Паладин развивает территорию Том V

Глава 395 Этюд в мрачных тонах (часть 1)

Город Эрон пребывал в естественном для себя мрачном состоянии.

Дождь шел уже третий день без остановки, мрачный пейзаж сопровождал людей в эти дни, куда ни посмотри.

— Она шла с корзиной грязного белья в сторону переулка. Там сходятся под углом крыши домов, и местные навесили множество верёвок для белья, чтобы использовать поток воды, что падает с крыши, для стирки. — мужичонка прокашлялся.

В его взгляде явно читался страх, но также он искренне хотел помочь человеку, стоящему прямо перед ним.

— Вот, кажется, светлые волосы, худющая. Одета была в сарафан с цветочками, его ещё на базар привозили с завода в прошлом году, а поверх был накинут плащ, из военных. Я тогда чистил картошку, а потому стоял перед окном и всё видел, да, вот там моя коморка. — мужичонка указал на затхлый угол слегка покосившегося дома, такие строили в период, когда переселяли людей из лачуг, а потому они приходили в негодность по множеству причин. И основная: отсутствие обслуживания и ремонта при новом хозяине территории.

— Ну так вот, значитсь-с, она зашла, значить, туда, и потом гром как вдарить. Етить! Я посмотрел на небо, потому как не видал вспышки молнии, глядь! А она уже валится на земле, значить. Я выбегаю на улицу, и всё, только котомка и труханы, клянусь, я не делал ничего!..

Барнэлл остановил поток сознания этого бродяги поднятой рукой.

— Достаточно, я тебе верю. — Затем кинул ему большую медную монету.

Бродяга расшоркался в благодарностях детективу, но тот лишь одёрнул воротник своего плаща, надвинул шляпу ниже на лоб и вышел из-под навеса на улицу.

Его тут же накрыл мелкий, словно мука, дождь, накрапывающий уже третью неделю, отчего казавшийся вечным.

Он мельком заглянул в переулок, о котором вели разговор только что, и направился к себе в участок, ступая по скользкой брусчатке, то тут, то там изъеденной временем и бесчисленными ногами, что ступали по ней за прошедшие годы.

Проходя унылые здания некогда прекрасного города Эрон, он не мог не заметить про себя следующее:

«Этот город летит в тартарары, что немудрено при таком „управлении“ лорда Алганиса».

Уныние распространялось не только из-за погоды. Им были пропитаны почти все районы города.

«Малкея» — такое название дала ещё предыдущая администрация этому закуточку города: небольшие, по современным меркам герцогства, дома в два этажа по обе стороны мощёной булыжником улицы.

Многие здания уже начинали растрескиваться из-за «гуляющей» земли, а потому штукатурка, которой они были отделаны, начинала облупляться, открывая кирпичные стены и лаги перекрытий этажей, создавая зачастую причудливые узоры на самих стенах.

Местные голуби облюбовали подобные постаменты и гнездились на них, обживая некогда идеально гладкие стены и создавая ощущение природы, так необходимое в каменных джунглях.

Полукруглые мусорные баки стояли возле каждого дома, добавляя свой аромат переулкам. Крысы, собаки, кошки — вся живность день и ночь перемещалась от одной кормежки у бака к другой, не обращая внимания на титул и чин, ведь животные не знают, что перед ними крепостной без прав или благородный дворянин, который не должен видеть подобной живности, ведь оное считалось неприличным и даже постыдным, разве что декоративные собачки, что так полюбились дамам высшего общества, могли мелькать в их поле зрения, остальное — табу.

Подобное расположение мусорных баков на углу дома и было излюбленным местом этого преступника.

«Нет смысла даже смотреть на место преступления. Я и так знаю, что там произошло». Так детектив оправдывал себя, хотя знал, что по протоколу необходимо тщательно осмотреть всё на предмет улик. Как и в семнадцати предыдущих случаях, все пропавшие — девушки.

Сначала он думал, что охота ведётся только на представительниц нечеловеческих рас, но после девятого случая эту версию отмели как неправдоподобную, ведь жертвой стала Шавина Эмур, младшая дочь баронета Эмура из графства Парфо, приехавшего попытать удачу в местном казино, а ныне отрабатывающего свои долги на рыболовецком судне в качестве матроса.

— Чтоб вас! — Выругавшись, он развернулся на каблуках и всё же двинулся в переулок.

Здесь находились вещи местных жителей, и поток воды, что омывал их, создавал ощущение непрерывной водной стены.

Сквозь размытые очертания просматриваемых предметов он заметил интересную деталь. Натянув плащ на голову, он без усилий проскочил под стекающими потоками и в водосточной решетке нащупал то, что привлекло его внимание, а именно металлический обруч.

Подобные украшения часто носили девушки как украшения и для того, чтобы волосы не падали на лицо, мешая обзору. Но этот отличался от стандартных украшений, что клепали сотнями местные артели.

Сделанный по особому заказу, он представлял собой ветвь дерева, переплетённую с двумя другими, и креплениями для ушей на концах.

«Эльфы, только этого мне не хватало». Явно с досадой он взял улику и, вновь окинув взглядом переулок, не нашел ничего интересного.

Всё те же грязные булыжники, поросшие черной плесенью стены домов, два бака с мусором, за которыми и прятался преступник, прежде чем нанести жертве удар по голове, и отсутствующие окна в этой части домов, что не мудрено, ведь расстояние между ними было не более полутора метров.

Барнэлл сунул ободок в карман. То, что нашлась хоть какая-то улика — победа. Но то, что она эльфийская, приносило новые проблемы, мысли о которых он старался гнать из своей головы с увеличенной скоростью, отчего концентрировался на других мелочах.

Переведя взгляд перед собой, он заметил бродягу. Тот смотрел на него через окно своей коморки и едва завидев, что его заметили, принялся дышать на стекло и протирать его тряпкой, что лежала на подоконнике, изображая, что он именно этим и занимался всё время и нисколечки не подглядывал за работой местной полиции.

Детектив привык к подобному вниманию за те два с половиной года, что уже провёл на службе в местном отделении шерифа, а потому, слегка коснувшись указательным пальцем поля шляпы, словно отдаёт честь, направился прочь отсюда, в сторону основного тракта, что назван «Баронский тракт».

Проходя мимо однотипных домов, запах сырости сменялся едва различимым ароматом выпечки из местных пекарен и всё отчетливее проявлявшимся в воздухе, даже при такой мерзкой погоде, как сейчас.

— Пооооберегись! — кучер окрикнул зазевавшегося прохожего, который не уследил за движением на улице, оттого едва не угодившим под карету.

— Картошка домашняя, свежая, вкусная! — раздался другой звук с прилегающей к тракту улицы.

— Только сегодня попробуйте наши «каенры» и получите скидку на десяток в двадцать процентов! — Приближаясь к дорогой части города, звуки превращались в какофонию, а после сливались воедино, отчего даже бывалые торговцы часто обращались за помощью в аптеку, в поисках средства от головной боли.

Разрушавшиеся дома уступали место ухоженным, а те, в свою очередь, начали пропадать, уступая лавкам торговцев.

Сами лавки имели причудливый для этого мира дизайн, но привычный для Земли, а именно: полностью стеклянные витрины, на которых располагались лучшие товары, всевозможные надписи говорили о предстоящих акциях, пройденных проверках и графике работы.

Этажом выше обычно располагались помещения персонала, в котором жили работники подобных заведений и вели бумажную работу. И самый верхний этаж занимал либо владелец лавки, либо назначенный им управляющий.

Здания, отделанные по единому стандарту, представляли собой нечто похожее на средневековую застройку Австрии, с её черепичной крышей красного цвета и побеленными стенами домов на деревянном каркасе, но это лишь дизайн, потому как в герцогстве уже давно не строили домов из дерева, используя кирпич. Только низшие слои общества и бедняки продолжали строить свои дома из чего придётся, но местная мэрия боролась с подобным.

Барнэлл едва не упал, так сильно в него врезались двое детей.

— Извините, дядя. — Сказал один из них и, не остановившись ни на секунду, побежал дальше по своим делам.

Детектив обшарил свои карманы и, не найдя в них кошелька, плюнул на мостовую. Он давно привык к подобным действиям мелких, во всех смыслах, преступников, а потому держал пустой бумажник именно на этот случай.

— Будь ты постарше — посадил бы за решетку, а там уж куда направят. — Выругавшись себе под нос, он вышел на сам Баронский тракт и, повернув налево в сторону белоснежного здания мэрии, построенного по образцу Капитолия в Вашингтоне, направился в его сторону.

Необходимо было пройти ровно два квартала и повернуть направо, на улицу правосудия, и вы попадали на площадь закона.

Местные, правда, прозвали её «Площадь позора», потому как за пять лет независимости территории от Балтэс на ней, так и не было завершено строительство, и здание суда стояло недостроенным, а те строительные леса, которые воздвигли строители, уже прогнили, и только местная детвора играла на «заброшке», что и породило подобное название.

— Ты чувствовал этот аромат, мусик, это прямо прошлый год! — громко, почти на всю улицу прозвучал голос дамы достаточно высокого роста в дорогом платье из коллекции «Лабурэн».

Над собой она держала зонтик, а под руку вела низкорослого, щуплого мужчину в смокинге, на одном из лацканов которого виднелась заколка с гербом, которая говорила окружающим, что он дворянин с собственной вотчиной, а потому простолюдины держались от них на расстоянии.

Сам же дворянин смотрел только на свою даму и, казалось, ловил каждое слово, вылетающее из её излишне накрашенного ротика. Барнэлл прекрасно знал эту парочку.

В прошлом месяце он принимал заявление от этого мужчины на проникновение неизвестного в их дом, позже выяснилось, что это его дама пригласила мужчину к себе для утех, но обставила всё так, что муж думает, что она ему абсолютно верна.

— И не говори, дорогая, с каждым месяцем платья в этом театре становятся всё старше и старше. — Мужичонка встретился взглядом с детективом и тут же задал так терзавший его вопрос. — Господин полицейский, доколе это будет продолжаться? Объясните мне: как продвигается расследование? Я требую сатисфакции! — Выдав все сложные слова, которые он знал, виконт Кук снял белоснежную перчатку и протянул её жандарму.

Тот взял её чисто машинально, а потому ответил:

— Что именно вы от меня хотите? Новых обстоятельств в вашем деле не открылось, а под предоставленное вами описание подходит не одна тысяча жителей территории. — Едва сдержавшись от смеха, но сохранив каменное выражение лица, отрапортовал детектив.

— Мне всё равно! Если найдёте, а точнее КОГДА, — он сделал особое ударение на этом слове, — найдёте, передайте этому злоумышленнику перчатку и мои слова: барон Кук вызвал его на дуэль чести!

— Олд, дорогой, прогуляйся немного вперёд, мне нужно кое-что обсудить с офицером. — прервала тираду баронесса.

— Конечно, дорогая. — Поцеловав её руку и поклонившись представителю порядка, он отошел на почтительные двадцать шагов и, прикрыв свою лысину котелком, что держал до этого под мышкой, стал ожидать свою жену, словно преданный пёс.

Баронесса, в свою очередь, подошла к детективу таким образом, что ему приходилось смотреть, задрав голову вверх, чтобы не упираться взглядом во внушительное декольте, которое находилось аккурат на уровне его глаз.

— Вы же помните наш уговор? Никаких телодвижений. — подмигнула она своим размалёванным в фиолетовый цвет веком и тайком положила кошель с монетами в руки офицера, который тут же убрал его в карман.

— Конечно, ваше превосходительство Кук. Я не должен искать голого человека под два метра ростом с огромной дубиной промеж ног. — Словно по бумажке процитировал Барнэлл их уговор.

— Вот и славно — ответила женщина.

На этой ноте она сделала кривоватый реверанс, отчего едва не упала на своих каблуках. Заметив это, муж метнулся в её сторону и, подхватив её под локоть, направился с ней вдоль тракта, ведя свой ханжеский диалог обо всём.

Продолжая смотреть им вслед, детектив не мог не отметить про себя, как нелепо эти двое выглядят вместе. А именно, это стремление жены подчеркнуть, что она на голову выше окружающих, а потому носящую высокую обувь на платформе и каблуке размером сантиметров под тридцать.

Шух, шух, шух, шух. Он поднял голову к небу, отчего капли дождя попали ему прямо в глаза, но он успел разглядеть силуэт дирижабля торговой фирмы «Платилох», принесшего очередную доставку товаров на склад, расположенный в западной части города, аккурат за отделением шерифа.

И словно по мановению волшебной палочки сотни носильщиков побежали в сторону приземляющегося дирижабля, стараясь поскорее выполнить доставку товаров до покупателей.

Причудливая форма носильщиков вызывала многократные насмешки, но многие из них, наоборот, носили её с гордостью и даже не раз ввязывались в драки с обидчиками, из-за чего оказывались в отделении шерифа.

Желтые ранцы на спинах, синие штаны на подтяжках, непромокаемые желтые рубашки, капюшон которых накидывался на голову, делая её полностью гладкой, а, чтобы не спадать при быстром беге, эти носильщики использовали круглые очки на веревке, отчего казалось, что у них непропорционально большие глаза на стандартного размера лицах.

Детвора называла их «Манана» из-за фрукта, напоминавшего бананы на Земле. Носильщики, подражая детям, сделали это своим лозунгом, оттого то тут, то там можно было слышать возгласы «Манана!», которые они использовали, чтобы подсказать окружающим быть бдительнее, ведь им платили именно за выполненную доставку, а потому скорости, что они развивали при беге, были серьёзными.

Но сейчас вся эта орава жёлто-синих приспешников торговой компании «Платилох» устроила толкучку в одном из переулков, отчего создавалось ощущение, что где-то прорвало канализацию и поток вырвался на улицу.

Барнэлл надвинул шляпу пониже на глаза и перебежал на другую сторону дороги, заскочив в переулок, направился на рабочее место.

Детектив обязан был разнять давку, возникшую на улице, но это происходило настолько часто, что полицейские старались исчезнуть в этот миг с улицы, лишь бы не работать.

Пройдя через переулок, он направился в сторону крыльца двухэтажного отделения шерифа.

Построено оно было чуть менее полугода назад, а потому было самым новым зданием в этой части города. Полностью из тёмного кирпича, перемежающегося со статуями богини тьмы Симилы в нишах, оно не имело окон на лицевой части, что выходила на площадь закона.

Внутри же больше напоминало вокзал, нежели отделение шерифа.

Потолок под семь метров, на крыше множество окон, пропускающих свет улицы, на стенах огромные во всю длину окна от высоты головы среднего человека до потолка, расположенные часто, но очень узкие, словно задуманы как прутья решётки на массиве стены.

Колонны, что поддерживали всё это великолепие, тоже были выполнены из тёмного кирпича, отчего даже при полностью зажжённом освещении магическими лампами создавалось ощущение темноты, словно сами стены поглощали свет.

Чтобы попасть в рабочую зону необходимо было спуститься на полметра ниже уровня входа, и вы попадали в огромный зал, полностью заставленный рабочими столами двадцати семи сотрудников, бесконечными горами бумаги, а пройдя немного вперёд к противоположной от входа стене, упирались в выполненную полностью из титано-мифрила клетку, разделённую на секции по два метра каждая и вечно забитую орущими преступниками, что пытались доказать свою невиновность.

Не успел детектив пройти сквозь двери здания, как из левой его части раздался крик шерифа, отчего гам в рабочей зоне немного поутих.

— Детектив Барнэлл! Немедленно в мой кабинет! — женщина сорока лет, с полностью красным лицом от гнева и в точно такой же форме выглядела сейчас весьма устрашающе.

Пускай она и не обладала внушительными габаритами тела или угрожающей внешностью, а наоборот казавшуюся тростинкой, но внешность в данном случае была весьма и весьма обманчивой.

Находясь на пике золота уже более тридцати лет, она поступила на службу в стражу Балтэс, но оттуда её направили в баронство города Эрон в качестве шерифа, ведь толковые люди, у которых гибкий ум, и должны заниматься подобной работой. Именно эти слова сказала баронесса Налита, когда подписывала указ о её назначении.

— Слушаюсь! — не менее громогласно и чётко ответил детектив и двинулся налево в сторону кабинета шерифа, являющегося своеобразным помещением под пролётом лестницы, ведущей на второй этаж, расположенную полукругом.

В отличие от остальной рабочей зоны, этот кабинет был отделён от остальных стеклянными окнами, изнутри завешенными бумажными полосками на нитях, названными жалюзи.

По пути к кабинету кто-то вложил ему в руку клочок бумаги. Развернув его, он увидел надпись: «Держись!».

Посмотрев в сторону стола своего напарника, мимо которого он только что прошёл, детектив заметил знакомый вид заросшего многодневной щетиной человека средних лет, явно злоупотребляющего выпивкой. Кивнув своему напарнику, он продолжил свой разговор со старушкой, что сидела напротив него и явно пыталась что-то ему сказать.

Подойдя к дверям кабинета шерифа, офицер собирался было постучать в них, но крик «Заходи уже, ты, тупое животное!» заставил проигнорировать этикет и скрыться внутри помещения.

Среди прокуренного помещения, по периметру которого располагались коробки с нераскрытыми делами, стояла женщина, взгляда которой боялись все жители вотчины.

Облокотившись своим маленьким, но прекрасным задом на письменный стол, она расстёгивала верх своей блузки, отчего её грудь третьего размера показывалась всё больше и больше, расстегнув две верхние пуговицы, она собрала невольно распространяемую ауру и, немного успокоившись, протянула листок детективу.

— Читай. — краткий, но весьма понятный приказ сорвался с её алых губ. — Вслух!

Барнэлл сделал два шага в её сторону и взял листок в руки, он понял, что именно так взбесило женщину перед ним.

— Розыск: Виконт Олд Кук подал заявление шерифу на проникновение в жилище. Ориентировка выдана на: человек атлетического телосложения, примерно двух метров ростом, голый. Особые приметы: огромный член. Последний раз его видели выпрыгивающим из окна спальни баронессы Кук. Располагающего информацией просьба обратиться в отделение шерифа Эрон.

Закончив читать, он поднял взгляд на своего начальника и, не успев ничего сказать, был оглушён её криком.

— Вся эта вакханалия, что творится сейчас в моём участке, по твоей вине! Да кто просил тебя выпускать эту ориентировку⁈ Особые приметы: «гигантский член» ⁈ Ты совсем сошёл с ума⁈ Я тебя разжалую до охранника на складе навоза, ты будешь у меня жрать содержимое этого склада и никогда, слышишь меня, никогда не вернёшься к нормальной работе.