Паладин развивает территорию Том V

Глава 389 Истина где-то рядом

В пригороде Акирона, на северной стороне, во владениях семьи Клейм, располагался особняк барона Алганиса Клейма.

Здание было практически идентично первому особняку Виктора, потому что его рыцарь подражал своему господину практически во всём.

Вдали от шумного города и бетонного завода на юге, место было умиротворяющим и красивым.

К дому в лесу вела одна дорога, которая, проходя мимо, выводила к развилке на замок и Айронвуд.

Ездили по ней исключительно хозяева и слуги особняка, так как основное шоссе, которым пользовались остальные, пролегало в пяти километрах отсюда.

Прямо сейчас, со стороны Айронвуда, сюда приближался белоснежный экипаж Виктора, запряжённый шестью единорогами, в сопровождении четырёх кавалеристов.

Странно было то, что так мало охраны, ведь семью герцога всегда сопровождали по крайней мере сорок рыцарей.

Однако всё встало на свои места, когда экипаж с цоканьем копыт по брусчатой площади подъехал к главному входу в особняк, у которого гостя ждал Алганис со своей женой Налитой, их пятилетним сыном и множеством слуг.

Спешившиеся рыцари подбежали к карете и, открыв двери, обернулись к хозяевам дома.

Из экипажа сначала показалась тонкая белая женская рука, а следом её златовласая хозяйка с горделивым взглядом, одетая в строгое сиреневое платье.

Алганис с улыбкой поклонился ей и, подойдя ближе, протянул руку.

— Добро пожаловать, мисс Лулу. Надеюсь, поездка не утомила вас.

Девушка ярко улыбнулась в ответ, видя человека, который прошёл с её господином через огонь и воду.

— Так рада, что вы пригласили меня, ваше превосходительство, — спускаясь по ступенькам, ответила она, — в отсутствии герцога я наконец смогла ответить на ваше приглашение.

Барон был счастлив поддерживать хорошие отношения со старшей горничной дворца своего господина и прикладывал для этого немало сил.

Хотя раньше она являлась лишь служанкой, но с получением должности старшей горничной девушка получила статус, который обычно занимала дворянка с титулом не ниже графского.

В доме аристократа ни одна прислуга без титула не могла подняться выше только из-за хороших отношений с хозяевами или своих заслуг.

Помимо прочего, Лулу часто называли сестрой герцога, а он оберегал её и даже подавал руку, чтобы помочь выбраться из кареты, чего вряд ли удостоилась бы даже королева, окажись они в такой ситуации.

Налита, одетая в бордовое платье, стоявшая за спиной мужа, сделала два шага навстречу подруге и, взяв обе её руки, улыбнулась.

— Мой супруг очень нервничает, когда видит тебя. Пойдём! Мне надо многое с тобой обсудить!

Женщины, игнорируя мужчину, взяли с собой только мальчика по имени Дайнин и направились в особняк, мимо склонившихся слуг.

Алганис лишь взглядом проводил их, а затем, развернувшись к рыцарям, пригласил тех отправиться в казармы, где они смогут отдохнуть.

Он был очень рад, что его жена смогла сдружиться со старшей горничной, ведь, проводя время вместе, они болтали обо всём, что происходило во дворце, выдавая так необходимую барону информацию, чтобы всегда быть готовым, если господин окажется недоволен им.

Лулу на самом деле всё хорошо понимала. Она уже не являлась той наивной глупой девушкой, которая могла только стелить постель в замке и подметать полы.

Регулярно сталкиваясь с интригами во дворце, старшая горничная сама стала более прозорливой и циничной.

Хотя Виктор оберегал её, желая, чтобы она прожила спокойную и долгую жизнь, Лулу приходилось заниматься не только воспитанием слуг, но и своим навыком «дипломатия» исправлять некоторых из них.

Идя под руку с Налитой, она радостно смеялась, обсуждая последние сплетни.

Две женщины вошли в гостевую комнату, где им уже подготовили эльфийский чай и сладости, а после того, как они сели в мягкие кресла, жена Алганиса тут же перешла к делу.

— Ну, рассказывай. Как дела во дворце? А то мой муж с ума сойдёт, если упустишь что-нибудь.

Лулу взяла чашку с чаем со стола и, сев ровно, сделала пару глотков, после чего устало ответила:

— Да что там может быть интересного? Сплошная рутина! Теперь, когда открыли изумрудный дворец в Латраксии, мне присылают ещё больше служанок на обучение, и я целый день занята! — девушка недовольно выдохнула и начала причитать на то, что её заставляют работать, как крепостную.

Налита не перебивая слушала подругу, понимая, что той необходимо выговориться.

Сейчас семья Леомвиль использовала четыре дворца: главные в Балтес и Тиаманте, а также в столице королевства Альтере и недавно восстановленный изумрудный в столице империи.

В каждом из них работало по крайней мере сто пятьдесят слуг, и это в то время, пока в них никто не проживал, потому что каждый член семьи привозил ещё и личных слуг.

Разумеется, не обходилось без шпионов. Дворяне, взявшие на заметку методику «Мира желаний», также стали использовать слуг, чтобы получить информацию.

Ради их отсеивания «тайная стража» отправляла каждого сотрудника в Балтес, где те работали под присмотром старшей горничной, а затем возвращались на места работы.

Лулу, говоря об этом, допила чай и, попросив служанку налить ещё, обратилась к Налите:

— А как у тебя дела? Слышала, ты хочешь, чтобы барон взял вторую жену?

Хозяйка дома мягко улыбнулась в ответ, делая глоток чая.

— Муж хочет больше детей, как у его светлости. Я не могу и не хочу этого. Весь медицинский состав на мне, а с открытием института придётся ещё и взять должность ректора на себя. — она, продолжая улыбаться, поставила на стол чашку и добавила: — К тому же я простолюдинка. У меня нет времени на то, чтобы обучаться этикету. Нам регулярно поступают брачные письма, и я предложила взять двух девушек из дома графа и виконта.

— А ты смелая! Чтобы я позволила кролику… Кролле взять другую жену! — сказав это, она, поставив чашу на стол, показала фигу, как это любил делать Виктор.

Налита звонко рассмеялась, услышав ласкательную кличку мужчины своей подруги.

— Хах… Его светлость ещё не назначил дату вашей свадьбы? — наконец спросила она.

Лулу, надув губки, сложила руки на груди, демонстрируя своё недовольство.

— Ему вообще плевать на меня! Я так и умру в девах! Киран и Алиса также никак не могут пожениться, потому что глупый Виктор всё время откладывает наши свадьбы, утверждая, что хочет принять в них участие!

Налита улыбалась, видя, как подруга хочет выйти замуж, но ещё она завидовала тому, как эта девушка может так легко обзывать герцога, зная, что для неё не будет никаких последствий, даже если она заявит об этом во всеуслышание на площади Айронвуда.

Именно поэтому Лулу считалась самой везучей служанкой на континенте.

Оказавшись с Виктором в то время, когда он был практически никем, она настолько с ним сблизилась, что стала почти что частью его семьи.

Подарки и взятки от аристократов и купцов поступали старшей горничной с регулярным постоянством. Это притом, что она могла просто игнорировать любого, не обращая внимания на стоимость и ценность таких подношений.

Налита, считавшая, что ей очень повезло не только с мужем, но и с подругой, продолжила задавать вопросы, пока двери светлой гостиной не открылись и вошёл Алганис.

Обе девушки, поднявшись со своих мест, поприветствовали хозяина дома и, когда он сел с ними, продолжили общение, словно его не существует.

— Его светлость не собирается жениться? — спросила баронесса.

Лулу подняла бровь, глядя на подругу.

— Я чувствую, он убьёт следующего, кто об этом заговорит! — ответила она, после чего рассказала о происходящем в доме: — Думаешь, в доме мало проблем из-за этих женщин? Госпожа Шона постоянно увольняет служанок, и мне приходится отправлять их в другие дворцы и особняки, а также искать им места у аристократов по всему королевству! Её светлость Сильвия регулярно с ней ругается, а страдаем от этого мы. А Фрейя…

Тут девушка опомнилась, так как начала говорить о семье господина, что было неприемлемым, пред кем бы она ни сидела.

Хоть семья Клэйм и считается доверенной Леомвиль, это не значит, что им можно разбалтывать всё, что происходит во дворце господина.

Налита, понимая ситуацию, решила перевести разговор.

— Как дела у детей? Слышала, его светлость рассказал Бьёрну о его происхождении?

Лулу, кивнув, попросила налить ей ещё стакан чаю и разочарованно пробормотала.

— Эх… Это был мой недосмотр. Одна из служанок взболтнула об этом при юном господине, и очень скоро новость разлетелась по дворцу. Хорошо, что Виктор находился дома и быстро решил этот вопрос.

Налита и Алганис, внимательно слушавшие, переглянулись между собой, после чего барон вмешался в разговор.

— Можем мы узнать, как его светлость это сделал? — спросил он, желая знать, как вообще это можно уладить.

Девушка встрепенулась, словно вспомнила что-то невероятное, а затем, поставив руки в бока и выпятив грудь, стала имитировать Виктора, прикрыв левый глаз.

— Он собрал всю семью в тронном зале, усадил Бьёрна на своё место и сказал ему: «Ты не родился в этой семье, поэтому ты не стал тем, кому просто повезло появиться на свет среди своих братьев и сестёр! Но разве мы бы стали брать с улицы кого попало?» — девушка явно переигрывала, показывая то, как вёл себя Виктор, отчего Налите и Алганису хотелось смеяться. Но она продолжала рассказывать всё, что произошло в тот день. — Затем он сказал Бьёрну слова, которые заставили мальчика осознать свою ценность: «Мы сами тебя выбрали, потому что хотели, чтобы ты стал нашим сыном! И есть только один шанс того, что мы когда-нибудь откажемся от тебя — когда все члены нашей семьи умрут! Даже если ты сам захочешь отказаться от своей семьи, я тебе этого не позволю!»

У Лулу мурашки побежали по спине от воспоминаний этой встречи, где она присутствовала и видела всё это собственными глазами.

— Потом к Бьёрну подбежали Адель и Анна и обнимали его, говоря, что не верят, что он не их родной брат, и даже если это так, он всё равно их брат, и ничто этого не изменит! Я так гордилась ими, словно это мои собственные дети.

Налита сидела, протирая намокшие глаза, думая об этих прелестных девочках, которые так заботятся о своём брате.

Алганис, со своей стороны, вспоминал Артура, которого принял в дом по приказу Виктора. Хотя ситуации были немного разными, но сейчас он понимал, что ему очень повезло, ведь приёмный сын стал самым доверенным лицом герцога.

Артур был вовлечён в дела, к которым не допускался даже сам Алганис, и, находясь рядом с лордом, знал те вещи, о которых не знали даже члены семьи Леомвиль.

— А что сказал Бьёрн? Он ведь очень умный ребёнок. Насколько знаю, он пойдёт в школу в следующем году, — спросила Налита.

Лулу горделиво ответила.

— Когда Виктор спросил, хочет ли он знать, кто его настоящие родители… — девушка выдержала драматическую паузу, после чего продолжила: — Он ответил без тени сомнений: 'Моя мать герцогиня Сильвия Леомвиль, а отец герцог Виктор Леомвиль В этот момент мальчик на троне выглядел, как настоящий король!

Закончив рассказывать, Лулу наблюдала за восхищением в глазах барона и баронессы, услышавших такой рассказ.

В полной тишине Алганис ударил кулаком по ладони и рассмеялся.

— Настоящий Леомвиль! Весь в отца!

Все в комнате рассмеялись с реакции барона, затем начали бурное обсуждение всех детей Виктора, включая их характеры, внешние данные и матерей.

Алганис, давно не участвовавший в планах Виктора и занимавшийся лишь тренировкой солдат и бесконечной подготовкой к войне, только через Лулу и Джина мог почувствовать, что всё ещё нужен своему господину.

Последние пять лет для него выдались крайне тяжёлыми в эмоциональном плане, из-за чего он стал злоупотреблять алкоголем.

В отличие от гвардейцев, повсюду следовавших за герцогом, барон словно потерял милость Виктора, как только получил титул, что для рыцаря было сродни смерти.

Всегда находившийся на первых ролях, вдруг стал ненужным, и только старшая горничная Лулу и дворецкий Джин, приходившие в гости, давали понять, что всё не так, иначе даже они не посмели бы пойти против воли Виктора.

Сродни Алганису, о котором не вспоминал его господин, в этом мире существовала раса, о которой также стали забывать — истинные драконы.

С тех пор как большая их часть сбежала, спасаясь от войны с богами, они постепенно превращались в миф и сказку, рассказываемую детям.

Иногда можно было слышать, как в тавернах очередной пьяный бродяга или чахлый авантюрист, неспособный заработать себе на жизнь, за кружку пива рассказывает историю встречи с драконом где-нибудь в пустошах или горных дебрях.

Конечно, это всё были небылицы, так как появление дракона невозможно не заметить, ведь существо с такой магической силой просто не может остаться незамеченным для заклинателей, постоянно сканирующих ману вокруг себя.

Однако то, что их не встречали, не означало, что их не существует.

В неизвестных землях, на зелёном лугу у кристально чистого озера, свернувшись в клубок, лежал дракон с красной чешуёй.

Даже свернувшись, он занимал площадь, равную озеру Байкал, а высотой достигал пятидесятиэтажного дома.

Греясь под лучами летнего солнца, дракон по имени Мантиос распространял по округе ауру, отпугивавшую существ, способных легко убить рыцаря легендарного уровня.

Уже больше пятисот тысяч лет красный дракон проводил время во сне у себя в пещере или в этом месте у озера, напитывая его маной своего тела.

Как только он улетал отсюда, здесь начиналась настоящая битва чудовищ всех мастей, которые старались впитать ману, оставленную драконом, чтобы стать ещё сильнее.

Однако с его возвращением они тут же ретировались и вновь ждали, пока Мантиос улетит.

Сегодняшний день практически не отличался от предыдущих, и красный дракон, спавший у озера, вновь наслаждался летним тёплым днём, когда ощутил приближающуюся ауру другого дракона.

Уже миллион лет он не встречал своих сородичей, потому что, как и он, они не хотели встречаться друг с другом из-за стыда перед матерью, которую бросили ради собственного выживания.

Каждая клеточка их организма требовала покаяться перед Галатеей и попробовать замолить свой грех, из-за которого невыносимо было даже просто жить.

Только вот невозможность найти её не давала им такого шанса, и они просто смирились, что до самой смерти останутся в одиночестве, доживая свой век в муках.

Мантиос не был исключением, и, ощущая ауру дракона, первая мысль, что пришла ему в голову, это сбежать, чтобы не видеть того, кто летит к нему, но давно угасшее любопытство взяло верх, и он решил выяснить, что стало причиной появления сородича.

Открыв глаза, дракон повернул голову в сторону приближающегося гостя и обнаружил алмазного дракона, размерами не уступающего ему, летящего по небу.

С искрящейся на солнце шкурой он переливался всеми цветами радуги и вскоре приземлился недалеко от красного дракона, после чего сделал свою чешую, напоминавшую алмазы, мутной, заставив исчезнуть их блеск.

— Всё такой же скучный… — послышался женский голос прибывшего гостя.

Мантиос фыркнул и, вновь свернувшись в клубок, закрывая глаза, пробормотал:

— Ардина… Возвращайся туда, откуда прибыла.

Алмазный дракон во вспышке света сменил облик на человеческий став похожей на эльфийку в белом платье. С волосами цвета опала переливающимися на солнце и острыми рогами, она направилась к красному дракону.

— Наша мать умерла… — с горечью сообщила она.

Мантиос, в мгновение сменивший облик на эльфийский, с тревогой посмотрел на гостью.

— Наша мать бессмертна! Даже боги не способны её убить! — резко ответил он.

— Ты ведь ничего не ощутил, находясь здесь. А я была на Лимее и ясно ощутила дыхание новой матери, что значит только одно — наша мать умерла и передала свою силу новой!

Мантиос сжал кулаки до крови, услышав такую новость, и с яростью посмотрел на Ардину.

После стольких лет жизни единственная надежда в сердце каждого дракона — это то, что Галатея призовёт их на войну, где они смогут своими жизнями искупить вину, что бросили её в прошлый раз.

Однако прямо сейчас даже этот призрачный шанс испарился, заставив сердце заполниться отчаянием.

Два дракона долгое время смотрели друг на друга, и лишь спустя час женщина нарушила молчание.

— Я собираюсь отправиться к новой матери и попросить… попросить отпустить нас.

Красный дракон с печалью пробормотал:

— Надеешься снять печать и стать вольной от всех сожалений? Прошли миллионы лет, а ты так и осталась отбросом! Если бы не ты…

В этот момент его прервал крик Ардины:

— Если бы не я, что⁈ Вы бы не соблазнились возможностью выжить? Зачем тогда послушались меня и покинули поле боя⁈ Вы сами этого желали, просто боялись признаться! Я никого за собой не звала, лишь хотела выжить!

Мантиос отвернулся от неё, не зная, как возразить. Винить можно было только себя, потому что каждый принимал решение за себя.

Тысячи драконов остались сражаться с Галатеей и погибли, защищая её, пока остальные трусливо бежали.

Мантиос, приняв драконий облик, оттолкнулся от земли и, взмахнув гигантскими крыльями, взмыл в небо.

— Я тоже отправлюсь к ней! Буду молить о прощении, и, может, она убьёт из жалости! — мысленно связавшись со своей гостьей, заявил он.

Красный дракон больше не хотел продолжать жить, чувствуя себя виноватым каждый день, каждый час, минуту и каждую секунду.

Это проклятое бессмертие стало бременем для того, кто не может избавиться от чувства вины перед собственной матерью, которую предали родные дети.