Паладин развивает территорию Том V

Глава 372 Расколотое небо!

Грейг, открыв глаза, обнаружил, что спит в большой мягкой кровати, укрытый толстым одеялом.

Впервые в обоих мирах ему довелось очутиться в таком месте. На Земле он помнил только больничную койку, а на территории графа спал на сене, которое принёс в старый особняк.

Глядя на балдахин над кроватью, мальчик медленно повернул голову влево, и это давалось ему непросто, так как боль от малейшего движения проходила по всему телу.

В это время к кровати подошла горничная, которая, увидев, что он проснулся, поклонилась и, представившись, постаралась успокоить ребёнка.

— Господин, вам не стоит двигаться. Монах сказал, что кости хоть и зажили, но телу требуется время для восстановления.

Грейг смотрел на эту милую девушку с каштановыми волосами, одетую в строгий чёрно-белый наряд горничной, и попытался заговорить, но вместо этого раздался хриплый шёпот.

— … Г-где…сестра?

Девушка, не колеблясь, ответила.

— Госпожа Элина находится в своих покоях и так же, как вы, восстанавливается.

Пока она говорила, дверь в дальней части комнаты открылась, и в неё вошёл пожилой монах, одетый в серую робу.

Мужчина явно был чему-то рад, да и выглядел он довольно добродушным, поэтому мальчик не стал тревожиться.

Шима, подойдя к нему, попросил горничную принести стул, а после того, как сел, обратился к ребёнку.

— Прости, нам пришлось сильно постараться, чтобы вернуть ваши с сестрой тела в порядок. Было множество переломов, которые срослись неправильно, из-за чего пришлось ломать их снова и всё переделывать. Вы проспали три дня, но советую потерпеть ещё чуть-чуть, и вскоре сможете ходить и даже бегать.

Хотя магия могла творить чудеса, но в случае, если монах просто залечит раны, не исправив нанесённый ранее ущерб, организм так бы и остался изувеченным.

Грейг, слушавший объяснения, понимал, о чём идёт речь, ведь, проведя столько времени в больнице, волей-неволей научишься разбираться в человеческом организме.

Однако волновало его не это, и, дослушав объяснение, он задал ещё один вопрос.

— … Граф?

Монах, с сочувствием посмотрев на ребёнка, положил ему руку на грудь и успокаивающе ответил.

— В тронном зале с герцогом. Его светлость отправит его обратно в Армондэль. Тебе не о чем беспокоиться, потому что отныне ты под защитой самого влиятельного человека в королевстве. Даже если император прикажет ему, он ни за что не оставит вас.

Мальчик хоть и не особо поверил словам Шимы, но он верил в истории из книги про золотого рыцаря, поэтому не сомневался, что такой человек никогда не допустит, чтобы с детьми творили бесчинства.

Сейчас важно было стать полезным для герцога и предложить ему что-то равноценное для своей защиты.

Через боль и сопротивление монаха Грейг поднялся с кровати и попросил одеть его.

В отличие от Шимы, девушка беспрекословно выполнила требования ребёнка, ведь для этого её и приставили к нему.

Мальчик с удивлением смотрел, как она подчиняется, не проявляя никаких эмоций, и это казалось ему странным. В романах, которые он читал на Земле, плохие слуги всегда шушукались и сплетничали за спиной неудачника, а хорошие сочувствовали, переживали и радовались, если их подопечный чем-то выделялся.

На самом деле, такое могло быть только в романах. Даже отвергнутый ребёнок самого захудалого баронета будет по статусу выше любого простолюдина, и ни один слуга не посмеет что-то обсуждать в месте, где его могут услышать.

В доме герцога такого тем более произойти не могло. Если бы горничная и пожелала посочувствовать пострадавшему ребёнку, она никогда бы себе этого не позволила, чтобы не оскорбить достоинство аристократа, поэтому делала только то, что от неё требовали.

Одев мальчика в новенькую одежду мага, предназначенную для учеников «Дворца знаний №1», она встала перед дверью, ожидая приказа.

Грейг с удивлением ощупывал тёмно-синюю форму, которая была мягкая, удобная, а главное, чистая.

Он уже давно не ощущал ничего подобного, поэтому его удивление можно было понять.

Монах, всё ещё сидевший в кресле у кровати, поднялся со своего места и, подойдя к ребёнку, встал за его спиной.

— Я вас сопровожу на случай, если потребуется лечение, — произнёс он, тем самым вернув мальчика к реальности.

Виктор, одетый в белый мундир, вместе с Сильвией, в белоснежном платье, находился в тронном зале дворца, который заливал дневной свет через большие окна со всех сторон.

Перед троном, на котором находился герцог, и креслом рядом, где сидела его супруга, полукругом собрались рыцари, в центре которых стоял граф Валентайн.

Мужчина, одетый в красивый чёрный костюм, похожий на смесь мундира и классического костюма с Земли, стоял в надменной позе, словно ему ничего не грозит.

Это была отличительная черта всех дворян. Они могли молить о жизни, катаясь в ногах, но стоит их отпустить, как к ним возвращалось их высокомерие, словно никакого унижения от случившегося ещё совсем недавно не было.

Лорд, молчавший долгое время, хотел начать говорить, когда в зал вошёл рыцарь и доложил о прибытии Грейга.

После получения разрешения от господина, солдат ушёл и вернулся через минуту уже вместе с мальчиком и двумя его сопровождающими.

Ребёнок шёл по белоснежному мрамору мимо расступающихся, словно горы, рыцарей в повседневной одежде и встал рядом со своим отцом, который, сжимая кулаки, искоса смотрел на него.

Перед герцогом граф был всё равно что высохшей травинкой и не смел что-либо говорить, пока не попросят.

Хотя дворянский этикет часто работал на аристократов, но он также работал и против них, когда они сталкивались с кем-то, кто выше по статусу.

Если герцог не разрешит, то Андрэ даже говорить не позволено, и это было настолько глубоко заложено в воспитание дворян, что они не злились и не расстраивались, скорее принимая, как неизбежность.

Сильвия, не дожидаясь, пока начнёт её супруг, заговорила первой, глядя на ребёнка.

— Зачем ты встал? Разве тебе не сказали выздоравливать? — после этих слов она сурово посмотрела на монаха и обратилась к нему: — Почему вы позволили ему?

Горничная побледнела от этих слов, хоть и понимала, что её вины нет, но, когда вас отчитывает герцогиня, вы по определению виноваты.

Шима, со своей стороны, лишь сделал вид, что напуган, и, склонив голову, ответил:

— Ваша светлость, ребёнок хотел о чём-то сообщить вам, поэтому мы не осмелились перечить.

Встав ровно, он слегка коснулся спины Грейга, давая ему возможность говорить.

В отличие от горничной, монах хорошо понимал, что герцогиня таким образом защищает мальчика, давая всем понять, что она заботится о нём, а значит, никто не должен даже смотреть на него свысока.

Ребёнок, со страхом глядя на мужчину и женщину на троне, поклонился, как умел, а затем дрожащим голосом заговорил:

— В-ваша с-с-с… светлость, п-простите. Я-я, — сжав кулаки и собрав всю волю, что ещё осталась, он твёрдо продолжил: — просто я хотел сказать, что у меня есть знания, которые могут пригодиться вам!

Киран и Алиман, стоявшие за его спиной, переглянулись между собой, не понимая, как у ребёнка может быть что-то, чего не знает их господин.

В этом мире встречалось мало людей, которые вообще могли сказать, что умеют или знают больше, чем лорд, тем более ребёнок.

На самом деле, такие же эмоции испытывали и другие рыцари, находившиеся в зале.

Виктор, осмотрев ребёнка с ног до головы, перевёл взгляд на графа и, видя, что он что-то хочет сказать, обратился к нему:

— Вы хотите что-то сказать?

Андрэ, учтиво поклонившись, ответил:

— Ваша светлость, как ребёнок может знать что-то, чего не знают взрослые? Вы не должны воспринимать его слова всерьёз, он с ранних лет утверждал, что не из этого мира, и придумывал разные истории. Простите его, уверяю вас, он добрый мальчик и не хотел никого оскорбить.

Со стороны всё выглядело так, словно отец наконец решил защитить ребёнка, но всё было наоборот, и граф защищал себя.

Ему необходимо было покинуть герцогство вместе с детьми, а для этого надо дать герцогу возможность обставить всё таким образом, что произошедшее является лишь недоразумением.

Так Виктор мог сохранить лицо перед другими, в том числе выполнить свой аристократический долг и не вмешиваться в дела других дворян, хотя и обещал покровительство.

Лорд сидел на троне с каменным лицом, на котором не отражалось никаких эмоций. У него было слишком много дел, чтобы заниматься вот такими мелочами, однако чего бы он не допустил, это издевательств над детьми, в чьей бы семье те ни жили.

Видя происходящее, он заметил, как мальчик хочет что-то сказать, но остановил его жестом, а после посмотрел на Бриссона, своего камердинера, который тут же подошёл ближе и вытащив из-за спины документ передал господину.

Виктор взял бумагу со штампом «Мира желаний» и стал зачитывать.

— Грейг и Элина Валентайн, дети графа Андрэ Валентайна и Лизы Валентайн, в девичестве Мулкан, баронессы Корстада. Мать умерла во время родов, а появившиеся на свет малыши были отселены в особняк, в котором нет слуг, воды и даже мебели. Кормили их из прихоти и не всегда, а в последнее время стали водить в темницу главного дворца…

Закончив отчёт, он вернул его камердинеру, а затем посмотрел на бледного графа. Пусть информации и было мало, так как «Мир желаний» не мог делать абсолютно всё и собирал лишь слухи и сплетни, но даже это значило, что герцог пристально следит за всеми аристократами Армондэля.

Графство не имело большой силы и даже не участвовало в последней войне против Лантариса, так как их войска не могли толком свои владения защитить, не говоря уже об участии в крупных сражениях.

Именно отсутствие силы, власти и влияния толкали Андрэ на то, чтобы сделать своего наследника более сильным и передать ему кристалл младшего сына.

Виктор, видя замешательство мужчины, перевёл взгляд на ребёнка и обратился к нему.

— Грейг Валентайн! Ты будешь почётным гостем семьи Леомвиль, а также станешь другом моим детям и, пока ты сам того не пожелаешь, можешь оставаться в моих владениях. Всё это время к тебе и твоей сестре будут обращаться как к членам семьи.

Как только слова упали, позади ребёнка послышался шум и обернувшись, он увидел, как все рыцари встали перед ним преклонив колено, а после в унисон произнесли.

— Добро пожаловать домой, господин!

Ребёнок был поистине ошарашен от происходящего, потому что надеялся уговорить герцога защитить его, но всё обернулось вот так вот.

Но кто был в большем шоке, так это граф Валентайн, который понимал слова герцога куда лучше.

Из сказанного выходило, что где бы ни был его сын и что бы ни происходило, любое неосторожное слово или действие в его сторону всё равно, что оскорбить самого герцога.

Пусть номинально он и остаётся отцом, но это больше похоже на то, что монарх приглашает в свой дом чьего-то потомка для дружбы.

Граф с трудом заставил себя поклониться Виктору.

— Ваша светлость слишком добры к нашей семье…

Однако лорд тут же заткнул его.

— Граф, вы отныне нежеланный гость в моих владениях и хочу предупредить. Если Грейг и Элина, являясь моими гостями и друзьями моих детей, случайно упадут, поранятся или даже если в них ударит молния, я возложу всю вину на вас. Поэтому советую вам быть предельно осторожными. — Пока Андрэ, с трудом сдерживая гнев, стоял, боясь смотреть в лицо надменного герцога, Виктор добавил: — Напоследок, прошу передать королю Клансару, что, если в вашем королевстве дети аристократов могут подвергаться такому унижению, что и эти два ребёнка, тогда ему лучше отречься от трона, раз не справляется со своими обязанностями по защите чести аристократа.

В этот момент в зале, казалось, даже воздух замер, настолько стало тихо.

Прямо сейчас Виктор по сути объявлял войну целому королевству. Пусть и не сам, но как только слова дойдут до короля, тот никак не сможет сделать вид, что этого не было и обязан будет призвать герцога к ответу.

Однако лорд и так планировал напасть на Армондэль, объявив им не простую войну, а битву королей.

Это сражение вассальных королевств проходило лишь с согласия императора, так как его результатом станет не просто захват каких-то территорий, а падение монаршего дома и переход под юрисдикцию победившей стороны.

Обычно империя никогда такого не позволяла, чтобы не допустить усиления одного из королевств, которое в будущем может стать угрозой существованию империи, только вот всё, что происходит сейчас, было в планах круглого стола и случившееся на инициации лишь ускорило процесс.

Виктору просто нужен был повод, и он его получил. Как только король попытается заставить герцога извиниться за свои слова, вперёд должен будет выйти Клойд и потребовать битву королей.

На это, конечно, уйдёт не один год, чтобы соблюсти все формальности и войска обеих сторон будут усиленно готовиться и тратить немыслимые средства, из-за чего эту битву и не проводят, но в результате обе стороны столкнутся на поле боя, и победитель получит всё, а проигравший лишится не только трона, но и жизни.

Виктор это понимал, но ему было необходимо как можно скорее объединить все страны под правлением императора, поэтому он искал любой повод.

Глядя на ошарашенного графа и мальчика, стоявшего к нему спиной и лицом к рыцарям, преклонившим колено, он спокойно продолжил.

— Граф, вы можете возвращаться. — А затем обратился к ребёнку: — Грейг Валентайн, рыцари не могут подняться, пока ты не разрешишь!

Сильвия, улыбнувшись, искоса посмотрела на мужа, за которым никогда не замечала такого поведения. Она понимала, что он старается внушить ребёнку, что в его власти теперь даже приказывать рыцарям Леомвиль, но обычно он всегда был прямолинеен, а теперь действовал вот таким вот образом.

Это оказалось для неё действительно любопытным, из-за чего девушка не смогла сдержать улыбку.

Мальчик замялся и тихо произнёс:

— В-вы можете встать.

После этих слов перед ним, словно великаны, поднявшиеся из-под земли, выросли поистине могучие рыцари.

Граф, поклонившись, стал покидать тронный зал, бросив косой злобный взгляд на ребёнка, с которым было связано столь многое, но теперь у него появился шанс вернуть его.

Пусть Лантарис и стал сильнее, но Армондэль также не сидел сложа руки.

После снятия Лами всех ограничений на легендарных рыцарей, они смогли привлечь ещё двоих рыцарей этого уровня, а также получили несколько Верховных магов.

Единственное, что злило графа, что как только выяснится, что он делал со своими детьми, без наказания не обойдётся.

Аристократы как хотели могли наказывать своих детей ради воспитания, но ни в коем случае их нельзя было унижать, так как статус аристократа — это не то, что принадлежит какой-то семье, и, унижая его, вы унижаете всех дворян.

Король же в этом случае стоит на защите аристократии, и то, что сделал граф, он не сможет оставить без внимания и обязан будет наказать его.

Выйдя из тронного зала, граф быстрым шагом направился прочь из этого дворца.

Теперь нужно было как можно скорее вернуться ко двору и доложить королю, пусть и получив наказание, чтобы вернуться и забрать ребёнка, пока его жилы не срослись с телом, иначе всё окажется напрасным.

Тем временем в тронном зале Виктор попросил всех уйти, включая Сильвию, и, оставшись наедине с ребёнком, поднявшись с трона, спустился к нему.

Встав на одно колено перед ним, чтобы быть на одном уровне, он закрыл всё помещение своей аурой и тихонько спросил:

— Что ты имел в виду, что небо неправильное и там прячутся спутники? Не бойся, я верю тебе, просто хочу знать больше.

Грейг, когда ему было два года, уже хорошо мог говорить и тогда пытался заслужить одобрение семьи, говоря им о своей прошлой жизни и о том, что у него есть знания, которые могут помочь графству.

Однако его никто не слушал и посчитали сумасшедшим. Именно тогда он и прекратил говорить об этом, так как всё равно их с сестрой продолжали презирать.

Теперь, видя это суровое лицо с единственным глазом, смотрящее на него, он наконец мог честно сказать, что заметил.

— Каждую ночь я смотрел на небо, и в некоторых местах звёзды примерно в одно и то же время слегка сдвигались. Словно перед ними появлялось увеличительное стекло и изображение искажалось.

Мальчик был уставшим и с трудом стоял на ногах, но больше не хотел откладывать, после всего, что получил от герцога, поэтому продолжил говорить.

— Я проследил за звёздами и понял, что какой-то крупный объект их закрывает, но, кажется, он сам невидим, а искажение создаётся благодаря тому, что то, что находится за объектом, просто показывается перед ним. — Опустив голову, Грейг сделал самое смелое предположение: — Предполагаю, это спутник планеты, который вращается вокруг неё, но почему-то мы его не видим, или небо нарочно закрыто магией, и мы не можем видеть настоящие звёзды, а лишь их изображения.

Виктор стоял ошарашенный услышанным, потому что его очень давно смущал вопрос отсутствия хотя бы одной луны у такой гигантской планеты, как эта, но прямо сейчас он больше всего был удивлён поведением системы, которая уже давно никак не подавала признаков жизни и лишь помогала следить за навыками и отслеживать статистику.

Перед его лицом висело голубое облачко, на котором золотыми буквами красовалась надпись:

«Первый этап пройден!»

Следом вылезло ещё одно облачко, в котором также золотыми буквами красовались надпись и текст:

«Задание: Расколотое небо!»

«Условия задания: Развейте иллюзию и верните планету домой!»