Паладин развивает территорию Том V

Глава 391 Мирная жизнь скучна?

Город Серебряной Луны, такое название после долгих размышлений получила новая столица Балтес.

На лимейском языке оно звучало как Авенор.

Виктор изначально планировал сделать это место пристанищем богатых людей, а также городом-витриной всего континента, когда порт, строящийся на западе отсюда, свяжет все континенты воедино.

Название, расположение, инфраструктура и дизайн — всё должно было быть продумано до мельчайших деталей.

Архитектор Нильса до сих пор работал над всем этим и, закончив грандиозный белокаменный дворец с высоченными башнями с золочёнными шпилями, с красочными садами, прудами и фонтанами повсюду, перешёл к особнякам дворян, которые должны были соответствовать общей композиции.

Знать полюбила этот город, особенно те, из чьих домов открывался красивый вид на возвышавшийся дворец, его витражные окна повсюду и развевающиеся флаги с белогривым львом на стенах и крышах башен.

Выходя из своих особняков на улицу, жители попадали на оживлённый широкий тротуар, вдоль которого в линию росли ветвистые стройные деревья, накрывавшие пешеходов своей тенью.

Каждый дворянин считал своим долгом раз в день одеться в дорогую одежду, купленную у лучшего портного в городе, и прогуляться в одиночку или в компании, размеренно постукивая тростью по гранитной мостовой.

Встречая знакомых, они деловито снимали шляпу или котелок, остановившись в центре дороги, и беседовали, старательно показывая, насколько они не торопятся и могут тратить время на пустую болтовню, пока мимо проносятся грузовики, экипажи и одинокие всадники.

Если раньше все считали, что похвастаться можно исключительно на банкете, то теперь одна возможность жить в Авеноре являлась показателем состоятельности.

Конечно, им также было кому завидовать, ведь самый богатый человек со своей семьей жил всего в нескольких метрах от них.

Встретиться с ним являлось скрытым желанием каждого, кто выходил в определённые часы на прогулку, выучив наизусть, когда и восколько дворец покидает очередной экипаж.

На просторной площади перед дворцом жители и гости города массово гуляли, захаживая в магазинчики на первых этажах жилых домов вокруг, или просто отдыхали на скамейках в тени деревьев.

Кто-то приходил с камнями памяти, которые теперь продавались повсюду, и, подходя к широкому каменному мосту, соединявшему площадь с территорией дворца, записывал своё изображение на фоне двадцатиметровых серебристых мифриловых ворот с золотыми пиками, за которыми виднелась небольшая аллея с зелёной лужайкой и величественный дворец семьи Леомвиль за ними.

Другие просто бродили по набережной вокруг, стараясь разглядеть здание за высокими стенами со всех сторон, а может даже увидеть кого-то из жильцов в панорамных окнах.

Однако внутри казавшегося безмятежным дворца жизнь кипела всегда. Многочисленные слуги без устали суетились, словно муравьи, поддерживая чистоту и обслуживая многочисленную семью и гостей Виктора.

Хотя самого лорда не было, но хватало желающих провести переговоры, и каждая из жён была вынуждена взять на себя часть обязанностей хозяина дома.

Среди всей этой суеты ранним утром Бьёрн стоял в своей роскошной комнате в окружении трёх служанок, которые старательно одевали его в синюю школьную форму, расчёсывали золотые волосы и стряхивали пылинки, пока мальчик терпеливо ждал.

Вскоре, когда его личная служанка разогнала остальных, давая понять, что они уже перебарщивают, ребёнок десяти лет кивнул ей и взглянул в зеркало во весь рост.

— Спасибо, тётя Эдея, — произнёс он, глядя на себя в отражении.

Женщина в годах, одетая в зелёное платье, поклонилась в реверансе, что за ней повторили две молодые служанки, и, склонив голову, ответила:

— Ваша светлость, вы уже не маленький и не должны обращаться ко мне как к тёте.

Она говорила с тревогой, потому что ребёнок герцога не должен говорить формально со слугами, пусть Эдея и являлась баронессой.

Бьёрн по-взрослому отмахнулся от этого и, развернувшись к женщине, заговорил, стараясь говорить серьёзно, как это делает Виктор:

— Я считаю вас своей тётей, и вам не нужно быть со мной такой формальной. — Пока Эдея с трепетом слушала такое признание ребёнка, её господин в несвойственной для своего возраста манере строго произнёс: — А теперь мне пора.

Служанки поднялись, и как только мальчик направился к выходу, две из них опередили его и, открыв высокие белоснежные двери, встали с обеих сторон в поклоне, дожидаясь, пока их господин с личной служанкой покинут покои.

Бьёрн, оказавшись в просторном длинном коридоре с голубыми стенами, украшенными картинами, между которыми виднелись двери других комнат, поблагодарив стражу у своих покоев, уверенным шагом направился к лестнице, ведущей на нижние этажи.

Он хорошо знал, что сейчас здесь начнётся шумиха, и старательно перебирал свои маленькие ножки, пытаясь опередить ситуацию, но явно не успел, потому что позади стали раздаваться звуки открывающихся дверей, а следом послышался возглас одного из братьев.

— Эй, коротышка! Опять пытаешься опередить меня⁈

Бьёрн остановился и, разочарованно выдохнув, обернулся назад.

В это время в его сторону направлялся Рагнар со своим рыцарем Праамом и личной служанкой, прятавшейся за их спинами.

— Я уже не говорю про соблюдение этикета… Все знают, что у вас нет никаких манер. Но называть старшего брата коротышкой неприемлемо, вам не кажется?

Приёмный сын Виктора в плане роста сильно отставал от своих братьев и сестёр, а от сына Фрейи и подавно.

Рагнар же, пусть и стал гораздо крупнее, но в плане интеллекта так и остался десятилетним ребёнком, который каждый день задирал и дрался с братьями.

Хотя сейчас ему строго запретили применять силу где-либо кроме тренировочной площадки, он не мог отказать себе в желании доставать других словесно.

К сожалению, в плане интеллекта Бьёрн превосходил всех остальных детей, и задеть его было крайне сложно.

Рагнар, подойдя вплотную, высокомерно посмотрел на этого гордого ребёнка, а потом, положив руку на голову, потрепал за волосы.

Зная, что тот этого не любит, он с ухмылкой наблюдал за реакцией, когда услышал голос Адели за спиной, одетой в голубую рубашку, жёлтые брюки и белые ботинки, напоминавшие кроссовки.

— Блохастый! Убери от него свои собачьи руки!

Бьёрн теперь был ещё больше огорчён, потому что появились Анна и Адель, которые точно не позволят этой ситуации утихнуть так просто.

Анна, одетая в розовую рубашку, голубые брюки и жёлтые ботинки, подойдя ближе, поправив причёску брату, посмотрела на Рагнара и пренебрежительно фыркнула.

— Как только у мамы Фрейи мог родиться такой неотёсанный болван… Наверно, она тебя просто нашла где-то в подворотне и, сжалившись, принесла домой.

Слуги и рыцари отступили назад, делая вид, что оглохли.

Тем временем Рагнар уже был красный от злости и хотел что-то ответить.

— Ах ты… мелкая! — он старательно подбирал слова, но сёстры не дали ему времени и, забрав брата, закатив глаза, пошли в сторону лестницы.

— Когда придумаешь что-нибудь, пришли нам письмо… Если, конечно, умеешь писать.

Рагнар, не зная, что ответить, со злостью посмотрел на своего рыцаря, но быстро догадался, что тот не сильно отличается от него умом, и, бросив эту затею, сдерживая гнев, пошёл следом за сёстрами.

В то же время коридор уже был полон детей Виктора, которые собирались на устроенный шум.

В самом конце шли Лилия, Александр и Ронан, что-то старательно обсуждая между собой.

Самой бойкой из всех являлась именно Лилия, которая тормошила стеснительного Ронана и не по возрасту рассудительного Александра.

Девочка в пышном розовом платьице с двумя хвостиками на голове шла, выпятив грудь.

— А потом два мага упали на колени передо мной и в слезах умоляли взять их в учителя! Разумеется, я снизошла до них и позволила обучать меня, — заявила она, остановившись, тайком поглядывая на реакцию двух братьев.

Ронан, одетый в синюю школьную форму, склонив голову, украдкой посмотрел на сестру и тихонько спросил:

— Ты же вчера говорила, что они были просто рады твоему таланту…

Александр, шедший с другой стороны, выдохнул:

— Уже в десятый раз слышу эту историю, и каждый раз она становится всё более невероятной… Завтра скажет, что прилетел дракон и умолял отрубить ему голову, — произнеся это, мальчик прибавил шаг, чтобы отделаться от назойливой сестры.

Лилия растерянно смотрела то на одного, то на другого, после чего, опомнившись, побежала следом.

— Эй! Так всё и было! Я просто вчера скромничала и не хотела смущать вас, чтобы вы не чувствовали себя жалко рядом с великой мной! — выпячивая грудь, заявила она.

Ронан, ещё больше опустив голову, поплёлся за всеми, пока Александр старался отбиться от сестры, настигшей его и требовавшей признать её гениальность.

С шумом и возгласами толпа детей вместе со слугами спустилась по лестнице в холл на первом этаже.

Оказавшись здесь, они все как один ринулись к Иггдрасилю, который стоял вместе с самыми младшими детьми Виктора: Стеллой и Локи.

Иггдрасиль являлся единственным членом семьи, которого любили все дети, и с его появлением прекращались споры и вражда, а каждый ребёнок чувствовал себя с ним словно рядом с любящим отцом.

Окружив его, братья и сёстры наперебой стали требовать внимания, и древу приходилось отвечать каждому.

Так, Рагнар получил совет, как ответить сёстрам в следующий раз, Лилия подтвердила свой статус самой гениальной в семье, а остальные — просто поглаживание по голове либо слова поддержки.

Спустя десять минут таких приветствий все вместе направились в столовую, где будут дожидаться родителей и после завтрака отправятся в школу, тренировки или просто прогулки.

Морис в военной форме зелёного цвета лежал на своей заправленной койке, заложив руки за голову, с улыбкой глядя в потолок.

С тех пор, как на турнире его вместе с Алиманом приняли в армию, прошло много лет и не меньше сражений.

В отличие от своего старшего товарища, молодой человек так и не попал в личную стражу лорда, но сегодня произошло нечто хорошее, чему он был так рад.

Перевернувшись на бок, рыцарь взял с тумбочки конверт с печатью Леомвиль и, вновь вытащив письмо, прочитал приказ с утверждением его в должности капитана.

После военной реформы Виктор ввёл армейские звания с Земли, так как действующих не хватало, чтобы гибко управлять войсками.

Теперь Алганис, Линея, Кролла и Киран получили звания генералов, а сам лорд стал маршалом.

В соответствии с навыками и опытом, остальные также получили свои звания.

Так Морис стал капитаном и командиром роты из ста человек.

Он ещё только разбирался во всех тонкостях, но уже было ясно, что теперь осталось только доказать, что господин не ошибся.

Молодой человек страстно желал отправиться на войну, где можно будет это сделать, а возможно даже получить внеочередное звание.

Выгоды в виде повышения зарплаты до двадцати золотых монет, собственная комната в казармах, а также лучшее магическое снаряжение уже были получены, но как отправиться на войну, оставалось не ясным.

Ходило много слухов о битве королей, но никаких подробностей слышно не было, и тем, кто желал проявиться себя, оставалось только ждать.

Морис улёгся на спину, не выпуская письмо из рук, и с улыбкой перечитывал приказ вновь и вновь, пока не услышал сигнал тревоги.

Вскочив с койки, рыцарь поправил форму, проверил ремень, прицепил меч к поясу, застегнул китель на все пуговицы и, убедившись, что всё соответствует уставу, рванул наружу, по пути схватив кепку с вешалки.

На улице под уже вставшим солнцем больше десяти тысяч солдат сбегались на плацы из всех казарм вокруг замка.

К Морису подбежали пятеро лейтенантов, которые, встав по стойке смирно в воинском приветствии, докладывали о готовности и, получив приказ, вернулись в строй.

Сам капитан, взглядом пробежавшись по построившимся солдатам, только сейчас вспомнил, какая грозная армия у герцога.

Вернувшиеся после подавления аристократов войска, словно затаившийся тигр, прятались в самой закрытой местности Балтес, лишний раз не устраивая шоу и не собираясь вот так на плацу.

В войсках обычно шла ротация, и в замке не могло находиться больше пяти тысяч солдат, но буквально неделю назад был объявлен общий сбор якобы для проведения учений, однако что-то было не так.

С момента сбора не приходило никаких приказов, а генералы и вовсе пропали, что было довольно странно, особенно учитывая любовь Алганиса устраивать изматывающие тренировки.

Только теперь Морис понял, что их здесь прятали, чтобы выдвинуться, когда это потребуется, а значит, скоро начнётся война или произойдёт битва, в которой ему удастся поучаствовать.

Сжав кулаки, он усмехнулся и, пробежавшись взглядом по полям, где построили солдат, нашёл Алимана верхом, приближавшегося по дороге с севера.

Одетый в белый мундир личный стражник Виктора распространял ауру земного рыцаря, прощупывая войска, и вскоре также заметил своего давнего товарища.

Пришпорив коня, Алиман вскоре оказался на плацу, где Морис встретил его воинским приветствием, а когда рыцарь спешился, двое, смеясь, обнялись, как старые друзья.

— Порадуй меня! — с надеждой обратился Морис.

Рыцарь, усмехнувшись, огляделся по сторонам, изучающе разглядывая лица солдат.

— Чем тебя порадовать? — не глядя на друга, спросил он, словно не понимал, о чём идёт речь.

Капитан хотел врезать этому зарвавшемуся рыцарю за то, что тот так тянет время, но Алиман, повернув голову, спокойно произнёс:

— Готовься выдвигаться. Мы идём на войну!

Морис расплылся в улыбке, с трудом сдерживая эмоции. Он чуть ли не подпрыгивал от этой новости.

— Чёрт возьми! Наконец-то! Мы тут чуть не заржавели! — воскликнул он и, обернувшись к солдатам, выхватил меч с пояса и, подняв его над головой, со злобой в голосе взревел на всю округу:

— Война-а-а!

Тысячи солдат вытащили мечи в ответ и, также подняв их к небу, хором закричали в ответ:

— Аум! Аум! Аум!