Паладин против правил

Глава 8 Новый друг лучше хозяина-тирана

Оглядевшись по сторонам, вдруг чувствую что-то необычное! Совсем недалеко от меня словно из ниоткуда появились чужие ауры! Вот только что островок был совершенно пустынный, и тут — на тебе! Прямо за кучей развалин в полусотне метров от меня появилось несколько разумных существ. Странно, но проверить нужно, соблюдая максимум бдительности и осторожности. Мало ли кого сюда могло принести…

Проявляя чудеса скрытности, крадусь к развалинам, сохранившим какое-то подобие каменной лачуги без крыши. Приближаясь к стене, слышу голоса, принадлежащие, без всякого сомнения, разумным существам. Повезло! Даже если это какие-нибудь разбойники или пираты, всегда есть способ договориться! На крайняк куплю себе место в их лодке… Ну, или заставлю отвезти себя к населенным землям силой, если разговор по душам не задастся. Вот только судя по накалу там и без меня хватает горячих голов.

— Ай! Ай-а-а-а-ай! — закричал неизвестный полудетским, плачущим голосом. И тут же зарыдал странными, кашляющими всхлипами, напоминающими одновременно рыдания ребенка и взрослого. — Пожалуйста, не бей меня! Не надо бо-ольше! Пожалуйста, Робин!

Странное имя резануло мой слух. Но голос, раздавшийся вслед за рыданиями, ударил по ушам еще больше. Таким елейным, сладкоречивым с интонациями заботливой мамочки, обычно говорят те, кто, чувствуя власть над слабыми, упивается их страданиями. Негромкий, но пронизывающий насквозь. Так и хочется взглянуть прямо в глаза этому… кто бы он ни был и твердо ответить: «Ни капли в рот! Ни сантиметра в жопу! Сам садись на свой стул с пиками точеными!»

— Винни! Винни-Винни-Винни! — негромкой скороговоркой произносит неизвестный. Подбираюсь ближе, заглядывая в полутемный проем руин. Моему взгляду предстает плохо освещенная комната, заваленная мусором и обломками. Мало того, что небо затянуто тучами, так еще и нависающие стены преграждают путь редким лучам солнца. Несмотря на это, умудряюсь заметить в комнате несколько теней странных неизвестных мне существ. Их почти не видно — только неясные силуэты, скрывающиеся во мраке комнаты. Они довольно невысокие, самый высокий из них едва ли достигает моей груди. Позади над ними возвышается еще один, куда больше напоминающий обычного человека. Проскальзываю ближе, находя прекрасный наблюдательный пункт прямо за небольшим камнем. Но хотя мне и казалось, что я ступал совершенно беззвучно, выглянув, вижу, как все существа, за исключением их предводителя, смотрят прямо на меня!

Несколько секунд я с ужасом жду нападения, но те, очевидно сочтя меня не представляющим угрозы, отворачиваются. Тем не менее, чувствую, что неизвестные способны не только дать мне отпор, но, вероятно, даже победить! Продолжаю наблюдение, тем более, посмотреть есть на что. Человек, стоящий за существами, ничего не заметил.

— Винни! — продолжает он, склоняясь над скулящим расплывчатым союзником. — Ты всегда был моим любимчиком! Но последнее время совсем отбился от рук! Твои плюшевые мозги совсем сгнили? Оглянись! Где мои сокровища⁈ Куда ты меня притащил⁈

В гневе он хватает существо, легко поднимая его в воздух и выступает с ним вперед, вступая в круг света. Удивленно приподнимаю брови — незнакомец просто великовозрастный балбес примерно моего возраста, но гораздо более субтильного телосложения. Одет он не менее удивительнее: вытертая до блеска детская футболка, едва прикрывающая ему грудь и ветхие шорты, расползающиеся буквально на каждом шве. Глаза парня сверкают безумием, а стекающая из уголка капля слюны лишь подтверждает это.

— Я приказал тебе отвести меня к сокровищам, — выделяя каждое слово произносит этот великовозрастный полудурок. Почему-то я не испытываю никакой тревоги по отношению к нему. Ни его аура, ни одежда, ни поведение не говорят о какой бы то ни было вероятной опасности или силе. Вот существа, облик которых я до сих пор не могу рассмотреть (так искусно они прячутся в тени), — совсем другое дело! Я чувствую скрытую в них неведомую мощь! Остается открытым вопрос — почему они подчиняются этому недомерку? У него есть способ управлять ими или дело совсем в другом? Но мои размышления прерываются новыми действиями безумца.

— Где? Мои? Сокровища⁈ — задавая очередной вопрос, он поднимает существо перед собой, благодаря чему я могу его хорошо рассмотреть. Охренеть! Я едва сдерживаю изумленный крик. Это обыкновенная… игрушка! Здоровенный плюшевый медведь в вязаной красной кофточке, выглядящий необыкновенно живым. У меня закрадывается мысль, что парень, скорее всего, сам с собой играет в куклы, неведомым образом имитируя речь и движения остальных игрушек, но то, что происходит дальше, окончательно сбивает меня с толку.

— Так вот же они, Робин! — испуганно верещит маленький… розовый поросенок, подпрыгивая на задних лапках. Он тоже носит розовую кофточку и, вообще, ведет себя как разумный. Впрочем, чему я удивляюсь. В этом волшебном мире, похоже, возможно все. Даже прямоходящие поросята. — Ты забыл! Ты все забыл! Это и есть твои сокровища!

Не оборачиваясь, парень отвешивает такого пинка, взвизгнувшей игрушке, что та со свистом улетает в противоположную стену, впечатываясь и медленно сползая по ней, поднимая облако вековой пыли. Начинаю медленно закипать: как бы не были виноваты перед этим полудурком эти непонятные существа, он не имеет права так с ними обращаться.

Не обратив никакого внимания на поросенка и остальных, инфантил, резко мотнув рукой… отрывает левую лапу мишке! Вместо крови из раны течет густой сероватый дым, но, похоже, что игрушке было так же больно, как и любому живому существу на его месте! Он закричал жалобным голосом, который лишь доставил удовольствие его мучителю.

— Я хотел золота! Драгоценностей! Алмазов! Слышишь меня, ты глупый медведь! — кричит он в ему в морду. — Как ты смеешь не подчиняться мне⁈ Как вы все смеете не слушать меня⁈

Он окончательно съезжает с катушек, набрасываясь на собственные игрушки, изо всех сил пиная их ногами и размахивая руками. Визжащие от боли и страха, те разбегаются в стороны, прячась за обломки колонн и кучи мусора. Одно неуклюжее существо, запутавшись в собственных ногах, падает на пол, растягиваясь прямо перед безумцем. Тот немедленно хватает его, поднимая и тряся как Тузик грелку.

— Эх, Кристофер Робин, — укоризненно произносит одна из игрушек, предусмотрительно не высовываясь из-за камня. — Видела бы сейчас тебя твоя мама…

— Моя мама⁈ — весело отвечает ей тот, отбрасывая в сторону жертву. С тихим стоном: «Иа-а-а», тот гулко шмякается поодаль. — Моя мама⁈ Что ты вообще знаешь про мою маму⁈ Вы всю жизнь сидите в своем придуманном мирке! Откуда ты знаешь про мою маму⁈ Хочешь знать, как она умерла? Отлично! Я расскажу вам! Я убил мою маму!

Игрушки ахают, не в силах поверить сказанному. Безумец же заливается истерическим смехом.

— Да! Кричит он, размахивая руками. — А что мне оставалось делать? Она лишила меня средств и угрожала выкинуть на улицу! Меня! Величайшего Кристофера Робина! Хозяина и Повелителя Сказочного мира!

Внезапно он садится на корточки и успокаивается, глядя на хныкающего мишку.

— Винни, — тихо говорит он, глядя на его рану. — Ты знаешь, что такое безумие? Думаешь, я не догадываюсь, как вы про меня шепчетесь? Да, я безумен! Я сошел с ума тогда, когда высыпал полбанки мышьяка ей в суп! «Убийство по неосторожности»! Вот, что сказали дядьки из детективной службы! «По неосторожности»! Слышишь меня, медведь! Тогда я осознал, что никто и никогда не сможет противостоять мне! Вот, что такое истинное безумие!

Он заливается смехом, опрокидываясь на спину и дрыгая ногами. Мне окончательно надоедает это идиотское представление. Собираюсь встать и закончить с ним, но чувствую мягкую лапку на своем плече. Дергаюсь с испугу, но слышу лишь: «Ш-ш-ш-ш!» Передо мной стоит не такая уж и маленькая кенгуру с удивительно добрыми глазами. Из одежды на ней лишь передник, впрочем, никаких отличительно половых признаков у нее я не наблюдаю. Игрушка как она есть. Она отрицательно мотает головой, когда я инстинктивно хватаюсь за катану, кивая в сторону происходящего в центре комнаты. Замечаю, как из ее глаз катятся слезинки, как вдруг вижу, что одна из прячущихся игрушек встает и медленно направляется в сторону парня.

— Ты всегда был для нас образцом подражания, Кристофер Робин! — ясно и четко, совсем не игрушечным голосом говорит он, выходя на свет. Это обыкновенный Кролик, держащий в руках деревянную лопатку. Безумец от удивления перестает смеяться.

— Да как ты⁈.. — начинает было он, но его перебивает другая игрушка, присоединяющаяся к товарищу.

— Ты всегда был нашим лучшим другом, которому мы поклялись в верности и дружбе, — кряхтит старая выцветшая Сова, также выходя в круг света.

— Осмелели⁈ Вот я вас!..

— Но ты нарушил клятву. Ты убил собственную маму. Ты поднял на нас руку, — печально добавляет вставший на задние лапы Ослик.

— Я оторву тебе хвост!..

— И… и…и ты обманул нас! — пищит испуганным голосом поросенок, тем не менее, вставая рядом с остальными игрушками. Из теней выходят новые и новые существа, на свету превращаясь в старые, побитые молью и временем оживших животных, одетых в такую же древнюю расползающуюся одежонку. На некоторых невозможно взглянуть без слез — в таком ужасном состоянии находятся эти игрушки! Кенгурушка, стоящая возле меня, похлопывает меня по плечу, кивает и последней выходит на свет.

— Время пришло, — звучит ее певучий усталый голосок. Не видя ее, подумал бы, что говорит женщина лет тридцати-тридцати пяти. — Ты показал себя не с лучшей стороны, Кристофер Робин. Кто бы мог подумать, что ты станешь… таким… В этом есть часть и нашей вины.

— Не доследили… Не уследили… Наша вина… — гудят игрушки, плотным строем окружая верещавшего уже испуганным голосом безумца. В какой-то момент они подходят ближе к нему, полностью закрывая его от моего взора. Звучит яростный вопль, который переходит в животный крик ужаса и боли, а в следующий момент игрушки расступаются. Но в центре перед ними ничего нет! Даже пятнышка крови! До меня доносится странный звук — словно капли дождя стучат по стеклу. Но это рыдания игрушек. Они плачут, склонившись перед тем местом, где только что стоял их хозяин-тиран.

— К-как же это больно, — всхлипывает Кенгуру, безуспешно пытаясь вытереть слезы мокрым передником. — Т-терять лучшего друга.

— Мы с-столько пережили вместе! — поддерживает ее рыдающий Кролик. — Столько врагов победили!

— Его н-нельзя было простить⁈ Может, еще не поздно⁈ — вскрикивает розовый Поросенок, бросая на остальных взгляды, полные надежды.

— Увы, — морщась от боли, отвечает ему хмурый Медведь. — «Оттуда» еще никто не вернулся. Уверен, Робин — не исключение. Да и не изменится этот мерзавец! Ты же видел, как он оторвал мне лапу! Он смеялся!

— Время пришло! — громко, перекрывая гул остальных голосов, произносит Сова. — Время найти нового Лучшего Друга! И я вам советую…

Как по команде все игрушки внезапно поворачивают морды в мою сторону. На какой-то момент мне становится страшно — я отчетливо понимаю, что ничего не могу противопоставить их чудовищной непонятной силе, из-за которой их хозяин-идиот просто исчез. Но в следующий момент я встречаюсь взглядом с Кенгуру, глаза которой все также наполнены бесконечной тоской и добром, и понимаю, что мне нечего бояться.

— Представься, юноша, — говорит она, выступая вперед. — Не бойся нас. Мы не причиним тебе вреда.

— Ричард, — хрипло отвечаю я. Откашливаюсь и повторяю более четко. — Ричард Светоносный.

— Кто же ты, Ричард, — задает второй вопрос Кенгуру. — Расскажи, пожалуйста. И как ты попал на этот остров? Мы полагали…

Она оглядывается на остальных.

— Мы полагали, — продолжает она, — что никто из живущих не знает про него.

— Это долгая история, — пожимаю плечами, понимая, что времени у меня вагон, а скрыть правду не получится. Да и незачем. — Начнем с того, что божества и обитатели этого мира называют меня Избранным.

В глазах игрушек мелькает понимание, но никто не открывает рта, чтобы перебить меня или задать еще вопрос. Вместо этого они усаживаются поудобнее, готовясь выслушать всю историю, но я шагаю им навстречу, протягиваю руку к раненому Медведю.

— Можно попробовать? — несмело спрашиваю его, показывая на открытую рану. — У меня есть…

— Некая Сила, — за меня заканчивает Кенгуру. — Да, мы все почувствовали ее, как только появились здесь. Только поэтому мы разрешили тебе смотреть. Другой человек бы попросту ничего здесь не увидел. Да, Ричард Светоносный, мы разрешаем тебе попробовать. Даже если ничего не получится, в этом не будет твоей вины.

Из места, где была лапа медведя, виднеется клок ваты, все еще тонкой струйкой сочится сероватый дымок, словно медведь горит изнутри. Чувствую легкий толчок — это поросенок, сбегавший в дальний угол, протягивает мне оторванную лапу. На вид и ощупь она ничем не отличается от конечности обыкновенной плюшевой игрушки. На миг задумываюсь, а не стоит ли мне попросту пришить ее, но в следующий миг прикладываю оторванную лапку к плечу Медведя, активируя заклинание:

— Максимальное исцеление!

Далее, все происходит по неоднократному виденному мной сценарию: столб света, золотые пылинки, кружащиеся в воздухе, тело мишки поднимается в воздух таким же образом, как и все живые тела разумных до него. Слышу восторженные вздохи остальных игрушек. Через полминуты бессознательное тело опускается перед нами, а еще спустя пару секунд тот открывает глаза.

— Что… Как⁈ — говорит он, шевеля здоровой лапой. — Получилось? Получилось!

Чувствую нездоровое оживление вокруг себя. Существа столпились вокруг, глядя на меня. У них странные, но не предвещающие ничего плохого, выражения морд. Я бы сказал, торжественные.

— Ричард, поведай нам свою историю, вторично просит меня Кенгуру. — Я думаю, нам тоже надо будет рассказать тебе кое о чем… А также у нас будет к тебе одна, но очень важная просьба. Вы ведь тоже так считаете, друзья?

Она обводит серьезным взглядом всех остальных, встречаясь глазами и кивая каждому, а затем садится передо мной, опираясь на плюшевый хвост. Тогда и я присаживаюсь

— Все началось с того, что я погиб в своем мире, — начинаю свой долгий рассказ…

… Закончив повествование, обвожу внимательным взглядом слушателей. Морды животных серьезны, как никогда, но первым берет слово тот, от кого я меньше всего ожидал какой-либо реакции.

— Друзья! — глухим, но четким голосом заявляет Ослик. — Как вы знаете, наше слово нерушимо. История Ричарда удивительна, но я не почувствовал ни слова лжи в его рассказе. Нам надо крепко подумать, прежде чем мы решимся ввязываться в извечную Игру Древних. Как бы они н припомнили нам…

— Ш-ш-ш! — шипит Сова, размахивая крыльями. — Иа! Мальчику совсем необязательно знать про наши старые споры! Кенга, поведай Ричарду нашу историю, только…

Она выразительно подмигивает Кенгурихе. Та, вздохнув, поворачивается в мою сторону.

— Выслушай меня, Ричард, — говорит она. — Наверное, по нашему облику ты решил, что мы — ожившие личные вещи нашего бывшего Лучшего друга? Но это совсем не так. Мы и сами не знаем, каким образом и когда появились на свет. Как ты уже знаешь, Вселенная не ограничивается одним-двумя мирами. Их бесконечное множество. В одном из них мы и осознали себя, как полноценные личности, наделенные невиданной силой. Но с великой силой приходит и большая ответственность. К нашему сожалению, мы слишком поздно осознали это, полностью уничтожив собственную цивилизацию и планету. Последние уцелевшие из нас решили сильно ограничить свои возможности, принявшись путешествовать по параллельным мирам. Тогда для нас это не представлялось невозможным. В очередном приключении мы столкнулись с теми, кого ты называешь Вознесенными и их хозяевами. Так уж вышло, что наши с ними интересы не совпали и…

Кенгуру еще раз глубоко вздыхает, кидая эмоциональный взгляд на Сову, но та лишь отрицательно качает головой.

…И мы потерпели сокрушительное поражение, сойдясь с ними в битве, — заканчивает Кенгуру. — После этого нас лишили половины оставшейся у нас силы, в наказание приказав навечно оставаться в этом мире, служа детям. Сначала мы пытались сопротивляться… Но постепенно привыкли, а еще чуть позже полюбили всех, с кем приходилось общаться. Мы создали свой мир внутри мира, пуская туда лишь тех, о ком заботились, считая избранников Лучшими Друзьями. Последним стал Кристофер Робин, ребенок, в лице которого мы видели настоящего Друга.

Кенгуру вздыхает, а ее большие пластмассовые глаза вновь наполняются слезами.

— Но мы где-то ошиблись. Где-то недосмотрели. Как мы могли допустить, чтобы Робин вырос таким… Таким избалованным… Таким бессердечным? Наша вина…

— Нет в этом вашей вины! — грубо прерываю ее. — Не сомневаюсь в том, что вы сделали все, что могли! Этот урод был таким с самого начала, просто скрывал в себе истинные чувства! А когда повзрослел и понял, что стал независимым, таки пустился во все тяжкие. В этом нет вашей вины!

Кенгуру смотрит на меня с нежной улыбкой. Мне даже становится как-то не по себе от ее пристального взгляда. Замечаю, как и все остальные не сводят с меня глаз, словно ожидая чего-то важного.

— Послушай, Ричард, — наконец, произносит Сова. — У нас есть к тебе один вопрос.

— Хочешь стать нашим Лучшим другом? — ревет общий хор…