Невеста напрокат

Глава 20

Когда все отбыли, граф тоже приказал приготовить экипаж. Почему не своим ходом улетал, я не знаю. Вообще не могла его понять.

Вскоре я осталась одна, но ненадолго. Кот куда-то пропал тоже. Меня словно все бросили, не объяснив причины. Так ужасно я себя еще не чувствовала. Оставшись на крыльце одна, проводив “мужа” глазами, я сказала сама себе:

— Вот они мои новые реалии. Он свою выгоду получил, умчался быстрее ночи, кот тоже, с моим замужеством ему перестала угрожать опасность, он и слинял.

В замок я не вернулась. Обошла его и обнаружила небольшую пристройку, которой раньше не придавала значения. Здесь оказалось много инвентаря, и как только не растащили за столько лет. Потом вспомнила, что сюда, скорее всего, как и в Дом Вуд, невозможно было войти никому кроме меня, последней из рода. Как там жрец говорил?

“Младшая из дочерей древнего магического рода, последняя из клана Вуд, последняя из хранителей магического дара жизни”

Знать бы еще, что это всё значит. Я поняла только слово “последняя”.

Я вышла в сад, сжимая в руках садовые ножницы так крепко, что костяшки побелели. Воздух, пропитанный ароматом влажной земли и мяты, ударил в лицо. Вдохнула полной грудью, пытаясь заглушить хаотичные мысли в голове обычным трудом.

Упорство и труд всё перетрут. Верно же? Я еще из прошлой своей жизни знаю: как только признаки депрессии дадут о себе знать, делай генеральную уборку. Не знаешь, что делать, делай генеральную.

Сад, некогда гордость рода Вуд, теперь напоминал дикий лес — розы душили колючий ежевичник, лозы непонятного мне кустарника карабкались по облупленным аркам, а фруктовые деревья роняли плоды прямо на тропинки. Айвани, кажется. Если я правильно помню их название. Кот говорил, что они произрастают в этих широтах только здесь, благодаря моим предкам.

— Начнем с малого, — пробормотала, надевая перчатки. Первым делом — очистить центральную клумбу. Я рвала сорняк, представляя, что это голова графа, будто вырывала его волосенки. В конце-концов моя фантазия так развеселила, что я смеясь и напевая, прополола несколько клумб. Крапива жалила запястья, чертополох царапался, но боль была приятной — настоящей, простой, понятной.

— Ваша Светлость, позвольте помочь. — Герцогиня Руан возникла словно из воздуха, в простом льняном платье, с корзиной садовых инструментов. Ее серебряные волосы, собранные в косу, блестели на солнце.

— Вы где были? — вырвалось у меня резче, чем хотелось. Ножницы со скрежетом рассекли толстый стебель лопуха.

— Подготавливала сюрприз. — Герцогиня достала из корзины сверток с семенами, перевязанный золотой нитью клана Вуд. — Глицинии вашей прабабки. Думала, они утеряны, но нашла в старом гербарии.

Я выронила ножницы. Пурпурные соцветия глициний когда-то окутывали фамильный замок живым водопадом, об этом рассказывал Виллиан. Я осторожно прикоснулась к сморщенным зернышкам — и они вспыхнули мягким сиянием.

— Ого… как это… — растерянно смотрела на семена, которые словно напитывались влагой. Распухали и становились крупнее.

— Ваша бабушка умела делать то же самое, давать новую жизнь семенам, она любила этот сад.

Я чуть взрыхлила землю, и сделала лунки, куда положила по семечку.

— Почему вы не пришли? — спросила уже тише

Почва зашевелилась, выпуская нежные побеги. Я ошалело смотрела на всходы. Только ведь посадила!

Герцогиня вздохнула, разрыхляя грунт у старого дерева, которое скрипнуло, сбрасывая к ее ногам усохшую ветвь.

— Некоторые цветы лучше растут в тени. — она показала на ствол дерева.

А я провела пальцем по трещине в коре, и древесина затянулась перламутровой пленкой.

— Ваш брак... Это не просто союз двух людей. Блэквин веками были тенью за спиной Вуд. Их проклятие — оборотная сторона вашей силы.

Я замерла.

— Вы знали. Знаете, что этот брак... — я не договорила, с силой вонзая лопатку в землю. Металл звонко ударился о камень — нет, не камень. Из разрытой грядки показался керамический сосуд с выцветшим гербом.

— Давно такие не видела. Откроете?

Я счистила грязь и с трудом повернула крышку. Внутри, на бархатной подкладке, лежали кристаллы в форме капель. Они замерцали, когда я коснулась одного — и вдруг сад взорвался видением: могучие деревья с янтарными листьями, овощи размером с баскетбольный мяч, розы, чьи лепестки переливались всеми цветами. Воздух дрожал от смеха детей, бегущих по аллее.

— Так было при твоей прабабке, — голос герцогини прозвучал сквозь видение. — Каждое семя хранило память рода. Но когда умер последний хранитель...

Видение померкло.

Я судорожно глотнула воздух, сжимая кристалл.

— Почему Дэниэл ничего не объяснил? — прошептала, сажая хрупкий росток, проросший из тех семян, что принесла герцогиня.

В глазах женщины отражалось смятение.

— Потому что некоторые корни ядовиты. Потому что проклятие Блэквинов — это зеркало, в котором ваш дар искажается. Но теперь... — Она замолчала, потому что в этот момент я провела рукой над клумбой и бутоны глициний распустились мгновенно, обвивая ствол старого дерева. — Теперь вы — единое целое. И если твои корни сплетутся с его тенями, как эта глициния...

— Он вернется с закатом, — герцогиня встала, отряхивая платье. — Я принесу воду.

Настрой гецогини явно изменился. Она точно знала что-то еще, но не говорила мне. И где ее радость о внезапной любви графа? Где эти восторги с приглашениями, куда всё делось? Рассказывает мне о даре моей прабабки, словно зубы заговаривает. Мешочек этот притащила. “Корни переплетутся”, ладно, это мы с Дэниэлом. Поженились, переплели наши рода. А всё остальное звучит непонятно.

Жрец говорил, что он будет нести ответственность защищать и так далее, а у герцогини словно всё наоборот получается.

Я осталась сидеть на прогретой земле, наблюдая, как муравьи забегали между двумя половинками расколотого камня. В мешочке еще были семена. Я запустила руку, достала семечко глицинии, и крошечная лоза тут же обвила палец.

— Эй, не так быстро. Я тебя еще не посадила.