Мы - калеки. Мы - короли

Беатрис VI

Джины, чужаки, демоны, хищные планеты. Беатрис уже не знала, как она прожила столько времени в мире, в котором видела только то, что поддаётся объяснению логикой и наукой. А может, и все эти непознанные и неведомые существа и всё, что с ними связано, тоже объясняется законами природы?

Ну а как иначе? Ведь всё вокруг — природа. А здесь, в глухих джунглях, окружающих широкую реку, по которой они так долго плывут на своём «Дырявом корыте», и подавно.

Ладья не стала дырявой после атаки невероятного мутанта с двумя сердцами, именно так его обозвали лингвисты. Может, Виктор и Клебенс отчасти правы, а строение этого человека с чёрной кровью можно объяснить простыми генетическими мутациями.

Паруса, пострадавшие от атаки неизвестно откуда появившегося мужчины-чужака, поменяли уже давно, и продолжили свой нескончаемый путь.

Дарен Брауз говорил, что они уже близки к цели своей экспедиции. Но, как бы парадоксально это не звучало: «Близко — понятие растяжимое».

Со дня столкновения с проворным пловцом прошёл уже почти месяц. За это время лингвисты Штейман успели хорошенько изучить татуировки на коже чужака. Их принадлежность к тому же языку, на котором были созданы надписи внутри кожи Микки, подтвердились. Однако используя манускрипт Курта их перевести не удалось. Сам капитан за это время успел зализать свои раны, и был в полной боеготовности.

Наступило время поисков. Брауз и Шипка брали с собой пару-тройку матросов и, когда ладья пришвартовывалась к берегу, уходили в джунгли на разведку.

— Отсюда следует начинать, — заявил Дарен. — Как минимум мне хотелось бы обнаружить племя, которое укажет, куда двигаться в поисках этих самых чужаков.

Беатрис была удивлена:

— То есть, мы должны найти людей соплеменников этого мужчины с чёрной кровью?

— А ты как думала детектив? Посмотри на его татуировки. Их явно нанесли ему не насильно. Его соплеменники непременно и есть носители языка.

Клебенс согласился с гидом. Но после такого приёма на этих территориях, Беатрис очень глубоко сомневалась в миролюбивости племени. Мутанты, демоны, кем бы они ни были, гостеприимство им чуждо. Ещё в Бобровой Норе все члены экспедиции слышали россказни об этих тварях, которых по поверьям аборигенов истока Кар-Мин рождают джунгли. Там их все боялись. Сам Брауз вещал о том, что такими людей делают злые духи, посланные изгнанными из этих мест дриадами, нимфами и русалками.

Как иметь дело с таким племенем, Беатрис не представляла. Курт, наверняка, полагался на свою бластерную винтовку и скимитар больше, чем на голову.

Оценивая безуспешность многочисленных вылазок капитана, их гида и членов пиратской команды, Александрос со временем отбросила пасмурные мысли в сторону. Какими бы эти чужаки не были, для начала их следовало найти.

Выходы на берег разнились по длительности, иногда Курт и Дарен с матросами возвращались через пару часов, а иногда и на следующий день. Порой приходили целыми и невредимыми, а порой и с синяками и порезами. На вопросы об их происхождении не отвечали. Неизвестность и недосказанность гнели хуже любой правды, какой бы пугающей она не была.

Прошёл ещё один месяц, прежде чем вся команда «Дырявого корыта» достигла самого южного устья речной системы. После того, как ладье пришлось идти против течения, матросы Курта не слезали с вёсел. Припасы изрядно иссякали. Шипка старался переходить на рыбу, вылавливаемую в пути и мясо, которое команда приносила с собой из походов на берег. В основном это были обезьяны. Первое время Беатрис скрепя сердце ела приматов, но потом втянулась, привыкла, как человек привыкает ко всему, и этот деликатес пришелся ей даже по нраву.

Причалив к берегу, покрытому двухметровой дорожкой камней, за которой сразу же начинались густые заросли, капитан дал команду готовиться к походу.

Корен, Арвин, Сэм, и Мартин оставались на «Дырявом корыте», чтобы охранять судно и ожидать возвращения команды. Им было оставлено некоторое количество съестных припасов, оружие у каждого члена команды пиратов было личное, поэтому об этом беспокоиться не пришлось.

Другие матросы: Арчибальд, Даниель, Сид и Гарри вместе с Куртом, Виктором, Клебенсом, Беатрис и их несравненным гидом Дареном Браузом сошли с ладьи.

Лингвистам и Беатрис капитан Шипка выдал по длинному мачете, чтобы рубить лианы и прочие заросли, и по рюкзаку с поклажей, плащ-палатками и прочими бытовыми и техническими приспособлениями. Остальные члены экспедиции помимо прочего вооружились скимитарами и бластерными винтовками, а Курт снарядился в свой экзомиокостюм.

Он проявил свои лучшие качества, вызвавшись большую часть пути идти первым. Наружная мускулатура облегчала любые физические нагрузки, а в голове их строя было идти сложнее всего. Большую часть лиан и плетей он разрубал своим скимитаром, но остальной части строя приходилось порой вырубать некоторое количество папоротников и колючих кустарников, чтобы пройти более свободно.

Ещё в Бобровой Норе члены экспедиции обзавелись высокими кожаными сапогами, джинсовыми костюмами и шляпами с сеткой от москитов и комаров, здесь их было полно. Деним лучше всего защищал от солнца и был очень износостоек, что немаловажно в пути, наполненном трениями о колючие заросли, брызжущие порой едким соком.

Чем глубже удалялись от берега реки в джунгли члены экспедиции, тем более мрачным и экзотическим становилось окружение. Папоротники росли и кустами, и деревьями, порой встречались плодовые пальмы, хлебное дерево, редкие кусты ананаса. На одной из немногочисленных лужаек росли цветы, красивые, с лепестками красными в синюю крапинку, но зловонье от них стояло невыносимое. Привлекали эти растения лишь мух. Поблизости прижились и мухоловки.

— Если увидите такие же цветки, только фиолетовые, держитесь подальше, — предупредил Дарен. — Это фингусы, они могут плеваться ядовитыми спорами.

— Никогда не слышала, — прокомментировала Беатрис.

— Я не хочу пугать всеми опасностях заранее, — ответил следопыт.

Его логика казалась понятной. Знай, кто-либо обо всех причудах природы, с которыми им придётся столкнуться на своём пути, возможно, не все бы отправились в эту экспедицию.

В одном из небольших пролесков детектив заметила крупные грибы, растущие под зарослями репейника. Паутина оплела и кусты, и микониды.

— Только не говори, что в этих джунглях ещё и гигантские пауки встречаются, — Беатрис ощутила мурашки, пробежавшие по рукам и спине.

— Самые крупные из тех, что мне приходилось видеть, не превосходили сорока сантиметров в размахе ходильных ног, так что не волнуйся.

«Почти полметра! — Александрос захотелось домой в тёплую постельку. — Это уже чересчур! А Брауз шутит, что это не очень крупные особи!»

— Не думаю, что мы встретим их здесь, на юге. Это паутина шелкопрядов, оставшаяся ещё с осени. Вот ближе к экватору, мы с ребятами натыкались на крупных крестовиков и тарантулов. Там более подходящие условия для их жизни.

Матросы и Курт кивнули. У некоторых о встрече с пауками, очевидно, остались не самые приятные воспоминания.

— Змей на юге тоже немного. Максимум встретим питона. Но они не опасны для нас, так что, детектив, можешь расслабиться. Девичьи страхи тебя здесь не побеспокоят.

«Тоже мне, эталон мужественности, — подумала Беатрис, но промолчала. — Обижать своего гида не стоит».

На фоне постоянных звуков рубящего заросли скимитара Курта постоянно слышалось жужжание москитов, далёкие вскрикивания различных животных, рокот, внезапный рык. Здесь они так вписывались в окружение, что даже не привлекали к себе внимания особого, по крайней мере, у Беатрис.

Однако внезапно приблизившиеся шумы где-то наверху, вблизи макушек деревьев, обратили на себя пристальность и детектива, и лингвистов, и пиратов со следопытом. Вся группа остановилась.

Сначала послышался лишь шелест листвы и рассекающие воздух движения каких-то животных. Потом появились звуки кричащих возгласов.

— Обезьяны? — спросил Виктор.

— Они самые, — Курт насторожился.

— Могут представлять опасность? — Клебенс удивлённо застыл в ожидании ответа.

— Если их много, то да, — отозвался Дарен. — Мы не брезговали мясом приматов, некоторые из них не побрезгуют нашим.

Через несколько мгновений мимо членов экспедиции, выстроившихся в колонну, с большой скоростью пронеслась одна из обезьян, раскачавшаяся на лиане. Это заставило всех присесть и рассредоточиться.

— Похоже, эти макаки всё же хотят поживиться, — прорычал Курт. — Цельтесь метко парни, посмотрим, кто ещё кем закусит.

Время близилось к закату, и Беатрис была уверена, что у остальных, как и у неё, уже порядком разыгрался аппетит. От мяса примата она бы не отказалась.

После нескольких покачиваний высоко над головами членов экспедиции четыре или пять обезьян скрылись в вышине крон.

— Разведали сколько нас. Прикинут шансы.

— Не настолько они умны, Дарен, не гони, — Курт плюнул в сторону.

Считали они путников или нет, было не принципиально. Когда стая опустилась на лианах и упругих ветках папоротников с высоты, окружив всю группу, стало понятно, что их около тридцати штук.

— Огонь, парни! — скомандовал капитан.

Беатрис была уверена, что как только несколько приматов падут замертво, поражённые огнём бластеров, остальные отстанут и ретируются, но не тут-то было.

Хитрые макаки атаковали одновременно со всех сторон. Курт, Дарен, Сид, Гарри, Даниель и Арчибальд успели завалить по три особи каждый, но около дюжины добежали до группы. Александрос пыталась отбиваться мачете, изранив тварюгу, бесстрашно нападающую на неё. Нанеся несколько порезов, зверя удалось отогнать, Сид подстрелил его. У Виктора обезьяна умудрилась стащить со спины рюкзак, попытавшись удрать с ним, но Дарен метко выстрелил ей в одну из нижних конечностей, заставив упасть, а потом прикончил её контрольным выстрелом. Больше всех пострадал Клебенс. Пока Курт со своими матросами кромсали вступивших в рукопашный бой обезьян, пожилого лингвиста успели искусать и исцарапать, причём в основном за лицо.

Из всех трёх десятков нападающих приматов не удалось уйти никому, да они особо и не пытались.

Устроившись на привал, трёх решили пожарить, ещё тройку разделали и упаковали с собой на завтра. Больше не было смысла брать с собой. Мясо быстро протухнет в этом климате, поэтому большую часть стаи оставили на земле на корм диким котам и прочим хищникам и падальщикам. Это было резонно. Завтра запах мяса привлечёт к себе много зверей. Они поедят, и округа будет сыта и спокойна, что даст путникам возможность спокойно продвигаться дальше. Главное не встретиться с этими самыми хищниками лоб в лоб, встав на пути к их цели.

Когда плащ-палатки были расправлены, на кострах зашкварчало обезьянье мясо, а матросы и Курт с Дареном меняли батарейки в своих энерговинтовках, Беатрис обрабатывала раны Клебенса.

— Не жжёт? — перекись пузырилась на многочисленных ранах, оставленных на лице Штеймана старшего.

— Потерплю, — лицо лингвиста успело припухнуть по краям от укусов.

— Дарен, нам нужны антибиотики.

— Вот, — следопыт достал заправленный картриджем одноразовый шприц, — это пенициллин, ударная доза. Одной инъекции будет достаточно, чтобы остановить распространение инфекции.

— Уверен, что одной хватит?

— Она на то и ударная. Я не доктор, конечно, будет хуже завтра, сделаем ещё. Не хотелось бы потратить много запасов в первый же день пути.

Беатрис понимала такой подход. Когда ужин был готов, и все расселись вокруг очага, наслаждаясь мясом, которое стоило бы баснословных денег на континенте Камня, а здесь само шло в руки, детектив напрямую спросила:

— Дарен, сколько ещё может занять путь?

— Сейчас канун нового года, близится середина зимы, даже здесь, в тропиках похолодает. Сильно далеко на юг никто уходить не станет, поэтому я ставлю на то, что на этой неделе мы доберёмся до искомого племени.

Александрос не знала, как они будут коммуницировать с чужаками с чёрными глазами, зубами и сердцами, но она желала поскорее достичь своей цели. Уже второй год пошёл, как она покинула континент Камня. Она скучала по комфорту, которым могла пренебрегать раньше.

Засыпать, укутавшись в плащ-палатку, как в мешок, для большего комфорта, рядом с догорающими поленьями, под стрёкот насекомых, даже после утомительного дня было тяжело. Сны снились соответствующие месту их пребывания. Влажные, местами жаркие, местами холодные. Пару раз за ночь она вздрагивала и просыпалась. Один раз пришлось сходить по малой нужде. Когда она встала, дежурили Арчи и Сид.

— Не уходи далеко, детектив, — сказал Арчибальд, — мы не собираемся подглядывать.

Вернувшись к костру, было приятно ощутить тепло и сухость. Пока она отлучалась, матросы подкинули поленьев в огонь, ночь выдалась холодной и мокрой.

Наутро Беатрис проснулась от стонов, криков и споров. Как оказалось, Клебенсу стало хуже за ночь. Виктор просил Курта и Дарена, чтобы отца поместили на носилки.

— Ты что отупел, или дури нашёл здесь, а может, грибов ночью наелся? — возмущался словам молодого лингвиста Курт. — Если мы твоего батю уже сейчас потянем на руках, нам шататься по этим джунглям до весны.

— Всё нормально, я могу спокойно идти, — успокаивал их Клебенс. Его лицо сильно отекло за время сна.

— У тебя жар, отец, я боюсь, что инфекция может плохо повлиять на твоё состояние.

— Дарен, — вмешалась Беатрис. — Ему нужна ещё инъекция. Клебенса перенёс несколько инфарктов. Инфекция может перерасти в эндокардит, это обернётся фатально для него.

Следопыт молча сделал инъекцию Штейману, споры утихли, лингвисты приободрились. Члены экспедиции, затушив костёр, были готовы двигаться дальше.

Курт продолжал прорубать путь. Помимо того, что у него было преимущество в виде экзомиокостюма, он не дежурил по ночам. Беатрис слышала утром и перебранку о том, что даже Брауз и Александрос должны дежурить в паре с кем-то из матросов, и лингвисты Штейман тоже.

Дарен был категорически против, а вот Виктор и Беатрис высказались, что за такое равноправие. Александрос знала, что младшему Штейману отсутствие сна даётся легко, а она могла постоять за себя и своих соратников не хуже матросов Курта.

— Только винтовку мне на дежурство дай, и я покажу свою доблесть, — сказала детектив капитану, и он с неохотой кивнул.

Двигаясь всё глубже в дремучую чащу, Беатрис не ожидала, что вскоре им предстоит оказаться на огромной для этих мест поляне. Посреди пальм, эвкалиптов и кустов репейника поросшая травой и цветами бликовала росой лужайка, на ней паслись огромные животные.

«Носороги? Нет», — приглядевшись, поняла Александрос.

Их тела имели наросты, нагрудные костяные панцири, тёмно-серые, под стать их толстой лоснящейся коже. Они мирно паслись, но завидев приблизившихся путников, свирепо затрубили в свои вытянутые морды.

— Лучше нам тихо и спокойно покинуть эту поляну и обойти её, — предложил Дарен. — Это бронероги, травоядные животные, но испугавшись, они могут быть способны на агрессию, если примут нас за вторженцев на их территорию.

Медленно отступая, члены экспедиции углубились в чащу и двинулись в обход, Курт продолжал прорубать путь, расчищая его от пожухшей зелени кустов.

Беатрис почувствовала, как трясётся под ногами земля, остальные также не могли это пропустить. Несмотря на то, что команда путников покинула поляну, они успели рассердить бронерогов.

— Рассредоточиться, отступить назад! — прокричал Дарен Брауз, прежде чем тройка огромных животных пронеслась мимо них. Все уворачивались как могли. Клебенс, Аричи и даже Курт попадали на землю.

Поднявшись на ноги, командование и инициативу перенял на себя капитан Шипка:

— Бежим по прорубленной тропе назад!

Ничего не оставалось, кроме как следовать этому единственно видимому разумным совету. С трясущимся рюкзаком за спиной, двумя лингвистами впереди, Беатрис бежала со всех ног, глотая пыль и стараясь отмахиваться от кусков грязи и обрубков кустов, летящих ей в лицо из-под ног бегущего перед ней Виктора. Штейман выхватил у отца рюкзак и, как мог, несся с этой двойной обузой вперёд, слепо следуя за матросами и Клебенсом, мчащимися впереди.

Около пяти минут они слышали звуки ломающихся деревьев и топот огромных ног, сминающих под собой почву, но всё это постепенно отдалялось, и, когда расстояние показалось безопасным, группа остановилась, чтобы перевести дыхание.

— Около восьмисот метров возвращения, плюс придётся прорубаться, делая крюк, — с отдышкой произнес Брауз. — Перспектива не лучшая.

Ответить на это было нечего даже Курту, капитан лишь плюнул в сторону и, сгримасничав, принялся работать своим скимитаром, как и прежде. Что ему ещё оставалось?

К счастью для членов экспедиции бронероги больше не показывались, а поляна, на которую они наткнулись, была обойдена таким кругом, что шансов на злополучную встречу не оставалось.

Тяжёлый день сулил крепкий сон, да только вот детектив сама вызвалась дежурить ночью, как и Виктор. Её капитан поставил вместе с Даниелем, Виктора с Гарри.

Разведя огонь, путники приготовили остатки обезьяньего мяса, оставшегося со вчера.

Плотно поужинав, все кроме Беатрис и Даниеля укладывались спать, Курт, как и обещал, выдал Александрос бластерную винтовку:

— Утром вернёшь, и не расходуй заряды зря.

— Не пристрелю тебя во сне, не беспокойся.

Курт промолчал. То ли от усталости, то ли от того, что привык к негативу со стороны Беатрис. А чего он ещё мог ожидать, от той кого продал в рабство и выбросил за борт напарника? Сюсюканий и поцелуйчиков? Детектив была трезва в своих мыслях, как никогда. Она прекрасно представляла всех своих соратников, имея обо всех чёткое объективное мнение. Матросы из команды Шипка были ей мало знакомы, но она не сомневалась в том, что иначе как головорезами их назвать нельзя. Разве будет нормальный человек знаться с капитаном и участвовать в зверствах, которые он творит на море, на своём «Свежем ветре».

Беатрис смотрела в темноту, не отходя далеко от костра, периодически подкидывая в него заранее заготовленные поленья. Сближаться с Даниелем и выспрашивать у него что-то, у неё не было ни малейшего желания.

Время тянулось. В монотонном стрёкоте ночных насекомых, разбавляемом периодическими далёкими хлопаньями крыльев летучих мышей и хищных птиц, было легко задремать. Но нет, спать было нельзя. Когда детектив чувствовала, что веки начинают тяжелеть, она вставала и делала пару кругов вокруг стоянки. В такие моменты Даниель смотрел на неё с опаской.

«Что у него на уме? Думает, что я могу сделать глупость?» — эти мысли веселили Александрос, немного развеивая желание упасть на землю и провалиться в мир снов.

Медленно время стенания, хождения кругами и наслаждения музыкой ночных джунглей подошло к концу. Разбудив Виктора и Гарри, Беатрис со своим ночным компаньоном могли отдохнуть. Детектив вырубилась мгновенно, словно по долгожданной команде. Снов этой ночью она не запомнила.

Утро наступило на удивление бодрое, но не доброе. Клебенсу Штейман стало заметно хуже. Раны на его лице гноились, у пожилого лингвиста была лихорадка.

— Не понимаю, мы дали ему две ударных дозы пенициллина! Какого хрена это не помогло! — выругался следопыт.

— Это не панацея, — Беатрис понимала, что антибиотик не действует на все микроорганизмы, плюс иммунитет пожилого не совсем здорового лингвиста был ни к чёрту.

— Что нам делать? — испуганно спросил Виктор. — Мы ведь не бросим отца?

— Будем давать пенициллин, продолжать, пока не станет легче. Если бы были нестероидные противовоспалительные средства, было бы здорово, — произнесла детектив.

— Есть парацетамол, — сказал Курт.

— Пойдёт. Он снимет боль, и поможет немного снизить жар.

— Мы не бросим отца, детектив? — Виктор едва не плакал.

— Конечно, не бросим, только если ты не лучший лингвист, чем он, — с грубой досадой сказал капитан. — Я велю парням приготовить носилки. Но ты будешь нести его тоже!

— И я понесу, — кивнула Беатрис. — Только успокойся. Если у нас и есть шанс найти общий язык с этими «чужаками», то только используя знания Клебенса.

В этом Александрос совсем не была уверена. Она помнила жуткий взгляд чёрных глаз мужчины с ужасным оскалом, чернильной кровью и двумя сердцами внутри. Люди ли это? И станут ли они кого-то слушать? Или отреагируют на вторгающихся на их территорию путников, как бронероги? Только время покажет. Оптимизм в том, что они хотя бы достигнут обители аборигенов, Беатрис ни на секунду не покидал.

Дав лингвисту все необходимые медикаменты и уложив на носилки, экспедиция продолжила свой тернистый путь. Как назло пошёл дождь. Сначала он слегка моросил, лишь покрывая прохладной влагой деревья и путников, но постепенно усилился и уже лил, как из ведра.

— Нужно найти укрытие и переждать дождь, — сказал Брауз. — Сейчас не сезон проливных дождей. Через пару часов он закончится, а если мы промокнем до нитки, то вряд ли просохнем до вечера и ночью замерзнем как цуцики.

Быстро соорудив небольшой навес из пальмовых листьев и объёмистого пушистого папоротника, группа прождала около полутора часов. Дождь, как и предсказывал гид, прекратился, и можно было продолжать путь.

Ближе к вечеру, когда на речные джунгли начала опускаться прохлада и приятная глазу синева, разбавляющая зелёно-коричневую гамму, члены экспедиции достигли широкого ручья. Это стало проблемой.

Зелень под ногами до сих пор оставалась мокрой от дождя, да и сам водоём протекал весьма бурно. Виктор и Гарри несли Клебенса уже около пятнадцати минут. Настал черёд Беатрис и Даниеля, но Александрос уже разуверилась в своих силах.

— Я не знаю, получится ли у меня, — осмелилась произнести детектив наконец.

— Ничего, Беатрис, сменишь меня по ту сторону ручья, — сказал Виктор.

Даниель сменил Гарри.

— Курт? Дарен? Арчи? — Александрос пыталась достучаться хоть до чьей-то мужской совести.

— Не думай обращаться к моим людям, детектив, — оборвал её капитан.

— Прости, — ответил Дарен, — но я тоже не отступлю от своих принципов. Я сказал, что не понесу вашего лингвиста. Я следопытом нанят, а не носильщиком.

«Принципиальность дело хорошее, но честь никто не отменял. Даже у пиратов должен быть кодекс! — Беатрис негодовала от происходящего. — Элементарные человеческие ценности чужды этим людям. Виктор и Клебенс — единственные соратники в моей команде. Остальные — для счёта».

Детектив помогала Виктору, как могла, придерживая носилки, Даниель исполнял приказ капитана, поэтому причислить его к героям язык бы не повернулся. На лицах матросов читалось безразличие. Александрос не знала, как Шипка их воспитывает, но была почти уверена, что взращивает в них подонков под стать себе.

Быстро, но твёрдо перебирая ногами, стараясь ставить их перпендикулярно течению, несущие Клебенса и остальные путники преодолели бурный поток, выйдя по мокрой траве на крутой берег.

Следующие пятнадцать минут Штеймана старшего несли детектив и Даниель, потом пришла очередь Сида и Арчибальда и так далее, до закатных лучей. Тогда члены экспедиции устроились на очередной ночной привал. Ноги высохли сверху, лишь внутри сапог Беатрис осталась влага. Детектив полагала, что у мужчин дела обстоят куда хуже.

Клебенс отужинал и после инъекции антибиотика заснул. Александрос надеялась, что ему лучше. По крайней мере, на вид он посвежел.

— Виктор, — детектив отозвала лингвиста на разговор тет-а-тет, — я хочу, чтобы ты знал, что есть только мы трое. Остальные наши спутники, даже Дарен, — люди без чести.

— Не стоит напоминать об этом Беатрис. Не человеку, пробывшему полгода в рабстве по воле капитана. Я вижу, что Дарен только с первого взгляда создаёт приятное впечатление, а на самом деле он не лучше. Если его что-то связывает с капитаном, то это уже о многом говорит. Не думаю, что это их первое путешествие. Кто знает, какие дела они вели совместно до этого?

— Ты прав. Просто хотела всё прояснить. Я чувствую, что мы уже близко.

Этой ночью спалось особенно тревожно. Сны приходили яркие, но поверхностные. Наутро Беатрис очнулась разбитой. Одно радовало, Клебенсу стало намного лучше. Он заверил, что пойдёт сам, тем более, он совпадал мнением с Александрос, в том, что времени в пути осталось провести немного.

Джентльмены, в лице Курта, его матросов и Дарена, были только рады.

Уже к полудню путники заметили дымок, поднимающийся над низменностью, к которой они вышли.

— Там живут наши «чужаки», — уверенно сказал Дарен.

— Я хочу верить, что это всё-таки люди, — с оптимизмом произнесла Беатрис.

— Не сомневайтесь, детектив, — поддержал её Клебенс. — Непременно они тоже люди. Если они способны писать и говорить, значит, они такие же люди, как и мы с вами.

Эти слова вселили в неё ещё больший оптимизм. Возможно, что в этих аборигенах и в самом деле будет больше человеческого, чем в убийцах, с которыми Александрос путешествовала всё это время. Детектив поразилась, как вновь перевернулись её взгляды. Она будто потеряла сноровку в этих джунглях, растеряв остатки способностей к дедукции. Стоит хорошенько отдохнуть, когда она вернётся на континент Камня, и написать книгу, непременно написать.

Размышления Беатрис были прерваны тихим хрустом, медленно приближающимся к путникам со всех сторон.

«Чужаки идут? Или это мы чужаки?»

Как бы там ни было. Таинственные обитатели долины приближались, охватив членов экспедиции сжимающимся кольцом.

Капитан и члены его матросской команды вытащили оружие.

— Не стоит так знакомиться, — прошептал Клебенс. — Мы на их земле, нужно проявить уважение.

— Лингвист прав, Курт, — поддержал Дарен. — Нам стоит быть дружелюбными, тогда у нас будет шанс.

Слова следопыта подтвердила плеть, пулей вылетевшая из кустов и обезоружившая капитана. Арчи, Сид, Гарри и Даниель настороженно пытались целиться в заросли. Через несколько мгновений команду «Свежего ветра» полностью разоружили.

Потом в группу полетели какие-то красно-жёлтые шары, напоминающие полосатые яблоки, возможно, это они и были, в темпе происходящего было не разглядеть. Жёлто-зелёный дурманящий туман, стремительно поднимающийся от плодов и заволакивающий всё вокруг, заставил всех кашлять.

Голова стала уже чересчур тяжёлой, когда из зарослей появились невысокие тёмные фигурки, хилые, не пугающие детектива даже в её одурманенном состоянии. Прежде чем потерять сознание, Беатрис поняла, что это без всяких сомнений люди, заглянув в глаза, тёмные как угли, но человеческие, принадлежащие подростку, не иначе. Он рассматривал отключающуюся Александрос с неподдельным интересом.