Между добром и злом. 3 том

Глава 34

На следующей станции Кондрат и Феликс высадились вместе со связанными… шпионами, разведчиками? Кондрат даже не знал, как правильно назвать тех, кто ради своей страны погубил столько человеческих жизней.

— Стражи продержат их до прибытия других сыщиков из службы расследований, — произнёс Феликс.

— Уверен, что им можно доверять?

— Другие земли, другой хозяин. Ими заправляет барон, но он находится под виконтом, а тот под герцогом. Уверен, что герцог скорее положит свою гвардию, чем позволит им сбежать и позориться в глазах императора. Думаю, скоро сюда гвардия и прибудет.

Они проводили взглядом стражей правопорядка, которых на двух человек собралось аж двадцать служителей закона. Но теперь оставался вопрос, что делать с артефактом, который был у них на руках.

— Что будем делать? — поинтересовался Кондрат. — Едем дальше?

— Да, наверное… — кивнул Феликс.

Теперь оставалось лишь довести артефакт до столицы, и всё будет окончательно закончено. И признаться честно, Кондрат испытывал определённые сомнения по поводу того, что они делают. Может сторона и будет другой, но это отнюдь не означало того факта, что им не будут пользоваться. Люди везде одинаковы, и самое страшное в них — ради выгоды они готовы перешагивать всё мыслимое и немыслимое.

Уже когда они ехали в столицу, Феликс спросил:

— Кондрат, слушай, помнишь, ты сказал, что у графа были свои мотивы предать Империю?

— Да, говорил, — кивнул Кондрат, глядя в окно. Бесконечные снежные просторы уже давно сменились сначала на оттаявшие степи, поросшие травой, где изредка встречались кусты и чахлые деревья, а потом и на леса. Было непривычно видеть зелень после бесконечного белого пустого пространства.

— Так какой мотив у него был?

— Ты заметил странность в комнате где было полно трупов? — спросил он, переведя взгляд на Феликса.

— Нет, а что там было?

— Тела его жены и дочери, — ответил он. — Они были не тронуты кристаллическими образованиями в отличие от остальных тел.

— Думаешь, с ними что-то произошло и ради них он пошёл на это?

— Есть вероятность, — кивнул Кондрат. — Я просто не вижу иной причины чтобы Сайвелджен, будучи и так полноправным хозяином тех земель, вдруг захотел отсоединиться или поднять мятеж, когда у него и так всё было. Но вот ради родных, ради его жены и дочери, если они были смертельно больны или даже умерли… Да, он мог вполне пойти на это, если ему пообещали вернуть их в норму.

А может им помогли смертельно заболеть. Этого варианта Кондрат тоже нет не исключал. Когда речь касается не просто больших денег, а политики, государства могут идти на самые разные пугающие ухищрения. Поступи с ними кто-то так, и они будут кричать, что это ужасно, но против других…

Как там гласит поговорка? Если я украл лошадь у врага, я совершил хороший поступок, а если он украл у меня лошадь, то он совершил плохой поступок? Как-то так вроде. В любом случае, это отлично олицетворяло политику и людей. Кондрат даже не удивится, если этих двоих потом обменяют на кого-нибудь, просто забыв о всём том, что произошло.

Что касается артефакта, то он больше их не беспокоил. Находясь в том чемодане плюс сундук, он был полностью отрезан от внешнего мира. И даже несмотря на то, что это находилось вместе с ними в одном купе, ни Кондрат, ни Феликс не чувствовали от артефакта никакой зловещей или манящий ауры, как испытали, когда открыли его.

И всё же Кондрата не покидала беспокойные чувства, будто он держит в плену или мучает людей. И уже подъезжая к столице, Кондрат решил обратиться к Феликсу.

— Это неправильно, — тихо произнес он.

— Что именно? — Феликс уже собирался. За окнами то тут то там появлялись дома, заводы, даже целые улицы — признак приближающегося города с конечной остановкой. Кондрат был в столице в первый раз, но не испытывал по этому поводу никаких чувств.

— То, что мы не уничтожили этот артефакт, — Кондрат кивнул на чемодан который лежал под его кроватью. — Надо было от него избавиться сразу.

— Ты же знаешь, что мы не можем так сделать.

— Никто бы не узнал, если бы он пропал. Мы оба видели, как он взорвался в руках графа, оторвав ему конечность.

— И тем не менее, Кондрат, мы не принимаем решения, мы лишь выполняем приказы и делаем то, что должно, — вздохнул Феликс.

А должно было уничтожить этот чёртов артефакт. Но они действительно были лишь исполнителями, и даже попытайся он это сделать, Феликс точно его остановит, пусть сам в голове и понимал, что так будет правильнее.

Столица империи Ангарии, город Ангартрод. Город одной из значимых империи в мире, её название, наверное, слышал каждый человек хоть раз в своей жизни. Это был величественный город, расположившийся на вершине холма, что возвышалась среди лесов.

Возможно, когда-то это было стратегическим решением, расположить город здесь, однако те времена давно канули в лету. Теперь это было сердце империи, центр торговых и политических отношений, важная часть политического мира, и весь город будто стремился напомнить о том, насколько он важен и величественен.

Каждый дом был своеобразным произведением искусства. Со стен на широкие улицы взирали горгулья и высеченные лица. Колонны в виде людей поддерживали карнизы зданий. Там, где не было статуй, была лепнина удивительной красоты. Там, где не было лепнины, было аккуратная массивная кладка, которая создавала впечатление прочности и непоколебимости.

С одной из сторон город рассекал бурная река, берущая начало прямо из озера, которое располагалось прямо на территории замка. Через неё перекидывались массивные мосты, вдоль неё шли красивые улицы.

Весь город строился вокруг одного единственного места — замка на вершине холма. И все дороги словно лучи сходились именно в центре. Поэтому все улицы так или иначе медленно поднимались вверх. Здесь было на что посмотреть — от широченных улицы, до маленьких улочек, от аллей до парков. Хотя бедные районы тоже здесь были и не сильно радовали глаз.

Когда поезд прибыл на вокзал, они остались в купе. Единственное, Феликс попросил старшего проводника вызвать людей из специальной службы расследований.

— Чтобы не таскаться с ним по всему городу, — пояснил он. — А то мало ли, жертв не сосчитаем, если что-то произойдёт.

— Как скажешь, — пожал плечами Кондрат.

Вскоре за чемоданом приехали. Люди в чёрных плащах вошли в купе и осторожно унесли его, не проронив ни слова. Только Феликс что-то обсуждал в коридоре несколько минут с одним из них, после чего попрощался.

— Ну вот и всё, — выдохнул он, вернувшись в купе. — Мы всё сделали.

Только в голоса у него не чувствовалось радости.

— И что дальше? — спросил Кондрат, когда они все ушли.

— Надо будет вернуться обратно в Колдберг и всё объяснить и показать. А дальше куча бумажной волокиты, — пробормотал Феликс. — Чувствую, я не выберусь из кабинета ещё месяц.

— Значит я свободен?

— Ну… да, ты свободен. Позже тебе отправят письмо и сообщат результатах, но я уже могу тебя поздравить, — улыбнулся он. — Хотя не знаю, рад ты ли сам или нет.

Кондрат и сам не знал. Он чувствовал удовлетворение от того, что они раскрыли это странное дело и в то же время его слегка мучал тот факт, что артефакт перешёл из рук в руки. А насчёт того, что его уже почти приняли… здесь он вообще ничего не чувствовал. С одной стороны, он возвращался к работе, которой жил и которую хорошо знал, причём в уважительной службе. А с другой… работа, работа никогда не меняется.

— Кондрат, чуть не забыл, — окликнул его Феликс, когда он собирался уходить. — Два момента. Первый — вернись в Колдберг и предупреди нашу общую знакомую. Чтобы духу там её не было. И второе — забывал спросить, зачем тебе было в библиотеку?

— Хотел узнать, как выглядят кансекайцы.

— А-а-а… ну да, точно…

Кондрат мог однозначно сказать, что если Вайрин подавал какие-то надежды стать хорошим сыщиком, то вот Феликс, учитывая его возраст, был уже безнадёжен.

Кондрат не хотелось возвращаться обратно в Колдберг. Дело было не в каких-то плохих воспоминаниях или ещё чём-то — просто здесь было холодно. Когда в остальном нормальном мире было лето грело солнце, зеленела трава и пели птицы, здесь дул холодный ветер, пронизывая до самых костей, и шёл снег. Если ад существовал, то его девятый круг выглядел бы именно так.

Но дело надо было завершить. До того, как сюда заявится сыщики, требовалось предупредить ведьму и попросить перенести тело Рая в дом, чтобы всё выглядело так, будто его убили здесь. По крайней мере, именно на этом варианте они остановились, чтобы указать в отчётах. Конечно, была сложность в том, что вместе с ним ближайшим поездом поехали и сыщики из специальной службы, однако он не был настолько глуп, чтобы пересекаться с ними в поезде, проведя всё время в третьем классе. А на выходе из станции не мешкал и тут же направился к дому.

Он беспокоился, что придётся подходить к дому, однако едва Кондрат оказался около ворот, как через мгновение его перенесло прямо в коридоры опустевшего поместья, где до сих пор царил холод.

Перед ним стояла ведьма Пату с собственной персоной посреди покрытых льдом коридоров.

— Не больно-то ты торопился, — заметила она с ноткой недовольства в голосе.

— Нет времени, — торопливо произнёс он. — Сыщики уже в городе и направляются сюда. Надо перенести тело Рая сюда до того, как они…

Лёгкий хлопок швырнул в лицо ворох снежинок, а ещё через мгновение ещё один взрыв снежинок и перед ним стояла ведьма, держа за шиворот уже окоченевшее тело Рая. Кондрату было неприятно наблюдать за тем, как она относится к покойному, однако сейчас было не до нравоучений.

— На третий этаж, где тело графа… — только и успел произнести Кондрат, как та сразу быстро телепортировалась туда и обратно, оставляя за собой снег.

И как раз в этот момент послышался скрип промёрзших петель двери.

— Ну и холодина тут, с ума сойти…

— Я уже ненавижу этот город…

Послышались голоса и шаги. Сыщики службы расследования даром времени не теряли. И Кондрат уже собирался броситься прятаться, как внезапно перед ним появилась ведьма и…

Странное чувство телепортации, когда резко падает давление, исчезает из лёгких весь воздух, а тело теряет границы, после чего всё резко возвращается в норму.

Кондрат стоял в том самом зале среди замёрзших фигур, которые однажды были «спасены» ведьмой. Они появились прямо перед лежащей Нутико, которая так и не пришла в себя. Вспомнив, как долго она пролежала на льду, Кондрат бросился проверять её состояние, но ведьма спокойно произнесла:

— Не беспокойся, я бы не позволила этому бедному и храброму дитя замёрзнуть здесь. Она просто спит.

И тем не менее Кондрат проверил пульс. Ведьма наблюдала за ним и не вмешивалась.

— Она не сможет ходить, да?

— Ты уже спрашивал меня об этом. Увы, она не сможет ходить более. Однако это не значит, что для неё эта жизнь закончена. Просто она теперь будет другой.

Легко это говорить, когда не ты инвалид на обе ноги, но Кондрат не стал развивать эту тему, и перевёл взгляд на замёрзших людей, коих здесь было в избытке.

— А что будет с остальными? — кивнул он на фигуры. — Вы сказали, что они ни живы, ни мертвы. То есть они…

— Ни живы, ни мертвы, — кивнула Пату.

— А их души? — Кондрат лишь с недавних пор сам начал верить, что душа могла существовать. Ровно после того, как столкнулся с тёмным артефактом. — Они заперты в телах?

— Они свободны.

— То есть они не в телах.

— Они свободны, — повторила она недовольно, будто недоумевая, что здесь непонятного.

— Ты приведёшь её в чувства? — кивнул Кондрат на Нутико.

— Зачем?

— Попрощаться с ней и сказать спасибо за всё.

— Не думаю, что она захочет тебя видеть, Кондрат Брилль, — заметила Пату. — Уверена, что она, еда увидит твоё лицо и поймёт, что с ней произошло, возненавидит тебя с новой силой.

— И тем не менее я бы хотел, чтобы ты разбудила её, — твёрже произнёс он. — Я не хочу бросать её, ни сказав ни слова, словно какую-то ненужную вещь.

Пату несколько секунд задумчиво смотрела на Кондрата, после чего пожала плечами.

— Как хочешь.

И щёлкнула пальцами.

И в тот же миг Нутико очнулась. Она жадно хватала ртом воздух, как будто только что вынырнула из-под воды. Её глаза были выпучены от ужаса, она вцепилась скрюченными пальцами в Кондрата, как рыболовными крючками, будто боялась, что её унесёт обратно в небытие. Ей потребовалось несколько долгих секунд, чтобы прийти в себя, после чего она начала оглядываться в разные стороны.

— Что… там… Кондрат, там стреляют, там Рай… Там… там…

— Тихо, успокойся, — Кондрату пришлось придавить Нутико, так как она была не в себе и вырывалась. Билась, как рыбёшка, выброшенная на берег, явно не понимая, что происходит. Ей потребовалось ещё несколько минут, чтобы наконец прийти в себя и понять, что она не там, в ущелье, где на них напали, а…

— Где я? И… и кто это? — её взгляд остановился на Пату.

Ведьма сразу вытянулась, накинув на себя не понять откуда ветра, чтобы её платье красиво развевалось, и блёсток, которые придавали ей какой-то сказочности.

— Я Патускигарумито — тихим, ласковым и в то же время гордым голосом произнесла Пату.

— Кто? — не поняла она.

— Ведьма это, — куда более прозаично объяснил Кондрат. — Вы её знаете ещё как Духа Ледяного Ветра. Но по факту это ведьма.

— Ведьма?

— Я и есть Дух Ледяного Ветра, — возмутилась Пату.

— То есть она дух? — не могла понять Нутико.

— Она ведьма. Зовёт себя духом. Но это не суть. Нутико, ты помнишь, что случилось?

— На нас напали, да, — кивнула она. — Эти грязные ублюдки напали на нас, после чего там разыгрался бой и… Кондрат, Рай, он…

— Он погиб, я знаю. Но ты знаешь, что с тобой случилось?

— Со мной? Что со мной могло случиться? — фыркнула она недовольно. — Я отлично себя… — и попыталась встать. — Я отлично… — и вновь попыталась, не совсем понимая, почему у неё не выходит.

А потом замерла. Схватилась за ноги, ощупывая их и… поняла.

Кондрат не в первый раз видел подобное. Уж на своей работе ему довелось как насмотреться, как люди узнают шокирующие новости, да и сам он много раз сообщал их. Родителям, родственникам, детям, мужьям и жёнам, наблюдая за тем, как сначала на их лице появляется шок, неверие и ужас, после чего всё переходит сначала к отрицанию, а потом к истерике.

С Нутико всё было точно так же. Может она и не теряла родного человека, однако узнать, что ты на всю жизнь остался инвалидом, который больше никогда не сможет ходить в условиях, где это важно и даже необходимо — тяжёлое испытание. И здесь не обойдёшь со словами, что всё будет хорошо и что всё наладится. Здесь ничего не наладится, и они это понимали.

Поэтому Кондрату ничего не оставалось, кроме как наблюдать за тем, как девушку захватывает истерика, как она кричит и стучит по нему кулаками, выплёскивая всё, что на неё накатило, чтобы потом оказаться у него в объятиях, заливая одежду слезами.

Ведьма наблюдала за этим, даже не изменившись в лице.

Лишь, когда Нутико немного успокоилась, насколько это было возможно, на выдавила из себя:

— Это ведь можно как-то исправить, да? — посмотрела она на Кондрата заплаканными умоляющими глазами. — Это… это ведь не навсегда, да? Я смогу ходить потом, пусть и хромая, верно?

— Нутико…

— Просто скажи, что смогу! — вскрикнула она и Кондрат ответил:

— Не сможешь.

Потому что он не собирался давать ложных надежд человеку. Он не мыслил в категории, что это может облегчить боль человеку или подарить надежду. Если он видел, что всё безнадёжно, он об этом сообщал прямо, без каких-либо увёрток. Так было и с погибшими, когда их родственники умоляли дать надежду и сказать, что возможно это не их сына отличника зарезали в подворотне за двадцатку.

Так есть и сейчас.

Время, говорят, лечит. Говорят, человек со временем смиряется с тем, что с ним произошло. Смирится ли Нутико с тем, что она больше никогда ходить не сможет? Возможно, да, так как Пату сказала ей пару ласковых слов прежде, чем перенести её к племени. А может она будет проклинать тот день, когда решила помочь имперцам. Но это будет уже не его дело. Его дело закрыто и отправлено на полку.

Кондрат вздохнул, ожидая, когда Пату вернётся за ним и поможет вернуться в город с амулетом, блокирующим магию. Это обещало быть делом совсем нелёгким. А ведь он ещё обещал ей выспаться…