Между добром и злом. 3 том

Глава 23

Едва они переступили порог, как лёд наполнился слабым светом, разгоняя мрак. Пещера, заканчивающаяся куполообразным залом, открылась во всём своём пугающем ледяном великолепии. В самом центре неё возвышалось строение, похожее на избу из снега с льдом вместо стёкол, покатой крышей и даже узорами, обрамляющими окна и двери. Дверь была приветливо приоткрыта…

— Мы хотим туда идти? — тихо спросил Феликс.

— Да.

— Ладно… Держись позади тогда.

И зашагал вперёд. На полусогнутых коленях, будто готовый в любое мгновение отпрыгнуть или броситься бежать, с ладонями, которые покрывала лёгкая изморозь. Кондрат шёл следом, держа ружьё наготове. Хотя спасёт ли оно от того, кто создал это место? Что-то по этому поводу его гложили определённые сомнения.

Они подошли к дому, переглянулись, после чего Феликс кивнул и, осторожно поднимаясь по ступеням, вошёл внутрь. Кондрат следовал за ним, держась на пару шагов позади, чтобы в случае резкого отступления, они не мешали друг другу.

Внутри было… пусто, если так можно выразиться. Были окна, был пол, стены, но ни мебели, ни каких-либо намёков на то, что здесь кто-то мог жить. Только туннель из снега в задней части стены, уходящий дальше.

— Мне казалось, что снаружи нет никаких пристроек… — тихо сказал Кондрат.

— Пространственная магия, судя по всему, — так же тихо ответил Феликс. — Не к добру это…

— Ты знаешь, что там?

— Есть подозрения…

Потому что магам империи пространственная магия была недоступна. О ней слышали, её даже иногда видели, но она так и оставалась феноменом, который никто ни воссоздать, ни объяснить, как работает, не мог. И пользовались ею только два типа люди, с которые считались в империи врагами номер один.

Они вошли в коридор, друг за другом, чувствуя, как холод пробирается под одежду, как кусает кожу на лице и пробегается по спине, поднимая волны мурашек. Ни тёплый тулуп, ни разгорячённое тело не спасали от мороза, который будто обрёл разум и теперь пытался проникнуть под одежду, чтобы убить незваных гостей. И оба остановились, когда коридор закончился выходом, через который бил яркий свет, мешающий увидеть, что находиться дальше.

Было от этого света какое-то неприятное чувство, очень тревожное…

Но куда больше останавливал голос, который раздался из неоткуда.

— Проходите, раз пришли…

Женский, спокойный, холодный и будто уставший.

Определить, откуда это сказали, было невозможно, звук шёл будто из самого воздуха. Кондрат даже обернулся назад на всякий случай, но никого за ними не было.

— Надо возвращаться… — прошептал Феликс. — Кондрат, уходим сейчас же.

Спорить с этим решением было глупо, и они пошли обратным путём. Что бы ни было там, что бы их не приглашало, ни Феликсу, ни уж тем более Кондрату это было не по зубам. Никто этого не сказал, но ситуация была предельно ясна. Женский голос, пространственная магия, пропажа людей — ведьма.

В этом была замешана ведьма.

И если Кондрат не был ещё уверен, представляет она реальную угрозу или ситуация была сложнее, то в глазах Феликса ведьма была однозначным злом. Маги, хорошие и умелые, вполне смогли бы совладать один на один с ведьмой. И возможно, он бы смог с ней справится… а может и нет. Но как ни крути, риск не стоил свеч.

Однако уйти тем же путём, каким они сюда пришли, Кондрату и Феликс было не суждено. Коридор заканчивался снежным домом, как и было положено, однако за его дверьми был такой же яркий свет, как и с той стороны прохода. И если Кондрат ещё не до конца осознавал проблему, не будучи сведущ в вопросах магии, то вот Феликс всё прекрасно понял.

— Эта дрянь нас заперла… — прошептал он.

— Что?

— Выход, она зациклила выход, Кондрат.

— В каком плане?

— В таком, что куда мы сейчас не пойдём, будем выходить туда, куда ей нужно, — зло и испугано прошипел Феликс.

И получил в то же мгновение ответ.

— А вы думали, что можете вломиться ко мне, а потом, не поприветствовав, точно так же уйти? — устало произнёс голос, будто они успели вымотать его обладательницу своими действиями.

Они вновь попытались вернуться, но куда бы оба не сунулись, коридор заканчивался одним и тем же — ослепительным светом на выходе. По факту, обоим оставалось только идти вперёд и надеяться, что Феликсу хватит сил справиться с той, кто здесь обитал.

Маг шагнул наружу первым. Следом за ним вышел Кондрат, и едва он пересёк невидимую черту, яркий, бьющий в лицо свет сразу рассеялся. Просто растворился, позволяя увидеть своими глазами место, куда они попали. В огромный белоснежный вытянутый, как коридор, зал, у которого не было практически видно потолка.

Масштаб поражал воображение. И, если зрение Кондрата не обманывало, всё это было сделано из снега, словно вырытая в огромном сугробе нора. Он даже примерно не мог предположить, где это строение должно было находиться, чтобы не выделяться и иметь для постройки достаточного количества снега. Про то, как оно освещается, он уже даже не заикался.

Но ещё больше привлекали внимание статуи, которые были расставлены повсюду. Слегка голубоватые, покрытые изморозью статую людей…

Которые при ближайшем рассмотрении и оказались замёрзшими людьми. Несчастными, которые застыли в позах, в которых их сковал мороз. Кондрат, поглядывая по сторонам, подошёл к одной из них.

Как сказала бы Нутико, имперец, тепло одетый мужчина, который сидел на земле, вытянув ноги и облокотившись на руки, словно загорал на солнышке. Покрытый тончайшей коркой льда, которая тут же таяла от прикосновения, его кожа была на ощупь как камень. Он не выглядел испуганным, скорее умиротворённым, с закрытыми глазами и едва заметной улыбкой на губах, будто сам хотел такой участи для себя.

Чуть в стороне в дублёнке без шапки стояла маленькая девочка-малхонец. Она замёрзла, стоя на ногах, как и большая часть остальных жертв. Счастливая, с закрытыми глазами и вытянутыми руками, будто просилась кому-то на руки. Да, малхонтов здесь было большинство, мужчин и женщин, хотя попадались и полярники, как их называл Кондрат. Одного он даже обыскал и нашёл документы на имя Гёрна Макавеца, мужчины сорока лет… которому сейчас должно было быть около семидесяти. То есть пропал он лет тридцать назад.

— Кондрат… — тихо позвал Феликс.

— Что? — обернулся он, уже держа в руках ружьё, но тот кивнул на группу статуй, которые несколько отличались от остальных.

Обычные, но неодетые люди. Как, например, женщина в домашней одежде и носках, стоявшая, приподняв голову чуть вверх, будто греясь в солнечных лучах. Или двое детей, которые сидели, обнимая друг друга. Они тоже не выглядели замученными морозами. Или мужчина с уснувшей дочерью на руках, к которой прижался щекой.

И таких было много. Все эти статуи — когда-то живые, а теперь скованные льдом люди, нашедшие своё последнее пристанище здесь. И никто не выглядел несчастным. Сколько их в этом зале? Ну точно больше пары сотен. А может и трёх. А может наберётся тысяча. Сказать из-за размеров зала было затруднительно, глаз не хватало, чтобы окинуть всех разом взглядом и прикинуть количество.

— Кондрат, этот мужчина… — Феликс остановился напротив мужчины, которые выделялся на фоне остальных своей густой бородой. — Это старейшина деревни Уюг.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовался Кондрат шёпотом.

— Видел картину семьи в их доме. Это точно он. А вон его жена и двое детей, — кивнул он на три статуи рядом. — Мы нашли их.

— И того, кто это сделал… — пробормотал Кондрат, бросив взгляд в глубь зала.

Он мог поклясться, что, когда они вошли, там никого и ничего не было. А сейчас между застывших фигур сидела на скамейке женщина в белом, похожем на свадебное, но подранном платье. Сидела к ним спиной, по которой рассыпались чёрные прямые волосы. Ведьма не смотрела на них, но Кондрат и Феликс чувствовали, что всё внимание было устремлено в их сторону. Чувствовали это физически, как если бы воздух вокруг стал вязким.

— Вы всё-таки пришли ко мне… — устало выдохнула она.

Феликс сделал шаг вперёд, заслоняя собой Кондрата и, стараясь сделать голос громким и уверенным, произнёс:

— Я — Феликс Тресмин, мой напарник — Кондрат Брилль. Мы из группы специальной службы расследований. Вы обвиняетесь в похищении и убийстве двух и более лиц. Я приказываю поднять руки и сдаться! Сдайтесь сейчас, и приговор будет смягчён!

Но звучал его голос так себе. Это был не Рай, который мог гласить с уверенностью, будто за ним целая армия, даже когда они были в полной заднице. В голосе Феликса чувствовалась неуверенность.

— Я чувствую твой страх, юноша, — тихо произнесла в ответ ведьма, но её голос был отчётливо слышан, как если бы она стояла рядом. — Я слышу, как колотится твоё сердце, под него можно танцевать. Я чувствую, как дрожат твои руки. И ты хочешь, чтобы я сдалась? С каких пор мужчины стали такими самоуверенными? — под конец она устало вздохнула.

— Не заставляйте меня применять силу!

— Какую силу, мальчик? У тебя её нет. Ты боишься. А вот твой друг — нет.

И она обернулась.

Женщина была из малхонтов, это точно — форма лица, тёмные глаза, их азиатский разрез, но такой же не узкий, как и у остальных представительниц. Он был дал ей тридцать пять лет плюс-минус и был вынужден признать, что даже несмотря на то, что его никогда азиаты не привлекали, женщина была красивой.

И была ведьмой.

Ведьма-малхонт.

Хотя стоит ли удивляться? Ведьмой ведь мог стать кто угодно, как он понимал, и логично, что среди малхонтов тоже встречались обладательницы опасного дара.

— Твой друг не боится, его сердце бьётся ровно, и руки не дрожат. Почему? — её уставший взгляд не растерял своей пронзительности, от которой свербело во лбу, когда она посмотрела на него.

— Это последнее предупреждение, — произнёс Феликс, сделав шаг назад.

— Можешь сразу приступать, юноша, — махнула она рукой. — Я вижу, что ты хочешь сделать.

Но Феликс не начинал. Да, он боялся и не хотел стать причиной собственной смерти. Пусть он и не мог так тонко чувствовать магию, но прекрасно понимал, что их весовые категории совершенно разные. И вступи он с ней в схватку, исход будет совершенно понятным и однобоким. Но ведьме, видимо, наскучило ждать.

— Ладно, я начну первой… — и взмахнула рукой.

Десятки острых копий вырвались из земли, устремившись к Феликсу. Тот проворно отпрыгнул, огненной вспышкой попытавшись обломать их… но промахнулся. Внезапно те обратились ледяными змеями, которые поползли к Феликсу, обвиваясь вокруг ног. Он ещё раз ударил огнём, превращая снег сразу в пар, но тот вместо того, чтобы развеяться, превратился в вихрь, который закрутился, поднимая Феликса в воздух.

Он болтал ногами, махал руками и кое-как смог вырваться, рухнув на землю. Тут же перекатом ушёл в сторону и вскочил, швырнув в ведьму фаербол…

Которые, не долетев до цели словно в шутку обратился стаей бабочек.

Кондрат даже не поверил своим глазам. Огонь превратился в стаю настоящих огненных бабочек, которые, маша крыльями, разлетелись в стороны и затухли, оставив после себя лишь маленькие струйки дыма, как от потухшей спички.

И всё это ведьма сделала, продолжая сидеть и ленивыми взмахами руки сражаться с магом, который в прошлом развалил пятнадцать человек, включая колдуна!

Кондрат мог только стоять в сторонке и наблюдать, как Феликс сражается с ней, как ребёнок, который только что научился ходить с чемпионом по боксу в сверхтяжёлом весе. Вот что значила разница в магической силе.

Феклис не успокоился. Он вновь попытался атаковать, чтобы не терять инициативы, которой у него, по факту, не было. Поднял руки и над его головой появилось целое облако из молнии, громадное, занявшее всю округу, заставляющее подниматься волосы на коже. Оно сверкало, било во все стороны, едва сдерживаемое, и взмахом обеих рук вытянулось, как на веретене, в одну линию, чтобы копьём отправиться прямиком в женщину.

В этот же момент же она оказалась в центре торнадо, сверкающего ледяным крошевом, который начал удерживать её внутри на месте, не давая уйти от атаки. И будто этого было мало, над её головой разверзся огненный диск, из которого полился водопадом столб огня.

Но этого действительно оказалось мало. Ни одна из этих атак её просто не достала.

На полпути из-под земли выскочила рука из снега, схватила электрическое копьё и утащило за собой, чтобы через мгновение прямо под ошарашенным Феликсом распустилось целое озеро, гладь которой представляло из себя молнии. Он едва вырвался из него, когда электрические путы попытались обвиться вокруг его ног.

Торнадо из льда превратился в подобие полупрозрачных белоснежных занавесок, который окружили ведьму. А огонь, полившейся ей на голову быстро начал закручиваться, словно сверло, пока в итоге не превратился в огненную лисицу. Щелчок пальцев, и та бросилась прямиком на Феликса. Ему удалось убить её с третьего попадания ледяной сосулькой, превратив эту атаку в облако пара.

Но это было единственное, на что хватило Феликса, так как в следующее мгновение снег под его ногами вдруг стал как жидкость, поднявшись до самой его шеи и сковав его по рукам и ногам. И ведьма уже создавала новое заклинание, когда прогремел выстрел.

С дула ружья Кондрата поднималась струйка дыма. Он смотрел на ведьму через мушку, не ожидая, что пуля достигнет цели, но эффект был ещё более удивительным. Пуля на полпути превратилась в сноп искр, как бенгальский огонь, который долетел до ведьмы лишь одной единственной искрой, коснувшись её щеки, как поцелуем.

Женщина с каким-то разочарованием обернулась к Кондрату, и теперь уже он почувствовал на себе всё её внимание. Этот манёвр должен был выиграть Феликсу время, отвлекая от него ведьму, ведь Кондрату магические атаки не страшны, — он так надеялся, — а Феликс сможет воспользоваться заминкой. Возможно, этот перерыв даст им возможность, надежду одержать вверх…

Да только план имел один большой изъян.

И заключался он в самой ведьме. В её силе.

Едва Феликс вырвался из кокона, растопив его, как ведьма, даже не обернувшись, взмахнула рукой. Его тут же отбросило в воздух невидимым взрывом. Феликс пролетел до самого края зала, врезался в стену, мешком рухнул вниз и больше не двигался.

Всё.

Одним взмахом она поставила на нём точку. Это лишь говорило о том, что эту точку она могла поставить в любую секунду, но почему-то медлила. Возможно, развлекала себя, а может проверяла боем, на что способен имперский маг, не раскрывая своей истиной силы. Но, как бы то ни было, теперь всё её внимание было приковано только к Кондрату.

И если амулет действительно способен его спасти от магии…

Кондрат бросился ей на встречу.

Чего-чего, а такого она явно не ожидала, даже замерев на месте. Взмах рукой, с кончика пальцев сорвался зеленоватый и гибкий луч, который, извиваясь, потянулся к Кондрату… но рассеялся прямо перед ним, так и не коснувшись тела.

А здесь уже ведьма склонила голову на бок. На её лице в первый скука и уныние сменилось интересом.

— Значит, у тебя иммунитет? — поинтересовалась она. — А если так?

И её «так» означало, что через мгновение их разделит снежная стена. Может амулет и защищал от магии, однако он совсем не препятствовал её использованию на окружении. И когда Кондрат обежал стену, что заняло буквально несколько секунд, с пистолетом наготове, от ведьмы уже и след простыл.

Он, прищурившись, искал её взглядом, пока не услышал прямо позади себя.

— Ну как, видишь её?

Резко обернулся, вскидывая пистолет, и оказался лицом к лицу с ведьмой, приставив ей дуло пистолета прямо ко лбу. Но ведьму это как-то не впечатлило. Она продолжала разглядывать его, после чего тихо произнесла:

— Стреляй.

— Я ведь выстрелю, — предупредил он, но ведьма задумчиво и тихо протянула:

— Нет, не выстрелишь… Поэтому позволь тебе с этим помочь.

Взявшись одной рукой за ствол пистолета, другой она мягко, даже нежно нажала на палец Кондрата, который лежал на спусковом крючке. Он ощутил касание её прохладной кожи даже через перчатку, после чего металлический щелчок. Выстрел…

И Кондрат невольно съёжился внутри, пусть и не показал этого.

Ведьма как стояла, так и продолжала стоять, живая и здоровая. Сделав шаг назад, она показала лишь маленькое красное пятнышко от выстрела на лбу. Пуля её не взяла, вызвав лишь покраснение кожи. Кстати, а где пуля?..

Словно в ответ на его невысказанный вопрос, ведьма разжала одну из ладоней, где лежал тот самый металлический шарик. В её руке он начал краснеть, пока не превратился в расплавленный до состояния воды металл, но даже на этом представление не закончилось. Лужица начала вытягиваться, менять форму и под конец предстала перед Кондратом в виде маленькой розочки, больше похожей на ювелирное украшение.

Вот это Кондрат понимал, магия…