Между добром и злом. 3 том

Глава 3

— Впереди, — негромко позвал его Феликс, продолжая ехать в тех же санях, что и Кондрат. Тот в свою очередь не то что бы задремал, скорее задумался, прячась от холодного ветра, который ожигал лицо, бросая в него позёмку.

Он поднял взгляд и увидел на горизонте четвёрку всадников на… оленях. Немного странное зрелище, но выглядели они величественно и красиво, сидя верхом с гордо выпрямленными спинами, держа в руке по ружью. Кондрат быстро пробежался взглядом и увидел таких же всадников по бокам, ещё по три всадника с каждой стороны.

По факту их брали в клещи, довольно типичный приём, не отменяющий смертоносности, если те к ним враждебны.

Кондрат напрягся, рука тут же нащупала пистолет в кобуре. Феликс перед ним тоже вытянулся, явно насторожившись. Но извозчик на санях, метис, с лёгким акцентов их тут же осадил:

— Без глупостей. Если показались, то хотят говорить.

— О чём? — спросил Кондрат.

— Мы на их землях, — ответил вместо него Феликс. Но извозчик добавил:

— Они имеют право спрашивать с вас, зачем вы двигаетесь вглубь наших земель.

Наших — это было ключевое слово в его словах. Может территория номинально и считалась имперской, но контролировали её явно коренные народы. А если точнее, малхонты, как поведал ему Феликс. В прошлом здесь была война, похожая на столкновение индейцев с американцами, кровопролитная и жестокая, после которой заключили негласное соглашение: номинально империя присоединяет эти земли, и они платят налоги, и в то же время не вмешиваются в их жизнь. Так империя сохранила лицо, избежав позорного поражения, а они сохранили жизни своего народа.

Но…

Всадники начали медленно приближаться, всё так же держа на виду оружие. И почти никто из них не носил капюшон или шапку, когда Кондрат даже перчатки боялся снять, чтобы пальцы не отморозить. Действительно, дети зимних просторов…

— Они с миром, — произнёс их проводник, успокаивая. — Иначе бы уже скакали в нашу сторону и стреляли.

— Тогда почему они с оружием?

— Показывают, кто здесь власть, а кто лишь гости, — он сошёл с саней. — Вставайте, надо поприветствовать их.

Когда всадники подъехали ближе, Кондрат смог рассмотреть лица участников. Часть из них И что удивительно, среди них были как мужчины, так и женщины, причём делились они поровну, пять тех, пять тех. Кто-то уже близился к старости, а кто-то совсем молодой.

Проводник метис вышел вперёд и что-то произнёс им на слегка чавкающем языке. Человек по центру, мужчина в самом расцвете сил ответил на том же языке, после чего махнул рукой, другой всё так же продолжая держать ружьё, направленное в небо. Метис отошёл в сторону.

— Зачем вы пришли в наши земли? — холодно произнёс он.

Вперёд выступил Рай без какого-либо страха и уверенно произнёс.

— Я — Рай Гибсдек, мои товарищи — Феликс Тресмин и Кондрат Брилль. Мы группа из специальной службы расследований, пришли расследовать исчезновение жителей деревни Уюг, что дальше на север. Вы знаете, о чём я.

Он говорил уверенно без толики страха, словно перед ним не возвышались десять человек с оружием в руках. Кондрат бы попридержал такую уверенность, учитывая перевес в силе, но с другой стороны показывать страх тоже верный путь к тому, что их в лучшем случае развернут.

— Знаем. И мы вас не звали, — нахмурился он.

— Не вам говорить нам, приезжать на исчезновение целой деревни наших граждан или нет, — отрезал Рай. — По закону империи…

— Здесь не действуют ваши законы! — неожиданно произнесла девушка по левую руку от главного.

— По закону империи, — громче повторил Рай, — мы имеем полное право и будем расследовать любые преступления на любых участках земель Ангарии. Любое препятствование расследованию будет классифицировано, как измена.

— Вы приходите… — пылко начала девушка, но мужчина положил ей руку на плечо, заставив смолкнуть.

Рай же окинул их всех взглядом, после чего уверенно продолжил:

— Когда на ваших священных землях граф Сайвелджен попытался построить шахту, вы обратились в столицу, и специальная служба расследований тут же вмешалась, приструнив его, по закону об исконных землях граждан империи Ангарии. Это ваши земли, и мы будем так же отстаивать ваши права на неё, как отстаивали до этого, но помимо этого мы расследовать любые преступления, свершённые на этой территории.

Он смолк и повисла тишина, нарушаемая лишь воем ветра, который вновь начал усиливаться. Мужчина, что был главным молчал лишь до поры до времени.

— Там нечего искать. Их нет, а виновные будут наказаны так или иначе нашими землями.

— Тогда тем более вам не очень беспокоиться. Чем быстрее мы приступим, тем раньше покиним эти земли.

— Хорошо, я услышал вас, — согласился он. — Езжайте к деревне, если считаете нужным, но там вы ничего хорошего не найдёте.

— Империя выражает благодарность за сотрудничество, — ответил Рай спокойно несмотря на то, что уже на полуслове всадники развернулись, не дослушав его.

Девушка плюнула им под ноги, бросив напоследок:

— Смотрите, не исчезните в снежной мгле. Эти земли очень голодные.

После чего поехала за остальными прочь.

Они проводили их взглядом.

— Они не сильно дружелюбны, — заметил Кондрат.

— Просто напоминают, кто здесь хозяева, — пожал Феликс плечами.

— Едем, — поторопил их проводник. — Надвигается снежная буря. Надо добраться к вечеру, если не хотим, чтобы её слова стали для нас пророческими.

Они вновь устремились вперёд в сторону деревни Уюг.

Всю оставшуюся дорогу не происходило ничего интересного. Кондрат молча наблюдал за тем, как белоснежный снег проплывает мимо их саней. Как природа, дикая и неукротимая иногда показывает характер, словно напоминая им, кто здесь в гостях. А ведь сколько людей здесь вот так исчезло, замёрзло в снежных степях и никогда не будет найдена.

— О чём говорил Рай, когда упомянул шахты? — спросил Кондрад, пытаясь перекричать усиливающийся ветер.

— Там были найдены залежи угля. Граф хотел их разрабатывать, но то священные земли, и малхонты возмутились. Едва не дошло до резни, но их старший, как его… вождь или шаман, не помню, как они его зовут, обратился в столицу империи. Там подключили нас, и мы наложили запрет на разработку.

— Доход не оправдывал вложения?

— Можно и так сказать. Да и проблемы были не нужны. Как я говорил, может они и часть империи, но здесь свои законы и легче соблюдать определённый нейтралитет и уважение к друг другу, чем потом расхлёбывать проблемы.

— А насколько прибыльным было то место?

— Да не очень, если быть честным. Просто ещё одна шахта, не более. Есть и другие места, где можно добывать уголь без каких-либо проблем. Я знаю, ты думаешь, мог бы граф на это обидеться на малхонтов, но там игра просто не стоило свеч.

И тем не менее мог ли граф затаить обиду на них? Вообще без проблем, учитывая самомнение аристократов. Вырезать деревню, чтобы припугнуть остальных — это было вполне вероятно. Самый край империи, власть далеко, и ты сам себе здесь хозяин. Случись что, вряд ли кто-то хватится за твои тёмные делишки.

Но он не мог не знать, что за это возьмётся служба расследований, которая, на минуточку, имела иммунитет перед аристократией. Да и вырезать деревню, чтобы запугать? Так они потом и сами начнут вырезать людей графа, что так или иначе привлечёт внимание власти, а там после разборов уже он отправится в один конец в снежные земли. Слишком грубая работа, если предположить этот вариант. И глупая.

С другой стороны, нежелание пропускать их виднелась невооружённым взглядом. Местные будто что-то скрывали и не хотели, чтобы служба расследований это нашла или увидела. Если это не их проделки, то пропустили бы и всё, а здесь пришлось надавить, чтобы ехать дальше.

Но опять же, это одни предположения, а они даже места не видели ещё.

К вечеру погода начала резко портиться. Ветер усилился настолько, что некоторые порывы, налетающие сбоку, едва не переворачивал сани. По правой стороне к ним стремительно приближалась белоснежная стена снега. Она выглядела, как огромная волна, от земли до самого неба. От того она выглядела ещё масштабнее, что с других сторон было чистое голубое небо и даже светило солнце.

— Осталось немного, — прокричал проводник. — Вон уже деревня!

По идее, деревня должна была быть прямо у них по курсу, но Кондрат как не приглядывался, ничего не мог различить на фоне блестящего на солнце снега. Только по прошествии пятнадцати минут он наконец начал замечать чернеющие точки домов, которые с каждой минутой становились всё больше и больше.

Они добрались до деревни ровно в тот момент, когда буря настигла их. Вот ещё даже солнце не скрылось за горизонтом, заставляя сверкать снег, как вдруг стало темно, и весь мир погрузился в снежную пелену. Все дома впереди сразу скрылись за снежным бураном. Видимость сократилась буквально метров до пяти.

Последние десятки метров им буквально пришлось прорываться, борясь с ветром, который только усиливался.

— НАДО СПРЯТАТЬ СОБАК! — ПРОКРИЧАЛ ПРОВОДНИК. — ДАВАЙТЕ, БЫСТРЕЕ!!!

Буквально наощупь они добрались до ближайшего дома и ненароком проехали над заметённым забором — об этом сообщили скребнувшие о доски лыжи саней. Стараясь не разделяться, они двигались вперёд, пока не наткнулись на дом, сложенный из брёвен, — далеко же пришлось их везти, — после чего кое-как нашли сарай.

Двери открывались вовнутрь и были заперты на засов, поэтому проблем попасть внутрь не возникло. Быстро отцепив собак и раскинув по мискам еду, они цепочкой вышли из сарая и вернулись к дому. Здесь все двери предусмотрительно открывались вовнутрь, поэтому не пришлось ничего откапывать, иначе это заняло бы порядочно времени — без людей дома занесло по самые подоконники.

Внутри их встретило пустое помещение. Только вой ветра снаружи и поскрипывания дома нарушали мёртвую тишину помещения. Изо рта шёл пар. Казалось, что даже сам дом слегка искрится от мороза.

Проводники тут же бросились растапливать печь, пока Кондрат медленно обходил дом. Здесь было всего четыре помещения: коридор, кухня, зал, совмещающий спальню, и туалет в самом углу, больше похожий на шкаф. Из дыры задувал холодный ветер, и Кондрат серьёзно опасался, что пока будешь здесь сидеть, всё отморозишь.

Восемь дней без человека не прошли для здания бесследно. Оно всё было покрыто инеем и здесь было ещё холоднее, чем снаружи. Кондрат провёл пальцами по стене, собрав на пальцах, иней, потёр его между пальцев и вытер об одежду, после чего огляделся. Дом выглядел пугающе мёртвым и пустым, будто наполненным ледяной тьмой, которая укутывала тебя со всех сторон. Будто они не были здесь одни…

Кондрат бросил взгляд в дверной проём и на мгновение напрягся. Ему показалось, что он увидел тень, стоящую и наблюдающую за ним, но мгновение и видение растворилось, оставив лишь синеватый полумрак.

Выдохнув, Кондрат ещё раз огляделся, и его взгляд остановился на кроватях. Вернее, на одной большой кровати сразу для всей семьи. Кондрат оглядел её, заглянул вниз, но ничего любопытного не нашёл и вернулся на кухню.

Здесь было чуть поинтереснее. На столе стояли тарелки с супом, который давно превратился в лёд. Четыре тарелки у каждого стула. Плюс кастрюля на печи, которую пытались затопить проводники.

— Словно ели, ели, а потом просто встали и ушли, — негромко сказал Рай, кутаясь в своё пальто.

— Интересно, это был завтрак, обед или ужин… — пробормотал, стуча зубами Феликс.

Кондрат взял вмёрзшую ложку и поднял её вместе с тарелкой.

— Что бы здесь не произошло, они ели. Успели съесть всё до половины, после чего… ушли.

— Думаешь, ушли по своей воле? — спросил Рай.

— Не знаю. Нередко, когда врываются в дом, люди роняют ложки на стол, на пол, а здесь все остались в тарелках, — поставил он посуду обратно на стол. — даже стулья не валяются, а отодвинуты, будто они спокойно встали. Значит не было никакой неожиданности. Они будто…

— Будто просто ушли, — кивнул Рай. — Домашнюю обувь видел?

— Специально посмотрел, но у кровати нет.

— Здесь её тоже нет. И у входа, я посмотрел. Но есть унты, шубы и всякие телогрейки у входа. Две взрослые пары, две детские. Получается, они просто ушли в том, в чём находились. А это немного. В такой одежде далеко не уйти.

— Это может быть ледяной психоз, — произнёс Феликс, не попадая зубом на зуб.

— Что это? — спросил Рай.

— Психоз. Он встречается на севере. Человек неожиданно может услышать голоса и идти на них далеко в тундру. Или начать плакать, кричать, метаться по комнате и вести себя неадекватно. Чаще всех ему подвержены женщины.

— Просто находка для инквизиторов… — промотал Рай.

— У нас это называли меряченье, — кивнул Кондрат. — Только, насколько я знаю, им не заболевают все разом. Им накрывает только одного человека, а здесь исчезла вся деревня. С трудом верится, что их всех накрыло этим. Может резкое снижение температуры?

— В плане? — взглянул на него Феликс.

— При резком снижении температуры, когда человек начинает замерзать, у него случаются галлюцинации. Ему кажется, что стало очень жарко, и он начинает раздеваться, — пояснил Кондрат. — Ил инфразвук, который…

— Что-что? — подался вперёд Феликс. Его слова Кондрата заинтересовали явно больше, чем Рая.

— Инфразвук. Низкочастотный звук. Очень низкий звук, который едва слышим человеком или вовсе исчезает. Такой может возникнуть при сильном ветре.

— И?

— Он может сводить с ума человека. Заставлять испытывать животный страх. Они могли испугаться, даже сами не поняв, чего именно, и броситься наружу, подумав, что это какой-нибудь злой дух или что-то в этом роде.

— Всё хорош, но не видно, чтобы они покинули дом в спешке, — заметил Рай. — Даже дверь закрыли. И кстати, откуда ты об этом столько знаешь?

— Слышал неоднократно от некоторых профессоров. А про замерзание от своих наставников, что видели замёрзших людей.

К этому моменту проводники всё же развели огонь. он набирал силу с каждым подкинутым паленьем, пока не разбушевался внутри настолько, что языки пламени лизали металлическую плиту. Иней на печи начал расступаться. Они облегчённо выдохнули и начали раскладываться.

— Буря завтра закончится, — сказал один из них, тот, что был не местным. — Сможете осмотреть остальные дома.

— Отлично, — кивнул Рай и окинул взглядом кухню. — Хотя, по правде, не нравится мне здесь. Атмосфера какая-то…

— Давящая, — кивнул Феликс. — Это из-за того, что мы не знаем, что произошло, а пустые помещения могут вызывать страх. Это нормально.

— В любом случае, оставим часовых, — он бросил взгляд на проводников, явно намекая, что не сильно доверяет им. — Будем дежурить по одному. Сначала Кондрат, потом я в конце Феликс. Завтра, как буря утихнет, пройдёмся по деревне и осмотримся.

Надо было отдать должное Раю, он выбрал самое неприятное время для себя. Первым было дежурить достаточно легко, пока ты ещё не уснул и тебя не клонит постоянно в сон. Последним тоже дежурить удобно, ты успеваешь нормально поспать, а потом вроде как и просыпаешься, как надо. Но посередине — это ни туда, ни сюда. Нет нормального сна.

И вскоре Кондрат остался единственным бодрствующим в доме.

Постепенно помещения прогревались. Уходил иней, внутри становилось теплее, и та атмосфера, о которой говорил Рай испарялась сама по себе. Скорее всего, всё дело было именно в температуре и в ощущении того, что дом был словно мёртв. Но теперь, с приходом тепла, от того ощущения не оставалось и следа. Лишь буря за окном навевала неприятные мысли.

Кондрат обустроил пост около окна, поставив стул так, чтобы было видно ещё и входную дверь. С кружкой горячего чая он наблюдал за бурей, которая не спеша останавливаться, изредка отвлекаясь на чайник, который заблаговременно поставили для дежурившего.

Как сейчас.

Вздохнув, он подошёл к нему и налил в кружку, — в одну из тех, что они взяли с собой, — горячий чай, от которого поднимался пар. Приятный аромат и вкус, они явно не экономили на еде. Отпив немного, Кондрат медленно повернулся к своему месту…

И замер.

Глаза прищурились. Рука тут же сползла на рукоять пистолета.

Там, за окном у самого стекла он снова видел чью-то тень. Даже не тень, а очертания человека. Смутные и нечёткие, будто марево. Он появился лишь на мгновение, как будто дразня, и почти сразу растворился в ветре, словно сам став снегом, оставив за собой чувство, словно теперь они были здесь не одни…