Между добром и злом. 3 том

Глава 17

— Метель приближается! — крикнула Нутико, возглавлявшая их колонну. — Мы не успеем!

— Тогда становимся на привал? — спросил Рай.

— Да! А завтра с концом бури будем уже у города!

Им на встречу шла огромная белоснежная волна, которая захлёстывала собой землю, как поднятое цунами. Перед ней шёл, как предвестник непогоды, сильный ветер, бивший прямо в лицо, и чем ближе буря была, тем сильнее он становился. Выбирать не приходилось, и они остановились посреди открытых полей, где негде было спрятаться.

Работали все, даже Нутико. Феликс расчистил взмахом рук снег, а Нутико с Кондратом и Раем начали быстро устанавливать юрту, крепя так, чтобы сильный ветер не сдул её вместе со всеми. Больше всех здесь везло собакам, которые могли спокойно ночевать на улице, не боясь ни бури, ни снега, ни низких температур. Более того, низкие температуры они любил больше, чем высокие.

— Буря будет сильной, — тихо произнесла Нутико, выглядывая напоследок на улицу. — Дух Ледяного Ветра не в настроении…

Феликс издал что-то похоже на насмешливое фырканье, что не смогло укрыться от девушки.

— Тебе смешно, имперец? — тут же впилась она в него взглядом.

— Что? Нет, просто…

— Давай, смейся. Хочу посмотреть, как будут улыбаться твои обмороженные губы, когда Дух Ледяного Ветра явится сюда, чтобы выморозить из тебя твою душу.

— Успокойся, Нутико, — осадил её Рай.

— Не указывай мне, — сразу ощетинилась она.

— Я не указываю, я говорю, чтобы ты успокоилась, — ответил он твёрдо. — Нам не нужна сейчас ссора из-за ледяного духа.

— Духа Ледяного Ветра, — возмутилась Нутико.

— Просто без ругани.

А стенками палатки уже начал выть ветер и в том небольшом отверстии, через которое выходил дым, снежная пелена уже заволокла небо, окончательно оградив их от остального мира. Выгляни на улицу и будет казаться, что ты оказался в небольшой комнате, чьи стены сплетены вьюгой. Очень странное чувство.

Они разложились, заняли свои места и определились с тем, кто и когда будет дежурить. Без этого было нельзя. Даже сейчас, когда кажется, что буря надёжно укроет их от остальных. Но перед они поужинали, расположившись около небольшого костерка по центру, который отапливал помещение.

Ели они молча. Лишь иногда Рай или Феликс обороняли парочку слов друг другу, переговариваясь, но не более. А вот Нутико и Кондрат молчали. И лишь один раз он нарушил молчание между ними, вспомнив момент, который хотел уточнить.

— Нутико, а кто такая каси?

— Что? — удивлённо посмотрела она на него.

— Я слышал, как муж вашей старейшины обращался к ней не по имени, а… назвал её каси.

— Каси — это дорогая на нашем языке, — усмехнулась она.

— А кари — дорогой?

— Уважаемый, — поправила его девушка. — Мужчина уважаемый, женщина дорогая.

Интересно, это связано с матриархатом, который царил в племенах, где мужчины пусть и были равны с женщинами, однако те были чуть выше по статусу или как можно было назвать положение в общества?

— Кондрат, ты был в воющей смерти, что ты там видел? — спросила Нутико.

— Зачем тебе?

— Ну как, просто интересно, — пожала она плечами. — Я там не была, а кто был, совсем не рассказывают ничего о том месте. Что оно из себя представляет? Почему там так опасно?

— Наверное, там опасно, когда ты доходишь до самого конца, а всё остальное время ты просто чувствуешь то, что вы называете смертью. Это жуткое и неприятное чувство того, что за тобой следят сами стены.

— И клыки смерти, их там много?

— Достаточно…

История Кондрата пришлась к месту. Не было людей, которым не было бы интересно послушать о загадочном и жутком месте. Даже Рай и Феликс при своих материалистических взглядах на реальность с интересом слушали его, пусть Кондрат им уже рассказывал о том месте. Удивительно, что Кондрат открыл в себе достаточно хорошего рассказчика.

Он не замечал, как, рассказывая о том месте, упоминал о каких-либо фактах из своего мира, тем самым иногда рассказывая истории, которые слышал сам ещё жителем совершенно другой вселенной. Как например про один жуткий перевал или истории исчезновения людей на севере, когда те просто будто растворялись в воздухе.

Иначе говоря, вечер прошёл неплохо. Ничто не объединяет так, как хорошая добротная, пусть и жуткая история за кружкой горячего чая, когда за стенами без устали воет ветер и всё заметено снегом. Не хватало лишь подоконника, чтобы сесть с тёплым пледом напротив окна и наблюдать за снегопадом.

Хотя одному богу известно, что именно можно было увидеть в буре, которая несла с собой лишь смерть.

Первым на очереди был Кондрат. Шутливо Феликс попросил его больше не выглядывать в окно, чтобы не увидеть там кого-нибудь ещё. Для него и Кондрата это было шуткой, однако Нутико, которая застилала себе место подальше от мужчин, обернулась и нахмурилась. Уже когда остальные легли, приглушив огонь и оставив Кондрата караулить, она подошла к нему.

— Что он имел ввиду под тем, чтобы ты больше никого не увидел.

— Да так, мелочи, — отмахнулся Кондрат. — Ложись спать. Тебе тоже дежурить.

— Нет, я хочу знать, настойчиво произнесла она.

Он вздохнул. Молодая и упрямая. Однако Кондрат не видел смысла тут спорить и препираться, когда можно просто рассказать.

— Когда мы остановились в деревне Уюг, я стоял в карауле первым. Сидел, слушал, смотрел в окно. И отвлёкся на несколько секунд. А когда обернулся увидел силуэт человека в окне.

— Какой?

— Обычный. Мужчины. Мне просто показалось, потому что налетел ветер, и он тут же исчез. Такое иногда привидится, — попытался успокоить её Кондрат беззаботным голосом.

— Не к добру видеть мёртвых в буре, — негромко произнесла Нутико.

Да если отталкиваться от этой логики, тут в принципе находиться не к добру. Вроде бы огромный север, а здесь то люди пропадают, то мёртвые нападают, а иногда пытается сожрать стадо оленей. Он, конечно, любит загадки, но здесь какой-то перебор. Он ещё не свихнулся здесь лишь потому, что подходил ко всему с научной точки зрения, пытаясь объяснить всё логичными доводами. Даже те «зомби» могут быть заражены каким-нибудь грибком в мозгу, который заставляет их искать других.

Тем не менее окон в юрте не было, и Кондрат мог быть спокоен по поводу того, что может увидеть ещё одного призрака.

Его смена прошла, настала очередь Рая, которого сменить должна была Нутико. Сдав свой пост, Кондрат сразу лёг и тут же провалился в сон, словно рубильником вырубили свет. Ему не снилось ничего, лишь темнота, спокойная и умиротворяющая Он настолько быстро и сильно уснул, что не услышал, как Рая сменила Нутико, хотя мог похвастаться чутким сном. И он бы так и спал, если бы не одно «но»…

Он захотел в туалет.

Захотел из-за холода, от которого не спасал даже спальник из толстой кожи, обшитый внутри мехом, словно внутри юрты стало холоднее, чем на улице. Медленно просыпаясь, Кондрат чувствовал, как холодный воздух обжигает кожу, как пробирается под одежду, пронизывая тело и заставляя его содрогаться мелкой дрожью.

Он попытался открыть глаза и не смог этого сделать. Ресницы слиплись из-за инея, и ему пришлось помогать себе руками.

То ли из-за предчувствия чего-то нехорошего, то ли из-за дикого холода, но Кондрат сразу пришёл в себя, так же быстро, как и провалился в сон. Он резко сел, потянувшись за пистолетом, но внутри юрты было пусто. Воздух искрился, будто наполненный серебристой пылью, костёр не горел, и всё вокруг было покрыто инеем. Рядом его товарищи, завернувшись в спальники в попытке спрятаться от холода, мирно спали, не смотря на собачий холод.

Но не было Нутико.

— Эй, просыпайтесь, — он начал расталкивать товарищей. — У нас проблемы, вставайте. Подъём!

Но они не просыпались. Лежали в своих мешках и не подавали признаков жизни, кроме дыхания, которое вырывало облачками пара. Будто впали в что-то похожее на летаргический сон, приобретя синюшный оттенок из-за холода.

Когда Кондрат вылез из своего мешка, не мог сдержать стучащих зубов, которые выбивали очень быстрый ритм. Тело то и дело содрогалось от холода. Холод в юрте обжигал. И первым делом он бросился к костру. Упал перед ним на колени и начал разжигать, не экономя на растопке.

Огонь разгорался откровенно плохо. Он то и дело пытался потухнуть, словно растопка промёрзла настолько, что даже пламя не могло заняться им нормально. Как будто сам воздух пытался затушить единственный источник тепла в округе. И Кондрат не стал мудрствовать — он схватил лампу и плеснул масла прямо из неё, наконец заставив огонь разгореться. Свет сразу охватил юрту, заставляя отступить холод, который нехотя и верно отступал от пламени.

Кондрат предпринял ещё одну попытку разбудить товарищей, однако успеха не добился. Его взгляд обратился к выходу.

Нутико пропала.

Несомненно, она ушла в пургу, но как давно? Судя по тому, что костёр затух и юрта вся выстудилась, прошло достаточно много времени. Но с другой стороны, если она настолько сильно промёрзла, то они бы тоже не проснулись. Он бы не проснулся. Скорее выглядит так, будто в юрте внезапно упала температура.

Кондрат бросился к выходу и выглянул на улицу. Там продолжала бушевать стихия, но даже с ней он видел следы, уходящие в снежную тьму, которые очень быстро заметало. Судя по ним, Нутико ушла буквально несколько минут назад. Что бы не произошло, что бы не заставило резко опуститься температуру, она ушла совсем недавно, и у него были все шансы нагнать её до того, как девушка потеряется навсегда.

Кондрат вспомнил свою жизнь в армии, одевшись так быстро, что позавидовали бы многие молодые. Он выскочил на улицу, не забыв прихватить с собой оружие и масляную лампу, устремившись по следам вперёд.

Это был глупый и опрометчивый поступок. Заблудиться вот так в буре следом за девушкой, это раз плюнуть, однако Кондрат надеялся, что Нутико не ушла далеко, и они успеют вернуться обратно по собственным следам. Держался за эту мысль, уверяя себя, что если не нагонит её сразу, то вернётся обратно, отдав непогоде девушку.

На мгновение он остановился около саней, намереваясь захватить с собой собаку, но те в ужасе сбились в кучу, повизгивая и глядя на бурю, которая будто разинула пасть, чтобы их проглотить.

Или ему кажется…

Как бы то ни было, Кондрат бросился вперёд, захватив с саней верёвку на всякий случай.

Выживет ли девушка, выживет ли он сам, решало только время. Как далеко Нутико ушла, как быстро она двигалось — от этого зависело, смогут ли они вернуться обратно по собственным следам.

И почему в тот момент, когда остальные уснули и не приходили в себя, он так просто очнулся? Хотя почему он спрашивает, ответ сейчас висел у него на груди под одеждой, оберегая владельца от воздействия из вне.

Кондрат бежал через бурю, прорываясь через ветер, который бил в лицо и словно пытался его остановить. Он проваливался в снег по колено, но упорно шагал вперёд несмотря на то, что снег пытался залепить ему обзор. И старался не смотреть по сторонам, так как боковым зрением замечал движение, замечал фигуры, прячущиеся в порывах ветра, их дрожащие очертания, которые наблюдали за ним. Что-то подсказывало, что нельзя им смотреть в глаза…

Всё больше и больше фигур кружилось вокруг него. Через вой ветра он мог слышать их шёпот, их призрачные голоса, мог видеть краем глаза их пугающе улыбчивые лица с пустыми холодными глазами цвета голубого неба. Он слетались на него, как мотыльки, почувствовав живое тепло. Или жизнь, которая ещё билась вокруг него…

В какой-то момент такая фигура возникла прямо перед ним, и Кондрат всё же поднял глаза, встретившись с ней взглядом.

Кондрат к своему удивлению узнал её. Мужчина в свитере, именно такого он видел тогда перед окном, случайно обернувшись. Его неясные очертания неожиданно приобрели чёткость, он будто стал материален, сплетённый из ветра и снега. И лицо, улыбка добрая и слегка безумная, человека, который заботой был готов тебя задушить.

Но страшнее всего были его глаза. Бездонные голубые глаза. Взглянув в них, Кондрат почувствовал прилив… любви и нежности? Какая мерзость… Эти чувства пытались проникнуть в его мозг, пытались вызвать у него какой-то эмоциональный отклик, симпатию или что-то такое, когда тебе хочется поверить человеку…

Кондрат ткнул в призрака лампой, не позволяя проникнуть глубже в мозг и тот просто растворился. Остальным призракам это не понравилось, но Кондрат почувствовал успокоение. Они пугали, это безусловно, они вызывали желание броситься прочь отсюда и начать верить в бога, но… они не были материальны и не могли причинить физический вред.

Так он думал, и так по факту было, если бы они не кружили и не закрывали обзор, мешая ему искать след.

Кондрат пообещал себе, что не отойдёт дальше, чем на три минуты пути, но прошло уже четыре, а он продолжал идти, прорываться через мглу. И его старания были вознаграждены, когда он увидел впереди фигуру. Одинокую фигуру, медленно идущую вперёд, как лунатик, покачивающуюся в разные стороны на ветру.

— Нутико! Нутико, стой!!!

Но Нутико его не слышала. Она брела вперёд с открытыми, но пустыми глазами. Кондрат бросился что есть сил за ней, несмотря на ветер, который бил ему в лицо, пытаясь остановить. Не смотря на призраков, которые кружили вокруг, приобретая пугающие и жуткие формы лица, всё меньше и меньше походя на людей.

— Нутико! — Кондрат схватил девушку, и развернул к себе лицом, но на него посмотрели пустые глаза. С тем же успехом она могла спать. — Очнись!

Пощёчина, вторая, третья, её ледяные щёки покраснели от ударов, но она не проснулась. Более того, пыталась пятиться дальше во мглу, продолжая идти по известному только ей пути. Кондрату даже стало интересно, куда именно девушка его выведет, однако сейчас было не время для экспериментов.

Вместо этого, он накинул ей на талию верёвку, сбил с ног и поволок прочь по собственным следам.

И казалось, что вьюга начинает отпускать их. И ветер больше не летел в лицо, и призраки остановились, но…

Обернувшись назад, Кондрат увидел действительно жуткое природное явление, заставившее его испугаться больше, чем тех призраков, что больше походили на человекоподобных вампиров. В их сторону двигалась ледяная стена. И стена не в переносном смысле этого слова. Именно что стена, синеватая, массивная, похожая на вату стена. Она ревела, ревела как зверь, накрывая собой всё, от самой земли до самого верха, насколько хватало глаз.

Будто то, что не смогло забрать обманом, теперь решило забрать силой. Кондрат бежал, высоко задирая ноги в то время, как Нутико продолжала вяло сопротивляться, служа якорем. Он бы мог её бросить, но Кондрат не для того полез в бурю, чтобы вернуться ни с чем.

Впереди показались очертания юрты. Он устремился к ним, взрывая перед собой снег с каждым шагом. Собаки лаяли, как обезумевшие. Отвязанные от саней, сейчас они разбегались, теряясь во мгле, чтобы попытаться избежать ужасной части. Какой именно, оставалось лишь гадать, однако Кондрат хорошо помнил замёрзших заживо животных, которых они нашли в деревне.

Нутико он буквально забросил во внутрь.

— Подъём! Быстрее! Подъём! — проорал он, но никто не проснулся.

Понимая, что остался здесь один, Кондрат пнул девушку, которая пыталась встать, и выскочил на улицу. Стена уже была близко. Температура падала. Он смотрел на это явление и едва подавлял желание побежать прочь. Вместо этого Кондрат устремился к саням, схватился за них и потащил за собой в юрту. Если это то, о чём он думает, то им нужна будет растопка, нужно будет очень много растопки, чтобы поддержать огонь и сохранить тепло.

Он успел заскочить в самый последний момент, закрыв за собой проход, когда это стена льда и холода настигла на них. Послышался треск, изморозь начала проникать из всех щелей, просачиваться прямо через стенки юрты. Воздух заискрился, и огонь, поддаваясь неведомой силе, начал затухать. И Кондрат понимал, что если он затухнет сейчас, то никаких потом уже не будет…