Между добром и злом. 3 том

Глава 19

Три дня до города — не так много, чтобы не дойти, и не так мало, чтобы расслабиться.

Прежде чем бросить почти все свои вещи, Нутико сделала снегоступы из подручных материалов, ободрав оставшиеся сани. Немного непривычно, но возможность передвигаться, не проваливаясь по колено в снег, это полностью компенсировало. Было взято всё, что могло пригодиться в коротком переходе, включая оружие, после чего они выдвинулись в путь.

Радовало в этой ситуации лишь то, что после прошедшей бури новых не предвиделось. Застань она их сейчас, и живыми они уже точно не выберутся.

Про то, как они собирались ночевать, стало ясно только к ночи, когда Нутико достала походную лопатку. Она минут пять ходила по округе, пока не остановилась около сугроба, и Кондрат понял, что она хочет сделать. Это заняло около часа, однако вскоре была готова нора, полностью укрытая от ветров, где они вчетвером вполне могли разместиться.

Кондрат вспомнил невольно детство, когда ещё ребёнком они строили такие норы во дворе в сугробах и ему было интересно, каково в там ночевать. Что ж, шанс проверить представился, и, если признаться честно, сначала было прохладно. Но не так холодно, как спать на улице под иногда налетающим ветром. А со временем, когда они сбились в кучу, подложив под спальники всё, что было, стало и вовсе даже жарко.

Рай и Феликс недоверчиво подглядывали на заснеженный потолок и, чего уж греха таить, Кондрату тоже было не совсем уютно под толщей снега, который мог обвалиться, пока они спят, и похоронить под собой. Немного радовало, что всегда будет кто-то дежурить и сможет их разбудить до того, как их похоронит.

Но их не похоронило под снегом. Наутро они проснулись целыми, невредимыми и даже выспавшимися, после чего отправились дальше.

Конечно, идти и ехать через бесконечные снега было разными вещами. Всё ощущалось больше, масштабнее, бесконечное, то, что занимало около получаса на санях, они проходили за час и более. Совсем одни среди снегов…

Вторая ночь была такой же спокойной, как и первая, а переход таким же длинным и изматывающим. Единственной, кто двигался легко, будто его не тяготили все трудности перехода, Нутико. Она словно едва касалась снега, легко ступая там, где остальные порой проваливались. А вот на третью ночь ударили настоящие морозы, и даже в их импровизированном убежище было так холодно, что казалось, глазные яблоки превратятся в лёд.

— Надо раздеться, — произнесла Нутико, оглядываясь. — Иначе помёрзнем здесь все.

Она была единственной, кто не стучал зубами. Остальные, включая Кондрата, даже слова вымолвить не могли.

— Разд-д-деться? Изд-д-деваеш-шся? — прошипел Рай, кутаясь в свой спальник.

— Будем греться все вместе друг о друга, — ответила она. — Или предпочитаешь замёрзнуть здесь насмерть?

— Да б-бред-д-д… — пробормотал он.

— Он-на п-п-права, мы так в-в-в арм-мии грел-л-лись, — выдавил из себя Кондрат.

Рай недоверчиво посмотрел на него.

— Гол-л-лыми с-согрем-м-мся лучше?

— Друг о друга, — ответила раздражённо Нутико. — Если ты думаешь, что мне хочется, то сильно ошибаешься. Но жить мне хочется больше.

И в подтверждение своих слов она начала быстро раздеваться, скидывая с себя верхнюю одежду. Было видно, как её кожа бледнеет и покрывается мурашками, а иной раз пробегает дрожь, однако её это не останавливало. Она разделась вплоть лёгкой рубашки и штанов, прыгнув в спальник.

— Быстрее, блин! — рыкнула она. — Нижнюю одежду можете не снимать.

Они переглянулись и всё же подчинились. Трое промёрзших, они сразу нырнули к ней, укрывшись оставшимися спальниками и одеждой, завернувшись, как в кокон. И девушка оказалась права, вскоре они почувствовали долгожданное тепло, словно завернулись в очень тёплое одеяло.

— Кто попытается просунуть мне куда не следует руку, я отрежу член, — сразу предупредила девушка. — Я вас предупредила.

— Никто и не собирался, — фыркнул Рай. — Здесь не насильники собрались.

— Да рассказывай мне, имперец.

— Слушай, если вам приходилось встречаться с ублюдками, не означает, что здесь все такие. Мы их ненавидим в равной степени, как и вы.

— Да конечно!

— Слушай, мы ещё пререкаться здесь будем из-за этого? — спросил он.

— Я не пререкаюсь, — рыкнула она. — Имперцы приходят сюда, нападают на женщин, насилуют, а вы потом такие «а мы не при делах».

— Хорошо, — вздохнул он. — В вашем племени кто-нибудь пострадал от насилия?

— В нашем нет, но в других — да.

— В каких?

— В других, — буркнула она.

— В каких других? Ты точно можешь сказать?

— Мне подруга рассказывала, что у её знакомой сестра была знакома с одной девушкой, у которой мамину подругу изнасиловали, когда она пришла в город.

— Короче кто-то там где-то там, но точно даже никто и не знает, — хмыкнул он. — Я спрашиваю не про город, а про вас. Часто кто-то нападает на ваши племена или там в тундре пытается изнасиловать?

— Да при чём тут это⁈

— Да при том, что в городе всех насилуют, а не исключительно малхонтов. Это вообще хреново, что кого-то насилуют, но это происходит не исключительно с вашим народом.

Пока они пререкались, Кондрат обратился к Феликсу:

— Ты говорил, что артефакт может быть разумным, помнишь?

— Я такое говорил? — удивился он.

— Да, сказал, что он может содержать частичку души и быть разумным.

— А, ну да, точно… — вспомнил он. — И? Если хочешь узнать что-то конкретное, то ты должен понимать, что разумный артефакт никто и никого не видел. О нём говорят, его описывают, каким он должен быть, но при этом неизвестно, возможно ли существование такого предмета или нет. И я думаю, что это не наш случай.

— Почему?

— Ну… потому что будь он разумным, то не лежал бы там в корабле столько лет. Если он действительно имеет кусочек души и управляет людьми, то давно бы заставил вытащить себя оттуда, а не пролежал несколько сотен лет, дожидаясь, пока его вытащат. Помнишь, ты сказал, что там много тел?

— Да.

— Ну вот будь он разумен, заставил бы их вынести его оттуда, по такой логике, как свёл с ума людей на корабле. Но он этого не сделал. А всё потому что безумие — это побочный эффект, как и кристаллизация с оживлением тел. Это просто артефакт, который имеет такую силу, но он не разумен. Почему ты спрашиваешь, кстати?

— Не знаю, — честно признался Кондрат. — Наверное, потому что мне не даёт покоя тот голос. Это было… странно. Он не угрожал, не пытался подкупить. Скорее упрашивал.

— Хрен его знает, если честно, — вздохнул он. — Станет ясно, как найдём артефакт. Сейчас главное, что мы выяснили причину, почему исчезла деревня и что стало с людьми. Теперь надо выяснить, кто это сделал, и где он держит артефакт. Дело техники, иначе говоря.

Рядом заёрзала Нутико. Её спор с Раем ни к чему не привёл, и теперь она искала место поудобнее, чтобы заснуть. Кондрат мог представить, насколько ей неуютно, молодой, пусть боевой, но девушке среди взрослых мужчин. Но она не возмущалась, не бурчала, и позволяла себе лишь злобно сопеть… Хотя не, это она так спит просто.

Как бы то ни было, эта ночь выдалась до ужаса холодной, будто дух ледяного ветра или что там было, вновь вышел на охоту за ними и теперь летал по округе, чтобы найти сбежавших. Хотя какой дух? Убийца, ублюдок, завладевший артефактом, который теперь заметал следы. Не получилось с наёмниками, и решил попробовать артефактом.

А это значит, что они медленно и верно приближались к ответу. Приближались туда, где этот артефакт, скорее всего, и находился. В городе. Именно туда вели следы тех, кто вытащил его с корабля.

Этой ночью они ночевали вполне сносно. Стоило показать нос наружу, как тут же тот замерзал. Однако спрячься в спальник, прильнув к остальным, и казалось, что ты прижался боком к тёплой печке или грелке. Становилось уютно и тепло, а ветер снаружи добавлял какой-то суровой романтики, не в силах их здесь достать.

И Кондрат не заметил, как проспал всю ночь, проснувшись от того, что сзади, сладко похрапывая прям в ухо, обнял его, как подушку, Феликс, а спереди, сжавшись калачиком, точно кошка, ищущая тепло, прижалась Нутико. Рай прижался к Нутико с другой стороны, стараясь не отрываться от тёплого коллектива в то время, как снаружи уже светило солнце.

Пора было вставать.

После вчерашнего холодного ветра не осталось и следа. Будто действительно ледяной дух промчался, ища их на просторах севера, но остался ни с чем. Они двигались вперёд, перекидываясь между собой словами до тех пор, пока впереди не показалось тёмное облако. Это выглядело немного странно, если не знать причины — голубое небо коптили сотни печей на угле, из-за чего над городом всегда был смог. А если приглядеться, то можно было заметить и трубы заводов, которые располагались вокруг.

— Вон там справа находятся шахты по добыче металла, — указал в ту сторону Рай. — Можно сказать, город появился здесь исключительно благодаря им.

— Они проходят под городом? — спросил Кондрат.

— Нет, слава богу. Один раз шахты проходили под деревней, так она потом вся ушла под землю из-за этого. Жуткое дело было.

— Я вас довела, — дала о себе знать Нутико. — Придём, вы дадите мне коня или сани, чтобы я вернулась.

— Как только, так сразу, — ответил Рай, но на их языке это могло значить и то, что могут они сделать это далеко не сразу, и ей придётся задержаться с ними.

Подходить к городу по главной дороге они не стали, избрав путь через пригородные домики. Лучше, если их увидит как можно меньше людей. И дело не в паранойе, простая предосторожность, учитывая обстоятельства. Так частенько приходили в город и сами малхонты, чтобы как можно меньше показываться на людях. Всеобщее недоверие друг к другу здесь цвело и пахло.

— Что теперь? Пошлём письмо? — спросил Феликс. — Или едем сами?

— Сначала выясним с отелем, — ответил Рай. — Кто там проживал, и куда делся. Потом уже всё остальное.

Он вытащил на свет небольшой ключ с жетоном и гербом, который носил отель. Герб был красивым, волчья голова в профиль с обнажёнными клыками. Выглядело солидно… в отличие от самого ключа, который переживал явно не лучшие свои дни. Найти место, откуда был ключ, не представляло проблем, стоило лишь обратиться к первому попавшему человеку, показав брелок.

Спросил Феликс, он выглядел безобиднее всех, словно немного заспанный уставший путник, занимавшийся непонятными и никому ненужными научными работами, о которых никогда и никто не услышит.

Их направили в трущобы.

В каждом городе есть свои трущобы. Вопрос лишь в том, как они выглядят. Где-то это бесконечные многоэтажки, стоящие так близко, что солнце никогда не показывается. Где-то это, наоборот, низенькие дома, кучкующиеся вместе. Где-то старые покосившиеся строения, а где-то монолитные бетонные здания. Вопрос не стоял, какие строения там были — вопрос был в том, какая там царила атмосфера и жили люди. Потому что стоило зайти туда, и ты сразу всё понимал.

Весь город был устелен грязным снегом. Дома были серыми от сажи, коснись, и запачкаешь руки. Про кашу под ногами не имело смысла и говорить, в свинарнике было чище. Однако оказавшись именно здесь, в этом районе они сразу поняли, где оказались.

Вроде те же дома, вроде те же улицы, но народ вокруг нелюдимый, какой-то слегка звериный, поглядывающий на гостей искоса, особенно на Нутико. Крысы — это была первая мысль Кондрата, когда он увидел их. Даже дети, у них были какие-то крысиные повадки бегать стайками и прятаться в переулках, поглядывая оттуда за другими.

Искать в таком месте отель, если так можно было назвать его, не было проблемой. По факту он был здесь единственным зданием, выглядящим презентабельно на фоне остальных. Когда-то величественный четырёхэтажный дом, теперь напоминающий большой короб, расположился перед небольшой прямоугольной площадью, где в центре, как памятник, возвышалась полуразрушенная кирпичная труба. Людей здесь тоже хватало, словно место притяжения всех жителей злосчастного района.

— Подождите здесь, чтобы всей толпой не идти и не привлекать внимания раньше времени, — попросил Рай. — Поднимемся я и Кондрат.

— Как скажешь, — не стал спорить Феликс.

Внутри было не сильно лучше, чем снаружи. Просторный холл со стойкой администрации в конце превратили в забегаловку. Здесь царила грязь, крики и мерзкий запах человеческих выделений и спирта. Под ногами, будто в довершение картины, чавкал когда-то красный, пропитавшийся грязью и растившим снегом ковёр. Наступаешь его, и будто идёшь по болоту, где из-под подошв выделяется вода.

Место идеально подходило для тех, кто хочет спрятаться или не хочет привлекать лишнего внимания к своей скромной персоне. Как раз для тех, кого нанимают для не совсем легальных и грязных дел.

К стойке администрации подходить Кондрат с Раем не стали, сразу направившись к комнате номер которой был указан на брелке. Третий этаж, помещение в самом конце коридора слева. Ключ подошёл идеально. Едва Рай повернул его, раздался глухой щелчок, и дверь открылась. Внутри их ждал вполне себе обычный и даже, что удивительно, опрятный номер. Только…

— Здесь никто не заселён, — заметил Рай, войдя внутрь и оставляя за собой грязные отпечатки сапог. Остановился и огляделся по сторонам. — Да, здесь никто не живёт.

— Тела пробыли во льдах явно дольше недели, так что не удивительно. Вопрос лишь в том, вернулся ли кто-то или нет.

— Вестимо вернулись.

— Я не про город. До города они точно добрались, раз артефактом кто-то пользуется. Добрались ли они сюда, в номер, после встречи с нанимателем?

Рай понял, о чём он. Обычно от исполнителей избавляются. Просто на всякий случай.

— Тогда у нас проблемы, — пробормотал Рай.

— Если они не вернулись, то те, кто здесь давно работает, такое бы запомнили. И наверняка знают, куда делись личные вещи тех людей. Надо спросить.

Администратор был, как и весь отель — лишь напускной лоск снаружи, чтобы обмануть не намётанный глаз, но под ним скрывалось неприятное крысиное лицо. Одно из тех, что устраивает драки в кабаках, а иногда может и пырнуть под рёбра. Когда он увидел ключ и удостоверение Рая, то сразу нахмурился.

— Припоминаю, бывали такие, да, группа людей, в этом году, — кивнул он нехотя.

Он бы может и отнекался, сказав, что не помнит, однако они были из самой службы расследований. А о них ходили плохие слухи, и с такими связываться себе дороже. Сегодня ты послал их, а завтра они тебя будут пытать в подвале и выбивать правду — подобных слухов в массах было полно.

— Сколько месяцев назад? — уточнил Рай.

— Да месяцев шесть назад, чтобы не соврать. Пришли, сняли комнату, а после просто ушли.

— Куда, знаешь?

— Не отчитывались. Ушли в ночь, поняли лишь потому, что комнату через месяц никто так и не оплатил. Никого внутри не было.

— Ушли с концами или собирались вернуться? — спросил Кондрат.

— Собирались вернуться. Там остались личные вещи. Документы, одежда походная, сумки. Явно не то, что берут в дальние походы на север.

— И где они?

— Что-то продали, что-то отдали. За неоплату мы имеем полное право забирать личные вещи, — добавил он быстро, увидев, как недобро блеснули глаза Рая.

— Кому отдали документы?

— Да никому. Где-то здесь может и валяются у нас, — бросил он взгляд на дверь за спиной. — Среди остальных вещей, если подумать, да найдутся.

— Мы хотим посмотреть.

— Конечно-конечно… — мужчина с крысиным лицом поспешил о стойку, пропуская их вперёд.

Как он и говорил, связываться с такими — себе дороже. К тому же, когда речь заходит о делах, которые играются на совершенно другом уровне. Он то обычный администратор, подкидывающий шлюх, наркотики и всё, что захотят гости, иногда подворовывая в номерах у лопухов. А здесь…

Н помнил тех, кто приехал шесть месяцев назад, и их нельзя было назвать простыми работягами, чьё дело кирка или даже пуля. Он не был сведущ в этих делах, но и не был дураком, чтобы не понять, что таких людей зовут, когда у тебя есть деньги, и когда дело требует деликатного подхода…