Между добром и злом. 3 том

Глава 10

Корабль вёз какой-то артефакт, что мог быть использован, как оружие, но не доплыл и был выброшен на скалы. После этого о нём узнали малхонты и стали защищать его от тех, кто мог использовать его во зло. Но это не помогло, и теперь артефакт или что они там перевозили был то ли затерян, то ли в руках кого-то, кто пытался им воспользоваться. И возможно, то, что местные называли Духом Ледяного Ветра, было последствиями использования того оружия.

А может это две совершенно несвязанные между собой вещи, и он пытается притянуть за уши одно к другому.

Выяснить, где правда, а где его домыслы можно было лишь отследив сам артефакт или тех, кто увёл людей из деревни. След с деревней затерялся окончательно, но вот с артефактом могло что-нибудь и выйти. И для начала надо было понять, как давно его забрали.

— Кто в последний раз видел груз того корабля? — спросил Кондрат, взглянув на старуху Такисуко. — Кто последний спускался туда, чтобы принести клыки смерти?

— Охотник, — нехотя ответила она. — Охотник Родуми из другой семьи. Пять лет назад он был повинен в смерти человека и отправился туда, чтобы доказать, что имеет право на жизнь. Родуми вернулся с клыком смерти, а значит должен был видеть ту комнату.

— Я хочу с ним поговорить.

— Поговоришь, как только встанешь на ноги, — ответила Такисуко.

— Мне надо сейчас, — возразил Кондрат и уже начал было вставать, но старуха удивительно сильной для её возраста рукой уложила его обратно.

— Мы спасали тебя не для того, чтобы ты умер. Тебе надо восстановиться.

— Я хорошо себя чувствую, — попытался он встать, но она его удержала одной рукой и рассмеялась.

— Даже если такая старая, как я, могу с тобой справиться, что сделают с тобой наши равнины, ответь мне? Твоя жизнь оказалась рядом со смертью куда ближе, чем ты думаешь, и проклятие того корабля ещё не отпустило тебя.

— Какой проклятие? — ему эти слова не понравились. Не то, чтобы он верил в проклятия, однако что он мог там подцепить, одному богу известно.

Вместо ответа старуха осторожно убрала повязки с одной из ран на его руке. Вроде обычные раны после укусов человеком и дикими животными, да кое-где не хватало даже плоти и тем не менее они выглядели не так жутко, как могли, если не считать голубого цвета и чего-то похожего на иней.

Вместо слов старуха вышла на улицу, после чего вернулась с пригоршней снега, который уже таял в её руках. Она осторожно посыпала снег на рану, но вместо облегчения, которое обычно дарил холод, руку Кондрата пронзила боль. Острая и нестерпимая, будто ему к ране приложили раскалённый металл. Кондрат не издал ни звука, сжав челюсти, но демонстрация была красноречивой.

Рана тут же начала покрываться изморозью, которая начала расти маленькими кристалликами в разные стороны, как на телах, которые он видел.

— Видишь? — кивнула она на рану. — Это проклятие смерти. Выйдешь на сильный мороз, и очень быстро погибнешь, станешь как те тела, что ты видел, если не долечить.

— Как меня тогда довезли? — поморщился Кондрат. Рука успела немного занеметь.

— Так и довезли, старым народным способом.

— Каким же?

— Тело к телу, — усмехнулась она. — А теперь спи. Ты уже не ребёнок, не надо мешать нашим сёстрам спасать тебя.

— Я ещё хотел спросить про кристаллы и сам корабль… — пробормотал Кондрат.

— Спрашивай, если сможешь, — хмыкнула она.

И он бы рад был спросить, но язык начал заплетаться, а в голове стало настолько тяжело, что он сам не заметил, как оказался головой на подушке. Всё вокруг темнело, и Кондрата неуклонно клонило в сон. Он ещё немного посопротивлялся этому чувству, после чего понял, что всё бесполезно и просто сдался, отдавшись усталости, которая накатила не просто так.

В любом случае, доводы старейшины были весомыми. Не имеет смысла рваться расследовать дальше, когда тебя может убить банальный холод. Потому в следующие дни Кондрат позволил женщинам поухаживать за собой, что было для него… несколько непривычно.

Он привык к одинокой жизни, которую не разбавляла забота. С того самого момента, когда по глупости решил пойти в армию до того момента, как стал старым детективом он всегда был сам по себе. А здесь за ним всегда кто-то да ухаживал, перевязывал, заботливо кормил, менял постель и повязки и даже помогал ходить в туалет.

Суровые женщины как штык приходили в одно и то же время, когда рядом за занавеской обязательно кто-то да дежурил. Но суровость была внешней, обтёсанной суровыми ветрами и жёсткими условиями жизни, но стоило им немного попривыкнуть, как пошли разговоры в его присутствии, мягкие голоса, когда к нему обращались и даже улыбки. Чего стоил смешок одной из женщин, когда она увидела его утренний стояк — на мгновение женщина помолодела сразу не пару десятков лет, став юной.

С ран постепенно сходила голубизна, они приобретали бордовый оттенок и медленно затягивались, оставляя за собой рубцы. Вскоре Кондрат уже мог встать на ноги, не шатаясь из стороны в сторону, как маятник. В юрте, где его расположили никого не было, ни детей, ни мужчин, только те, кто за ним следил, и как он сразу отметил, без оружия они к нему не входили, пусть и выглядели куда более расслабленно. Может боялись, что он обратится в одного из тех мертвецов? Или боялись конкретно его?

За то время, что Кондрат провёл в их импровизированном госпитале, он пытался выяснить подробности как о его товарищах, так и о корабле, но единственное, чего добился от женщин, это отговорок по типу «с ними всё в порядке» и «потом». Почему они не позволяли ему с ними увидеться, был первым вопросом, который он задал напрямую старухе, когда пришла его навестить. Ответ был просто и лаконичен.

— Я им не доверяю.

— А мне доверяете?

— Ты прошёл испытание, заглянув в глаза смерти, тебе мы можем доверять. О них речи не шло, всё это время они сидели в тепле и уюте сытыми и нетронутыми. К тому же ты ведь и не совсем из службы расследований.

— С чего вы взяли?

Она лишь хитро улыбнулась и кивнула на вещи, аккуратно сложенные в стороне.

— Где значок специальной службы расследований, мистер Брилль? — поинтересовалась она, зная, что ему нечего будет ответить.

— Вы не доверяете им?

— Империя пришла на наши земли, чтобы забрать то, что им не принадлежало по праву, силой. У них не получилось это сделать в первый раз, но неужели ты веришь, Кондрат Брилль, что империя остановится на этом? С чего мне им доверять сейчас?

— Но мне вы доверяете.

— Духи сказали своё слово. Покажите раны, я хочу посмотреть.

Кондрат не стал спорить, просто разделся и показал свои шрамы, которые успели удивительно быстро зарубцеваться. Теперь это были обычные свежие бардовые шрамы, ничем не отличающиеся от тех, что он получал раньше. Такисуко пощупала их, потыкала пальцем, после чего удовлетворённо кивнула.

— Можете одеваться. Холод больше не заберёт вашу жизнь.

— Вы можете сказать, зачем вам эти минералы? — спросил Кондрат, подойдя к своим вещам.

— Оружие, амулеты, обряды.

— Они не опасны?

— Опасен даже огонь, если не уметь им пользоваться. Они же безвредны настолько же, насколько и обычный нож. Они стали частью нашей жизни, показателем смелости и памяти о тех, кого забрали эти холодные земли.

— Они растут на трупах людей, — напомнил он.

— И именно поэтому они для нас ценны, Кондрат Брилль.

— Вы знаете, откуда они берутся? Почему растут именно на трупах?

— Это проклятие. Проклятие того, что жило в том корабле. Смерть коснулась их и оставила эти клыки на их телах, как оставляют следы от зубов звери на своей добыче. То место пропитано злом, и оно растёт на телах тех, кто стал их жертвой.

— Но почему вы не сожгли тот корабль, когда узнали о нём и том, что в нём завелось?

— А вы уверены, что это поможет? — поинтересовалась Такисуко. — Уверены, что мы не сделаем ещё хуже? Смерть не убить огнём, а вот выпустить, разрушив сосуд — это вполне возможно.

— Но сейчас смерти там нет. Её кто-то забрал. А значит можно похоронить то место вместе со всем, что там осталось.

— И тем не менее, вы так уверены, что не будет последствий? — старуха рассмеялась. — Как меня удивляет самоуверенность мужчин, которые считают, что знают лучше остальных, но не думают о возможных последствиях.

— И тем не менее огонь может всё уничтожить.

— А если выпустит, ты об этом думал? Нет, навряд ли, ты просто уверен, что это поможет, и не думаешь, что будет, если окажешься не прав, — продолжала она посмеиваться над ним. — Всё, иди к своим товарищам, они тебя уже, наверное, заждались. Я сообщу вашим проводникам, куда вам стоит держать путь. И да, возьми от меня это…

— Он протянула какую-то железную пластинку с выштампованными на ней знаками. Кондрат с интересом покрутил его в руках.

— Что это?

— То, что заставит поверить племя, где живёт Родуми, что вы от меня.

Она махнула рукой в сторону выхода.

Снаружи Кондрата уже ждала девушка, всё та же вредная и гордая охотница, от которой, казалось, было невозможно отвязаться. Она встретила его внимательным взглядом.

— Оклемался? — поинтересовалась девушка. Без агрессии, без какого-либо пренебрежения или подозрения. Простым будничным тоном, будто и не было никаких натянутых отношений. Как у людей, которые просто работают вместе.

Такая перемена отношения была удивительно и немного подозрительной, но Кондрат просто кивнул.

— Немного.

— Хорошо, идём.

Расположение поселения с того момента, как Кондрат здесь оказался, не изменилось, однако юрт заметно поубавилось. Видимо, часть малхонтов, что приехали на праздник убрались восвояси, да и праздничные постройки, которые они возводили, тоже исчезли. Теперь здесь было действительно не больше десяти, как и положено большому племени.

— Как тебя звать? — поинтересовался Кондрат между делом.

— Нутико, — ответила она невозмутимо. — Нутико Лонту.

— А я…

— Кондрат Брилль, я знаю. Нам сюда.

Они подошли к юрте, около которой караулило сразу трое человек с ружьями. Нутико подняла полог, пропуская Кондрата вперёд. Внутри, как и в других юртах, было тепло. Рай и Феликс сидели вокруг печки, что-то обсуждая, и едва холодный ветер залетел вовнутрь, они тут же смолкли, повернув головы в сторону Кондрата. У них даже промелькнуло облегчение, когда они его увидели.

Оба сразу же встали и молча подошли к нему, обменявшись рукопожатиями, а Феликс и вовсе обнял, похлопав его по плечу.

— Мы уже боялись, что ты не вернёшься, — сказал Рай, окинув его взглядом. — Мы боялись, что ты с концами.

— Концы пришлось немного удлинить. Как вы?

— Да вот, сидим, ждём, когда тебя отпустят. Сказали, что без тебя нас не выпустят, и лучше бы тебе выжить.

— Выяснил что-нибудь? — спросил Феликс, но Рай бросил предупредительный взгляд в сторону выхода.

— Потом обсудим, — сказал он. — Старейшина сказала, что как только ты встанешь на ноги, нас отпустят. Мы и так сильно задержались здесь, надо ещё отправить отчёт в столицу о результатах.

С этой просьбой Рай обратился к охране снаружи и уже через полчаса перед ними сидела старейшина, гордо задрав подбородок и поглядывая на них свысока, всем видом показываю, кто здесь хозяин. Рай и Феликс были слишком благоразумны, чтобы отпустить какую-нибудь глупость, которая поставит под риск их жизни, но просто так их отпускать никто не собирался.

Старуха пододвинула к ним листок.

— Прежде, чем вы уйдёте, я хочу, чтобы вы написали нам благодарственное письмо, имперцы.

— Я не вижу в этом смысла. Мы просто хотим поскорее покончить с этим и уйти, — ответил Рай, на что она недобро улыбнулась.

— Не рассказывай мне сказок. Я знаю, что едва вы покинете стены этого дома, как сразу броситесь в столицу писать доклад. Мне нужны гарантии, что вы не ударите нам в спину, и сюда не заявятся другие имперцы, чтобы нам отомстить.

— И в мыслях не было.

— Тогда напишите благодарственное письмо и все трое распишитесь в нём. Скажите, что мы оказали посильную поддержку и спасли одного из вас. Что мы проявили себя верными поддаными империи, и вы очень нам благодарны. Ведь это не должно будет вызвать проблем?

— А если мы откажемся? — спросил Феликс. У него единственного из троих на руках были колодки, сдерживающие его магическую силу.

— Тогда вы никуда не пойдёте, — улыбнулась она.

— Мне прекрасно известно, насколько вы хитры. А с этим письмом вы уже ничего не сможете нам сделать. Это будет гарантом того, что мы не зря вас отпускаем.

Сначала Кондрат не понял, в чём смысл этой просьбы, но потом осознал. Старуха видела их насквозь. Знала, что они первым делом сообщат о произошедшем в центр, а те долго ждать себя не заставят. Взять в заложников сыщиков службы расследований — тяжкое преступление, за которое тут же последует очень жестокое наказание, чтобы остальным было неповадно.

Однако с письмом, которое они трое заверят, все потуги призвать их к ответственности будут пустым звуком. На все претензии малхонты будут тыкать в лицо документом, где те самолично выражали благодарность за спасение. А если они выражали благодарность за спасение, заверенное письменно, что они смогут им предъявить? Малхонты просто скажут, что если бы хотели убить их, то это бы и сделали, а не стали отпускать, а вот здесь они ещё и говорили, что очень благодарны.

Он не знал, насколько такая формальность может остановить специальную службу расследований, однако все доводы будут не в их сторону. Слова троих сыщиков против слов целого поселения и бумаги, которую они лично подписали.

Это, видимо, понимал и Рай, который очень неохотно согласился и написал им бумагу в трёх экземплярах, оставив один себе, где Кондрат, Феликс и сам Рай поставили подпись, что со всем согласны.

Такисуко сдержала слово. После благодарности они не представляли опасности, да и отпустить их было лишним доводом в копилку того, что они никакого зла им не причиняли — иначе бы не отпустили. На выходе троих уже ждали двое проводников и подготовленные к переходу сани с провизией.

— Надеюсь, вы забудете дорогу сюда, — произнесла старуха им вместо прощания.

Рай не ответил. Ему нечего было ответить. Огрызнуться — глупо, сыпать угрозами людям, которые имели численный перевес — ещё глупее. Поэтому им не оставалось ничего, кроме как сесть и двинуться прочь из прибрежных холмов, которые цепью растянулись вдоль моря.

Всю дорогу они молчали, пока не встали на стоянку, у самого подножья холма, расположившегося перед заснеженными равнинами, которые простирались на многие километры. И пока проводники готовили ночлег, все трое отошли в сторону, чтобы обсудить дальнейшие планы.

— Чёртова старуха… — выругался Рай. — Теперь за шею не схватишь…

— Забудь о ней, живы и ладно, — отмахнулся Феликс и посмотрел на Кондрата. — Ты смог что-нибудь выяснить по поводу деревни?

— Если быть честным, немного. Однако я обнаружил кое-что другое, не менее интересное. Вы помните тот лагерь, который мы нашли?

— Да, — кивнул Рай, внимательно глядя на него. — Ты узнал, чей он?

— Не совсем. Здесь всё немного сложнее…

Он неторопливо поведал им о том, как отправился на испытание к берегу моря, как увидел там скалы и нашёл среди них корабль. Про то, что он обнаружил внутри, Кондрат постарался рассказать максимально детально, насколько позволяли его собственные смутные воспоминания, которые отчасти смогли к нему вернуться. Не забыл он упомянуть и разговор со старухой Такисуко в юрте, когда он спросил её о том корабле.

Закончил он её словами о том, что им стоит обратиться к охотнику по имени Родуми, показав им железную пластинку.

— Значит, наш путь лежит теперь в другое племя? — вздохнул Феликс.

— Если мы собираемся выяснить, что было на том самом корабле, — ответил Кондрат. — Я не могу быть уверен, однако есть вероятность, что это всё взаимосвязанно.

Ни оба посмотрели на Рая, который был у них негласным и гласным лидером. Тот лишь кивнул.

— Если есть шанс, что это поможет нам понять, что произошло там, то стоит проверить. Так или иначе, у нас больше нет никаких других зацепок…