Меченый. Том 5. Линия разлома

Глава 22 Футбол и не только

25 июня 1988 года; Мюнхен, ФРГ

THE GUARDIAN: Смерть Нельсона Манделы: позор апартеида и молчание, которое говорит громче слов

Из Претории пришла весть, от которой сжалось сердце всего свободного мира. В тюрьме Полсмур при неясных обстоятельствах скончался Нельсон Мандела — человек, ставший символом сопротивления расистскому режиму Южной Африки.

Власти утверждают, что он умер от «хронических заболеваний». Но независимые источники указывают: тело Манделы было немедленно кремировано, а место захоронения не разглашается. Это молчание, этот страх перед даже мёртвым борцом за свободу, красноречивее любых слов.

Мир требует правды. Но Претория отвечает лишь холодным равнодушием и новыми попытками узаконить неравенство. Пока в Британии депутаты обсуждают усиление санкций против ЮАР, южноафриканское правительство делает то, что не смогли сделать пули: превращает апартеид в юридическую норму.

На лето объявлен референдум о «конституционной реформе». Под благовидным предлогом «автономии» бантустаны — те самые территории, где миллионы чернокожих южноафриканцев живут без прав и будущего, — должны превратиться в квазигосударства со своими полицией и налогами. Формально — независимость. Фактически — новая система лагерей, узаконенное изгнание целого народа.

Мандела умер в одиночестве, запертый в бетонной клетке. Но вместе с ним не умерло то, ради чего он жил. Его смерть разоблачает весь цинизм режима, который под видом «реформ» стремится навсегда закрепить разделение людей по цвету кожи.

Сегодня над Южной Африкой сгущается тьма — и именно потому мир не имеет права отворачиваться. Молчание — соучастие. А апартеид — преступление, каким бы словом его ни пытались назвать в Претории.

— Желтую карточку получает номер 8 сборной команды СССР Литовченко, — огласил на весь стадион диктор. Ну, то есть я думаю, что он огласил именно это, сказано было на немецком, который я не знал вообще ни капли, но в принципе можно было догадаться «по контексту».

Восемь команд — это как-то даже не солидно. С другой стороны, в УЕФА еще пока только 33 страны. Югославия тут целая, СССР — тоже, Чехословакия — единым образованием выступает, нет всяких карликов типа Сан-Марино и, прости Господи, Гибралтара, Израиль опять же пока в азиатской лиге членстует.

И все равно финальную часть чемпионата Европы вполне можно было бы расширить хотя бы до 16 команд. А то как-то мелко это — вышел из группы и уже в полуфинал попал. Не праздник спорта, а чемпионат бани какой-то.

— Ваши играют сегодня грязно, — на английском, с заметным «немецким» акцентом произнес сидящий рядом мужчина.

— Как умеют, так и играют, главное — результат.

О том, что результат может быть иной, нежели в известной мне истории, намекали исходы предыдущих матчей. Что ни говори, а выпуск советских футболистов в Европу пошел нашему спорту на пользу. Ну, вернее, тут двойственная ситуация: обескровленные советские клубы два года подряд даже первый раунд в еврокубках преодолеть не могут, это, конечно, минус. Зато сборная, в которой теперь играли звезды не только советской, но и мировой величины, показывала себя куда более уверенно. Группу свою СССР выиграл буквально походя, набрав 6 очков — на три очка за победу советский чемпионат перешел в прошлом году, а в международных матчах продолжали все еще давать 2 — из 6.

В полуфинале под жернова «русского парового катка» попала Италия, которую наши ребята обыграли с разгромным счетом 3:0. И вот теперь финал. Голландия. В группе мы их обыграли 3:1, и теперь нужно всего лишь повторить результат.

— Я ознакомился с вашим предложением, Михаил. Не уверен, что вы выбрали правильного человека для реализации этой идеи.

— Не то чтобы у меня был особо богатый выбор, — хмыкнул я, глядя на поле. — У моей женщины только один брат — владелец сети магазинов электроники.

Диана сидела тут же, рядом, на соседнем кресле VIP-ложи стадиона в Мюнхене и внимательно следила за игрой на поле. Я даже не знал, что она, оказывается, такая азартная особа, кто бы мог подумать.

Наши отношения с француженкой уже давно перестали быть особой новостью как в СССР, так и в мире. Ну а что? Мы свободные, неженатые люди… Несколько раз попали на обложки журналов, пришлось выдержать одно неприятное заседание Политбюро, где мне настойчиво предложили либо узаконить отношения, либо найти какую-нибудь «отечественную» женщину, но в целом ажиотажа все это не вызвало.

— Боюсь, что моя сеть просто не потянет те объемы, которые будут интересны Советскому Союзу. Да, по меркам Нидерландов мы достаточно крупные игроки, но… Вам же, наверное, интересен весь рынок Европы, а не только маленькая Голландия?

— Да, но всегда нужно начинать с малого…

Знал бы собеседник, каких трудов мне стоило протолкнуть свою идею хотя бы в таком урезанно-экспериментальном виде. Чего мне только не предъявляли, начиная от непотизма, заканчивая попыткой шатать ленинские устои… Ну и в некотором смысле все это было правдой, если уж совсем честно говорить. Другое дело, что альтернатив вот так сходу найти было не так-то просто. Но, наверное, нужно тут рассказать по порядку.

Помимо нефти, газа и прочих сырьевых товаров СССР экспортировал еще и кучу других товаров. В том числе бытовую технику, всякую электронику и прочие ТНП. Но как традиционно была устроена схема этого экспорта? Фактически это был вариант ФОБ, если проводить аналогию с правилами Инкотермс. То есть иностранный покупатель либо приезжал в СССР, либо как-то связывался с нашими торговыми представителями, выбирал нужный товар из предложенного, расплачивался и забирал его на территории Союза. Иногда товар доставляли советскими кораблями и самолетами на место, но это уже не так важно, важно то, что Советский Союз как продавец сам вообще не пытался зайти на внешние рынки.

Почему Министерство Внешней Торговли как орган, у которого было монопольное в СССР право на ведение ВЭД, не пробовал самостоятельно развивать экспортную торговлю, беря риски на себя и тем самым повышая маржинальность всего процесса? Тут имелась целая пачка причин.

Во-первых, СССР не доверял своим людям. Одно дело отправлять куда-то дипломата с командировочными в 20 долларов в день, и совсем другое — открывать в капстране полноценную торговую фирму с оборотом в миллионы и реальной вероятностью того, что половина персонала тупо сбежит, своровав часть денег. Во-вторых, в СССР было просто запрещено инвестировать средства в западные страны. То есть любые торговые операции должны были заканчиваться тем, что денежные средства предполагалось возвращать в СССР. А как это сделаешь, если у тебя сетевая торговля? Там нужно инвестировать в расширение бизнеса, в рекламу, в страхование, в… в кучу вещей. Естественно, коммунистам идея вкладывать средства в экономику потенциального противника не нравилась, тут их трудно обвинять.

— Гол! — Команда в белых футболках прорвалась к воротам противника. Стадион на это отреагировал весьма сдержано, не удивительно — западные немцы, как водится, болели «за своих», зато мне никто не мешал радоваться.

— Гол в ворота сборной Нидерландов на сорок третьей минуте забил Александр Заваров! — И опять же немецкая речь мне была понятна только по контексту.

Все же отъезд части игроков на запад усилил сборную, несмотря на то, что изначально Лобановский был против и предрекал провал. Но нет. Прямо сейчас на поле играло сразу шестеро из одиннадцати игроков, находящихся в статусе легионера. Киевское «Динамо» резко потеряло статус базового для сборной клуба — оттуда сейчас был призван только Василий Рац — который, впрочем, уже тоже готовился уехать в Испанию — а остальные игроки представляли, если брать советские клубы, «Спартак», «Днепр» и «Динамо» Минск. Впрочем, есть подозрение, что если игра продолжится в текущем ключе, из этого состава уже к концу лета в Союзе не останется вообще никого. Это, конечно, бьет по нашей игре в еврокубках… Но там уже новое поколение подрастает, земля русская талантами, глядишь, еще не оскудела.

Почти сразу после гола судья свистнул на перерыв, и у нас с Филиппом Халфином — братом Дианы по отцу, который, собственно, и унаследовал фирму по продаже электроники — появилось время, чтобы спокойно поговорить. Благо никакой особой тайны, чтобы скрываться и секретить этот разговор в обсуждаемой теме, не имелось.

(Филипп Халфин)

— Мальчики, не скучайте, мне нужно отойти в дамскую комнату, — принцесса, явно осознавая момент, предпочла оставить нас один на один.

— Поймите, Филипп. У СССР огромные возможности в потенциале, но вот с их реализацией имеются очевидные сложности. У нас банальным образом нет людей в достаточном количестве, которые бы знали языки и разбирались бы при этом в коммерции. Зато у нас есть огромный промышленный потенциал, относительно дешевая рабочая сила, ресурсы, которые европейцам даже и не снились. И поэтому я предлагаю вам сотрудничество, мы готовы нести риски в равной степени, а для вас — это шанс выйти на глобальный уровень.

Конечно, полностью занять нишу Китая СССР не сможет. Это банально невозможно, нет у нас полутора миллиардов китайцев, готовых работать по схеме 996 за миску риса. Этот этап в СССР был пройден во время индустриализации 1930-х и Великой Отечественной. Но ведь это не значит, что мы должны отказываться от дополнительной маржи?

— Вы не понимаете, Михаил, — мы по-родственному достаточно быстро перешли на «ты», — дело не в том, что я отказываюсь, вы правы, подобное предложение бывает только раз в жизни, это шанс одним прыжком забраться в «высшую лигу». Я просто боюсь, что не потяну.

— С нашими возможностями? Это практически исключено! — некоторое время мы обсуждали условия. Голландец не шибко горел желанием пускать советскую сторону в свой бизнес, он прекрасно понимал, чем обычно заканчиваются такие союзы «галантерейщика и кардинала». Однако мне именно это было нужно. Попробовать свои силы, посмотреть, как европейцы отреагируют на советские товары при целенаправленном продвижении, людей в конце концов натренировать. Тех, которые будут работать за границей.

Конечно, ни о какой отмене монополии на внешнюю торговлю не могло быть и речи, это правило являлось фактически краеугольным в конструкции под названием экономика СССР. Вытащи его — все развалится. Поэтому отдельный департамент пришлось создавать в недрах Внешторга с тем, чтобы он был связующим звеном между заводами Союза и внешними «реализаторами».

На поле меж тем раздался свисток, ознаменовавший начало второго тайма, и почти сразу нам забили. Здоровенный темнокожий голландец Рууд Гуллит продавил во время подачи углового наших защитников и закинул головой мяч прямо в «девятку». Дасаев, конечно, попытался прыгнуть, но дотянуться до круглого у него не получилось. 1:1.

Гол «своих» трибуны приветствовали гораздо более громко, сомнений в том, в пользу кого болеют пришедшие на стадион немцы, в общем-то не было.

— У вас за последние годы произошли большие перемены в экономике и в отношениях к капиталисту, — задумчиво протянул собеседник, не отрывая взгляда от поля. Голландцы болели за своих и радовались успехам оранжевой сборной как дети.

— Мы просто отложили в сторону идеологию и сделали ставку на прагматизм, — я хмыкнул, уж сколько раз мне за прошедшие три года приходилось объяснять, что не нужно ставить телегу впереди лошади. — Пример вашей сестры тут максимально показателен.

В «приоткрытую» мною дверцу экономического взаимодействия с капиталистами на «красный огонек» за прошедшее время успело залететь вполне приличное количество мотыльков. Те, кто не желал переносить производства — или просто не имел собственных — в СССР, начали активно осваивать «давальческую» и «контрактную» схемы. Мебель, посуда. Музыкальные инструменты — этот пункт меня вообще поразил до глубины души. Оказывается, на фабрике имени Луначарского умеют выпускать нормальные — ну, пусть не топ-уровня, но вполне крепкого среднего — гитары. Для этого всего лишь понадобилось поставить над рабочими капиталистический технадзор, начать бить по рукам за любую попытку схалтурить ну и премиями в валюте это все дело немного сбрызнуть!

И вот инструменты, которые по всему Союзу считались полнейшим отстоем, подобно золушке, по мановению волшебной палочки превращаются во вполне достойный продукт. Поразительно, воистину пора на госуровне подумать над тем, чтобы в методе кнута и пряника в деле мотивации наших промышленников немного срезать пряников и добавить побольше кнута…

Если же говорить о количественных показателях, то подобная схема взаимодействия за прошедший 1987 год принесла СССР порядка трехсот миллионов долларов. Не так чтобы очень много для целого государства, однако тут все же главным прибытком виделось мне само понимание возможности такого сотрудничества со стороны западных капиталистов. СССР должен перестать выглядеть полностью закрытым и отрезанным врагом. При наличии множества торговых интересов в самых разных сферах резко повернуть тренд в сторону эскалации станет заметно сложнее. Не невозможно, конечно, но сложнее.

На 76-й минуте нам опять забили. На этот раз отличился Ван Бастен, пока еще не получивший ни одного «Золотого мяча», но являвшийся при этом едва ли не главным на него претендентом в этом году. В Серии А «Милан» с этими же самыми Ван Бастеном, Гуллитом, но пока без Райкарда в тяжелой борьбе обошел «Ювентус» всего на два пункта. Старая сеньора, ставшая всего за пару лет самым «советским» клубом Европы — кроме Заварова там уже на вратарской позиции играл стоящий как раз сейчас в рамке Дасаев, а в нападении разрывал уже имеющий «Золотой мяч» Беланов — немного отыгралась, взяв кубок страны, что, с другой стороны, было слабым утешением. Можно сказать, что в этом противостоянии Голландии и СССР победила Голландия, но у нас еще было время отыграться.

Ну и отдельным успехом «Ювентуса» и советских игроков в его составе стало завоевание Кубка УЕФА в этом сезоне. Это были странные годы, когда разыгрывались одновременно Кубок Чемпионов, Кубок Кубков и Кубок УЕФА, куда попадали все остальные команды. И поскольку сезон 1986/1987 «Ювентус» провалил, ни в первый, ни во второй по значимости еврокубок он не попал, пришлось бороться за третий. К счастью для «старой сеньоры» — успешно.

— Да! — Не смог сдержать я эмоций, на 83-й минуте в штрафной оранжевых сбили Михайличенко, к мячу подошел Заваров и уверенно положил кожаного в левую «девятку»; Ван Брекелен только головой проводил мяч, допрыгнуть там было просто невозможно. 2:2!

— А политический вопрос? Кто может дать гарантию, что завтра правительство не начнет давить на нас за сотрудничество с коммунистами, — как бы «в воздух» высказал еще одно свое опасение Филипп Халфин, и это явно показывало, насколько слабо мелкий, в общем-то, по глобальным меркам бизнесмен разбирается в политике. Иначе бы вопроса «если» он бы не задавал, точно зная, что на него сто процентов будут давить. Одно дело — поехать в Москву, закупиться товарами и привезти их для перепродажи, и совсем другое — налаживать совместный бизнес. С другой стороны, и потенциальная выгода совсем другая. — У вас вон с Бонном ссора очередная, на Дальнем Востоке творится черт знает что…

С немцами действительно получилось… «Громко». Убийство — казнь, если уж совсем честно говорить — угонщиков советского самолета вызвала в ФРГ настоящую бурю возмущений. Причем, что смешно, мнение разделилось. Часть населения считала, что, мол, коммунисты вновь попутали берега и с ними нужно что-то делать. Другая часть задавала резонный вопрос — как уголовники, совершившие тяжкое преступление, связанное с насилием, рисковавшие жизнями сотен случайных людей, успевшие посидеть в тюрьме в Турции, так легко получили немецкое гражданство?

Отношения между Москвой и Бонном и без того не самые теплые — что, кстати, совсем не мешало двум странам в спокойном темпе продолжать тянуть на запад очередной газопровод, тут про свою выгоду немцы еще помнили — резко упали в зону заморозков. Там мне еще и речи насчет возврата Западного Берлина в родную гавань начали вспоминать… Дошло до того, что мой прилет в Мюнхен на финал Чемпионата Европы был выставлен частным визитом, и меня сподобились поприветствовать только местные власти. Канцлер Коль сделал вид, что о моем прилете ничего не знает и натурально отморозился, что по межгосударственному этикету, как ни крути, было хамством.

— Политика всегда будет влиять на экономику, с этим ничего не поделаешь, — я пожал плечами. — Но думается мне, что слишком активно совать палки в колеса нам не станут. А если начнут выделываться — «отключим газ».

С советской классикой Михаил, конечно, знаком не был, поэтому посмотрел на меня очень удивленно. Я же объяснять голландцу ничего не стал, только махнул рукой, мол, проехали. Не рассказывать же, что мне только парой месяцев назад притащили проект развития советской газохимии на 13–14 пятилетки, где в том числе предполагалось строительство сразу трех здоровенных газоперерабатывающих комбинатов с тем, чтобы сократить экспорт голубого топлива и перейти на торговлю продуктами его переработки. Всякими пластиками и прочей подобной лабудой. Так что шутка про «отключим газ» в какой-то момент может стать и не шуткой вовсе…

На поле меж тем прозвучал свисток об окончании основного времени. Ну что ж, 2:2 в любом случае лучше, чем 2:0, так что результат как ни крути уже можно зачесть себе в плюс.

Футболисты не торопясь втянулись в подтрибунное пространство, чтобы немного отдохнуть и получить последние наставления от тренеров на два заключительных экстра-тайма.

В целом же, если посмотреть немного сверху на мир вокруг, было ощущение, что эта реальность вышла какой-то более «жесткой», что ли. В Турции творился полнейший бедлам, с постоянными нападениями курдов и массовыми протестами населения против завинчивания гаек, в Израиле противостояние на глазах выходило на новый уровень, арабы явно хотели перенести боевые действия на территорию проживания евреев, зарегистрирован первый случай применения террориста-смертника с многочисленными жертвами среди гражданских, в Ираке государство фактически перестало существовать в организованном виде, по Европе забастовки прокатывались волнами туда-сюда, в условиях кризиса правительства вынуждены были вкладываться в вооружение, жертвуя социальными стандартами…

— Как вам игра, господин Горбачев? Ваши футболисты сегодня демонстрируют прекрасный бойцовский характер! — Сзади к нам подошел глава ФИФА Жоао Авеланж. Семьдесят два года старику, а бегает бодрее молодых.

(Жоао Авеланж)

И взятки берет с такой скоростью, как будто собирается еще столько же прожить. Мы ему двадцать лямов наличкой отгрузили за поддержку нашей заявки на право проведения ЧМ-1994. Пришлось опять же взять на себя отдельные обязательства по допуску болельщиков, но после Олимпиады это уже все было делом знакомым.

Выборы страны-хозяина чемпионата мира должны были состояться через пару недель в Цюрихе, пока основных претендента было три — мы, США и Бразилия. В нашей истории победила Америка, но тут у янки слишком много внутренних проблем, да и требование ФИФА создать в США профессиональную футбольную ассоциацию там явно не находило понимания. Банальным образом данный проект в нынешней экономической ситуации был обречен на провал, а штатовцы не те люди, которые будут выкидывать деньги в трубу. Так что я расценивал наши шансы достаточно высоко. Тем более, что у нас уже начали строить новый суперсовременный футбольный стадион для «Спартака», как раз где-нибудь к 1992–1993 закончим, и будет отличное место для принятия финала соревнований.

— Отлично, господин Авеланж, — я пожал протянутую бразильцем руку. — Но я бы предпочел все же, чтобы наша команда закончила игру победой в основное время. Люблю заканчивать все дела вовремя, не растягивая процесс.

— Уверен, наши гости из Нидерландов с вами тут не согласятся.

Перекинулись еще несколькими фразами, после чего директор ФИФА двинул по VIP-ложе дальше на правах «хозяина мероприятия», общаясь с гостями. Вообще-то вот так, чтобы лидеры стран прилетали посмотреть на спортивные соревнования, тут такого было не особо принято. Но раз уж у меня была возможность — все равно я в Берлин мотался с нашими товарищами из ГДР, нужно было кое-какие моменты утрясти — почему бы и не сделать крюк до Мюнхена.

Вышедшие на поле меж тем футболисты обеих команд с первой же минуты первого овертайма показали, что сидеть и ждать серии пенальти — только парой лет назад было отменено правило переигровки в случае ничьей, так что в любом случае победитель должен был определиться сегодня — никто не собирается. На девяносто второй минуте Ван Бастен поймал длинную передачу и едва не вышел один на один с Дасаевым, за два метра до линии штрафной летучий голландец получил смачного пинка в голень от Анатолия Демьяненко и с криком, который было слышно даже на забитом болельщиками стадионе, повалился на газон.

Судья подскочил к месту происшествия и, не раздумывая ни секунды, под недовольный гул трибун зажег перед советским футболистом «красный свет». Ну да, получилось грубо, и красная карточка вполне заслуженная была показана, но, с другой стороны, фол с тактической стороны был полностью оправдан. Выход один на один в такой ситуации — это почти стопроцентный гол, а там… Плюс имелся и еще один момент — обе команды, сыграв 90 минут, уже успели использовать по две разрешенные в эти годы замены. Поэтому получивший по ногам голландец, пролежав несколько минут на газоне, а потом эвакуировавшись за пределы поля, на некоторое время оставил команды в равных составах. Получится у него вернуться в строй или нет, пока никто не знал, но то, что этим временем нужно срочно пользоваться, советские футболисты прекрасно осознавали.

Осознавали, однако, это и соперники, которые тут же начали применять тактику мелкого фола для замедления игры и выигрыша времени. За следующие 7 минут судья дал чуть ли не десяток свистков и показал сразу две желтые карточки голландцам: Гуллиту и Куману, тех это, впрочем, тоже не смутило, финал же, какая уже теперь разница?

Вторая желтая и вовсе вызвала взрыв на поле: футболисты начали толкаться, завязалась потасовка. Судьям с трудом удалось разнять спортсменов, которые слишком плотно подобрались к заветному кубку, чтобы воспринимать все происходящее без лишних эмоций.

На 104-й минуте — Ван Бастен на поле все-таки вернулся, но было видно, что ходит он еле-еле, поэтому голландцам это помогло не особо — удалась уже и у наших игроков качественная атака. Литовченко прошел по своему флангу, обыграл выдернувшегося на него Мюрена, отдал в центр на Заварова, тот убрал на замахе уже имевшего желтую и оттого осторожничавшего Кумана и ткнул в разрез на вышедшего вместо Протасова Балтачу. Сергей пробил в касание, но вратарь потянул, выбив ногой в поле. Подбор, правда, опять оказался за футболистами в белом, и вот тут уже у голландцев нервы не выдержали, подхватившего мяч Беланова тупо дернули за майку, повалив на газон в стиле дзюдо.

Судья ставит штрафной. Примерно восемнадцать метров до ворот, к круглому подходят Заваров и Беланов, в стенку становится сразу семь человек в оранжевой форме. Судья долго уговаривает голландцев отойти на положенные десять шагов, только он отворачивается, футболисты вновь начинают мелкими шажками приближаться к мячу. Такая канитель длится целую минуту, судья смотрит на часы, уже пора давать свисток на смену сторон и начало второй пятнадцатиминутки…

Свисток, Беланов разбегается и вместо удара откатывает на стоящего в двух метрах Заварова, Александр размахивается и бьет прямо в развалившуюся в попытке заблокировать удар стенку. Мяч пролетает насквозь, цепляет кого-то из голландцев, меняет траекторию и, оставляя в дураках дезориентированного вратаря, влетает в правый угол. Гол!

— Да!!! — Я вскакиваю с места и начинаю прыгать от радости. Никогда не считал себя большим футбольным фанатом, но матч захватил меня полностью, и теперь эмоции выплескивались через край. — Да!!! Молодцы!!!

В притихшем стадионе мой крик слышен достаточно громко, чтобы на меня начали оборачиваться, но какая разница, если твоя сборная забила гол⁈

Судья из Франции тут же дает свисток, команды начинают неспешно меняться сторонами, не забывая сделать остановку у бровки, чтобы попить водички, после чего игра продолжается, но… Из голландцев как будто вытащили стержень, кажется, они сами поверили в победу СССР и согласились на серебряные медали. Пара не слишком уверенных атак заканчивается на дальних подступах, советские футболисты спокойно забирают мяч себе в ноги и никуда не спеша катают его по полю следующие минуты, вновь вызывая гул трибун. Но опять же — какая разница, если результат на табло.

В положенное время француз дает свисток об окончании матча, и это значит, что СССР становится чемпионом Европы 1988 года. Второй раз и, надеюсь, не последний.

Барселона

Август-Октябрь 2025