Меченый. Том 5. Линия разлома

Глава 9 Советский спорт и аппаратные интриги

18 октября 1987 года; Москва, СССР

ИЗВЕСТИЯ: Советская торговля шагает в будущее: торговые автоматы — новый этап автоматизации и цифровизации

В соответствии с решениями летнего пленума ЦК КПСС 1985 года по наведению порядка в советской торговле и повышению её эффективности, в СССР началось активное внедрение современных торговых автоматов. За последние два года их количество в Москве увеличилось на 8 тысяч единиц, а по всей стране — более чем на 20 тысяч.

Практика массового использования торговых автоматов не нова для Советского Союза. В конце 1950-х — начале 1960-х годов этот метод получил широкое распространение: на пике, в 1965 году, в стране работало около 40 тысяч автоматов. Однако в последующие годы их количество практически не росло — устаревшие модели заменялись, но масштабного развития не происходило.

Теперь, благодаря инициативе Генерального секретаря ЦК КПСС товарища М. С. Горбачёва, отрасль получила новый импульс. На конвейер встали современные, надёжные и эстетически совершенные автоматы, отвечающие требованиям времени.

Если в 1960-е годы основной упор делался на «витринные» автоматы, заменявшие продавцов в магазинах, то сегодня стратегия изменилась. Теперь главная задача — обеспечить граждан штучными товарами — шоколад, вода, соки — в местах наибольшего скопления людей.

Уже сейчас первые автоматы появились в московском метрополитене и сразу показали отличные результаты. Это доказывает правильность выбранного курса.

По словам представителей Комитета по автоматизации торговли, к концу текущей пятилетки количество торговых автоматов в СССР будет доведено до 100 тысяч. А согласно долгосрочным планам, через 20 лет около половины всех покупок будет совершаться через автоматизированные точки и систему доставки на дом.

Это позволит: сократить число занятых в торговле работников, направив их труд в более технологичные отрасли; упростить снабжение населения, сделав его более оперативным и удобным; повысить культуру обслуживания, избавившись от очередей и бумажной волокиты.

Прямо сейчас разрабатываются новые модели автоматов, которые будут иметь специальное подключение СовСети и в автоматическом режиме смогут сигнализировать о сокращении товарного запаса или нехватки отдельных позиций. Это не только позволит более чутко реагировать на народный спрос, но еще и позволит собирать статистику по потреблению гражданами различных товаров, что улучшит государственное планирование и позволит выйти на совсем новый уровень работы торговой отрасли народного хозяйства.

— Хм… А это что? — В корзине «входящих» обнаружился любопытный документ, где в распоряжении о награждении ветеранов спорта «под скрепочку» аккуратно было подложено постановление о расформировании общества «Спартак» с передачей его руководства и управления всем и объектами в ведение профсоюзов.

Какая-то такая история имелась и у меня в памяти, впрочем, без подробностей. Я в той жизни всегда за «Динамо» болел, поэтому неприятности главного конкурента воспринимались скорее как благо. Вот только в чем смысл такой перестановки, я так и не смог понять, и пояснительная записка тоже помочь не смогла. Там все как-то мутно расписывалось в стиле «усилить» и «углУбить», а вот практические моменты как-то аккуратно обходились стороной.

Поднял трубку, нажал на кнопку.

— Володя, а откуда пришел вот этот документ по обществу «Спартак»?

— Из канцелярии Лигачева, Михаил Сергеевич.

— Понял, — положил трубку, подумал немного, набрал нашего главного по идеологии. — Егор Кузьмич, а что это за затея с упразднением общества «Спартак», кому это в голову пришло, а главное — зачем?

— Хм… Не знаю, — в голосе Лигачева послышалось удивление, он явно в эту тему погружен не был, несмотря на то, что на документе стояла его подпись. Дело неприятное, но, будем честны, повсеместное. Человек — не компьютер, проанализировать всю входящую информацию не способен, зачастую приходится полагаться на помощников, подписывать то, что подсовывают, ознакамливаясь в лучшем случае поверхностно. И изменить это хрен получится, пока нас всех тут «Скайнет» не заменит. — А что там такого страшного?

— А зачем общество как самостоятельный субъект ликвидировать? Кому-то там в профсоюзах работы мало, хотят еще и спортом поруководить? Так давайте им нагрузку увеличим, какой смысл трогать то, что работает?

Выглядело это все крайне подозрительно и напоминало такой себе рейдерский захват. А если подумать глубже, и вспомнить, что у нас в прошлом году пошли советские футболисты на экспорт — из «Динамо» киевского вон чуть ли не весь основной состав продали, из-за чего клуб в этом году упал аж на 9 место в чемпионате — пошли, появился приток валюты, частью которой клубам разрешили распоряжаться относительно свободно… Через Внешторг, конечно, но без согласования с министерством, а это уже само по себе немалый ресурс. Вот выиграет «Спартак» чемпионат в этом году, продаст пару игроков, заработает десятку лямов баксов, а кто ими будет распоряжаться теперь?

— Надо у Русака спросить, что там происходит, — предыдущего председателя госкомспорта еще в начале года отправили на пенсию, поставив вместо него «молодого». Молодому было пятьдесят два года, но в целом в тренд на омоложение руководства страны он попадал.

Набрал Русака.

— Николай Иванович, добрый день. А подскажи, что это за инициатива с упразднением «Спартака»? — На той стороне трубки послышалось недовольное сопение.

(Русак Н. И.)

— Я был против, товарищ генеральный секретарь. Это Шанаев давит. Требует «усилить руководство» над спортивными обществами, а что там усиливать, у нас и так все отлично работает. А мне из ЦК звонили, говорили, что решение чуть ли не на Политбюро принято было, рекомендовали поддержать, как я мог сопротивляться?

— Понятно… — Ну, в общем-то, ничего нового. Обычная возня мышей под ковром, это так только кажется, что генсек в СССР всезнающ и всемогущ, а на самом деле миллион принимается решений, которые вообще мимо меня проходят. — Ты пока не торопись, Николай Иванович, тут не все так однозначно. Распоряжение я подписывать не буду, мы с товарищами еще обсудим. А чтобы, так сказать, на вопрос более объективно посмотреть, жду от тебя докладную записку по этому вопросу с твоими аргументами. На среду, сделаешь?

— Сделаю, товарищ генеральный секретарь! — В голосе руководителя госкомспорта послышались радостные нотки, очевидно, он с влиянием на часть спортивных обществ уже мысленно попрощался. Однако я ему радость быстро обломал.

— Еще один вопрос, неприятный. Что за хуйня происходила на матче «Зенит» — «Днепр»? Кто додумался устроить лотерею на стадионе? У вас что, совсем мозги поотсыхали, а если бы давка началась? И потом, вы правда думаете, что народ слепой, мне уже два сигнала по разным каналам поступило насчет того, кто выиграл самые ценные призы. Думаете, раз столица далеко, то можно своим автомобили раздавать? Как будто случайно их именно дети партийных работников выиграли и никто ни о чем не догадается?

История и правда выдалась премерзкая. В духе не наступивших — и надеюсь, что они не наступят вообще — тех самых «святых девяностых». Объявили лотерею, на стадион пришло куча народу, в два раза больше обычного, мелкие призы раздали народу, а крупные — своим. И прошло бы это дело мимо моего внимания, если бы не журналисты. Вот уж действительно неожиданная у нас «спецслужба» самоорганизовалась.

— Разберемся, товарищ генеральный секретарь, до меня сигнал уже тоже дошел. Найдем виновных, сделаем выводы по каждому, — голос на той стороне трубки уже откровенно подрагивал.

— Ты, Николай Иванович, смотри, чтобы выводы были достаточными. Я проверю, и если мне покажется, что какой-то несознательный коммунист пытается выгородить порочащих честь партии ублюдков, ведь и партбилет положить на стол можно, ты меня понимаешь?

— Понимаю, товарищ генеральный секретарь, не беспокойтесь.

— Ну хорошо, смотри, я проверю. И еще одно. Почему о такой херне я должен узнавать от наших журналистов? Почему сам не позвонил и не доложил? Чтобы это было в последний раз, считай, что выговор у тебя уже есть. Условный.

Тут нужно сделать отступление и немного обрисовать жизнь советского тележурналиста в эпоху бурного развития вещания. К осени 1987 у нас уже было 8 основных каналов, разбитых по направлениям, и, конечно, столь взрывной рост — с двух до восьми за два года — не мог не привести к дефициту материала. И это при том, что Политбюро — в моем, в основном, лице, но какая разница, — строго требовало закрывать вещательную сетку с шести утра и до часа ночи.

Было бы у нас 8 одинаковых в капиталистическом понимании конкурирующих между собой каналов, им было бы проще. Ну, то есть каждый мог бы пустить новости, включить фильм какой-то, мультики утром для детей — как-нибудь на все 19 часов вещания материал бы и набрался. Но у нас каналы были разделены по направлениям, что порождало определенные трудности.

Ну, то есть для «третьего канала» с фильмами все было просто — крути их по кругу, вообще голову ломать не нужно, а вот, например, для «первого-новостного» что делать? Приходилось активно работать мозгом, выдумывать новые форматы вещания, всякие телемосты, круглые столы, ну и просто за минимально интересными новостями развернулась настоящая охота. И надо признать, что порой журналисты начали находить всякое дерьмо на местах быстрее и эффективнее контролирующих органов. Как минимум потому, что были в этом кровно заинтересованы, а найденный косяк не портил им «квартальные показатели».

Если же брать пересечение двух тем — телевидения и спорта — то на седьмом канале теперь шли трансляции буквально всех матчей чемпионата СССР. Пришлось закупать на западе новые камеры, оборудование для трансляций, пошли разговоры, что уже порядком уставшие советские стадионы неплохо было бы привести в порядок, чтобы картинка на видео поприятнее была. Тем более что на советские экраны — опять же с целью заполнения эфирного времени — начали чаще попадать записи матчей из европейских лиг, и вот там разница имелась, причем заметная.

Короче говоря, как раз сейчас шло обсуждение строительства нового стадиона, который стал бы домашним для московского «Спартака», народной команды с огромной базой болельщиков, которая при этом вынуждена была мыкаться по чужим аренам. И тут я внес предложение построить первый в СССР чисто футбольный стадион. Без дорожек и с расположенными максимально близко к полю — по английскому образцу — трибунами. Прямо сейчас активно искали место под будущий спортивный комплекс, и это, кстати, вполне возможно, могло стать еще одной причиной попытки рейдерского захвата спортивного общества.

— Разберемся, товарищ генеральный секретарь. — Повторил глава Госкомспорта. Он уже понял, что самое страшное позади, самая главная угроза его лично миновала, и даже через трубку телефона было слышно, что он вот прям готов пустить запущенную сверху «прогревающую» волну дальше по инстанции вниз.

— Хорошо. Давайте попробуем обойтись без подключения к вопросу Романова. У Григория Васильевича и без этих проблем есть чем заняться, я уверен.

— Согласен, товарищ генеральный секретарь, не будем отвлекать занятых товарищей. Списки «победителей» я вам подготовлю в течение двух дней.

Возвращение Романова в «большую политику» вызвало внутри КПСС немалый переполох. Даже на фоне всех остальных событий этого года появление на шахматной доске фигуры такого масштаба просто не могло пройти незаметно. Ну а потом Григорий Васильевич взялся наводить порядок внутри партии, и полетели головы. Достаточно сказать, что за пять месяцев его работы по негативным основаниям было снято со своих должностей четырнадцать первых секретарей областного уровня. Причем основания эти самые там были железобетонные: приезжает комиссия домой к такому партийцу, а там особняк в три этажа, антикварная мебель, импортная техника, запасы золота и валюты по ухоронкам…

Вообще, волна репрессий, косой прошедшая по партийцам Средней Азии, Закавказья, Украины и Прибалтики — там правда в основном Эстонию задело — изначально была на местах не понята. Вернее, понята неверно. Товарищи по партии решили, что генсек просто мстит за попытку своего устранения и за неудавшийся переворот. Это было воспринято без восторга, но в целом с пониманием — оппозиция поставила на «зеро» и проиграла, результат закономерен. Нет, естественно, сдавать своих никто не желал, косяком пошли ходаки, пытавшиеся отмазать того или иного человека, кто-то предлагал «договориться», кто-то приносил в клювике компромат на соседей, короче говоря, нормальная шла политическая жизнь.

А потом состоялся съезд, и даже до тупых стало доходить, что жить по-старому уже не получится. А потом начала работать КПК, и под молотки попали уже те, кто к попытке переворота был очевидно непричастен, а просто любил вкусно кушать, сладко жить и пользоваться другими дарами власти.

Почему же я решил раскрыть подноготную данной ситуации именно здесь? А потому что Романов на своем посту очень быстро стал приобретать — или, вернее, возвращать себе — былое влияние. Это для меня стало неприятным сюрпризом, я почему-то искренне верил, что Григорий Васильевич будет воспринят как уже битая карта и не сможет стать новой точкой кристаллизации политического влияния.

И вот данная ситуация стала для меня настоящим подарком небес. Натравить Романова на ленинградских, заставить его своими же руками почистить второй эшелон этой «фракции», выгнать из партии — а то и посадить — чьих-то детей, родственников, друзей… А если он не справится, то всегда можно под этим предлогом отправить его в отставку, и выглядеть я при этом буду весь в белом. То есть Горбачев согласен прощать бывших врагов, готов давать им второй шанс, но если они этим шансом не пользуются, то кто виноват? Уж точно не генсек!

— Отлично. Жду.

— Сделаю как можно быстрее, — председатель госкомспорта уже явно был сам не рад, что вляпался в это дерьмо. Впрочем, вероятно, он сам-то и не в курсе был, не того уровня в Ленинграде случился «распил», чтобы его министерского уровня чиновник курировал. Пара автомобилей, «ценные подарки» — курам на смех.

— И еще один вопрос. Что по финалу кубка чемпионов? Вопрос решен?

— Решен положительно, в нашу пользу… Это… — Глава госкомспорта явно замялся, все же обсуждать подобные темы по телефону было как-то не принято.

В конце октября — буквально через пару дней — на заседании исполкома УЕФА, который должен был состояться в Бонне, право принять финал Кубка европейских чемпионов должны были отдать стадиону «Лужники» в Москве. Для этого нам пришлось пообещать реконструировать арену в соответствии с требованиями безопасности, поменять общие лавки на индивидуальные места — стыдно сказать, на советских стадионах еще вполне практиковалась продажа стоящих мест, — взять на себя обязательства по упрощенной выдаче виз для болельщиков из западных стран, ну и… Занесли мы немного деньжат — тех самых «грязных», на торговле наркотиками вырученных — кому надо, как же без того.

Вообще, удивительно, как мало внимания раньше СССР уделял «работе с людьми». Миллиарды выделялись на помощь правительствам и партиям, что зачастую вообще не давало результата, и при этом возможность адресной «покупки» отдельных политиков практически не практиковалась. А ведь это гораздо дешевле и выгоднее. Гораздо дешевле купить в той же Англии лично лидера партии — хочешь консервативной, хочешь лейбористской, а можно и обеих сразу, — что даст результат буквально сразу, чем пытаться финансировать местных коммунистов, которые никогда, будем честны, в парламент не пройдут.

И вот этот тренд я начал менять достаточно активно. Ведь, как показало будущее, даже английские короли спокойно брали левый бабосик от нефтяных шейхов с Ближнего Востока за лоббирование собственных интересов. Кто сказал, что спустя 10–15 лет они не начнут массово отстаивать наши интересы. В конце концов, на западе продажных политиков не меньше, чем в родном отечестве, а скорее больше, глупо не пользоваться такими возможностями.

— Что?

— Разрешите я по этому поводу сделаю отдельный доклад, с более подробным раскрытием подробностей, — аккуратно предложил Русак. — На следующей неделе, когда и конечный результат будет объявлен.

— Добро! Жду, — резюмировал я и положил трубку. Потом подумал секунду и набрал председателя КПК.

Проблема заключалась в том, что разгромленные несколько лет назад ленинградские вместе с последними событиями очень резко вновь набрали силу. Государственный аппарат — это большая система сообщающихся сосудов, нельзя что-то достать из воздуха, можно только «переложить» с места на место, поэтому, проводя чистки партийцев из Средней Азии и Закавказья, нужно было откуда-то брать кадровый резерв. Нет ничего удивительного, что таким источником стал северо-запад СССР, который во главе с Соловьевым в час «Х» едва ли не первым выступил в поддержку «законной власти». При этом Юрий Филиппович уже имел статус кандидата в Политбюро — что, кстати, и обеспечило его лояльность в момент бунта — и вполне обоснованно рассчитывал подняться до полноценного члена главного политического органа страны. И это при том, что там уже сидел предыдущий ленинградский персек Зайков. А два человека — это уже как ни крути фракция. Надо нам это? Не надо!