Меченый. Том 5. Линия разлома

Глава 12 О стальных гигантах

18 ноября 1987 года; Николаев, СССР

THE TIMES: Новые факты о теракте против «Корейских авиалиний»

Расследование трагедии с авиалайнером «Корейских авиалиний», выполнявшим рейс Абу-Даби — Бангкок 09 ноября, стремительно развивается. Напомним, что самолет был уничтожен взрывным устройством на борту, жертвами стали все пассажиры и члены экипажа.

По горячим следам следствию удалось установить личности подозреваемых, скрывавшихся за поддельными японскими паспортами. Как сообщают правоохранительные органы, речь идет о мужчине и женщине, прибывших в Бахрейн. При задержании оба попытались принять цианистый калий. Мужчина погиб на месте, женщина выжила и спустя десять дней дала признательные показания.

По словам задержанной, приказ о подрыве самолета отдал лично Ким Чен Ир, сын северокорейского лидера Ким Ир Сена. Эксперты отмечают, что основной целью теракта было срыв проведения Олимпийских игр, намеченных на лето 1988 года в Сеуле.

Несмотря на неопровержимые доказательства, режим Пхеньяна отказался принести извинения и компенсировать ущерб. Более того, источники в южнокорейской разведке предупреждают о возможной подготовке новых атак весной и летом следующего года, включая террористические акции за рубежом, а также военные провокации на границе с применением тяжелого вооружения.

Международный олимпийский комитет (МОК) уже выразил обеспокоенность обострением ситуации на Корейском полуострове. По информации из штаб-квартиры организации, на заседании исполкома в начале февраля будут обсуждаться сценарии дальнейшего развития событий. Среди рассматриваемых мер — даже отмена Олимпийских игр в Сеуле в случае, если безопасность спортсменов и туристов не будет гарантирована. Также в повестку внесен вопрос о возможном исключении КНДР из олимпийской семьи за грубое нарушение основополагающих принципов олимпизма.

Правительство Республики Корея заявляет, что предпримет все необходимые шаги для обеспечения безопасности международного спортивного форума, несмотря на угрозы со стороны Пхеньяна.

— Ну что, Иван Матвеевич. Чай, твоя душенька довольна? Не сердишься больше на меня, что я твой любимый флот обделяю?

В ноябре в Николаеве было не слишком уютно. Температура болталась около нуля градусов, небо закрывали серые тучи, со стороны моря дул холодный и влажный ветер, заставляя всех собравшихся у эллинга судостроительного завода постоянно перетаптываться, пытаясь «сбить» стылость, пытавшуюся заползти под верхнюю одежду.

— Вот достроим, товарищ генеральный секретарь, тогда и буду доволен. А пока это ещё не корабль, одна памятная табличка, считай, — сказал адмирал Капитанец, назначенный главой советского ВМФ вместо Чернавина. По моему личному ощущению он до своего предшественника не дотягивал. Был, наверное, излишне интеллигентным, хоть и приятным в личном общении человеком. На пост главного морского командира его «подняли» с Северного флота, где он два года отработал командующим.

(Капитанец И. М.)

— Равняйсь! Смирно! На караул! — почётный строй присутствовавших при закладке первого полноценного советского авианосца курсантов местного морского училища не слишком слитно поднял выданное им по торжественному случаю оружие. Расположившийся чуть в стороне оркестр рванул какой-то незнакомый мне марш, вокруг суетились телевизионщики. Если бы не погода, считай, праздник получился бы на загляденье.

Обычно в СССР подобные вещи проходили тихо, без огласки, секретность и всё такое, но… Вот серьёзно: какие шансы, что США не узнают про закладку в единственном подходящем для подобного дела эллинге первого полноценного советского авианосца? Как это можно утаить, когда к работам такого масштаба привлечены десятки тысяч человек, а их результаты буквально видны из космоса? Ну и зачем тогда секретить? Лучше показать достижения советского кораблестроения — будущее достижение, пока, если быть совсем честным, нечего ещё было показывать — всем вокруг. Чтобы свои радовались, а чужие — боялись.

— Товарищи! — естественно, не обошлось и без короткой торжественной речи по случаю. — Поздравляю всех причастных. Сегодня знаменательный день для советского флота: никогда ещё наша промышленность не строила боевых кораблей такого размера и боевой мощи…

Флот в СССР — это… Цитируя известного усатого персонажа: «это моя боль, дырка, задница». Казалось бы, всем понятно, что Союз не может по размеру и силе флота конкурировать с США. Это просто невозможно ни экономически, ни геополитически. Какой тут вывод? Нужно максимально оптимизировать расходы, сосредотачиваться на самых выигрышных по соотношению цена-качество моделях, концентрироваться на надёжных проверенных решениях. Ага, щас. У нас всё было ровно наоборот, это просто какой-то рак мозга, по другому ситуацию я даже описать не могу. Это если без мата, конечно.

Для примера давайте возьмём подводные лодки. Атомные, дизельные — вообще трогать не будем. На момент моего попадания в Горби в составе советского флота было около 180 АПЛ, относящихся к 18(!) разным проектам. Восемнадцати, Карл! И это если не считать всякие модификации, потому что там черт ногу сломит, и фактически может оказаться, что найти две одинаковые субмарины практически невозможно.

А самое страшное, что вместо списания старых, имеющих сомнительную боевую ценность, лодок и перехода к неким унифицированным «длинным» сериям советские самотопы продолжали закладывать мелкие «экспериментальные» серии по две лодки, пытаясь, видимо, найти некое суперсредство, которое могло бы в разы нивелировать отставание от противника в силе флота.

Короче говоря, ещё в марте 1985 года я отменил строительство за два месяца до того заложенной «Акулы». Отличная лодка, огромная, рекордна, самая большая в истории. И очень дорогая! Очень. Примерно как четыре, плюс-минус, аналогичных ей по боевой ценности «Дельфина». Зачем в таком случае нужно было вообще строить «Акулы»? А потому что американцы на своих лодках перешли с жидкостных ракет на твердотопливные, и советские моряки тоже так захотели. А по качеству твердого топлива СССР от американцев отставал, и ракеты получились большими, не помещавшимися в обычную лодку. Какое в таком случае решение приняли бы нормальные люди? Подождать несколько лет, пока наши учёные смогут создать подходящее топливо?

Нет, это слишком сложно. Давайте просто захреначим подлодку, которая будет в два раза превосходить по размеру все остальные корабли подобного класса. И все апелляции к тому, что «Акулы» якобы могут по шесть месяцев находиться в автономном плавании, — это полный бред, потому что люди, в отличие от корабля, не железные, и полгода автономки — это, очевидно, за гранью добра и зла.

Туда же под нож пошли и титановые «Кондоры» — какого хрена называть серию подводных лодок птичьим именем, я даже спрашивать не хочу — каждая из которых стоила как два «Дельфина». И вообще вот эти все натурные эксперименты в стиле «мы хотим попробовать что-то новое, давайте для этого построим целое новое семейство кораблей» оказались, мною с полного одобрения экономического блока Политбюро, зарублены на корню. Хотят проектировщики что-то новое придумать — пускай думают, как интегрировать это в уже стоящий на потоке проект, а ещё лучше — на стендах тренируются.

Ещё в 1985 году вместо «Акулы» был заложен ещё один «Дельфин», а в итоге у нас сейчас осталось только три полноценных серии: АПЛ типа «Дельфин» с баллистическими ракетами, «Щука-Б» — многоцелевые, и «Антей» — вооружённые крылатыми ракетами. Ну и плюс к этому было решено в течение двенадцатой пятилетки списать полсотни самых старых подлодок, которые уже были более опасны для своих экипажей, чем для противника. Ну и сэкономить на их содержании — одна атомная подводная лодка с учётом заработных плат, ремонтов и всего-всего обходилась нам порядка 5 миллионов рублей в год — виделось тоже совсем не ошибкой.

Короче говоря, только на наведении порядка в бардаке советских АПЛ я планировал за пятилетку сэкономить 3–4 миллиарда рублей. Плюс мы ещё и «Варяг» не закладывали — это ещё примерно 700 миллионов экономии.

При том что новый авианосец — он по всем документам проходил как «авианесущий крейсер», просто по привычке и чтобы «никто не догадался», — обошёлся примерно в миллиард с копейками; хотя если считать авиагруппу и всю остальную начинку — ближе к полутора. Получалось, что кое-какие средства на обновление флота у нас имелись.

Как уже упоминалось, «Варяг» в конце 1985 года мы закладывать не стали. Чтобы стапель не простаивал, за эти два года николаевцы успели собрать сразу три корпуса больших танкеров, и вот когда последний из них в ноябре 1987 года наконец был спущен на воду, решили вернуться к теме авианесущих кораблей.

Самое смешное, что местные флотоводцы и здесь всерьёз хотели вкорячить на «Ульяновск» полноценную ракетную батарею, пожертвовав размером авиагруппы.

— Товарищи, — в какой-то момент при обсуждении проекта с моряками и конструкторами я не сдержался, — я не специалист, но возьмите на милость — позвольте мне задать несколько вопросов. Итак, мы уже имеем три авианесущих крейсера, четвёртый достраивается, и пятый будет готов года через три. Общая цена этих пяти кораблей — больше двух миллиардов рублей, а суммарное водоизмещение почти сто пятьдесят тысяч тонн. Но если взять все пять кораблей с полными авиационными группами и выпустить против них один авианосец типа «Нимиц», который, получается, меньше и дешевле, то шансов у нашего соединения фактически не будет. Потому что количество самолётов будет сопоставимо, а только против наших ублюдков Як-38 на той стороне будут полноценные F-18.

— Но зато наши крейсера могут нести ракеты… — попытался было вставить слово кто-то из конструкторов, очевидно отстаивавший именно «ракетно-крейсерский» вариант авианесущего корабля.

— «Базальт» на сколько там может лететь? На пятьсот? Прекрасно. А наводить вы их будете чем? Может быть, с Баку самолёты ДРЛО типа А-50 взлететь могут, чтобы ракетам цели подсвечивать? Нет? То есть стрелять предполагается наобум? Прекрасно!

Короче говоря, этих желающих сэкономить полкопейки, чтобы получить потом небоеспособный корабль — ещё не понятно, что с «Харьковом», такое имя получил корабль, более известный в нашей истории как «Кузнецов», делать; может, китайцам продать не самая плохая идея, — я чуть ли не матерно послал. Договорились строить большой авианосец водоизмещением в 85 тысяч тонн с паровыми катапультами и без «наступательного» ракетного вооружения. Только зенитные ракеты для самообороны.

— А что по японским станкам? Доехали наконец? — уже, садясь в машину, спросил я у собеседника.

— Доехали, — кивнул замминистра обороны. — Уже готовим новую спецификацию для следующего заказа.

— Хорошо, — у нас на Дальнем Востоке во всю шло строительство новой большой верфи, и оборудование для неё мы с огромными предосторожностями заказали у всё той же «Тошибы», благо контрагент был проверенный. Ну а мы по документам строили совершенно гражданский объект, под производство танкеров и офшорных рыбоперерабатывающих комплексов. В той истории этот канал нам прикрыли после того как в 1985 году один не в меру ретивый сотрудник японской компании начал лезть куда не следует, копать документы и в итоге, собрав материал, отправил его американцам, предав фактически собственную страну. Благо, зная об этой истории заранее, об этом японце позаботились ребята из КГБ, и тот, скушав по случаю смертельную дозу какого-то хитрого яда, отправился на встречу своим богам. Ну а поскольку выглядело это как обычный инфаркт, копать никто не стал, и эта жертва тайной работы спецслужб так и осталась в итоге неидентифицированной. Как именно — жертва советских спецслужб, в смысле.

— Не затягивайте, жду от вас документы на подпись, дело важнейшее.

Продолжая тему флотских изменений, имеет смысл сказать и о советских эсминцах. Проект 956 «Сарыч» наконец отправился туда, где ему и место. Ну серьёзно? Котлотурбинная энергетическая установка в конце XX века? А чего газотурбинное вооружение не установили? Нет, я понимаю ограничения промышленности по возможности создания корабельных ГТД, «заткнули дыру» здесь и сейчас чем могли… Но ведь эксплуатация этих паровых турбин жутко дорогая выходит. По некоторым подсчётам только обслуживание и ремонт такого двигателя в течение 20 лет может стоить как половина нового корабля!

Короче говоря, после юбилейного десятого «Сарыча», заложенного ещё в 1984 году под именем «Гремящий», подобных эсминцев мы больше не закладывали. Вместо этого за основу был взят проект 1155 «Фрегат» и путём приложения к нему некой фантазии мы на выходе получили единую платформу водоизмещением 7,5 тысяч тонн, на основе которой впоследствии строились эсминцы в большой серии.

Вернее, это были, как бы сразу, три серии: 1155−1П, 1155−1В и 1155−1Р — противолодочный корабль, эсминец ПВО и ракетный крейсер. Впоследствии на этой же базе были построены специальные «разведывательные» эсминцы, несущие усиленный радио-электронный комплекс и являвшиеся таким себе мозгом АУГ; они получили индекс «Э».

Благодаря унификации и большой серии, построенных в следующие 15 лет, цена за единицу у нас не только не выросла — ежегодные повышения цен порядка 4% и промышленная инфляция тоже влияли — но даже впоследствии несколько снизилась по сравнению с начальной в 130 миллионов рублей за штуку. Впрочем, это уже другая история.

Ну и последнее — по упоминанию, но не по важности и не по хронологии — большое изменение в плане строительства нового советского флота стало отменой строительства четвёртого атомного крейсера типа «Орлан». Не судьба «Петру Великому» стать флагманом Северного флота. Вообще, к крейсерам типа «Орлан» у меня, с учётом последующих событий, имелись некоторые вопросы: слишком уж часто там что-то ломалось, да и сама концепция такого громадного плавучего арсенала, напичканного ракетами-«одиночками», «убийц авианосцев», вызывала сомнения. Сомнения были в том, что крейсеру позволят подойти на расстояние удара и что он успеет воспользоваться всем, заложенным проектировщиками, запасом ракет. Скажем так, шансы, что это получится сделать, у ядерной многоцелевой подлодки виделись существенно большими. А между тем вместо одного «Орлана» можно было построить примерно три АПЛ или пять больших эсминцев, чей суммарный залп был бы даже мощнее. Про общую живучесть пяти кораблей по сравнению с одним даже говорить нечего.

Короче говоря, вместо четвёртого «Орлана» в сентябре 1986 года на Балтийском заводе в Ленинграде заложили первый из двух УДК проекта 11780У. 196 метров длина, 25 тысяч тонн водоизмещение, 30 узлов максимальный ход, способные тащить 40 танков и 1000 морпехов, плюс авиационная группа из 20 вертолётов разного назначения. Предполагалось построить как минимум два таких корабля, за что, кстати, очень ратовали армейцы, которым возможности вертолётного десантирования после пакистанской «пятнадцатидневной» войны пришлись очень даже по вкусу.

Второй УДК планировалось заложить уже в следующем, 1988 году, в Керчи. Там боевые корабли особо никогда не строили — на больших стапелях, имеется в виду, собираемые на «Заливе» сторожевики не в счёт — поэтому план был такой: склепать корпус корабля, а потом перевести его на буксире в Николаев и там уже установить всё оборудование. То же самое планировалось сделать с будущим индийским авианосцем, чью закладку мы планировали на 1989 год.

— Что вообще скажете, Иван Матвеевич? — За окном проносились весьма унылые промышленные пейзажи большого города-верфи не берегу достигающего в этих местах впечатляющих размеров Буга. — Как вам нынешнее состояние советского флота? Если без цифр и статистики, просто на общем ощущении? Догоняем мы американцев или отстаем?

— Сложно сказать, Михаил Сергеевич, — адмирал сделал неопределенное движение рукой в воздухе. — Стратегические задачи по сдерживанию мы выполняем, но сказать, что готовы вот завтра сразиться с американцами грудь-в-грудь, такого конечно же нет. Они строят больше, да и лучше, если совсем честным быть.

— Чего же нам не хватает?

— Опыта. Мощностей, — у советского флота всегда было странное положение в системе мировых сил. С одной стороны он был объективно второй по силе после американского, с другой — применить его как-то полезно практически не представлялось возможным. Просто не против кого. Там или Третья мировая или вариант с разгоном папуасов ссаными тряпками.

— Активнее надо проводить операции. Силу демонстрировать, не бояться последствий — с последствиями пусть дипломаты разбираются, работа у них такая. В мире только силу уважают, слабость показывать нельзя — сожрут мгновенно. — Я помолчал задумчиво, и добавил, — впрочем, я не буду учить вас выполнять вашу работу. Вам виднее как службу нести…

Чем отзовутся мои слова в самом ближайшем будущем я и подумать не мог…