Меч тени и обмана

Глава 20

Кайра

Болтая ногами, я пытаюсь заставить свое тело двигаться в любом направлении, но вода следует за мной, надежно удерживая меня. Довольно мощная способность. Неудивительно, что она относится к первому уровню.

Несмотря на всё, что мне пришлось пережить за последние недели, я забыла об одном важном различии между этим положением и любым другим, в котором я была раньше: Смертные Боги не боятся убивать открыто, вот так, на глазах у всех. Возможно, это потому, что я никогда прежде не оставалась на одном месте так долго во время задания — уже несколько недель, как минимум, — и никогда не находилась в столь тесном окружении стольких Божественных Существ и их потомков, но я не ожидала такого уровня враждебности.

Я закрываю глаза и собираю свою энергию, чувствую, как она распространяется от моей груди вниз по конечностям и к кончикам пальцев рук и ног. Вода вокруг меня рябит и тянется, ударяясь о мое тело. Становится все холоднее и когда я снова открываю глаза, я вижу, что внутри образовались кусочки льда. Неудивительно, что кажется, будто температура падает.

Рахела щелкает пальцами, поднося воду ближе к себе. Она наклоняется вперед, тонкая стенка ее Божественной водной тюрьмы — единственное, что нас разделяет. — Это то, чего ты заслуживаешь, смертная шлюха, — шипит она. Ее голос приглушен водой в моих ушах, он звучит глубже и дальше, но я все еще слышу ее.

В моем нынешнем положении я мало что могу сделать и уж точно не могу помешать ей убить меня, не раскрывая моих секретов. На мгновение я задумываюсь об этом. Сейчас во дворе больше никого нет. Я могла бы лопнуть ее пузырь — в буквальном смысле — и положить конец этому фарсу прямо сейчас. Как будто простая мысль возвращает воспоминание о моих тренировках, фантомные боли пронзают мою спину, руки и ноги. Я зажмуриваюсь и стискиваю зубы от боли.

«Твоя жизнь не единственная что может быть в опасности,» голос Офелии эхом отдается в моей голове. «Помни это. Если ты раскроешь, кто ты, ты рискуешь всеми нами. Твоя жизнь не стоит жизни всех остальных.»

Мои глаза снова открываются, боль утихает. Перед глазами пляшут черно-белые пятна. Я слишком долго задерживала дыхание. Может, я сильнее и выносливее обычного смертного, но я далеко не неуязвима. Если так пойдет и дальше, я потеряю сознание, и я сомневаюсь, что это заставит ее рассеять свои способности.

Итак, в порыве гнева на собственную неадекватность я запрокидываю голову и смотрю на самодовольное выражение лица Смертной Богини. Я открываю рот и выдуваю пузырь, прежде чем улыбнуться ей и поднять руку, борясь с тяжестью воды, пока не провожу ладонью перед ее лицом. Я разворачиваю его и сжимаю пальцы в кулак прямо перед тем, как поднять средний.

Нападай на меня сколько хочешь, сука, думаю я про себя. Я не буду умолять сохранить мне жизнь, как гребаный пес, и уж точно не доставлю ей удовольствия видеть, как я борюсь за это.

Ее остроугольное лицо вытягивается от шока. Почти мгновенно я чувствую, как поднимается вес воды, ее давление на мою плоть на мгновение ослабевает, прежде чем она обрушивается сильнее, чем когда-либо. Тихое проклятие проскальзывает в моей голове, когда моя рука прижимается к боку. Вглядываясь сквозь волны жидкости, которые колышутся перед моим лицом, я наблюдаю, как Рахела открывает рот и издает крик женской ярости, который заставил бы меня закатить глаза, если бы у меня были силы.

Однако на данный момент я расходую большую часть своей Божественной энергии, поддерживая запас воздуха в легких. Любой другой смертный в этот момент, скорее всего, потерял бы сознание. Не то чтобы Рахела, кажется, понимала это — она слишком возмущена моим оскорблением, чтобы делать что-либо, кроме как кричать и топать ногами, когда она тянется вверх, сжимая кулак до тех пор, пока темно-красная жидкость не капает с костяшек ее пальцев.

Кровь. Черт. Это объясняет, почему давление воды внезапно стало таким сильным. Мне трудно повернуть голову, не говоря уже о том, чтобы бороться с давлением, которое обрушивается на меня со всех сторон одновременно. Хотя ее ярость может быть благословением. С гневом приходит неумелость. Ошибки. Все, что мне нужно, это один хороший всплеск энергии. Даже если я никогда не тренировалась так, как она и другие Смертные Боги, я знаю, как обуздать свою Божественность и использовать ее в своих интересах. Но как это сделать так, чтобы она не поняла…

Пока я обдумываю свои варианты или их отсутствие я чувствую, как у меня в голове все переворачивается, когда все больше черно-белых точек танцуют перед моим взором, становясь все шире и шире с каждой секундой. Мое горло сжимается. Грудь горит. Слишком давно у меня не было свежего воздуха. Мне нужно придумать план, и воспользоваться им, черт возьми, сейчас.

Однако, как только эта мысль пронзает меня, водяной пузырь, окружающий меня, лопается, и я падаю на землю. Я ударяюсь боком о край фонтана, когда мои губы приоткрываются, и я хватаю ртом воздух. Звук резких голосов достигает моих ушей, когда знакомые руки хватают меня за плечи и разворачивают лицом к небу.

Лицо Найла появляется над моим. Кончики его волос падают вперед, все еще влажные, хотя на этот раз я не уверена, из-за воды это или пота. Он хватал ртом воздух так же сильно, как и я, его обычно бледное лицо порозовело от напряжения.

— Все в порядке, — говорит он. — Дыши, Кайра. Все в порядке.

Я моргаю, кашляю и делаю вдох за вдохом. У меня все внутри сжимается, и каждый глоток воздуха обжигает рот и горло. Поднимая дрожащие руки, я вытираю воду, все еще прилипшую к ресницам и лицу, чтобы прояснить обзор. — Что, — я набираю побольше воздуха, — случилось?

Прежде чем Найл успевает ответить, раздается высокий голос, полный гнева.

— … сделала это!

— Эта маленькая крыса оскорбила меня, и я, черт возьми, буду делать то, что мне заблагорассудится, Второй уровень! — Рахела визжит. От этого звука у меня начинает пульсировать в голове.

— Даже не думай об этом!

Я поднимаю голову, поворачиваю ее и вижу рыжеволую Смертную Богиню, которая преграждает путь Рахеле, когда она пытается спуститься туда, где я скорчилась на земле. Малиновые кудри развеваются на ветру, когда она стоит между Рахелой, Найлом и мной. Несмотря на то, что она намного ниже Рахелы, я должна отдать ей должное. У нее хватает храбрости встретиться с этой идиоткой лицом к лицу, когда они находятся на совершенно разных уровнях — Первого и Второго.

— Кэдмон уже в пути, и он будет очень недоволен этим, — огрызается рыжеволосая. — Ты же знаешь, что тебе не следует так использовать свои способности, особенно на Терре, которая тебе не принадлежит.

— Конечно, ты пошла к нему, — усмехается Рахела. — Что? Не можешь сама помериться со мной силами? Неужели твоя Божественность настолько никчемна? — Рахела крутит пальцем, и вода поднимается с земли вокруг меня — притянутая из травы и камней по ее приказу.

— Я предупреждаю тебя, Рахела, — огрызается рыжеволосая девушка. — Назад. Заканчивай.

— Возможно, в тебе больше крови смертных, чем в ком-либо из нас, Мейрин, — рычит Рахела. — Иначе ты не чувствовала бы необходимости так сильно защищать их.

— Ты тоже наполовину смертная, — отвечает Мейрин. — Не забывай об этом.

Найл кладет руку мне под лопатки, и я позволяю ему помочь мне подняться на ноги, хотя теперь, когда я отдышалась, чувствую себя намного лучше. Кэдмон. Это имя мне о чем-то говорит. Здесь, в Академии, он Бог. Причем Высший Бог. Я знаю это имя так же хорошо, как и его внешность, поскольку Даркхейвены посещают занятия, которые ведет Божественное Существо.

Я стискиваю зубы. Если один из Богов, отвечающих за Академию, направляется сюда, то это не сулит мне ничего хорошего.

— Ты в порядке? — Шепчет Найл. Я резко опускаю голову и киваю. Он, похоже, принимает мой ответ и незаметно указывает на рыжеволосую девушку.

— Это моя Госпожа, — сообщает он мне. — Я не знал, к кому ещё обратиться, но услышал, как она звала меня, когда ты была в воде. Я подумал, что смогу уговорить её помочь.

Я качаю головой. — Нет, ты поступил правильно. Спасибо. — Я говорю последние два слова искренне. Если бы Найл не пошел и не попросил кого-нибудь прекратить это, я, возможно, была бы вынуждена сделать что-то, о чем безмерно пожалела бы, и все из-за моего собственного высокомерия. В нынешнем виде прямо сейчас я кажусь жертвой, которую чуть не утопила разъяренная психованная Смертная Богиня, жаждущая крови. Хотя почему? Я все еще не понимаю. — Прости, что я не послушала тебя с самого начала, — бормочу я.

Найл в ответ похлопывает меня по спине.

— Тебе следовало не совать свой нос в мои дела, Мейрин, — выплевывает Рахела в адрес Мейрин, ее раздражение не утихает даже перед лицом новостей о том, что к нам скоро присоединиться Бог.

— Тебе не следовало начинать это с самого начала, — отвечает Мейрин.

Несмотря на уверенность в ее тоне, я замечаю, как напрягаются мышцы на тыльной стороне ее руки. Рука у нее слегка дрожит, и она поворачивает ее, хватаясь за ткань своей форменной юбки. Она не так храбра, как притворяется. Это заставляет меня почти раскаяться в том, что я вообще настроила против себя Рахелу. Но если быть честной, я не была уверена, что сумею выбраться самостоятельно. А если бы мне и суждено было умереть от руки такой Смертной Богини, как она, то я бы ушла не без собственной вспышки ярости.

Если бы здесь были только я и девушка Первого уровня, я бы не сомневалась, кто победит. Может, она и обучалась в Академии, но я побывала в реальном мире и не боялась убивать. Я делала это раньше и, черт возьми, сделала бы это снова, если бы мне понадобилось — то есть, если бы мне это сошло с рук, не раскрывая своей личности.

— Это не что иное, как приступ ревности, Рахела, — усмехается Мейрин. — Тебе нужно смириться с этим. Теосу будет плевать, даже если ты причинишь вред его Терре. Ему всегда было плевать.

Моя верхняя губа приподнимается. Теос? Это все из-за Теоса? Она, блядь, серьезно? Я выпрямляюсь и отмахиваюсь от беспокойных рук Найла. Я делаю шаг вперед сразу за Мейрин. Взгляд Рахелы перемещается на меня и темнеет.

— Если у вас есть что сказать моему хозяину, — говорю я немного грубоватым, но четким голосом, — я буду рада передать сообщение.

Мейрин резко поворачивается ко мне, и я внезапно поражаюсь миниатюрной красоте ее лица, которое выглядит почти кошачьим. — Нет… — говорит она, когда Рахела перебивает ее.

— Да.

Мейрин сердито смотрит на Рахелу, которая, в свою очередь, игнорирует ее и, прищурившись, смотрит на меня. — Ты можешь сказать своему хозяину, — выплевывает она это слово, — что если его Терру снова поймают там, где ей быть не положено, я прикончу тебя. К черту правила.

— Должным образом принято к сведению, — говорю я в ответ. И это определенно не то, что я когда-либо передам Теосу или кому-либо из Даркхейвенов. Я не хочу выяснять, какое наказание они назначат сами, если этот случай вызовет у них раздражение. Я тоже не могу забыть их дурацкое пари. Даже если я продержусь так долго, я не хочу, чтобы они объединились с этой сукой, чтобы попытаться выгнать меня.

Я не сомневаюсь, что если они почуют кровь или слабость, то отправятся на поиски, как стая волков из глубинки на охоту.

— Тогда, полагаю, на этом все и заканчивается. — Все мы четверо — Найл, Мейрин, Рахела и даже я — подпрыгиваем при внезапном появлении новой фигуры. Наши головы поворачиваются к высокому темноволосому мужчине, идущему к нам по траве во дворе.

Божественное Существо медленно останавливается между Рахелой и Мейрин, расправив плечи и небрежно сцепив руки перед собой. Он поворачивает голову, темный пристальный взгляд падает на меня. Все мое тело замирает. Хотя черты его лица молоды, там, в глубине его глубоких, как земля, глаз, бесконечность. Вечное знание.

Это Кэдмон. Бог пророчеств.

Рахела и Мейрин немедленно опускают головы, как и Найл. Но не я. Кажется, я не могу этого сделать, хотя знаю, что должна. Я хочу этого. Я захвачена его вниманием. Жуткий блеск в его карих глазах мерцает, а затем выражение его лица проясняется, губы изгибаются вверх. Я делаю глубокий вдох и каким-то образом освобождаюсь от его власти надо мной, чтобы тоже опустить голову.

— Рахела, это ниже твоего достоинства — ходить и мучить слуг Академии, — беспечно говорит Кэдмон. Несмотря на его вежливый тон, упрек очевиден. — Я понимаю, что у тебя темпераментная натура, но, пожалуйста, постарайся воздержаться. Как студентка первого уровня, ты должна являть пример самообладания и достоинства.

Краем глаза я вижу, как ее голова опускается еще ниже. — Да, сэр, — отвечает Рахела сквозь стиснутые зубы.

— Хорошо, на этот раз я предпочту не наказывать тебя, — говорит Кэдмон, — но имей в виду, что один случай снисхождения не гарантирует двух.

Взгляд, который посылает мне Рахела, полон яда и возмездия. Что касается слов Кэдмона, то, похоже, они ее совсем не трогают. Я решаю держать ухо востро и держаться от нее подальше, если у меня получится. На данный момент это было бы самым умным решением.

— Хорошо. Тогда ты можешь идти. — Кэдмон отворачивается, фактически отстраняя ее, и Рахела выпрямляется, бросая на меня еще один взгляд, обещающий, что это не последний раз, когда я ее вижу.

— Мейрин, я полагаю, что твой Терра весьма шокирован сложившимися обстоятельствами. Возможно, тебе следует сопроводить его в лазарет Терр.

При этих словах я поворачиваюсь и смотрю на Найла. Это правда, что он выглядит довольно слабым, когда раскачивается взад-вперед на ногах, вцепившись в мой насквозь мокрый рукав. Возможно, это из-за падения уровня адреналина в крови после ухода Рахелы. Мейрин тоже поворачивается и ахает, когда замечает Найла. Быстро обойдя меня, она берет его за руку и мягко побуждает опереться на нее. Я наблюдаю за ней с опаской, но сжимаю кулаки, заставляя себя не схватить его обратно, не утаскивать подальше от неё, подальше в безопасное место.

Я никогда не видела, чтобы Смертный Бог так обращался с Террой. Неудивительно, что Найлу было комфортно бежать к ней в трудную минуту. У меня сжимается в груди. Хорошая, добросердечная Смертная Богиня — осознание этого почти заставляет меня почувствовать, что я была в присутствии мистического существа из легенды, а не реального живого, дышащего человека.

— Спасибо вам, Кэдмон. Я отведу его туда, — соглашается Мейрин, бросая на него извиняющийся взгляд, прежде чем слегка улыбнуться мне.

Кэдмон кивает и затем отходит в сторону, пока Мейрин подталкивает Найла мимо нас двоих. Я настороженно наблюдаю за девушкой, но ее лицо не выражает ничего, кроме беспокойства, когда она уводит Найла прочь. Однако, как только они выходят со двора, у меня не остается другого выбора, кроме как встретиться лицом к лицу с Богом, стоящим передо мной. Мое сердце бешено колотится о грудную клетку, когда я осознаю свою новую ситуацию.

Я остаюсь совсем один на один с чистокровным Богом и его опасными глазами, и я не совсем уверена, чего ожидать.