Меч тени и обмана

Глава 13

Кайра

Утро наступает с сумеречным небом и тишиной. Если на территории Академии и есть птицы, они либо спят, либо мертвы. Непривычно просыпаться под звуки — ничего, и это не успокаивает меня в мой первый день, когда я маскируюсь под слугу в «Академии Смертных Богов».

Пауки в стенах и половицах приносят с собой информацию. Лежа на дерьмовой кровати, на которую я рухнула прошлой ночью, я позволила им выползти из-под камней в стенах и перелезть через меня. В ту секунду, когда их маленькие волосатые ножки касаются моей кожи, я катапультируюсь в их крошечные умы и узнаю что они видели, информацию которую они собрали, чтобы донести до меня.

Перед моим мысленным взором стоят три Смертных Бога. Все они высокие и накачанные мускулами. Это братья Даркхейвен, которым я должна служить? Изображения меняются, сменяясь, когда мне показывают сцену из внешнего двора. Мои губы приоткрываются от шока, когда я смотрю на одно из них с Террой мужского пола. Смертный Бог кажется мне смутно знакомым, хотя я не могу точно вспомнить его. Его волосы немного длиннее среднего, ниспадают темными волнами вокруг затененного лица. Я смотрю, как он засовывает свой длинный член в рот молодому человеку, стоящему на коленях.

Очевидно, что воспоминание относится к предыдущему дню, если судить по дневному свету. Я наблюдаю со смешанным восхищением и отвращением, как Смертный Бог откидывает голову назад, его тело содрогается в агонии оргазма, когда он прижимает лицо маленького мужчины в свою промежность — и свой член в горло мужчины.

Я понимаю, что этого следовало ожидать. Когда старейшены Терры говорят, что мы призваны служить Смертным Богам, это нечто большее, чем просто носить их книги на занятия. Мои брови морщатся, и я стряхиваю с себя конкретного паука, который принес мне эту информацию, прежде чем осознаю, что делаю. Помедлив, я протягиваю руку и убеждаюсь, что с пауком все в порядке, но он уже уползает от меня, возвращаясь в одно из отверстий в стене.

Мое чувство вины исчезает, когда я вздыхаю и рассматриваю следующую сцену. Двое других такого же роста, как и первый, хотя внешне отличаются друг от друга, как день и ночь. В то время как у одного из них, кажется, золотистый ореол волос вокруг головы и такие же золотистые глаза, другой такой же темный, в то время как его брат светлый. Невозможно сказать, кто из них кто — Руэн, Теос или Каликс. Однако я могу сказать, что мне следует быть особенно осторожной с тем, у кого волосы длиннее. Похоже, он без малейших угрызений совести использует Терру в качестве своих шлюх.

Не то чтобы я раньше не трахалась ради работы. Это просто секс. Первый раз был худшим, и Офелия сказала мне, что это нормально для женщины, но каждый раз после… Что ж, я быстро научилась отделять эмоции от действия, и это легче, когда ты делаешь это без какой-либо реальной связи.

Садясь, я стряхиваю с себя эти уродливые воспоминания и поднимаю руку, чтобы посадить паука, который принес мне вторую сцену, на подоконник. Вылезая из постели, я выглядываю наружу, и небо светлеет еще больше, когда я нахожу свою форму среди посылок, которые мне выдали вчера перед тем, как отпустить в мою комнату. Внутри одна тонкая белая туника и черный жакет с юбкой в тон. Это выглядит почти так же, как униформа, которую носили другие Терры, проводившие ознакомление. Как будто одежда предназначена для того, чтобы помочь нам слиться с фоном, быть увиденными, а не услышанными окружающими нас Божественными Существами. Они даже не потрудились добавить что-то еще, как будто ожидали, что Терра будет носить одну и ту же одежду изо дня в день.

Я хмурюсь и приподнимаю юбку. Хуже того, что у меня есть только юбка, то что мне ни за что не удастся слиться с окружающими так, как я хочу. Маленький голос внутри советует просто смириться, но другой — куда громче и уверенней — твердит, что надеть юбку или платье значит подписать себе смертный приговор. Как я буду двигаться? Как мне в ней бежать, если понадобится?

Мне следовало попросить мужскую форму. Я подумываю надеть ее и просто оставить на день, но нарастающая волна дурных предчувствий заставляет меня отказаться от этого. Мои вчерашние брюки достаточно черного цвета, чтобы сочетаться с верхней частью формы. Все будет в порядке, пока я не получу смену.

Я быстро одеваюсь, заправляя тунику под пиджак и заправляя ее за пояс брюк, затягивая завязки ремня, чтобы он не выскальзывал, даже когда я поднимаю руки, оставляя пространство для движений. Я хватаю свои ботинки и натягиваю их, быстро застегивая, прежде чем выйти в коридор. В бумагах, которые мне дали накануне, было подробно описано, чего именно от меня ожидают. А именно, что Терра, особенно те, кто отмечен для служения Смертным Богам или самим Богам в Академии, будут действовать независимо, явившись на службу к своим подопечным сразу после пробуждения и ожидая дальнейших инструкций. Так я и поступаю, поднимаясь по широкой каменной лестнице в конце коридора на верхний этаж северной башни общежития.

На этом уровне только одна дверь. Еще одна вещь, которую я запомнила из карты. Это единственная башня, в которой есть только одна комната на верхнем этаже. Подозрительно, но это может быть потому, что эти три Смертных Бога — братья и у них общие покои. Я подхожу вперед и протягиваю руку, собираясь постучать, когда дверь внезапно открывается, и я резко останавливаюсь с поднятым кулаком. Блондин из воспоминаний паука стоит там без рубашки, ухмыляясь и оглядывая меня с ног до головы. Я делаю шаг назад, моя рука опускается обратно к боку, и я склоняю голову.

— Доброе утро, хозяин. — Слова легко слетают с моих губ, и хотя я чуть не запинаюсь на слове «хозяин», мне удается продолжать, не обращая внимания на почти грубую ошибку. — Я Кайра Незерак, ваша новая Терра. Я явилась для исполнения служебных обязанностей. — Проклятая книга, которую дала мне мадам Брион, а Регис навязал мне, предоставила мне информацию о том, как я должна себя вести. Голова опущена. Тело расслаблено. Спокойный и вежливый тон. Надеюсь, я демонстрирую безупречную осанку и должное уважение, как подобает Терре.

— Хммм. — Гул, который вырывается у него, низкий и вибрирующий. Я не поднимаю голову, чтобы встретиться с его солнечными глазами, и вместо этого жду его ответа. — Они прислали женщину, — говорит он, и в его тоне слышится веселье. — Я не могу сказать, являются ли старейшены Терры такими же садистами, как Боги, или просто глупы.

Наконец, я поднимаю голову и хмурю брови. — Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — говорю я. — Для меня большая честь быть принятой в это самое престижное учебное заведение. — Прекрасное проявление фальшивого восхищения, если я так могу выразиться.

Ухмылка светловолосого Смертного Бога превращается в хмурый взгляд, и он качает головой. Он отворачивается, отступая в соседние покои, оставляя дверь открытой. Я слышу, как он вполголоса произносит фразу — Очередная пустоголовая поклонница, — прежде чем более громким голосом он отвечает мне: — Я полагаю, это не имеет значения. — Он поднимает два пальца и делает приглашающий жест. — Войди.

Мои пальцы так и чешутся сжаться в кулаки, но я сопротивляюсь этому желанию. Я осторожно делаю шаг вперед, ставя одну ногу перед другой, и смотрю на широкую спину. Золотистые мышцы сокращаются, когда он поднимает руки над головой и встает на носки. Мой взгляд скользит вниз по шелковистой гладкой коже, которая ведет прямо к его заднице, обтянутой темными брюками. — Ты, похоже, новенькая не только в Академии, но и в том, чтобы служить нам как своим господам, — говорит он, оглядываясь через плечо, когда я следую за ним в комнату. Его хмурый вид исчезает, когда я позволяю двери закрыться за моей спиной. Его взгляд перемещается на нее, и он ухмыляется. — Определенно новенькая, — предполагает он, повторяя свою оценку. — Иначе ты бы не перекрыла свой единственный путь к отступлению.

Я не должна, я знаю это, но на краткий миг я позволяю себе встретиться с ним взглядом при этом комментарии. Это почти предупреждение с его стороны, но факт в том, что дверь — не единственный мой путь к отступлению. За его спиной три больших окна, а перед ними винтовая лестница, хотя, я полагаю, он знает, что человек не пережил бы падения с вершины этой башни.

Однако я не человек. Не совсем.

— Боюсь, я не знаю, что вы… — Дверь с грохотом распахивается над нашими головами, обрывая мой ответ, и все мое тело напрягается, когда мужчина из другого воспоминания — тот, с темными волосами, падающими на лицо, — несется вниз по лестнице. Он кладет руки на перила и небрежно перепрыгивает через них, достигнув половины спуска. Ноги в ботинках ударяются об пол, и он выпрямляется.

Мой взгляд останавливается на нем, и темно-коричневые кожаные брюки, похожие на те, что я много раз надевала во время тренировок, прикрывают его нижнюю половину. Мой взгляд ползет вверх по широкой груди, такой же мускулистой, как у первого мужчины. Очерченный живот с V-образным вырезом на бедрах, который тоже направлен прямо вниз — я бросаю взгляд на полоску темной ткани в его руке. Он свободно держит черную тунику, его мускулистое предплечье напрягается, когда он поднимает ее и перекидывает через одно плечо. Я провожу взглядом по загорелой коже, обнаженной отсутствием рубашки, вверх, к лицу самого мужчины, сделанному из камня и являющему собой воплощение мужской красоты.

Золотоволосый мужчина поворачивается и указывает на меня. — Она здесь, Каликс, — объявляет он. — Помни, о чем мы договорились — не ломай это. Я не собираюсь убираться в своей комнате.

Холод пронзает мою грудь, когда этот так называемый Каликс переводит свой взгляд на меня. Его глаза чисто зеленые, полные природы и мха, но в глубине цвета я вижу что-то более тревожащее. Я видела такие глаза раньше. Это глаза людей, запертых за дверями камер, диких и неукротимых. Разум полон тревожащих желаний и отсутствия импульсивного контроля, чтобы обуздать эти желания. Что сказал первый? Не ломай этот? Не ломай меня?

Про себя я издаю громкие проклятья. Да, конечно, удача не была бы столь милостива, чтобы позволить мне получить легких подопечных. Нет. Я должна каким-то образом угодить этим избалованным Смертным Богам, к тому же, один из них еще и безумен. Не зная также, когда мой клиент раскроет мою предполагаемую цель, невозможно сказать, как долго я буду находиться в их присутствии.

Я кланяюсь еще раз, стиснув зубы во время второго приветствия. — Доброе утро, я Кайра Незерак. Ваша новая Терра, прибыла для несения службы.

Шаги эхом разносятся по комнате и останавливаются прямо передо мной. Чья-то рука берет меня за подбородок и приподнимает мое лицо. Изумрудные глаза блуждают по моему лицу, а затем опускаются ниже, останавливаясь, когда он добирается до моего наряда. — Ты не надела форму? — Каликс не выглядит сердитым. Вместо этого он в замешательстве хмурит лоб.

— Мне дали не ту, — вру я.

— Но… — Его рука отпускаем мое лицо и касается пиджака, который на мне. — На тебе верхняя часть. — Его грудь так чертовски близко, но я игнорирую это. Или, по крайней мере, я пытаюсь это сделать.

— Мне не давали штанов, — заявляю я.

Он фыркает. — Нет, конечно, нет. Ты женщина. Тебе следовало бы носить юбку униформы для прислуги, — говорит он. — А как еще мужчина может перекинуть их тебе через спину и взять тебя, когда у него есть свои потребности?

— Полагаю, так же, как он берет мужчину. — Язвительный ответ приходит раньше, чем я успеваю его остановить. Черт.

На мгновение в комнате воцаряется тишина, и я боюсь, что мое собственное отсутствие контроля над импульсами погубило меня, но затем раздается смех. Глубокий и гулкий. Я поднимаю взгляд и с удивлением обнаруживаю, что это не Каликс, хотя в его устрашающих глазах пляшет веселье. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на блондина, но смеется не он. Вместо этого его глаза расширены от удивления и обращены в угол. Брови нахмурены, на идеально гладком лбу залегла чёткая линия беспокойства.

— Руэн? — окликает блондин — давая мне последний кусочек головоломки, чтобы расшифровать, кто из них кто. Если зеленоглазый монстр — это Каликс, а третий и последний брат Даркхейвен в углу — Руэн, то блондин, должно быть, Теос.

Качая головой и вырываясь из хватки Каликса, я поворачиваюсь и смотрю в угол, где на мягком шезлонге растянулся довольно крупный мужчина с раскрытой книгой на груди, которая поднимается и опускается от смеха.

— Забавляешься, брат? — Спрашивает Каликс, и в его голосе слышится явное желание рассмеяться самому.

Ноги в ботинках касаются пола, когда Руэн садится из своего полулежачего положения. Книга, лежащая у него на груди, соскальзывает вниз, и он ловит ее, захлопывает и откладывает в сторону, прежде чем она упадет на пол. Теос отрывает взгляд от своего брата и устремляет на меня мрачный, почти яростный взгляд, который я, возможно, не могу понять.

Смех Руэна стихает, когда он встает и шагает через комнату. Не в силах подставить спину врагу без оружия в руке, я разворачиваю свое тело так, чтобы оказаться лицом ко всем трем Смертным Богам. Я напрягаюсь, когда он приближается ко мне, и, несмотря на то, что он единственный, кто одет в тунику, каким-то образом это делает открытую щель у его воротника, открывающую гладкую, прохладного оттенка кожу, гораздо более привлекательной. Он не останавливается, пока не оказывается передо мной, так близко, что я вижу красно-золотые отблески в его радужках и небольшую ямочку на правой щеке.

— Ты собираешься поприветствовать меня, человек? — спрашивает он, наклоняясь вперед.

Запугивание. У этих людей его в избытке. К их сожалению, я не из тех, кого легко запугать. Однако они этого не знают, и мне все равно нужно играть свою роль, если я хочу остаться здесь и найти свою цель.

Я снова заставляю себя слегка заикаться, когда приветствую его, повторяя свои предыдущие слова. — П-привет. Я Кайра Незерак. Ваша новая Терра, прибыла для несения службы.

Руэн продолжает смотреть на меня. Его правую бровь разделяет тонкая линия, чуть более бледная, чем остальная кожа. Она достаточно длинная, почти достигает глаза. Она старая, это точно, но это не самая странная часть шрама. Факт в том, что этот человек Смертный Бог, и при той скорости, с которой он должен уметь исцеляться, потребуется много усилий, чтобы оставить на его лице такой шрам. Возможно, сера? Это единственный смертный предмет, который, как известно, может ранить Божественное Существо, и, к сожалению, я слишком хорошо знаю о его воздействии. Но тогда, кому было бы позволено травмировать такое Божественное дитя, как Руэн Даркхейвен?

В отличие от Каликса, его внимание не пробирает мурашки по моей коже. Вместо этого он заставляет меня нервничать по-новому. Как будто он может заглянуть глубоко в мой разум, увидеть мысли, о которых даже я не подозреваю.

Существуют ли подобные способности? Я внезапно начинаю беспокоиться. Боги и Смертные Боги, которые могут читать мысли? Если это правда, то для меня уже слишком поздно. Нет сомнений, что он все выяснит, если сможет, на самом деле, заглянуть в мои мысли. Я задерживаю дыхание, ожидая того неизбежного момента, когда мне скажут, что у меня хватило наглости попытаться проникнуть сюда и убить одного из них.

Проходит минута, вторая, затем третья. Он довольно долго молчит, и с каждым ходом времени мое сердце бьется все быстрее. У меня кружится голова, но я отказываюсь заговаривать первой. Не раньше, чем я узнаю наверняка, раскрыли меня или нет, прежде чем у меня появится шанс начать.

Наконец, спустя целую вечность, он отрывается от меня и поворачивает голову обратно к своим братьям. — Я даю ей неделю, — заявляет он.

Я моргаю. Неделя? Он так низко оценивает Терру? Или… насколько плохо они относились к своим? Я заставляю себя не реагировать. Вместо этого я сохраняю выражение лица пассивным и невозмутимым.

Теос, кажется, обдумывает слова брата, когда его тело расслабляется. — Это по твоим щедрым меркам? — он спрашивает. — Или скупым?

— Щедрым, — отвечает Руэн, прежде чем украдкой взглянуть на меня. — Она жалкое создание. — Он качает головой, как будто ему почти жаль меня. — Им следовало, прежде подумать, чем присылать кого-то такого… маленького и слабого.

Не реагируй, приказываю я себе, даже когда начинаю чувствовать, как напрягаются мои мышцы и обостряются чувства. Я не против, когда меня недооценивают. Действительно, я даже рада. Это облегчит мне работу. Однако каким-то образом то, как он это говорит, пробуждает во мне чувство гордости, от которого, как я думала, я давно избавилась.

— Я сделаю все возможное, чтобы служить вам, — говорю я в ответ.

Каликс отвечает первым и с большим нетерпением. — Я уверен, что ты справишься, — говорит он, наконец снимая тунику со своего плеча и надевая ее через голову. — Я, например, с нетерпением жду твоих услуг. — Я моргаю, когда его грудь исчезает из виду, и он закатывает рукава, сохраняя свою вездесущую тревожащую ухмылку.

— Хрупкая, Каликс, — напоминает ему Теос. — Очень хрупкая. Может, заключим пари?

— Прошу прощения? — Я хмурюсь. — Пари?

Теос игнорирует меня, в то время как Каликс, кажется, обдумывает слова своего брата. Он поворачивается к Руэну и поднимает четыре пальца. — Четыре недели, — говорит он.

— Месяц? — Удивленно переспрашивает Руэн.

— Если она продержится так долго, что получу я? — Спрашивает Каликс.

— Ты планируешь держать свои руки подальше от нее в течение четырех недель? — Спрашивает Теос.

Мое понимание их разговора углубляется. Они втроем делают ставки, чтобы узнать, как долго я продержусь, и, судя по всему, Каликс решает такие вопросы. Сексуальный подтекст, сквозящий в его словах, становится почти вторым языком, который не так уж трудно понять, даже если он вызывает у меня отвращение.

— Конечно, нет, — усмехается он, — но, — его глаза возвращаются ко мне, сузившись, когда он обводит взглядом мои обутые в ботинки ноги до лица, — у меня хорошее предчувствие насчет этой.

— Тогда ладно, — говорит Теос. — Я принимаю это пари. Ставлю максимум две недели.

Руэн качает головой. — Неделя. Не больше.

Чем дольше они обсуждают моё возможное отстранение или, возможно, моё собственное желание покинуть службу, тем сильнее это меня бесит. Чувство, которое, как я думала, уже давно оставила позади после всех лет тренировок. Разумнее было бы просто заткнуться. Это я понимаю совершенно ясно. И всё же почему-то логическая часть моего разума не спешит заглушить нелогичную, и прежде чем я успеваю себя остановить, я открываю рот.

— Что я получу, если продержусь дольше, чем кто-либо из вас думает? — Спрашиваю я.

Все три пары глаз мгновенно устремляются на меня. В комнате воцаряется тишина. Я жду, выпрямив спину и расправив плечи, показывая им троим, что не боюсь их слов или предположений.

Теос первым расплывается в улыбке. Она медленно растягивается, углубляясь, пока не охватывает все его лицо. — Неужели маленькая смертная девочка хочет поиграть с Богами?

— Вы Боги? — Я ловлю себя на том, что спрашиваю. — У меня сложилось впечатление, что я буду служить их детям. Мои извинения, о Божественные. — Я еще раз слегка кланяюсь в пояс. — Значит, я пришла не в те комнаты.

У Каликса вырывается взрыв смеха. — О, она дерзкая. Мне это нравится. У нас здесь таких еще не было.

— Кажется, я передумал, — говорит Руэн.

— Больше или меньше? — Спрашиваю я, достаточно любопытная, чтобы поднять голову и встретиться с ним взглядом. Голубые глаза, поразительные, как полночный час, опасно блестят.

— Меньше, — отвечает он.

Я улыбаюсь ему. — Тогда я с нетерпением жду возможности превзойти ваши ожидания. Раз вы думаете обо мне такокого низкого мнения, это должно быть, не составит труда.

Руэн склоняет голову набок. — Я никогда не встречал такого воинственного смертного, — комментирует он. — Возможно, это сослужило тебе хорошую службу за пределами Академии, но здесь, — он подходит ближе, двигаясь так, что его жар почти обжигает мою плоть даже через одежду, — все немного по-другому.

— Я прекрасно понимаю, что статус смертных в Академии отличается, — заявляю я. — Я пришла сюда, несмотря на знание этого факта.

— Правда? — спрашивает он. Его рука, размером почти с медвежью лапу, поднимается, когда он касается пряди моих волос, упавшей на плечо. Я вздергиваю подбородок, нуждаясь в преимуществе, чтобы не отрывать от него взгляда, пока он смотрит на меня. — Бедная маленькая смертная, — говорит он, поднося серебристую прядь ко рту.

Я смотрю, как он проводит кончиками моих волос по своей нижней губе. — Ты понятия не имеешь, что тебя ждет.

Почему-то именно его слова, а не слова его братьев, глубоко поражают меня. Это не тот разговор, который они вели, как будто я не стояла перед ними, прекрасно понимая, что предметом их насмешек была я. Дело не в откровенно похотливом взгляде его брата, Каликса, или очевидных намеках на то, что он каким-то образом был ответственен за потерю многих из их Терры раньше, а в смутном угрожающем обещании Руэна Даркхейвена.

Как бы то ни было, я не отвожу взгляда. Я пережила пытки. Пережила утрату. Меня жгли, ошпаривали, топили, морили голодом, избивали, и не только. Глубоко в душе я уверена нет ничего, что эти трое могли бы сделать, с чем я не смогла бы справиться.

Если уж на то пошло, мне даже интересно посмотреть, смогут ли они справиться со мной. Я ухмыляюсь, пока Руэн продолжает сверлить меня взглядом, будто ждёт, что я осознаю свою ошибку и отступлю. Но этого не будет. Напротив, моя реакция лишь подтверждает: я не уйду. Это мой шанс обрести свободу, и даже если ради этого мне придётся терпеть трёх избалованных Смертных Богов в обозримом будущем, что ж, так тому и быть.

Я продолжаю улыбаться и отвечаю: — Пусть победит лучшая женщина.