Меч тени и обмана

Глава 16

Кайра

Мы все направляемся через территорию Академии, останавливаясь и почтительно склоняя головы, когда мимо проходят Смертные Боги. Их взгляды, однако, всегда остаются поднятыми и сосредоточенными, безразличными к низшим существам, которых они обходят стороной, направляясь к своим следующим пунктам назначения. Найл очарован всем этим, с удивлением поворачивая голову к каждому проходящему мимо Богу, как только он выполнил свой долг Терры — поклонился им.

Тяжесть этой миссии обвилась вокруг моей шеи, цепляясь, как умирающая птица. Она увеличивается как в размерах, так и в бремени, которое остается. Если каким-то чудом это не просто тест, придуманный Офелией, а действительно реальная работа, я просто желаю, чтобы цель клиента была раскрыта как можно скорее. Тогда я смогу найти их, убить и двигаться дальше. Находиться рядом с таким количеством Божеств — это что-то новое для меня, и это не то, с чем я чувствую себя комфортно, особенно учитывая постоянную ответственность, которую я несу не только перед самой собой, но и перед всеми, кто знает, кто я такая в Гильдии Преступного Мира.

— Терра! — Это слово выкрикивают из конца длинного коридора. Долю секунды спустя моих ушей достигает мягкий свист летящего ко мне предмета. Инстинктивно я протягиваю руку, хватая Найла сзади за рубашку, какой бы свободной она ни была, и дергаю его в сторону, чтобы не дать ни ему, ни мне получить удар сумкой, которая пролетает мимо моего лица. Сумка летит к другой Терре, которая слишком медленно реагирует, отбрасывая и худенькую девушку, и ее спутника — еще одного Терру такого же роста — кучей на пол и кричащего от внезапной боли. Если бы я не остановилась и не оттащила Найла назад, это наверняка случилось бы с нами.

— Оууу, ну зачем ты сделала так что бы я промахнулся? — Повернув голову на игривый, но раздраженный голос, я замечаю довольно высокого, мускулистого Смертного Бога, идущего по коридору прямо к нам с разочарованно нахмуренным лицом, портящим его в остальном идеальные черты. Он высокий, хотя и не такой высокий, как братья Даркхейвен. Однако недостаток роста ему восполняет огромная ширина.

В нем все широкое. От широкой груди и плеч до бугрящихся мышц бицепсов и крепких бедер, когда он шагает по коридору сквозь толпу других людей. Свет, льющийся через двери и окна, при каждом шаге поблескивает на коротких рыжеватых прядях его волос.

Найл издает сдавленный звук своим горлом. — Э-это Малахия, — заикается он, понижая голос, вероятно, в надежде, что Смертный Бог его не услышит. — Ходят слухи, что он сын Бога Посланника, но его способности ближе к способностям Бога Силы.

Смертный Бог останавливается перед нами, ухмыляясь мне, прежде чем посмотреть на Найла и мотнуть головой в сторону. — Проваливай, — рявкает он.

Найл колеблется. Это мило, правда. Он такой худой и хрупкий на вид, но тот факт, что он не убегает сразу, говорит сам за себя. Он не обычный парень, но, скорее всего, тот, кого всю жизнь били, и он все еще каким-то образом умудряется сохранять свою доброту. Я должна ненавидеть таких людей. Они безвольны и удручающе добры, даже когда это причиняет им вред. Однако, кажется, я не могу ненавидеть Найла, даже когда он расстраивает меня тем, что не заботится о себе.

— Ты слышал его, Найл, — говорю я, отпуская его рубашку. — Выполняй его приказы.

Глаза Найла расширяются, когда он переводит свое внимание с меня на мужчину, прежде чем, наконец, кивнуть и поспешить прочь. Теперь, когда он ушел, я направляю все свое внимание на существо передо мной.

— Не думаю, что мы встречались, — говорю я, прежде чем отвесить поклон. — Я Кайра Незерак, Терра братьев Даркхейвенов. Чем я могу вам помочь, сэр?

— О, я точно знаю, кто ты, — заявляет Малахия, злобно ухмыляясь, когда я поднимаюсь со своего поклона. — Теос мне все о тебе рассказал.

Я склоняю голову набок. — Да? Любопытно. Очень любопытно.

Как будто упоминание фамилии Даркхейвенов вызывает их во плоти, Теос, Руэн и Каликс появляются в начале коридора в нескольких шагах позади Малахии. Поверх плеча Смертного Бога я вижу, как Теос ухмыляется в мою сторону, прежде чем выразительно подмигнуть мне.

Понятно. Итак, это первый тест. Как по-детски. Я подавляю желание закатить глаза, когда мое внимание возвращается к Малахии. Полагаю, мне не следует обманывать их ожидания. — Могу ли я что-нибудь для вас сделать, сэр? — Спрашиваю я, натягивая вежливую улыбку и складывая руки за спиной, как хорошо обученный солдат, готовый выполнить все, что ему прикажут.

— Да, конечно. — Он усмехается, скрещивая руки на груди. — Ты можешь снять эту одежду и наклониться для меня прямо сейчас. Прошло много времени с тех пор, как я пробовал свежую киску Терры. Теос разрешил мне насладиться тобой.

Моя улыбка становится чуть натянутой, когда мой взгляд во второй раз падает на братьев Даркхейвен через его плечо.

Коварно, я думаю. Как же коварно.

Почти жалко, что они выбрали именно этот путь. Секс? Они действительно думали, что это сломает меня? Я оглядываю Малахию с ног до головы, прежде чем оглядываюсь вокруг, где собралась довольно значительная толпа. Одним из вариантов было бы просто принять требования Малахии, поскольку все Терры хорошо знают, что отказ Смертному Богу или Божественному Существу в чем-либо повлечет за собой наказание.

Толпа или нет, Смертный Бог или нет, то, что меня трахают на глазах у этих людей, не помешает мне выполнить мою миссию, но, скорее всего, помешает мне. Принять это означало бы гарантированно получить клеймо «шлюха Терра», которую можно взять бесплатно. Даже если хорошо известно, что многие Терры уже трахаются со своими хозяинами и с кем бы им ни приказали, делать это за закрытыми дверями позволяет Терре, по крайней мере, сохранять какое-то достоинство. Это уловка Теоса — и его братьев — чтобы лишить меня этого достоинства.

Как же тогда мне избежать того, чтобы меня трахнул этот тупоголовый грубиян в мой первый день?

— Я с удовольствием разденусь и обслужу вас, — медленно произношу я, позволяя своей улыбке погаснуть, когда смотрю на него с озабоченным выражением лица. — Но вы уверены, что это разумно?

Его ухмылка исчезает, и между бровями пролегает морщинка. — Что ты имеешь в виду? — Его взгляд отводится в сторону, поскольку он все больше осознает толпу, которую он специально привлек, и тот факт, что мне еще предстоит раздеться и наклониться.

Поворачивая голову, я осматриваю окружающих нас людей, не в последнюю очередь включая проклятых братьев Даркхейвен. Стоящий сразу за Каликсом и Теосом Руэн выглядит довольно скучающим от происходящего, как будто он здесь только потому, что там его братья. Тем не менее, он не уходит. Ему, должно быть, тоже любопытно. Я не что иное, как услужливый человек.

Чувствуя слабость, я подхожу на шаг ближе к Малахии и смотрю ему в лицо, мои брови хмурятся, а ресницы опускаются один раз, а затем снова поднимаются. — Я уверена, ты знаешь, что как Терра Даркхейвенов, я более чем осведомлена об их желаниях, — говорю я.

Беспокойство мелькает на лице Малахии, и его мышцы напрягаются. — И что? — требует он, его голос становится оборонительным.

Моя улыбка становится шире. Вместо этого я убираю руки из-за спины и выворачиваю их перед собой. — Я не желаю ставить в неловкое положение столь умелого и прославленного Бога Хозяина, как вы. — Это ложь, особенно учитывая, что я никогда даже не слышала о нем до сегодняшнего дня. Однако, к несчастью для него, он производит на меня впечатление человека настолько самоуверенного, что невероятно, чтобы кто-нибудь не знал о нем, а я обычно права насчет своих инстинктов.

Его темно-карие глаза прищуриваются, когда он смотрит на мое запрокинутое лицо. — Какого черта ты думаешь, что сможешь смутить меня, Терра? — он усмехается.

Я моргаю, глядя на него широко раскрытыми глазами и изображая невинность. — О нет, сэр, — отвечаю я. — Не я… но мои хозяины… Ну… Я уверена, вы осознаете, что они не попросили бы вас трахнуть их Терру на глазах у такой большой толпы, если бы не хотели кого-то смутить, и это была бы не я, поскольку поклониться вашей милости — не что иное, как восхитительное удовольствие для такого ничтожества, как я. — Ложь дается мне все легче и легче. Хитрая, коварная маленькая лгунья. Вот кто я такая. Мне было бы почти жаль этого придурка, если бы я не знала, что он полностью разденет меня догола перед всеми этими людьми и трахнет просто ради забавы, на спор.

Я поднимаю руку и осторожно кладу ее на его массивную грудь. Его сердце бьется быстрее, звук отдается в центре моей ладони. Я осторожно провожу языком по нижней губе и поднимаю глаза сквозь ресницы. — Мои хозяины желают развлечений, сэр, — говорю я ему. — Если вы готовы сыграть эту роль, то я сделаю все возможное, чтобы удовлетворить вас. Мне просто ненавистна мысль о том, что они пытаются выставить дураком кого-то такого сильного и выдающегося.

Шок проступает на его лице за долю секунды до того, как до него доходит, на что я намекаю. — Я не гребаный дурак! — Ему потребовалось достаточно времени. Он резко поворачивается и смотрит в конец коридора на Теоса, Руэна и Каликс. — Теос! Ты ублюдок!

Теос моргает и делает шаг вперед, переводя взгляд с Малахии на меня, прежде чем остановиться на Малахии. — О чем, черт возьми, ты говоришь?

Мои губы подергиваются, но я сдерживаю улыбку, которая угрожает сформироваться. Семя сомнения, которое я заронила в разум Малахии, уже пустило корни. — Ты думаешь, что сможешь сыграть со мной? Ты думаешь, что сможешь унизить меня, обманув? — Огрызается Малахия. — Я оторву тебе голову за это позже на тренировках с мечами.

Проходит секунда, затем еще одна и еще. На некогда самодовольном лице Теоса теперь приятное выражение удивления и замешательства. Мой язык скользит по внутренней стороне щеки, пока я продолжаю бороться с собственным весельем и самодовольством. Я терпеливо жду, теперь, когда знаю, что выиграла этот раунд, пока, наконец, Малахия снова не выругался и не протянул руку.

— Подними мою чертову сумку, Терра. — Его команда полна гнева и замешательства.

Все еще улыбаясь, я наклоняюсь. — Конечно. — Я поднимаю сумку и протягиваю ему, но он, конечно, ее не берет.

— Терра! — Чрезмерно громкий лай Малахии заставляет нескольких Терра поблизости подпрыгнуть, даже тех двоих, которых сбили с ног, но которые остались из любопытства. Наконец, после некоторого колебания, один из новеньких Терр небольшого роста, протискивается сквозь толпу, спеша вперед. Кажется почти жестокостью отдавать такого маленького мальчика такому человеку, как Малахия.

Также кажется, что Малахия использует статус слуг как визитную карточку, вместо того чтобы на самом деле запоминать отдельные имена. Вздохнув, я поворачиваюсь и передаю сумку Малахии круглолицему мальчику. Его щеки вспотели и раскраснелись, но он берет вещи своего хозяина и быстро следует за ним, когда Малахия чертыхается и отворачивается, топая прочь.

Угроза позора и унижения творит чудеса со всеми существами.

Медленно я поворачиваюсь обратно лицом к Даркхейвенам. Когда люди вокруг нас расходятся и направляются к своим классам, я слегка кланяюсь со своей собственной довольной улыбкой, когда замечаю шок на лице Теоса, наигранное безразличие на лице Руэна и волнение в глазах Каликса.

Им придется приложить больше усилий, чтобы сделать мою жизнь хуже, чем все, что я испытывала до сих пор.

Словно почувствовав мои мысли, шок Теоса сменяется раздражением, и он разворачивается, шагая прочь. Его длинные ноги сокращают расстояние, пока люди — студенты и смертные — быстро убираются с его пути. Каликс смеется и следует за ним, используя открытый путь, образовавшийся из-за гнева Теоса, в своих интересах. Тогда остаемся только мы с Руэном. Со вздохом он указывает в конец коридора.

— Пойдем, — требует он. — Урок вот-вот начнется, и ты обязана быть там.

— Конечно, хозяин Руэн. — Я делаю шаг к нему, останавливаясь только тогда, когда он поднимает руку.

— Не надо, — рычит он.

Я моргаю. — Простите? Что, не надо?

— Не называй меня хозяином, — приказывает он.

У меня сжимается в груди. Это из-за меня? Очевидно ли мое отвращение и ненависть к этому слову?

Облизывая внезапно пересохшие губы, я судорожно сглатываю. — Я сделала что-то не так? — спрашиваю я, заставляя свой голос оставаться спокойным.

Он качает головой. — Нет, я просто… ненавижу это. Не называй меня так. Просто Руэн.

Для меня это сюрприз, но я не показываю этого. Вместо этого я киваю в знак согласия. Если он не хочет, чтобы я называла его хозяином или хозяином, чего я все равно не хочу, тогда нет смысла спорить.

Глаза цвета затуманенного неба, растянутые на холсте, с линиями всех полуночных оттенков, тянущимися к его почерневшим зрачкам, Руэн смотрит на меня несколько долгих мгновений. Мускул на его челюсти напрягается и расслабляется, заставляя меня полюбопытствовать, о чем он думает. Впрочем, я не спрашиваю. Я просто жду. Пока, наконец, он не поворачивается и не уходит, оставляя меня плестись за ним по пятам — образ идеального слуги.

Теперь мне интересно, чем обернется моя дерзость, когда я подорвала попытку Теоса сорвать наше пари. Узнать можно только одним способом — оставаться рядом с ними, независимо от того, какие планы они вынашивают на будущее.

Мы с Руэном останавливаемся перед широким арочным дверным проемом, и он поднимает щеколду, отодвигая деревянную панель внутрь, чтобы дать нам доступ. Я осматриваю комнату, оценивая дизайн. Классы академии построены как миниатюрные амфитеатры. Я предполагаю, что двери в коридоры предназначены только для студентов, поскольку они расположены под углом в задней части каждой комнаты, так что присутствующие должны опускаться на выбранные ими места. Внизу, рядом с потемневшей доской с каракулями, написанными мелом на ее поверхности, есть еще одна дверь. Я замечаю Найла, снова стоящего у самой дальней стены. Он отстраняется и нерешительно машет мне рукой.

Несмотря на одно из преимуществ людей, служащих Смертным Богам, чтобы получить доступ к классам, очевидно, что с Террой обращаются не как с настоящими учениками, а низводят до персонала, который стоит вдоль внешних границ комнат, ожидая, когда они понадобятся. Они могут находиться в одном пространстве, они могут слышать одни и те же уроки, но они далеко не равны.

Когда мы с Руэном входим, я останавливаюсь рядом с другим Террой, пока он идет к центральному проходу и занимает место рядом со своими братьями. При его появлении несколько голов поворачиваются, как к Смертному Богу, так и к Терре.

Похоже, что Даркхейвены довольно печально известны, если судить по тому вниманию, которое они привлекают. Это потому, что мало существ первого уровня? Или это что-то другое? Мне нужно будет провести дополнительные исследования их прошлого.

Единственная дверь в конце класса распахивается, с грохотом ударяясь о стену за собой, и на пороге появляется высокая женщина в длинном темном одеянии. Я спешу занять позицию у задней стены, крепко сцепив руки за спиной и наклонив голову вперед. Богиня напоминает птицу с довольно большим носом. Однако, несмотря на это, ее кожа сияет внутренним светом, который я слишком хорошо знаю.

Я сжимаю руки в кулаки на пояснице. Если отбросить Смертных Богов, я еще не видела ни одного Бога с тех пор, как ступила на территорию Академии. Далекое воспоминание о Талматии в Миневале проскальзывает в моей голове, и я скриплю зубами.

— Тексты, — рявкает Богиня, и как только она это говорит, несколько Терр выходят вперед, вынимая книги из сумок, которые они держат, и кладут их перед подопечным Смертным Богом. Без сумки и приказов я остаюсь молчаливой и неподвижной.

Никто из моих подопечных не оглядывается на меня. На самом деле, Каликс даже заходит так далеко, что зевает и выгибает спину, закидывая ноги в ботинках на стол перед собой. Богиня не оборачивается, а вместо этого пишет на доске серию слов, включая свое имя: Нарелль.

Я перебираю информацию на задворках своего разума, но не припоминаю имени. Тогда, я полагаю, Низший Бог. Это имело бы смысл. Насколько я понимаю, есть только несколько Высших Богов, которые занимают должности в Академиях.

Нарелль наконец поворачивается лицом к своим ученикам и хмурится, когда замечает Руэна, Каликса и Теоса — все сидят впереди и в центре. — Где ваши тексты? — требует она.

Теос пожимает плечами. — Я их не приносил.

Хмурое выражение на ее идеальном лице становится глубже, и она поднимает взгляд вверх. — Я знаю, что вам троим дали новую Терру, которая из них ваша? — спрашивает Богиня.

Руэн откидывается назад и смотрит через плечо — прямо на меня. Черт.

— Ты! — Нарелль указывает на меня длинным пальцем, а затем переворачивает руку ладонью вверх, прежде чем поманить меня пальцем. — Иди сюда.

Невидимая сила сжимает мое горло и тянет меня вперед. Я мысленно проклинаю себя, когда, спотыкаясь, отступаю от стены и обнаруживаю, что мои ноги двигаются сами по себе. В этом опасность Богов. Их способность проникать внутрь и принуждать. Лишь милостью чего-то не-Божественного большинство Смертных Богов не могут использовать это. Ощущение чужой Божественности, проникающей в меня, заставляет волосы на затылке встать дыбом.

Мои ноги не останавливаются, пока я не оказываюсь прямо перед Богиней. — Ты несешь ответственность за наличие припасов для своих хозяином, — огрызается она. — Где они?

— Мне ничего не было дано, ваша Божественность. — Слова сорвались с моих губ с предельной вежливостью. Все это время мои пальцы так и чешутся схватиться за лезвие.

— Отговорки. За это требуется наказание. — Не сказав мне больше ни слова, она щелкает пальцем в воздухе, и я разворачиваюсь лицом к ученикам. Теос наклоняется вперед, упираясь локтями в стол перед собой и сцепляя руки вместе, чтобы опустить подбородок на сцепленные пальцы.

Нарелль усмехается, и я чувствую, как воздух касается моих ног. — К тому же необычная форма, — отчитывает она. — Какая дерзость. — Я напрягаюсь и вынуждена заставить себя расслабиться. Какой бы ни была боль, она будет намного сильнее, если я напрягу мышцы.

Стоя там перед десятками глаз — самых разных, от любопытных до веселых и сочувствующих, — я прикусываю язык, когда Богиня Нарелль вершит свое наказание. От первого удара у меня перехватывает дыхание. Второй посылает вибрацию боли вверх по моим икрам. К третьему ткань моих штанов еще больше натягивается той же невидимой силой, которой, кажется, обладает эта Богиня.

Мои губы приоткрываются, и огонь хлещет по икрам. Я почти падаю на колени, поскольку интенсивность только возрастает. Боль обжигает мою плоть. Еще один удар. Кожа трескается. Кровь стекает по тыльной стороне лодыжек.

Насилие пронизывает меня насквозь, запечатываясь в моей крови. От жажды возмездия я сжимаю зубы до скрипа, у меня аж слюнки текут вонзиться в Божественную плоть и оторвать ее от костей. Еще один удар, а затем еще два. Я закрываю глаза, опускаю голову и молюсь какой-то неизвестной сущности — конечно, не чему-то Божественному — о том, чтобы это поскорее закончилось, иначе мое исцеление возьмет верх и раскроет мою тайну. Я проклинаю себя за то, что не предвидела чего-то подобного.

Удары прекращаются, и я приоткрываю глаза. Первое, что я вижу, когда поворачиваю голову, это лицо Найла — испуганное и полное беспокойства. Слишком добрый для его же блага, правда. Разорванная ткань моих брюк спадает, прилипая к израненной плоти и усиливая боль.

— Ты можешь возвращаться на свое место, Терра, — рявкает Богиня. — Поторопись — ты уже более чем достаточно прервала мой урок.

— Да, ваша Божественность. — Я выпрямляюсь и неуклюже поднимаюсь по лестнице, прекрасно осознавая, что на меня оборачиваются. Я игнорирую их всех, кроме троих ответственных. Проходя мимо их мест, я бросаю взгляд в их сторону. Не в силах остановиться, я молча обещаю отомстить. Теос наклоняет голову, но не улыбается и не выказывает других признаков веселья. Каликс зевает, совершенно не замечая моего свирепого взгляда. Руэн… полностью избегает моего взгляда и стоически смотрит на классную доску впереди.

Трусы.

К концу урока мои ноги превращаются в огненную массу, а в горле появляется привкус рвоты. Когда Терры покидают комнаты со своими Смертными Богами, я поворачиваюсь и натыкаюсь на пару крепких рук. Глядя в знакомые голубые глаза, я высвобождаюсь и отвешиваю поклон.

— Если вы скажете мне, где ваши тексты для остальных занятий, — шиплю я сквозь стиснутые зубы, — я пойду и заберу их.

Руэн ничего не говорит. Вместо этого он берет меня за руку и тащит в коридор. Израненная кожа на моих икрах натягивается с каждым шагом. Я прикусываю язык, чтобы не издать ни звука. Руэн не останавливается, пока мы не выходим из здания и не оказываемся на самом краю открытого двора, дальше всего от входа.

Нахмурившись, он указывает на северную башню. — Приведи себя в порядок, — рявкает он, — и не возвращайся сегодня.

— Но…

— Свободна. — Вот и все. Руэн не остается, чтобы посмотреть, выполню ли я его приказ. Он разворачивается на пятках и топает обратно ко входу в здание, двери которого открыты, пока Теос и Каликс ждут по обе стороны открытого проема.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Как будто я хотела бы отказаться от его приказа здесь и сейчас. Боль в моих ногах достигает своего апогея, когда я возвращаюсь в северную башню, и покалывание моей собственной способности пробегает по разорванной плоти. Проклятие срывается с моих губ, когда я врываюсь в свою комнату и закрываю за собой дверь.

Без сомнения, всем покажется странным, если я не буду хромать или хотя бы вздрагивать в течение следующих нескольких дней. Стиснув зубы, я делаю единственное, что умею делать. Я лезу в потрепанный мешочек, который принесла с собой, и достаю тщательно спрятанный кинжал, присаживаясь на скрипучую кровать. Подтягивая штанины брюк по выше, я зажимаю рукоять зубами и прикусываю, пока закатываю ткань до самых колен.

При таком слабом освещении трудно что-либо разглядеть, но даже за красными струйками, которые быстро высыхают на моей коже, я чувствую рассеченную и раздраженную плоть. Я почти испытываю искушение задаться вопросом, сдерживалась ли Богиня вообще, потому что настоящий человек, скорее всего, не смог бы вернуться в свои комнаты без помощи, как это сделала я. Тем не менее, она не удостоила меня ни единым взглядом, как только закончила со мной.

Вынув рукоять кинжала из зубов, я прижимаю острие к коже и провожу несколько линий по коже, которая уже находится в процессе срастания. Дыхание вырывается из меня, когда мой желудок сводит спазмами. Я быстро проделываю то же самое с другой ногой, прежде чем роняю кинжал и сгибаюсь пополам, зажимая голову между коленями, пыхтя от боли.

Легкий яд на заточенной кромке лезвия справится с этой задачей. Это замедлит заживление достаточно надолго, чтобы стало возможным, что я не более чем бедная несчастная смертная, которой поручили работу с тремя худшими Смертными Богами в «Академии Смертных Богов».

Жар наполняет мой рот, а вместе с ним и слюну. И все же я борюсь с позывом к рвоте. Хотели они этого или нет, но ирония того, что они не смогли унизить меня только для того, чтобы получить непреднамеренный позор и наказание, навлеченные самими Богами, не ускользнула от меня. Это почти хуже, чем если бы я просто склонилась над коридором и позволила Малахии трахнуть меня, как они с Теосом хотели.

Шипя от боли, я хватаюсь за край матраса. На меня нападает головокружение. Оно нарастает и по спирали проносится в моем сознании, пока недостаточно опустить голову между ног. Сев, я плюхаюсь спиной на кровать, а деревянные балки надо мной все вращаются и вращаются.

Я закрываю глаза. Яд прокладывает себе путь по моему организму, все слишком чертовски знакомо.