Меч тени и обмана

Глава 19

Кайра

Я обнаружила, что гнев гораздо полезнее любой другой эмоции. Это лучше, чем печаль, чем обида, чем вина. Я думаю, именно поэтому, наблюдая за братьями Даркхейвен в течение следующих двух недель, я начинаю понимать их немного лучше.

В конце концов, все они мальчики. Просто мальчики. Прикованные к стенам Академии, если только их не призовут другие Боги. Если бы жизнь сложилась по-другому, я, возможно, оказалась бы примерно в том же положении, что и они. Если бы — кто бы она ни была — моя Божественная мать, мой родитель, решила забрать меня с собой, когда бросила моего отца, если бы она, возможно, сообщила о моем существовании в Совет Богов… Я была бы здесь точно такой же, как они. Запертой в этой Академии, где нет ничего интересного, кроме уроков Богов и мучений людей.

Неудивительно, что они используют свои изменчивые эмоции в качестве барьера. Не то чтобы я простила им то, что они вываливают свои проблемы на меня и других Терр. Я не настолько великодушна. Я предпочитаю месть.

Грязь прилипает к нижней стороне моих ногтей, когда я выкапываю небольшую ямку рядом с трехуровневым фонтаном в центре внутреннего двора на восточной стороне Академии. Где-то ночью меня разбудил шепот пауков, которых я разослала по всей территории Академии, и то, что они сказали мне, привело меня прямо сюда, как только я проснулась. Раннее утро прохладное, с легким ветерком, который дует по пустому пространству. Это единственный день недели, в который не только студенты Академии вольны делать все, что пожелают, вместо посещения занятий или физподготовки, но и Терры.

Стирка простыней и вытирание крови после драк, в которые регулярно ввязываются Теос и Каликс, могут подождать до завтра. Мне нужен гребаный перерыв.

Больше всего на свете мне хотелось бы посидеть на бортике фонтана в центре заросшего травой дворика на южной стороне кампуса, подставить лицо лучам утреннего солнца и понежиться в тишине. Неделями я была заперта в этом аду. Окружена Смертными Богами и поклоняющимися им смертными. Неделями я ждала уведомления о том, что мой клиент, наконец, раскрыл цель, от которой, как они ожидают, я должна избавиться. Неделями я не чувствовала ничего, кроме разочарования.

Я начинаю сомневаться, раскроет ли клиент когда-нибудь свою цель или Офелия отменит все это и прикажет мне вернуться в Гильдию. Насколько знает Регис и, следовательно, из-того что он передает мне сообщения через птиц, ни того, ни другого не произошло. Ожидание — самая сложная часть работы. Многие новобранцы часто предполагают, что принадлежность к Преступному миру — это постоянное действие и опасность, когда верно обратное. Более половины работы ассасина — это просто сидеть и ждать подходящего момента. Это мучительно скучно.

Впрочем, сейчас это не моя забота. Я могу справиться со скукой. С чем я борюсь, так это с постоянным беспокойством. Практически неслыханно, чтобы клиент так долго молчал, если только он не мертв.

Я надеюсь, что, кем бы они ни были, они все еще живы и здоровы. Эти четыре миллиона денза не появятся сами по себе, а эти деньги — ключ ко всему. Вот почему я сейчас нахожусь здесь, по запястья в грязи, в поисках…

— А вот и ты! — Облегчение разливается по моим венам, когда я ищу то, что, как я знала, было здесь все это время. Мало того, что другие мои маленькие фамильяры предупредили меня об этом ценном виде, но у меня определенно было жужжащее предчувствие, что я найду что-то полезное в этом дворе.

Паучья нора. Впрочем, не просто паука. Редкого. Эуоплос Дигнитас. (Прим. С латинского — Еуплос Виликий)

С тех пор, как я осознала свой инстинктивный зов к этим существам, они стали для меня не просто фамильярами, но и неиссякаемым увлечением. Эуоплос Дигнитас это паук, о котором я когда-то читала только в старых пыльных книгах, которые Офелия собрала в зале Гильдии, и, если мне повезет, он поможет мне в моем нынешнем затруднительном положении в борьбе с тысячами мелких пауков в Академии. Пытаться уследить за таким количеством непосильно, и я не могу сосчитать, сколько раз я просыпалась от того, что горстка из них ползала по мне во сне. Точно так же, как они вызывают у меня любопытство, они тоже, кажется, загипнотизированы мной.

Я провожу пальцами под пушистыми маленькими полосатыми лапками паукообразного и осторожно извлекаю его из норы, мысленно принося извинения за то, что прервала то, что, я уверена, для него было очень хорошим сном. Вливая немного своей Божественной силы в кончики пальцев, я резко вдыхаю, и паук реагирует немедленно. Его маленькие ножки подергиваются, а голова поворачивается. Маленькие клыки торчат у него изо рта, и на мгновение я беспокоюсь, что разозлила его, но через мгновение он успокаивается.

Хотя я могу чувствовать направление мыслей паука, я не могу точно прочитать их, учитывая, что они не говорят на человеческом языке и, следовательно, не мыслят такими черно-белыми категориями. Вместо этого я могу только получить представление об их эмоциях по мере того, как они проходят через них. Эуоплос Дигнитас встречаются редко, но еще реже паук или любое другое существо может справиться с вливаемой в него Божественной энергией, не умирая.

Маленькое существо в моей руке уверенно сидит посередине и имеет длину чуть меньше двух дюймов. Здесь тепло после пребывания под землей, и хотя мне особенно жаль вырывать его из безмятежности мне бы тоже не понравилось, если бы кто-то выдернул меня из постели без предупреждения, но мне это нужно. Поднимая существо и подталкивая его пальцем, чтобы оно повернулось ко мне лицом, я поднимаю голову и осматриваюсь, убеждаясь, что поблизости никого нет, прежде чем посылаю еще одну волну Божественности в разум паука.

Как только мы соединяемся, волна тошноты захлестывает меня. Мир переворачивается, и я немедленно закрываю глаза, отключая собственное зрение, когда видение паука проникает в мой разум. Божественность, набухающая во мне, рассеивается, и сера, застрявшая в задней части моей шеи, прямо под моей кровавой меткой, нагревается, не настолько, чтобы причинять боль, но это определенно доставляет дискомфорт. Я медленно выдыхаю, привыкая к ощущению нового разума, связанного с моим собственным.

Это утомительно — контролировать столько фамильяров, следить за ними и отдавать им приказы. Однако мой новый друг дергает лапками у меня на ладони. С ним это будет проще. Как раз в тот момент, когда я собираюсь поделиться своими мыслями и намерениями с пауком, внезапный и знакомый голос нарушает тихую безмятежность двора.

— Кайра!

Мои глаза распахиваются, и по какой-то причине я смотрю на паука у себя на ладони, как будто он каким-то образом может подсказать, что делать дальше. Конечно, это не так. Итак, когда шаги Найла становятся все ближе и ближе, я решаю быстро запихнуть маленькое существо обратно в его норку и повернуться лицом к надвигающейся беде.

Я замечаю Найла, быстро приближающегося ко мне. Его брови опущены, а губы сжаты, поскольку он спешит. — Доброе утро, Найл, — говорю я, стараясь придать своему голосу приятные нотки.

— Тебе нельзя здесь находиться, — говорит он вместо приветствия.

Мои глаза расширяются. — Почему это?

Он хватает меня за руку и пытается оттащить от бортика фонтана. Я не двигаюсь. — Ты не можешь быть здесь, — повторяет он, понижая голос до приглушенного шепота, несмотря на то, что вокруг нас никого нет. — Это не внутренний двор Терр.

Осторожно я кладу свою свободную руку на его и убираю свою из его хватки. — Здесь больше никого нет, — говорю я. — Это просто внутренний двор. Почему это так важно, здесь я или нет? — Как только слова уверенности слетают с моих губ, мои глаза бегут вверх и по сторонам, чтобы еще раз убедиться, что я права, предполагая, что мы здесь одни.

Я не знала, что это территория только для Смертных Богов, но меня не удивляет, что на территории Академии есть подобные места. Что касается Богов и их потомства, смертные — низшие существа, которые не имеют права на подобные вещи.

Глаза Найла практически выпучиваются. — Пожалуйста, Кайра, — умоляет он. — Мы должны идти!

Если бы я была здесь просто так, то я бы поверила ему на слово и ушла, но проблема сейчас стоит так: я не могу уйти. Я должна завершить связь, которую я создала со своим новым фамильяром. Если я не сделаю этого немедленно, существо может решить, что для него здесь слишком шумно, и исчезнуть. Если он покинет территорию, то все хлопоты, на которые я пошла, чтобы найти эту чертову штуку, окажутся напрасными, и я по-прежнему буду сталкиваться с проблемой управления с таким количеством пауков в Академии в качестве моих глаз и ушей. Только определенные по размеру и природе пауки способны взять на себя роль короля паукообразных. Это один из немногих.

— Это просто пустой двор, — говорю я Найлу. — Я не знаю, почему ты так беспокоишься. Если ты так волнуешься, тебе лучше уйти.

Да, я думаю. Уходи. Пожалуйста. Тогда я смогу закончить то, зачем пришла сюда, и отправиться в путь.

— Нет, ты не понимаешь. — Лицо Найла поднято. Его глаза большие и круглые, когда он смотрит на меня. Он практически в слезах. Все его тело дрожит, когда он быстро моргает и снова дергает за рукав моей рубашки. — Одна из первого уровня часто посещает этот двор, и я слышал, что у нее были отношения с одним из твоих я имею в виду с одним из братьев Даркхейвенов. О ней уже ходят дурные слухи. Если она увидит тебя здесь одну, без кого-нибудь из них…

Одно упоминание о Даркхейвенах заставляет мою верхнюю губу скривиться от отвращения. Эта чертова работа была бы не так уж и плоха, если бы не эти трое. — Мне не нужна их защита, — огрызаюсь я, обрывая его. Раздражение заставляет меня быть резче, чем я намеревалась.

— Ч-что ты такое говоришь? — Выражение ужаса на лице Найла обжигает меня, когда чувство вины расцветает. — Я… если она застанет тебя здесь, а рядом никого не будет, тогда о-она… о-она…

Я вздыхаю и поворачиваю шею в сторону, при этом обхватив одной рукой горло. Внутри мне не терпится двигаться дальше. Чем дольше он будет медлить, тем больше времени мне потребуется, чтобы полностью закончить связь с Эуоплос Дигнитас. — Я знаю, что ты посвятил свою жизнь служению, — говорю я, — но я здесь только из-за денег. — По какой-то причине невиновность Найла заставляет меня чувствовать себя хуже из-за того, что я это говорю, но технически это не ложь, и для него было бы гораздо опаснее, если бы он знал правду. — Ты беспокоишься о себе, а я буду беспокоиться о себе. Я ценю это, но тебе не нужно присматривать за мной.

— Нет. — Найл качает головой, как будто не может поверить в то, что слышит. Прядь тусклых каштановых волос на макушке его лба колышется взад-вперед в такт движению. — Нет. Нет. Нет. Пожалуйста, Кайра. — Его мольба печальна. Насколько он должен бояться Смертных Богов, раз так глупо беспокоится о ком-то вроде меня? Я этого не понимаю. Он был достаточно добр, чтобы поесть со мной, поговорить и убедиться, что я не полный изгой, но мы не друзья. Если он останется и нас поймают, у него тоже будут проблемы. Как бы то ни было, это ни к чему нас обоих не приведет.

Оглядываясь на каменный край журчащего фонтана, а затем дальше, туда, где выглядывает пушистая коричневая голова паука, я обдумываю свои варианты. Возможно, я могу просто…

Вперед. Я напрягаюсь. Внедряя приказ в сознание паука, теперь, когда мы соединены, я отправляю общий план маршрута обратно в свою комнату в северной башне. Это шанс. Технически связь с пауком еще не закончена. Ему не обязательно видеть во мне свою хозяйку, и он может убраться восвояси, исчезнув навсегда.

Найл снова тянет меня за руку, отвлекая настолько, что я оборачиваюсь к нему. — Подожди… — Говорю я, запихивая повторный приказ обратно в разум паука, чтобы тот двигался. Паук все еще не двигается, и я внутренне проклинаю его. Упрямое чертово создание. Такое своенравное. Почему они мне вообще нравятся? Возможно, потому, что они напоминают мне меня саму.

Я со вздохом поворачиваюсь к Найлу. Мне действительно нужно увести его отсюда. На краткий миг лицо Найла проясняется и наполняется надеждой, когда я встречаюсь с ним взглядом. Я кладу руку ему на плечо. — Найл, — говорю я, встречаясь с ним взглядом, — они всего лишь люди. Конечно, у них могут быть способности, которых нет у смертных, но ты забываешь, что они тоже наполовину смертные. Если ты действительно так волнуешься, тогда, пожалуйста, убирайся отсюда. Я закончу… эээ. Я просто… я имею в виду… — Правдоподобное оправдание ускользает от меня. Я снова вздыхаю и крепче сжимаю его плечи, смерив его серьезным взглядом. — Я скоро уйду, обещаю.

Прежде чем Найл успевает что-то ответить, его осунувшееся лицо практически щурится на меня, пока он борется со слезами, порыв ледяного воздуха ударяет в мой бок за долю секунды до того, как это делает вода. Она накрывает нас обоих, пропитывая наши одежды. Моя рука убирается с плеча Найла, когда внезапность нападения швыряет нас обоих на землю кучей. Найл задыхается и шарит, выплевывая воду на траву и грязь.

На мгновение я застываю. Одновременно взбешенная и шокированная тем, что я была так сосредоточена на Найле, что не обращала внимания на то, что нас окружало. Чертовски глупая ошибка с моей стороны. Рывком поднимаюсь на колени, прижимаюсь к земле и с трудом поднимаюсь на ноги. Раскаленный докрасна гнев пронзает меня, и медленно — с обжигающим намерением — я поворачиваюсь навстречу внезапному натиску воды. Там, на другом конце двора, с хмурым выражением лица и довольно большим шаром воды в руке, стоит та же Смертная Богиня, которую я видела на занятиях по боевому искусству две недели назад.

Двойной. Блядь. Черт.

Словно почувствовав, что будет дальше, паук, которым я пыталась командовать, убегает, и как бы мне ни хотелось нырнуть за ним и удержать здесь, я не могу выдать то, что я делала. Если ему суждено сбежать, значит, так тому и быть. Прямо сейчас мне предстоит столкнуться с более важными вещами — и всё такими, как горькая ярость Смертной Богини, приближающийся к нам с Найлом.

Ее черные волосы распущены и развеваются вокруг лица и ниспадают на плечи, но выражение отвращения и ярости остается. В этот момент я задаюсь вопросом, может быть, это просто выражение ее лица, а не искренние эмоции. Ее голубые глаза вспыхивают, и я узнаю нотку ликования в них. Не нужно быть гением, чтобы понять, что она более чем счастлива застать меня здесь, во дворе, предназначенном только для Смертных Богов. Должно быть, это та девушка, о которой Найл пытался предупредить меня.

Я чувствую, как его руки сжимают ткань моих мокрых брюк, когда он поднимается обратно, используя меня как опору. — Ты в порядке? — Спрашиваю я, не оборачиваясь.

— Я… я… — Он снова кашляет и вцепляется в мою рубашку сзади так сильно, что я чувствую, как он дрожит.

— Если вы знаете, что для вас лучше, — начинает девушка с отвращением в голосе, — вы встанете на колени и будете молить о прощении.

Найл немедленно отпускает меня и встает на колени. — Я… мне так жаль, мисс Рахела, — заикаясь, произносит он.

Мне требуется всего мгновение, чтобы последовать его примеру. Я не хочу, чтобы это превратилось в проблему, но по ее глазам ясно, что, что бы я ни сделала, прощения не будет. Какой смысл сейчас просить милостыню? Чтобы сохранить видимость. Вот и все.

Мои пальцы сжимаются в кулаки, когда я смотрю на грязь и траву перед нами. Я чувствую, как мое сердце бьется где-то в горле. Каждый удар это напоминание о том, где я нахожусь и что я должна делать. Даже если я этого не хочу, даже если я предпочла бы содрать собственную кожу со своих костей, чем склониться перед этой сукой, я по всем статьям ниже ее здесь. Поэтому, стиснув зубы, я опускаюсь на колено. Только одно.

— Я приношу извинения за любое оскорбление, мисс Рахела, — говорю я, повторяя имя, которым назвал ее Найл. Мои слова запинаются, и хотя это еще больше разгорячает мою кровь, я изо всех сил стараюсь, чтобы мой голос звучал монотонно, скрывая мой гнев. Воздух обдувает мои промокшие плечи и мокрое лицо.

Наступает пауза тишины, и рядом со мной стучащие зубы Найла и дрожащие конечности заставляют мое собственное тело сжиматься все сильнее и сильнее в ожидании ее ответа. Ее шаги мягкие, когда она приближается, медленные, но уверенные. Тень падает на то место, где я стою на колене на твердой земле. Она молчит довольно долго, и тишина затягивается до тех пор, пока у меня не складывается отчетливое впечатление, что она ждет меня.

Поднимая лицо, я встречаюсь с каменно-холодными глазами. Ее губы кривятся в ухмылке, и она наклоняется все ближе и ближе, пока вода, которой она управляет, парит над кончиками ее пальцев. — Извинения. Отклонены.

Я резко вдыхаю и мгновение спустя радуюсь, что сделала это, потому что ко мне летит водяной шар. Сила ее Божественных способностей врезается в меня, отрывая мое тело от земли и окутывая жидкостью. Я прикусываю губу, скрипя зубами, когда проклятие угрожает вырваться наружу. Я сопротивляюсь, удерживая воздух в легких.

Тюрьма воды впивается в мою плоть, раскачивая меня то в одну, то в другую сторону. Я полностью потеряла равновесие и знаю, что единственный выход использовать свою собственную Божественность. Моя шея снова горит. Я закрываю глаза. Я не могу. Даже если она пытается убить меня, раскрытие моих способностей подвергает риску не только меня. Я вглядываюсь сквозь мутную воду, когда голова Найла дергается вверх, и сквозь искривленную жидкость я могу разглядеть выражение ужаса на его лице.

Черт. Он действительно слишком добр. Беспокоится обо мне, когда должен понять, что эта девушка сошла с ума и он может быть следующим. Я поворачиваю голову обратно к ней. Лицо Рахелы расползается в огромной ухмылке, и она откидывает голову назад, смеясь, глядя на меня. Она машет рукой в воздухе, и вода закручивается, кружа меня, моя голова чередуется с моей задницей, то сверху то снизу, пока я почти не выпускаю застрявший воздух, когда меня вот-вот вырвет.

Она полностью контролирует как силу тяжести, так и воду, когда подвешивает меня над внутренним двором, перенося вверх и над фонтаном. Черт. Черт. Черт. Я борюсь с водой, размахивая руками, пытаясь доплыть до края. Однако, как только я добираюсь туда, следует раздражающе скрипучий звук смеха Рахелы, и водяной пузырь переворачивается, опрокидывая меня снова и снова. Я прижимаю ладонь к губам, заставляя воздух задержаться в них.

Хотя я знаю, что паук ни в чем не виноват, я не могу удержаться и тоже молча проклинаю это существо. Если бы он только следовал моим командам, то, возможно, мы с Найлом смогли бы покинуть двор, и никто бы ничего не узнал. Однако сейчас этого, очевидно, не произойдет. Я поднимаю голову и свирепо смотрю на нападавшую. Я допустила довольно самонадеянную ошибку, признаю это хотя бы перед самой собой. Мне следовало дождаться наступления темноты, возможно, даже спрятать лицо на случай, если меня обнаружат. Но нет, я была слишком взволнована перспективой заполучить Короля пауков в качестве фамильяра.

Позади Рахелы испуганное выражение лица Найла колеблется сквозь водяные пузыри, которые плавают вокруг меня, когда он поднимается на ноги и, спотыкаясь, отступает. Вперед! Я практически умоляю его глазами. Я не считаю его другом, но это не значит, что я хочу видеть, как ему причиняют боль, и у меня нет никаких сомнений в том, что, как только Рахела покончит со мной, он станет ее следующей мишенью. Если он останется, то я смогу сделать еще меньше.

Рахела, кажется, не особо озабочена Найлом. Все ее внимание сосредоточено на мне, за что я умудряюсь быть благодарной, когда он отступает еще на шаг, и еще, и еще, пока его голова не поворачивается, как будто он что-то слышит. Больше не оглядываясь, Найл наконец полностью разворачивается и покидает двор. Если бы я могла дышать, я бы вздохнула с облегчением в тот момент, когда его затылок исчезает за углом.

Теперь здесь только она и я.