Ловушка для сердцееда (СИ)

Глава 9. Первые Шаги, Обед и Язык Сплетен

День тянулся медленно, как густой сироп. Боль в груди стала привычным, хоть и ненавистным, спутником, сменившись с острой пульсации на глухую, ноющую тяжесть. После визита Армана Леонард чувствовал себя не просто слабым, а уязвимым, словно его раздетым выставили на рыночной площади. Он ненавидел это чувство.

К полудню доктор Бушар дал осторожное разрешение: можно попробовать встать, под присмотром.

Пьер и Жизель — та самая румяная служанка с преданными глазами — подошли к кровати с видом, будто собирались поднять гору.

«Осторожно, ваша светлость,» — прошептал Пьер, подкладывая руку под спину Леонарда. «Не спешите, опирайтесь на меня.»

Жизель, затаив дыхание, взяла его за локоть. Ее пальцы были нежными, но твердыми. Леонард почувствовал, как она дрожит от волнения и ответственности.

Первый рывок — оторвать спину от подушек — отозвался пронзительной болью в ране. Он застонал. Мир на мгновение поплыл.

«Ваша светлость!» — вскрикнула Жизель, крепче сжимая его руку. «Может, не надо?»

«Надо,» — сквозь зубы процедил Леонард. Он должен был встать. Сила — единственная валюта в этом мире, и лежа в кровати, он был нищ.

Опираясь на Пьера и Жизель, он медленно, как древний старик, соскользнул с кровати на ноги. Пол под босыми ступнями был холодным, каменным. Голова закружилась от непривычного положения. Он стоял, согнувшись, тяжело дыша, чувствуя, как пот стекает по вискам. Каждый вдох давался с усилием, каждый выдох был стоном.

«Все хорошо, ваша светлость, вы справились!» — Пьер говорил ободряюще, но Леонард видел тревогу в его глазах. «Несколько шагов? К окну?»

Это было испытание. Каждый шаг — преодоление. Вес тела казался непомерным, ноги — ватными. Жизель шла рядом, готовая подхватить, ее рука все еще лежала на его локте. Когда он сделал первый неуверенный шаг, ее пальцы слегка сжали его руку не просто для поддержки.

«Вы так храбры, ваша светлость,» — прошептала она так тихо, что услышал только он. Ее дыхание коснулось его уха. «После такого… и сразу вставать. Никто бы не смог.» В ее голосе звучало восхищение, смешанное с чем-то личным, теплым. Она смотрела на него снизу вверх, ее губы были чуть приоткрыты.

Леонард встретил ее взгляд. В ее глазах горел тот же огонек, что он видел у десятков женщин до нее — обожание, смешанное с надеждой.

«Не против», — констатировал он про себя. «Готова на большее, чем помощь больному господину.» Старый Лео Виллард не задумываясь использовал бы этот шанс. Легкая флиртовая фраза, прикосновение… и к вечеру она была бы в его постели, забыв обо всех запретах доктора.

Но новый Леонард… отвернулся. Сделав вид, что закашлялся от усилия, он осторожно высвободил локоть из ее рук, переложив весь вес на Пьера.

«Достаточно, Пьер,» — хрипло сказал он. «К окну… не дойду. Помоги обратно.»

Он уловил мгновенное разочарование, мелькнувшее на лице Жизель, прежде чем она опустила глаза и снова сделала вид послушной служанки. Правильно. Совратить ее сейчас было бы глупо, опасно и… несправедливо. Эта мысль удивила его самого. Впервые слово «несправедливо» пришло в голову не в контексте ущемления его интересов.

Обратный путь в кровать показался еще длиннее. Когда он, наконец, опустился на подушки, его трясло от слабости и боли. Но был и странный привкус победы. Он встал.

Обед был более основательным, чем завтрак: белая рыба на пару с тушеным луком-пореем и морковью, еще одно печеное яблоко. Еда казалась пресной после изысков будущего, но Леонард ел с аппетитом — тело требовало сил.

Он только допивал компот из сухофруктов, когда в дверях появился Пьер с легким замешательством на лице.

«Ваша светлость, вас желает видеть месье Луи де Клермон. Говорит, ненадолго, лишь убедиться, что вы живы.»

Луи де Клермон? Новое имя. Друг? Приятель? Сплетник? Леонард кивнул, быстро оценивая ситуацию. Хорошо, источник информации, который сам пришел.

«Пусть войдет, Пьер.»

В комнату впорхнул, словно яркая птица, мужчина лет тридцати. Он был одет с вызывающей элегантностью — камзол лимонного цвета, кружевные манжеты, напудренный парик, слегка сдвинутый набок. Его лицо было подвижным, с острым носом и насмешливыми глазами.

«Леонард! Мой дорогой друг!» — воскликнул он, не приближаясь слишком близко, видимо, помня о предписаниях доктора. «Слухи о твоей смерти, как видно, сильно преувеличены! Хотя видок у тебя, признаюсь, еще тот… бледнее призрака!» Он рассмеялся звонко, беззлобно.

«Луи…» — осторожно произнес Леонард, стараясь придать голосу тепло. «Рад… видеть. Прости, что не встану.»

«Помилуй Бог, не смей!» — Луи махнул рукой, удобно устраиваясь в кресле, которое только что занимал Арман. «Я лишь на минутку. Убедиться, что Марвиль не лишил Париж своего главного украшения. Хотя, скажу по секрету, некоторые дамы уже начали примерять траурные вуали… с расчетом на твое состояние, конечно же.» Он подмигнул.

Классический сплетник и повеса, — мгновенно определил Леонард. Идеально.

«Марвиль…» — повторил Леонард, делая вид, что с трудом вспоминает. «Пьер говорил… дуэль. Из-за…?»

«Из-за прелестной Анжелики, его супруги!» — Луи оживился, как гончая на следе. «Хотя, поговаривают, что она сама не против была украсить твой длинный список побед, мой друг. Но Рено, как всегда, вспылил, не разобравшись толком. Стрелял, как слепой крот, слава Богу. А сам отделался царапиной на плече, хвастается теперь, будто дрался с десятью.» Луи фыркнул презрительно. «Глупец. Теперь он в немилости у герцога Орлеанского за самоуправство. Да и Анжелика, говорят, плачет не столько о его ранке, сколько о твоей… участи.» Он снова подмигнул, явно намекая на неверность дамы.

Леонард слушал, впитывая каждое слово. Значит, Марвиль в опале. Хорошая новость. Анжелика — потенциальная союзница или источник проблем?

«А… что еще говорят?» — спросил он слабым голосом, изображая интерес умирающего к жизни вокруг.

«О, новостей море!» — Луи радостно потирал руки. «Граф де Ла Фер поссорился с сыном из-за карточных долгов — чуть не вызвал его на дуэль, представь! Маркиза де Помпадур (ну, та, что помоложе) уличила мужа с горничной и выгнала обоих в чем были — весь Париж хохочет! А на днях на балу у Субизов…» Луи понизил голос, хотя кроме них в комнате никого не было. «…графиня д'Эврё упала в обморок, увидев своего бывшего любовника с новой пассией. Скандал! Говорят, она даже пыталась его отравить прошлой зимой, но что-то пошло не так…»

Леонард кивал, делая вид, что следит за потоком имен и сплетен. Большинство имен для него были пустым звуком, но он запоминал контекст: кто с кем в ссоре, кто кому изменил, кто в фаворе, кто в опале. Политическая карта в сплетнях. Луи был бесценен.

«А еще,» — Луи вдруг сделал многозначительную паузу, глядя на Леонарда с лукавым интересом, «…появилась новая звезда. Вернее, ледяная комета. Графиня Елена де Вальтер. Недавно овдовела. Приехала из своих северных поместий. Красота — неземная, но холодная, как январский ветер. На балу у принца Конти все кавалеры пытались растопить этот лед, но…» Он развел руками. «Бесполезно. Отшила даже герцога де Ришелье, представь! Говорят, носит траур не только по мужу, но и по какой-то страшной тайне. Никто не знает толком, что случилось там, на севере. Но все хотят узнать.» Луи взглянул на Леонарда оценивающе. «Вот это был бы вызов даже для тебя, мой друг. Неприступная крепость. Но тебе пока не до осады, а?» Он засмеялся.

Елена. Имя прозвучало как удар колокола. Графиня-вдова. Холодная. Тайна. Аннотация ожила. Леонард почувствовал странный толчок внутри — не боль, а азарт. Старый, знакомый азарт охотника, услышавшего о редком звере, но теперь — смешанный с чем-то новым… с предчувствием.

«Неприступная крепость?» — повторил Леонард, стараясь, чтобы голос звучал лишь с легкой иронией, а не с тем интересом, который он почувствовал. «Звучит… утомительно. После пули Марвиля я, пожалуй, предпочту что-то попроще.»

Луи рассмеялся.

«О, Леонард, даже амнезия не убила в тебе дух! Отдохни, выздоравливай. Париж ждет возвращения своего главного дуэлянта и… покорителя сердец.» Он встал, отряхивая невидимые пылинки с камзола. «Мне пора. Не скучай. И береги себя — таких дураков, как Марвиль, на каждом углу не встретишь, но и умных врагов хватает.»

После ухода Луи комната показалась тише. Леонард откинулся на подушки, закрыв глаза. В голове крутились обрывки сплетен Луи, лицо холодной графини Елены (которое он тут же себе представил) и… настойчивый взгляд Жизель. Он чувствовал себя как шпион, заброшенный в самый центр вражеского лагеря, где каждый жест, каждое слово может быть ловушкой. Но был и плюс — он начинал понимать правила этой безумной игры. И главный приз — та самая «неприступная крепость» — уже маячил на горизонте. Осталось только встать с этой проклятой кровати и найти слабое место в ее обороне или построить свою собственную крепость, достаточно сильную, чтобы принять ее вызов.

Голова раскалывалась от информации и боли. Но впервые за все дни в этом теле он почувствовал не только страх, но и интерес. Игра началась по-настоящему.