Ловушка для сердцееда (СИ)

Глава 20. Золото для Востока, Розы для Амели и Тень Тетушки

Утро в особняке Вилларов началось не с аромата кофе, а с хруста пергамента под пальцами Леонарда и тревожного звона цифр в голове Армана. На столе лежал королевский указ о сборе «чрезвычайного вспомоществования» для армии на восточных рубежах.

«Целый полк сапог собираются обуть на наши деньги!» — кузен откинулся в кресле, постукивая ногтями по резной ручке.

Леонард уже мысленно прокручивал цифры. Отчеты Жака и Мари лежали перед ним.

«Благодаря новым жерновам на мельнице в Фурво, продаже излишков зерна, качественной шерсти, Арман, и… экономному ведению хозяйства здесь, в Париже, — он слегка подчеркнул последнее, вспоминая прошлые расточительные траты графа на любовниц, — мы прибавили. Но эта сумма…» Он показал на цифру из указа. «Она съест почти всю нашу прибыль за этот квартал. И отложенное на новую школу под крышей и дорогу.»

«Квест «Спасение Королевства» активирован. Награда: лояльность Короны. Штраф за отказ: опала + возможный аудит фискальной палатой,» — пронеслось в голове Леонарда. Он вздохнул.

«Отправлять надо. И сейчас. Король не ждет. Но это означает…» Он посмотрел на Армана. «…что на ближайшие месяцы мы затягиваем пояса. Никаких новых крупных проектов. Только поддержание текущих. И никаких лишних трат на светские забавы.»

Арман нахмурился, но кивнул. Он понимал необходимость.

«Порядочный граф должен быть и патриотом, кузен. Что ж, прикажу Пьеру подготовить векселя и надежного курьера. Золото отправим сегодня же. Надеюсь, хоть сапоги солдатам купят, а не пропьют интенданты.»

Он встал, уже мысленно переключаясь на организацию отправки.

«А тебе, между тем, пора готовиться к обеду у де Боссе. Не забудь про свою… порядочную розу.»

Визит в особняк де Боссе прошел под знаком удивительной… нормальности. Мадам де Боссе, дама с орлиным носом и цепким взглядом, была любезна и чуть назойлива в своем стремлении продемонстрировать дочь. Сам обед — изысканный, но без излишней вычурности — был действительно восхитителен: нежнейший паштет из кролика, утка в медово-апельсиновом соусе, легкий как облако десерт.

Амели оказалась милой и скромной. Румянец на ее щеках вспыхивал ярче вишни, когда Леонард обращался к ней. Ее реакция на подарок — редкий, нежно-розовый сорт розы в изящном кашпо, доставленный с немалыми усилиями Пьера, — была искренним восторгом.

«О, месье граф! Она восхитительна!» — Амели аккуратно прикоснулась к бархатистому бутону. «Я обожаю розы! И этот оттенок… Он такой нежный! Я поставлю ее в оранжерее, где ей будет много света! Спасибо вам огромное!» Ее глаза сияли чистосердечной благодарностью, без и тени расчета или кокетства, ожидающего бриллиантов.

Леонард ловил себя на мысли, что ему действительно приятно. Амели была как свежий ветерок после удушливых духов светских львиц. Она расспрашивала его о Фурво, о школе с искренним интересом, а не с вежливой скукой. Она говорила о своем саде с настоящей страстью. «Она хороша,» — констатировал он про себя. «Очень. Искренняя. Добрая.»

Вечером, вернувшись домой и сбросив тесный камзол, Леонард налил себе и Арману по бокалу крепкого кальвадоса. Усталость от дня, смешанная с приятным послевкусием хорошего обеда и тревогой за отправленное золото, требовала разрядки.

«Ну что?» — спросил Арман, прихлебывая напиток. «Милая Амели? Как впечатления? Цветочек оценила?»

«Амели… очень хороша,» — честно ответил Леонард, глядя на огонь в камине. Он сделал паузу, подбирая слова. «Искренняя. Добрая. Увлеченная своим садом. Обед был прекрасным, подарок она приняла с настоящей радостью.» Он повернулся к кузену. «Но, Арман… я не думаю, что смогу сделать ее счастливой.»

Арман почти поперхнулся.

«Что?! Почему, ради всего святого? Она же идеальна! Мила, из хорошей семьи, явно симпатизирует тебе, и тетушка маркиза одобрит!»

«Именно поэтому,» — Леонард вздохнул. «Она идеальна для… для того графа, которым меня хотят видеть здесь. Но я…» Он жестом обозначил кабинет, где лежали карты, отчеты, письмо Леруа. «Моя голова здесь. Мои мысли — о дорогах, школах, мельницах, о том, как прокормить людей зимой после этого «вспомоществования». Я не смогу быть тем мужем, которого она заслуживает — внимательным, проводящим вечера в салоне, восхищающимся ее розами и обсуждающим последние сплетни Версаля. Я буду в Фурво, в Ле Бурже, в спорах с интендантами и де Люси. Она завянет в этом особняке, как та роза без солнца. Я принесу ей скуку и разочарование. Это несправедливо.»

Арман смотрел на него с редкой серьезностью.

«Черт возьми, Леонард, — пробормотал он. — Ты действительно изменился. Раньше ты думал только о том, как сделать счастливым себя на одну ночь. А теперь беспокоишься о счастье девушки на всю жизнь?» Он покачал головой, но в его глазах мелькнуло уважение. «Что ж, Амели — только первая ласточка. Скоро начнется сезон балов. Версаль, особняки… Там будут десятки девушек. Разных. Может, среди них найдется та, кто разделит твою… страсть к мельницам и школам? Или хотя бы не будет против них?» Арман ухмыльнулся.

Леонард мрачно хмыкнул, отпивая кальвадос. Огонь обжег горло. «Балы? Арман, ты шутишь? У меня нет времени на бесконечные менуэты, пустые разговоры и охоту за юбками! У меня отчеты, Леруа приезжает на следующей неделе, дорога требует надзора, а тут еще это "вспомоществование" вычистило казну! Я нужен в Фурво!»

Арман поднял бокал в мнимом тосте, его глаза хитро блеснули.

«Ах, мой дорогой кузен, но кто сказал, что у тебя есть выбор?» Он сделал паузу для драматического эффекта. «Помни тетушку. Маркиза д’Эгриньи не просто «одобрит» или «посоветует». Она приказала. «Начни подыскивать партию. Достойную. И — плодовитую. Это не прихоть, Леонард. Это необходимость». Ее слова, как ты сам рассказывал. И если ты думаешь, что она удовлетворится твоими отчетами о дорогах вместо отчета о невестах…» Арман многозначительно поднял палец. «Ты же знаешь ее методы. Закрытые комнаты, «случайные» свидетели… Она движима долгом перед родом. И ее арсенал… обширен. Ты будешь появляться на балах, Леонард. Хочешь ты того или нет. Если не ради себя, то ради спокойной жизни и чтобы уберечь какую-нибудь невинную Амели от участи быть «подсунутой» тебе в брачную ловушку стальной рукой маркизы.»

Леонард застонал и опустил голову на спинку кресла. Образ тетушки д’Эгриньи, ее стальной взгляд и слова о «последнем камешке в арке», встали перед ним с пугающей ясностью. Арман был прав. Это была не просьба. Это был ультиматум вековых традиций и железной воли одной маленькой, но невероятно могущественной старухи. «Квест «Продолжение Рода» перешел в статус «Обязательный. Срочно. Угроза: Маркиза д’Эгриньи».

«Черт побери, — пробормотал он, глядя в потолок. — Ладно. Балы. Но по минимуму! И только самые важные. И я не буду делать предложение первой же, кто улыбнется!»

«Договорились!» — весело воскликнул Арман, наливая еще кальвадоса. «Хотя бы на одном-двух ты должен появиться. Для вида. Чтобы тетушка видела, что ты стараешься. А там… кто знает…может, найдется та, что оценит и душу строителя, а не только титул?» Он подмигнул.

Леонард лишь мрачно хмыкнул в ответ, думая о горах работы, ожидавших его завтра, и о неизбежной мишуре балов, которая теперь маячила на горизонте как новая, неприятная повинность. Единственным утешением было письмо Леруа, лежавшее на столе — напоминание о том, что настоящая его жизнь и работа продолжались, несмотря на розы, тетушек и королевские поборы. Он допил кальвадос, чувствуя, как тяжесть обязанностей и предстоящей светской каторги смешивается с упрямой решимостью не сдавать свои позиции без боя.