Ловушка для сердцееда (СИ)

Глава 59. Королевская Игра и Слово Сердца

Тучи, сгустившиеся над паркетом Версаля, обрушились внезапно и сокрушительно. Граф де Лоррен, раскрасневшийся от счастья и важности после танца с самой желанной вдовой королевства, склонился перед троном, ловя королевский взгляд. Людовик XV кивнул, словно давая молчаливое разрешение. Старый граф выпрямился, его голос, усиленный годами произнесения тостов и сплетен, прозвучал на удивление громко и отчётливо в наступившей тишине:

«Ваше Величество! Благородные дамы и господа!» — он обвёл зал самодовольным взглядом. «Сегодня, в этот прекрасный вечер, осмелюсь просить высочайшего благословения Его Величества и ваших добрых пожеланий! Я, Огюстен де Лоррен, прошу руки и сердца сиятельной графини Елены де Вальтер! Пусть её юность и красота согреют закат дней старого слуги короны!»

Зал ахнул. Одни — льстивые царедворцы — уже начали тянуться к нему с поздравлениями, другие — те, кто понимал истинную подоплёку или просто не любил де Лоррена, — качали головами, шепчась за веерами. Елена стояла рядом с графом, бледная, как мрамор её террасы. В её глазах застыл ледяной ужас и беспомощность. Она была загнана в угол, пешка в королевской игре, и всё это знали. Король благосклонно кивал, его губы уже складывались в одобрительную улыбку — приговор был почти произнесён.

И тогда грянул гром.

«НЁТ!»

Крик Леонарда прозвучал как выстрел. Громкий, резкий, полный неконтролируемой ярости и отчаяния, он разорвал приторную атмосферу лести и интриг. Все застыли. Музыка умолкла на полуслове. Поздравления замерли на устах. Даже король вздрогнул и перестал кивать, его брови грозно сдвинулись. Граф де Лоррен оглянулся с комическим выражением оскорблённого недоумения. Весь Версаль уставился на графа Виллара, который, не обращая внимания на правила, на этикет, на саму персону короля, решительными шагами шёл через паркет к Елене.

«Граф Виллар!» — голос церемониймейстера задрожал от ужаса. «Ваше поведение неслыханно!»

Лео не слышал. Он видел только Елену — её бледность, её испуганные, широко открытые глаза. Он встал между ней и де Лорреном, заслонив её собой, как щитом. Его бархатный камзол казался бронёй рыцаря перед старой лисой.

«Графиня де Вальтер», — его голос дрожал, но звучал громко и отчётливо, обращаясь ко всём, но глядя только на неё, «не выйдет замуж за графа де Лоррена. Она не может.»

Скандал! Шёпот превратился в гул. Кто-то ахнул, кто-то возмущённо зашипел. Король медленно поднялся с трона. Его лицо было тёмным от гнева. Это был вызов. Прямой и дерзкий.

«Граф Виллар», — голос Людовика прозвучал ледяными сталактитами, «вы забываетесь. Объясните немедленно ваше… возмутительное поведение и ваши слова. Или я прикажу вывести вас силой.»

Лео открыл рот, готовый бросить королю в лицо правду о его политических махинациях, о несчастье Елены, но прежде чём он успел произнести хоть слово, перед ним, лёгкая и стремительная, как тень, возникла маркиза д’Эгриньи. Она встала между Лео и королём, заслонив племянника своей аметистовой фигурой, и сделала глубокий, безупречный реверанс.

«Ваше Величество», — её голос был ясным, спокойным и невероятно учтивым, словно она обсуждала погоду, а не предотвращала королевскую кару. «Прошу простить моего горячего племянника. Его вспышка… недопустима, конечно, но продиктована не дерзостью, а… честью. И печальной необходимостью прервать недоразумение, прежде чем оно зашло слишком далеко и омрачило этот дивный вечер для всех, включая Ваше Величество.»

Король смерил её холодным взглядом.

«Маркиза д’Эгриньи? Какое недоразумение? Граф де Лоррен сделал предложение публично и…»

«И оно, к великому сожалению, не может быть принято, Ваше Величество», — мягко, но непререкаемо перебила Элиза. Весь зал замер, ловя каждое слово. «По самой уважительной причине. Брак графини де Вальтер с кем-либо… невозможен. Потому что она уже обручена.»

В зале воцарилась гробовая тишина. Слышно было, как падает булавка. Даже Лео остолбенел. Елена за его спиной едва слышно выдохнула. Король нахмурился ещё сильнее.

«Обручена?» — переспросил он, и в его голосе зазвучало опасное любопытство. «С кем же, позвольте спросить? Почему об этом не было известно? И почему её… жених допустил этот фарс?»

Маркиза Элиза выпрямилась. Её глаза встретились с королевскими без тени страха. В них горел холодный огонь расчёта и непоколебимой воли. Она сделала паузу для драматического эффекта, окинув взглядом потрясённую публику.

«Обручена, Ваше Величество», — произнесла она отчётливо, «с моим внучатым племянником. Графом Леонардом де Виллар. Помолвка была тайной, скреплённой словом чести в узком семейном кругу, по желанию самой графини, ещё не вышедшей полностью из траура по первому супругу. Мы ожидали подходящего момента, чтобы объявить о ней публично, с должным почтением к чувствам графини и к вниманию двора. Но сегодняшние… события… вынудили нас раскрыть карты раньше времени. Прошу прощения за смущение, Ваше Величество.»

Взрыв шёпота прокатился по залу. Всё головы повернулись к Лео и Елене. Граф де Лоррен побагровел, его рот открывался и закрывался, как у рыбы на берегу. Король смотрел на маркизу, потом на Лео, потом на Елену. Его взгляд был испытующим, гнев сменился холодной оценкой. Он прекрасно понимал, что это могла быть ложь. Блеф. Но ложь, произнесённая маркизой д’Эгриньи, женщиной безупречной репутации, его давней знакомой, обладающей огромным влиянием в определённых кругах… Это меняло дело. Публично обвинить её во лжи означало бы огромный скандал, подрыв доверия к словам самого короля, который только что чуть не благословил невозможный брак.

Маркиза Элиза выдержала его взгляд. Она не моргнула. В её осанке читалась абсолютная уверенность и… что-то ещё. Что-то, что заставило короля задуматься. Воспоминание? Старая услуга? Он знал её долгую игру при дворе, её ум, её умение находить компромиссы, выгодные всем. И он знал историю её семьи. Историю, в которой была страница, связанная с его собственной молодостью… страница о внебрачном ребёнке одной из фрейлин, которого маркиза тайно вывезла из Версаля и устроила его судьбу, спасая от позора и короля, и несчастную девушку. Ребёнка, который, по слухам, стал родоначальником одной из ветвей… Вилларов? Король никогда не подтверждал и не опровергал эти слухи, но маркиза д’Эгриньи знала правду. И сейчас её взгляд словно напоминал ему об этом. О долге. О молчаливой договорённости. О том, что иногда лучше отступить, сохранив лицо и получив лояльность.

Король Людовик XV медленно откинулся на спинку трона. Его лицо стало непроницаемой маской. Гнев уступил место холодной рассудительности.

«Маркиза д’Эгриньи», — произнёс он наконец, его голос потерял ледяную остроту, став просто формальным. «Вы всегда отличались… проницательностью и заботой о благе своих близких. Тайная помолвка… необычный шаг, но если это было волей графини де Вальтер в её горе…» — Он махнул рукой, словно отмахиваясь от досадной помехи. «Граф де Лоррен, ваше рвение похвально, но, увы, запоздало. Поздравляю графа Виллара и графиню де Вальтер. Пусть их союз будет счастливым». — Он произнёс это без тени искренности, просто констатируя факт, чтобы закрыть тему. «Музыка! Продолжаем бал!»

Это было отступление. Вынужденное, неохотное, но отступление. Король дал своё молчаливое «добро», сохранив достоинство. Зал взорвался гулким перешёптыванием, смешанным с поздравлениями, адресованными уже Лео и Елене. Граф де Лоррен, понурившись, быстро ретировался.

Лео стоял, оглушённый. Семь небес счастья обрушились на него, смешавшись с неверием. Он обернулся к Елене. Она смотрела на него, её глаза были огромными, в них читался шок, облегчение и… вопрос.

Не обращая внимания на толпу, на тётушку, которая с едва заметной торжествующей улыбкой отходила в сторону, давая им момент, Лео схватил руки Елены. Его пальцы дрожали.

«Елена…» — прошептал он, его голос сорвался. «Прости… за этот спектакль… но… я… Могу ли я?.. Могу ли я называть тебя… своей невестой? По-настоящему? Не по принуждению тёти, а…» — Он не мог найти слов, его глаза умоляли, надеялись, боялись отказа.

Елена смотрела на него. На его растерянное счастье, на его страх, на ту безрассудную ярость, с которой он бросился её защищать. Она видела тётушку Элизу, эту волшебницу, превратившую катастрофу в триумф. И она видела правду в его глазах. Ту самую правду, которую искала. Любовь. Не на одну ночь. Навсегда.

Слёзы блеснули на её ресницах, но это были слёзы освобождения. Она сжала его руки в ответ, крепко-крепко.

«Да, Леонард», — прошептала она, и в её голосе впервые за долгие недели прозвучала чистая, ничём не омрачённая радость. «Да. Называй. Я твоя невеста. По-настоящему.»

Она улыбнулась ему — той самой, редкой и ослепительной улыбкой, ради которой он был готов на всё. И в этот момент, среди шёпота Версаля, под тяжёлыми взглядами двора и короля, они стояли в своём собственном мире. Мире, где была только любовь, только счастье, только они двое и обещание будущего. Тучи над их головами рассеялись, пусть и ненадолго, уступив место сиянию долгожданного солнца. Лео поднёс её руку к губам, целуя нежно, как драгоценную реликвию. Его сердце пело. Битва была выиграна. Самая главная битва.