Ловушка для сердцееда (СИ)

Глава 14. Золотая Осень, Твёрдая Поступь и Карта Жизни

Глава 14. Золотая Осень, Твёрдая Поступь и Карта Жизни

Золотая осень окутала земли Виллара пламенеющими красками. Леонард ехал верхом, осторожно рысью, по недавно отремонтированному участку дороги к Ларошели. Рядом, на вороном жеребце, скакал Арман, его фигура излучала непривычную лёгкость. Боль была забыта, как дурной сон. Ненавистная трость осталась дома — символ победы над физической немощью. Осенний ветер, свежий и пахнущий прелой листвой и дымком, свободно трепал тёмные волосы Леонарда. Он давно отказался от напудренных париков в повседневности, вызывая тихий ужас у верного Пьера («Так не принято, ваша светлость!») и смущённый восторг у Жизель, чей взгляд он ловил всё чаще — и всё осознаннее откладывал «обработку запроса».

Эта поездка была не просто инспекцией. Она была символом. Авторитет графа Леонарда Виллара рос не по дням, а по часам. Не только среди крестьян, видевших реальные улучшения — отремонтированные мельницы, справедливый налог и помощь вдовам, — но и среди соседей-аристократов. Слухи о его «чудесном преображении» после ранения, о хозяйственных реформах вроде сортировки шерсти, о его странной, но эффективной справедливости дошли даже до Парижа. В замок стали поступать приглашения на охоты и собрания, адресованные уже не скандальному сердцееду и моту, а уважаемому землевладельцу и разумному правителю.

Но самая значительная трансформация произошла внутри. Лео Виллард, холодный циник из будущего, который видел в людях лишь пешки в игре или «шикарное железо» для развлечения, теперь видел подданных. Их заботы о хлебе насущном, их надежды на урожай, их горести от болезни или потери кормильца. Он ловил себя на том, что искренне переживает за урожай на крошечном поле вдовы Лебран или за больного ребёнка мельника из Сен-Клу. Он начал понимать истинную цену стабильности и процветания — не для пополнения личного кошелька, а для тысяч жизней, чьё существование напрямую зависело от его решений. Цинизм уступал место здравому скепсису, эгоизм — тяжёлой, но осознанной ответственности. Охота за женщинами отошла на второй план, вытесненная азартом куда более мощным и захватывающим — азартом созидания.

Попытка 10: Трёхполье — Посев Надежды (и Преодоление «Дедов»)

На подходе к полям Сен-Клу открылась картина, заставившая Леонарда придержать коня. Работа кипела. Не хаотично, а с чёткой, непривычной для этих мест организацией. Огромное поле было разделено. На одной части крестьяне засевали озимую рожь. Другая часть отдыхала, засеянная густым, изумрудным клевером — живым удобрением и будущим кормом для скота. Третья ждала своего часа. У края поля, опираясь на палку, стоял Жан Бернар.

Его дородная фигура была напряжена, лицо хмуро, но взгляд внимательно следил за работой. Увидев графа, он снял шапку и сделал не поклон страха, а твёрдый кивок. Уважение, зарождённое не страхом перед тростью или титулом, а результатом: мельница работала, вдове Лебран помогли открыто и по закону, а эта новая система… хоть и «не так, как деды делали», но имела смысл, который даже упрямый Бернар не мог отрицать.

«Работа идёт, Жан?» — спросил Леонард, подъезжая.

«Идёт, ваша светлость,» — ответил староста, плюнув в сторону. «Клевер лезет, как сумасшедший. Посмотрим, что весной скажет земля…» В его ворчании уже не было прежней откровенной враждебности.

Победа: Внедрение ключевой агротехнической инновации вопреки вековому консерватизму. Уважение, добытое делом.

Попытка 11: «Моя Команда» — Запуск Контрольного Центра

Вернувшись в замок, Леонард направился прямиком в кабинет. Там его ждали двое молодых людей, вставших при его появлении:

Жак: быстроногий сын мельника из Сен-Клу, с острым, цепким умом и удивительной для его сословия способностью к быстрым расчётам. Тот самый, кого Леонард «пристроил» кормить семью вместо матери-вдовы.

Мари: тихая, скромная, но с невероятно точным и красивым почерком дочь покойного графского писаря. Она знала замковые архивы, как свои пять пальцев.

Его личный «аналитический отдел». Его «система контроля». Пьер, верный камердинер, выполнял роль администратора и наблюдателя.

«Отчёты?» — спросил Леонард, сбрасывая дорожный плащ.

«От Ларошеля, ваша светлость,» — чётко доложил Жак, подавая аккуратно сложенные листы. «Продажа шерсти среднего сорта — на 15 % выше прошлогодней цены. Учёт ведётся по-новому.»

«Архивные выписки по мельнице у Фурво, светлейший,» — добавила тихо, но внятно Мари, указывая на стопку аккуратно переписанных документов.

Леонард кивнул, чувствуя удовлетворение. Он ставил задачи:

«Мари, найди все документы, письма, упоминания о споре с бароном де Люси за последние… двадцать лет. Особенно ищи любые межевые отметки, свидетельства стариков, даже слухи, записанные писарями.»

«Жак, возьми данные Бернара по посевам клевера. Подсчитай: сколько корма он даст на зиму? На сколько увеличится урожай ржи на этом поле через два года? Сколько сэкономим на покупке кормов? Цифры мне к вечеру.»

Молодые люди, глаза которых горели от важности поручения и возможности проявить себя, склонились над бумагами.

Победа: создание ядра личной, компетентной и абсолютно лояльной «системы контроля» и анализа. Информация переставала быть монополией Армана или старост.

Статус Хозяина: признание Системы

Среди крестьян: словосочетание «наш граф» звучало всё чаще — на сходах, в тавернах, в поле. Это было не раболепие, а признание. Леонарду начали привозить гостинцы: лукошко румяных яблок от вдовы Лебран, горшок душистого липового мёда от пасечника из Ларошели, связку жирной речной рыбы. Не из страха наказания — из уважения и благодарности.

Среди дворян: на столе в кабинете лежало изысканное приглашение, пришедшее накануне. Приглашение на охоту от соседнего маркиза де Саваньяка, известного своим чванством и снобизмом. Приглашение было адресовано не «эксцентричному кузену Армана», а «достопочтенному графу де Виллару, образцовому хозяину своих земель». Арман, увидев печать маркиза, сиял как ребенок — это было признание их общего успеха, легитимация нового статуса Леонарда в мире, где значат имя и репутация.

Внутри: Лео Виллард, айтишник-циник, окончательно уходил в тень. Граф Леонард Виллар чувствовал тяжесть ответственности и странную, новую для него гордость. Он ловил себя на мыслях не о парижских развлечениях, а о будущем урожае клевера, о необходимости ремонта дороги к отдалённой деревне Фурво, о том, что Жаку и Мари нужно дать больше знаний — может, найти учителя? Это была его земля. Его люди. Его дело. Его жизненный код.

Вечер. Кабинет. Огромная, детализированная карта графства Виллар висела на стене, освещённая светом нескольких свечей. На ней уже были новые пометки: границы спорного леса с де Люси, участки с клевером, планируемый ремонт дороги. Леонард стоял перед ней, не опираясь ни на трость, ни на спинку кресла. Он подошёл вплотную. Его палец медленно скользил по линиям дорог, точкам деревень, изгибам реки, контурам полей и лесов. Это была его земля. Его сложнейшая, динамичная, живая система. Гораздо сложнее любого облачного хранилища или кластера серверов, ибо управляла она не битами данных, а людьми с их страстями и нуждами, капризами погоды, урожаями, конфликтами и надеждами. И он, бывший CTO «КиберНексуса», нашёл в этом хаотичном, дышащем мире невероятную гармонию и глубокое удовлетворение.

«Героизм терпения и тысяч мелких решений,» — вспомнил он свои давние мысли, впервые ощутив их всей кожей. Он чувствовал себя героем этого тихого, упорного, ежедневного труда. Героем, который не спасал жизни одним эффектным рывком, а кропотливо создавал условия, чтобы эти жизни были достойными, сытыми, защищенными.

Он провел ладонью по контурам графства Виллар на карте — властно, но и с нежностью.

"Система запущена," — произнес он вслух, глядя на новые пометки, на список задач на столе, мысленно видя поля с клевером и сосредоточенные лица Жака и Мари. «Глюки есть. Баги будут. Но базовая функциональность… стабильна.» На его лице появилась улыбка. Не сардоническая усмешка циника, а спокойная, уверенная улыбка созидателя, нашедшего, наконец, свое истинное место и предназначение. Он взял перо и на чистом листе вывел крупными буквами:

«ЧТО ДАЛЬШЕ?»

И ниже, пунктами:

ДОРОГИ (Фурво? Связь с маркизом?)

ШКОЛА? (Жак. Мари. Другие? Где? Кто учитель?)

ДЕ ЛЮСИ. Весеннее межевание — ПОДГОТОВКА. Аргументы. Свидетели?

РАСШИРЕНИЕ «КОМАНДЫ»?

Перо замерло над бумагой. Планы созревали. Система требовала развития. И он был готов её совершенствовать.