Ловушка для сердцееда (СИ)

Глава 22. Кузен, Герцогиня и Искра Будущего

Утро после салона де Клермон встретило Леонарда не парижской дымкой, а кристально чистым воздухом его поместья и запахом свежеиспеченного круассана — еще одной маленькой победы его кухарки, освоившей парижские рецепты. За столом в светлой столовой его ждал кузен Арман, уже погруженный в свежий выпуск «Газетт де Франс».

«А, Лео! Проснулся?» — Арман отложил газету, его добродушное лицо расплылось в улыбке. «Ну, как вчерашний «Хищный Соловей»? Успела ли она вцепиться коготками в твое графское достоинство?»

Леонард налил себе кофе, его губы тронула легкая усмешка. Системное предупреждение вчера вечером казалось теперь особенно точным.

«Виртуозно, надо признать. Но, как и думал — не мой типаж. Холодна, как лунный свет на леднике, и расчетлива, как банкир.»

Арман рассмеялся.

«О, я тебя предупреждал! Сесиль — прекрасная партия формально. Ее приданое способно купить пол-Прованса, а связи отца… Но жить с ней? Это все равно что жениться на очень красивой, очень дорогой бухгалтерской книге. Ты же теперь не тот, кто довольствуется красивой обложкой, а заглядывает в содержание, верно?»

«Точно, кузен, — Леонард откусил круассан. — Мне нужно содержание. Человеческое тепло, а не расчет. Страсть к жизни, а не к титулам. Кто-то, кто не побоится замарать подол платья в моих полях или сказать правду в лицо, не оглядываясь на этикет.»

Арман кивнул, его взгляд стал серьезнее.

«Что ж, тогда напомню тебе: в воскресенье обед у герцога и герцогини де Ламбер. Они очень… старой закалки. Консервативны, боготворят традиции, но честны и уважаемы. И у них есть дочь. Мадемуазель Элоиза.»

Леонард насторожился.

«И?»

«И она — полная противоположность Сесиль, — Арман развел руками. — Умна, начитана, но… затворница. Редко появляется в свете. Герцогиня оберегает ее как зеницу ока. Ходят слухи, что Элоиза обладает независимым умом и не слишком жалует условности Парижа. Возможно, слишком умна для своего же блага в нашем мире. Может, это она? Твоя загадочная будущая жена?»

«Затворница с независимым умом… — Леонард задумался. — Звучит интереснее, чем хищница в шелках. Ладно, Арман, посмотрю. В воскресенье.»

Но мысли о будущей жене тут же отступили перед более насущным желанием — погрузиться в ритм его владений, в эту живую, дышащую реальность, такую далекую от парижских салонов. Завтрак был окончен, и Леонард, сменив камзол на простой, но добротный сюртук, отправился в объезд.

Он проверил ход работ по укреплению дороги к Ле Бурже — уже выложен первый слой камня, мужики работали споро, зная, что их труд оплачен и накормлен. Заглянул к больному мальчику Мари-Луизы — парижский врач уже побывал, оставил лекарства, и ребенок, хоть и слаб, был вне опасности. Улыбка матери и ее благодарность были дороже любых аплодисментов в салоне. Осмотрел растущие стены школы — старый Мартен бодро командовал подмастерьями. Все шло по плану. Это был его ритм, его созидание. Он чувствовал себя на своем месте.

К полудню, слегка пропыленный, но удовлетворенный, Леонард зашел в свой кабинет. Там, за столом, заваленным бумагами, склонились над работой два юных силуэта: Жак, сын мельника, коренастый и серьезный не по годам, и Мари, дочь деревенского писца, хрупкая, но с цепким, умным взглядом. Они трудились над отчетами по урожаю и поставкам — Леонард считал, что будущих управляющих надо растить с малого и из местных.

«Месье граф!» — вскочили оба, слегка смущенные.

«Не отвлекайтесь, продолжайте, — Леонард махнул рукой. — Показывайте, что наработали.»

Они подали ему аккуратно составленные листы. Цифры по урожаю, расчеты по фуражу, списки необходимого для строительства — все было сделано четко, с пониманием. Леонард просматривал, одобрительно кивая. И тут Жак, краснея до корней волос и переминаясь с ноги на ногу, выступил вперед.

«М-месье граф… — он запинался. — Я… я показывал отцу отчеты по зернохранилищам. И… и подумал…» Он протянул Леонарду листок, испещренный угловатыми, но старательными чертежами и пояснениями. «Вот… видите, балки в амбаре у нас ставят прямо на землю. От сырости низ гниет. А если… если поднять сруб на каменные столбики, как у новой школы? И сделать щели для проветривания под крышей? Зерно будет суше. И… и мыши меньше заведутся, думаю. Вот схема…»

Леонард взял листок. Это было не просто наблюдение — это была инженерная мысль. Простая, практичная, рожденная из знания дела и желания улучшить. Он смотрел на схему, на старательные пометки, потом поднял глаза на Жака. Юноша смотрел на пол, ожидая, наверное, насмешки или выговора за дерзость.

«Жак… — Леонард произнес тихо, и в его голосе звучало неподдельное изумление и восхищение. — Это… это гениально!»

Жак вздрогнул и поднял голову, не веря своим ушам. Мари улыбнулась.

«Практично, дешево в реализации, и решает сразу две проблемы! — Леонард похлопал юношу по плечу, заставив того чуть не подпрыгнуть. — Ты молодец! Очень молодец! Это именно тот ум, который нужен моим владениям!»

Жак засиял, его смущение сменилось гордостью.

«П-правда, месье граф?»

«Абсолютно! — Леонард ткнул пальцем в чертеж. — Ты начинаешь этот проект. Сегодня же. Поговори с Мартеном, возьми нужных людей, выбери один амбар для переделки. Все материалы — за мой счет. И докладывай мне лично о ходе работ. Понял?»

«Да, месье граф! Сразу же!» — Жак выскочил из кабинета, переполненный энтузиазмом. Мари смотрела ему вслед с теплой улыбкой.

«И ты, Мари, отлично справляешься с отчетами, — добавил Леонард. — Ясность изложения — редкость.»

«Спасибо, ваша милость, — покраснела девушка. — Стараюсь.»

Леонард смотрел на дверь, куда умчался Жак. В этом мальчишке, сыне простого мельника, горела искра. Искра ума, инициативы, желания строить. Вот оно, думал он. Вот ради чего все это. Чтобы такие искры не гасли, а разгорались.

К вечеру, когда солнце клонилось к закату, окрашивая поля в золото, во двор поместья въехала скромная карета. Из нее вышел немолодой, но бодрый мужчина в скромном, но опрятном костюме, с умными, живыми глазами за очками в тонкой оправе. За ним следовал слуга с тяжелым сундуком, набитым, как Леонард сразу понял, книгами.

Месье Франсуа Леруа, переписчик книг из Парижа, прибыл.

Леонард встретил его на пороге.

«Месье Леруа! Добро пожаловать в Виллар!»

«Граф де Виллар, — Леруа сделал изящный, но не раболепный поклон. Его взгляд быстро оценил дом, двор, самого графа — внимательный, пытливый. — Очень рад быть здесь. Ваше предложение… необычайно заинтересовало меня.»

Они уединились в кабинете. Запах старых книг, воска и пыли смешался с ароматом вечернего кофе. Леонард откинулся в кресле.

«Итак, месье Леруа. Вы знаете суть. Мне нужен учитель. Сначала для двух моих… протеже, — он кивнул в сторону двери, за которой, как он знал, Жак и Мари затаив дыхание ждали новостей. — Жака, сына мельника, и Мари, дочь писца. Они умны, способны, жаждут знаний. Но знаний не только схоластических.»

Леруа внимательно слушал, его пальцы слегка барабанили по колену.

«Мне нужно, чтобы они понимали мир, — продолжал Леонард. — Математику не как абстракцию, а как инструмент для расчета урожая или стройки. Географию — чтобы знать, откуда к нам везут товары и куда мы можем сбыть излишки. Историю — чтобы учиться на ошибках прошлого. Литературу — чтобы развивать ум и душу. И естественные науки — физику, химию, хотя бы основы. Чтобы понимать, почему гниет зерно или как работает мельница.»

Леруа поднял бровь.

«Это… весьма прогрессивная программа, месье граф. Не совсем типичная даже для парижских пансионов.»

«Я знаю, — Леонард улыбнулся. Он чувствовал себя немного как на собеседовании, набирая сотрудника в свой стартап в прошлой жизни. Но это лишь начало. Моя цель — школа. Здесь. Для всех детей моих крестьян, кто захочет и проявит способности. Чтение, письмо, счет — минимум. А для одаренных — больше. Чтобы каждый мог найти свое место и развить свой дар, будь то ремесло, управление или наука. И я хочу, чтобы вы возглавили это начинание.»

Он изложил условия: достойное жалованье, отдельный дом на территории поместья, полная свобода в методах преподавания (в рамках разумного и безопасного), доступ к его растущей библиотеке и финансовая поддержка для приобретения необходимых материалов и книг.

Леруа слушал, его глаза за очками горели все ярче. Когда Леонард закончил, учитель снял очки и медленно протер их.

«Месье граф, — он произнес тихо, но твердо. — То, что вы описываете… это не просто должность. Это миссия. Мечта многих просвещенных умов, разбивающаяся о стену непонимания и косности. Я… я видел многое. Переписывал труды великих мыслителей, зная, что их увидят лишь единицы. А вы предлагаете нести свет знания сюда? Крестьянским детям? Строить будущее не на пустых титулах, а на уме и умении?» Он встал. «Я согласен. Безоговорочно. Это честь для меня.»

Они пожали руки. Сделка была заключена. Искра знаний, зажженная в кабинете графа, готова была разгореться в пламя просвещения для Виллара.

Проводив Леруа в отведенные ему комнаты, Леонард остался один в кабинете. За окном сгущались сумерки. Он подошел к окну, глядя на первые огоньки в деревне, на темнеющие силуэты полей и строек. В голове мелькали лица: расчетливая Сесиль, загадочная Элоиза де Ламбер, пылающий энтузиазмом Жак, умная Мари, просветленный взгляд Леруа.

Где же ты? — подумал он, ища в темноте образ женщины с теплыми глазами и сильными руками. Образ, который теперь был неразрывно связан с другим — с мальчиком, чей смех должен был наполнить эти стены. Найду. Должен найти.

Завтра — снова дороги, стройки, люди. А в воскресенье — герцогиня де Ламбер и ее дочь. Новый шаг в поиске. Но сейчас, здесь, в тишине своего кабинета, среди запахов книг и дерева, Леонард де Виллар, бывший Лео Виллард, чувствовал себя на правильном пути. Он строил. Не только стены и дороги, но и будущее. И это будущее, как проект Жака или школа Леруа, начиналось с одной маленькой, но такой важной искры.