«Персефона». Дорога в ад

Глава 4 «Леденящий». Ангар

Лес и Эберхард прошли сонными белыми коридорами «Леденящего», спустились на пневматическом лифте в ангар.

Здесь было шумно и ночью — всхлипывали воздушные фильтры, урчал шлюз, матерились техники, принимающие грузовые шлюпки.

— Тут прослушка не берёт, слишком шумно, — сказал Лес, усаживаясь на бортик возле ряда среднего класса катеров, подвешенных в статическом поле. — Я сам проверял — чисто. Скажи, а ты думал, что можно просто взять вот такой вот катер и полететь?

— Ты что — серьёзно? — Эберхард обвёл глазами ангар. — Взять-то я могу, не вопрос. Но как попасть на катере в Изменённые земли? Это же не крейсер. Да его разорвёт на куски одними только гравитационными аномалиями! И вообще: для катера — это слишком далеко. А если сломается — что тогда делать? Да и полётную карту прописывать придётся вручную, вряд ли такие есть у него в памяти. Водить я, конечно, умею, но я не ас пилотирования, чтобы летать «от пустого экрана». Может, смогу… Но… — он опустил глаза. — Страшно ведь одному.

— А кто сказал, что надо лететь одному? — улыбнулся Лес.

Эберхард потрясённо уставился на него сверху вниз:

— А тебе-то зачем? — спросил он растерянно. — У тебя-то ведь всё нормально!

— Но мы же друзья. — Лес склонил голову вбок.

В ответ ему прозвучал такой тяжёлый вздох, что погрузчик над ними застопорился, анализируя непонятный звук.

— Я… очень благодарен тебе, — растерялся Эберхард, понимая, что просто не может не отговаривать друга от такого решения. — За всё. Безмерно. Но на катере — в Изменённые земли? Этот риск — сродни самоубийству. Я, наверное, мог бы попробовать, мне всё равно хоть в петлю, но не ты! У тебя есть свой Дом, своя миссия!

— Формально ты прав, — кивнул Лес, сдерживая улыбку. — Но идея-то ведь моя.

Он пригласил приятеля присесть рядом, и тот плюхнулся прямо на стальной пол в пупырышках резинопластика.

Лес наклонился к его уху.

— Ты знаешь, что «Персефона» со дня на день может уйти к Земле? — спросил он шёпотом.

Эберхард пожал плечами.

— Откуда бы мне такое знать?

— Это хорошо, что не знаешь, — кивнул Лес. — Шпионы — дело нашего Дома. Конфирмация — чушь, но вместе с ней у меня появился доступ к докладам разведки. Они взаправду летят туда, представляешь? В Изменённые земли. Именно туда, где наша прародина, Земля.

— Но… — начал Эберхард и замолчал.

Совпадение поразило его, тем обиднее была реальность.

— Как это может нам помочь? — начал размышлять он. — «Персефона» — имперское военное судно. Даже пользуясь твоими связями, мы можем его разве что посетить приватно. Кто нас возьмёт в такое сложное и небезопасное путешествие? Да и регент. Он никогда не согласится меня отпустить. И тебя — тоже никто не отпустит.

Лес фыркнул:

— Ты иногда бываешь таким ташипом, Эберхард. Конечно, если я попрошу о таком путешествии дядю, он просто рассердится. А тебя — вообще запрут. Но спрашивать-то — зачем? Нам нужно всего лишь прогуляться с тобой до системы звезды Кога. И подкараулить там «Персефону». В неком узком месте, где у капитана не будет другого варианта, чем взять нас на борт.

— Например? — не понял Эберхард.

— Например, на закрытой территории за орбитой Кога-2, где нет даже патрульных судов, чтобы отправить нас домой. Капитан «Персефоны» не сможет бросить гражданский катер в опасности. Он будет вынужден принять нас на борт.

— Он? Не сможет? — поразился вдруг Эберхард. — Да капитан Пайел — хуже, чем самые страшные порождения Тёмной Матери! Его боится весь освоенный Юг!

Он прерывисто задышал, вспоминая, как познакомился с «Персефоной» и её капитаном. Ничего весёлого в этой истории не было*.

— Он выкупил тебя у алайцев, — напомнил Лес.

— Ты думаешь, это потому, что он — какой-то особенный гуманист? — Эберхард до крови прикусил губу, вспоминая алайцев и спецов капитана.

Да, он был ему благодарен, за то, что выкупили. Но от воспоминаний о «Персефоне» до сих пор ныли кости и переворачивалось всё внутри.

Лес фыркнул, разглядев в глазах приятеля ужас.

— Ты всё ещё не научился запоминать только хорошее? Тебя спасли, это факт.

— Да они торговались тогда с Линнервальдом! — выкрикнул Эберхард. — Я просто послужил одной из разменных карт!

Лес рассмеялся над ним безо всякой пощады.

Тут и дураку было понятно, что Эберхард говорит с чужих слов. Видно, ему так объяснили в Доме.

Внутренняя политика Домов камня — очень сложная. Кто-то «просвещал» наследника, готовый играть им против других. Обычное дело.

— Дурак ты, — сказал Лес. — А тот, кто это придумал — скотина. Ты и сейчас никому не нужен из сильных своего Дома. Они даже не искали тебя — сразу объявили погибшим. Это не засекреченная информация, спроси, если не веришь, у моего дяди.

Эберхард посмотрел с сомнением, и Лес закончил:

— Тебя спасли чужаки, имперцы. Спасли только потому, что они — такие же люди, как мы. Для капитана «Персефоны» нет такого решения: бросить в алайских лапах мальчишку. Пусть даже из рода Имэ.

— Нет решения? — нахмурился Эберхард. — А ты знаешь, что твой капитан лично расстрелял пятьдесят заложников из аристократии младших домов Аннхелла⁈ Он ненавидит аристократов! Он…

— Это когда — расстрелял? — спокойно перебил Лес. — Что за бред сумасшедшего?

— Не бред! Это абсолютно точная информация! Я документы видел. Во время бунта на Аннхелле**. Война в Белой долине — знаешь?

— Конечно, — кивнул Лес.

— Она началась с бунта местных «щенков», вроде нас с тобой. Молодые аристократы захватили заложников, стали качать права и требовать у Администрата корабль, чтобы улететь в Содружество. А твой капитан расстрелял и бунтовщиков, и заложников! Я видел голо — там была вода и кровавое месиво! Они залезли… в какие-то ямы…

— Я знаю, — кивнул Лес. — Спустились в катакомбы под Аннхеллом и засели там. Заложников не было — заговорщики чисто условно разделились на террористов и тех, кого они якобы захватили.

— Ну и что? От этого они перестали быть людьми? Как он мог?

— Это была случайность, — подумав, сказал Лес. — И капитан не стрелял, стрелял… другой человек.

— Неправда, я видел это дело! Все бумаги! Его осудили!

— А я там был.

— Ты? — Эберхард непонимающе уставился на Леса.

— Ты же знаешь, что после гибели семьи мне пришлось убежать с Граны. Я не помню, как перебрался на Мах-ми, а потом на Аннхелл.

Эберхард кивнул. Лес много и весело рассказывал про свои приключения в охваченной войной столице Аннхелла — Саа.

Вот что он хорошо помнил — как бродил там, голодный и грязный. Как залез на склад колбасной фабрики и спрятался в холодильнике от бомбёжки с орбиты, и его, полуживого, вытащили десантники капитана Пайела.

Знал Эберхард и то, что какое-то время мальчишка летал с имперским спецоном на эмке, а потом его отдали в приют.

— Это я привёл в катакомбы спецоновскую группу захвата, — пояснил Лес. — И всё видел сам. Не говори никому — это закрытая информация, но стрелял… Келли. Он был не очень в себе. У него тогда вся семья погибла. Дрогнула рука и…

Лес задумался, скользнул глазами по погрузчику.

— Мы шли двумя группами. Меня в какой-то момент оставили в нише между коридорами. Велели идти назад, но я, конечно, попёрся следом. Я ж совсем малой ещё был. Думал: когда такое увидишь? Захват террористов — жуткая романтика. В общем, я пошёл за группой, которую вёл капитан. Мы сбоку зашли, а стреляли сверху, оттуда, где висела на тросах группа Келли. Был всего один выстрел из импульсного. Но очень удачный. Пещеру бунтовщики заранее готовили, чтобы нельзя было подсветить радаром. Она оказалась обшита не только фольгой, но и пластиком, и это послужило катализатором. Импульс отразился от стен, ударил с разных сторон, словно стреляли десятки людей. Всё вспыхнуло разом. Заложники, террористы — одно горелое мясо. Мы там чуть не задохнулись от гари. — Лес поморщился и помотал головой.

— А потом? — тихо спросил Эберхард.

— А потом капитан собрал бойцов и говорит: «Надо продумать так, чтобы стрельба была со стороны нашего коридора». А Рос ему: «Тогда бы нам пришлось их по одному ложить. А у нас только импульсное. Мы бы тут задохнулись от вони». А капитан: «Значит, мы расстреливали с паузами. В два приёма. Или даже в три — как думаешь?» Я узнал потом, что он взял всё на себя, сказал, что лично расстрелял и террористов, и заложников. Спецы не смогли разобраться. Коридоры затопили потом, это была часть операции. И восстановить картину захвата не было уже никакой возможности.

— А зачем он так сделал? — растерянно спросил Эберхард. Не верить Лесу у него причин не было. — Или бумаги врут, и капитана потом не судили и не отправили в штрафбат?

— Отправили.

— Тогда зачем?

— Затем, что генерал Мерис не был готов жертвовать только самим капитаном. Келли бы расстреляли.

— Келли? Это же зампотех, да?

— Да.

— И он промолчал?

— В армаде важен только приказ. Капитан сказал — и промолчал. Зáпил потом, конечно. И до сих пор, говорят, иногда срывается. Но капитан — он такой. И потому я точно знаю — «Персефона» гражданский катер в беде не бросит. А угнать его из ангара «Леденящего» — это как два пальца об резинобетон. Вон их сколько стоит, бери, какой нравится. Все пароли я знаю.

— Прямо сейчас? — Эберхард с затаённым ужасом посмотрел на длинный ряд белых катеров.

— Думаю, да. Надо вылететь как можно раньше и ждать «Персефону» у Коги. Потом нам её не догнать.

— Нужно же, наверное, сначала собраться? — растерялся Эберхард. — Провизия там…

— А тебе её много надо, чтобы через три дня сдаться в плен? — развеселился Лес.

— А если они не полетят?

— Полетят. Три дня я не с потолка взял. Это я вижу точно.

— Ну а если они нас потом… Ну…

Эберхард помнил, что в спецоне методы воспитания нарушителей не самые приятные. Ему ещё повезло, что в тот раз были розги, а не электробич.

— А вот это я тебе гарантирую, — усмехнулся Лес. — Но если ты действительно кровь от крови своего Дома. Если хочешь попасть на землю предков и доказать всем этим шакалам, что ты — настоящий наследник…

* История Эберхарда — в книге «Прозрение» основного цикла: https://author.today/work/135837

** А это из самой первой книги: «Дурак космического масштаба»: https://author.today/work/2445