«Персефона». Дорога в ад

Глава 22 К Земле? «Братство щенков»

Маленький катер Содружества, поднявшись над потоком обломков эгидрофа и оседлав его, нёсся вперёд, постепенно замедляя скорость.

Рао сосредоточенно рулил. Вразумлённые им хатты чинно сидели в хвосте салона.

Лес пытался медитировать, но усталость не давала ему сосредоточиться. Эберхард с паутиной играть даже и не пытался — он отодрал нижнюю часть рукава из мягкого льняного кружева и выбивал из носа свернувшуюся кровь.

Парни доверились навигационной машине и мастерству Рао — грантс не сразу, но сумел стабилизировать движение. Обломки обгонять не стал. Перестраховывался. Не понимал, кто стрелял в эгидроф и где теперь прячется эта хэдова тварь?

Лететь рядом с обломками было относительно безопасно.

Даже если враги маскировались поблизости, тысячи фрагментов из металла и композитов создавали идеальные помехи для любых систем: радаров, лидаров, квантовых детекторов, или чем они тут вообще пользуются?

Беда в том, что эти же обломки отлично скрывали возможных врагов…

— Несёт нас в правильную строну, — сказал наконец Рао. — Только очень медленно. Но если мы наберём скорость — сразу демаскируем катер.

— Ты думаешь, что те, кто напал на эгидроф, прячутся где-то рядом? — Лес потёр слипающиеся глаза и тоже уставился на приборы.

— Ну, это у тебя надо спросить, — фыркнул Рао. — Я-то не знаю, кто это был. Что ты сумел понять в паутине?

— Что это, скорее всего, некая третья сила, — признался Лес. — Но в разведданных, которые мне показывали, ничего похожего нет. Есть Гамбарская группа и остатки банды имени Станислава Хэда. Но я точно видел три линии!

— Значит, ты полагаешь, что в системе Кога есть некие хатты-1, хатты-2 и хатты-3?

— Похоже, что так, — подумав, кивнул Лес. — Есть союзная нам Гамбарская группа хаттов. Есть группа тех, кто пошёл на сговор с Северной Империей. Я бы их сумел распознать в линиях, но напали на нас не они.

— А что если хатты-3 опять нападут? — спросил Эберхард, и понял вдруг, что ему больше не страшно.

Ну, нападут на них хатты — придётся выкручиваться. Они сумеют, они же люди.

Вон Левый и Правый — тихо сидят в хвосте у остова лодки. Рао велел им сидеть — и они сидят.

Конечно, грантс заставил хаттов признать, что у людей есть право командовать, с помощью навигационной машины. Но так или иначе — он справился. Как и Лес.

Их безоружность — кажущаяся, ненастоящая. Оружие — это не яйцами в пространстве звенеть. Это уникальные способности Леса, интеллект, выдержка и хитрость Рао.

Вот и он, Эберхард Ильям Имэ, наследник дома Аметиста, должен привнести в общий союз «щенков» что-то ценное. Но что?

Коварство, которым так кичится дядя? Есть у Эберхарда фамильное коварство?

Или коварство ему как раз следует отринуть в себе, как порочный дар?

Чего добился дядя? Того, что стал предателем людей, как и хатты?

Значит, Эберхард должен проявить что-то обратное предательству? Но что? Как понять, что нужно сделать, чтобы встать вровень с приятелями? Они стараются, тащат его за собой, а он? В чём сила его камня?

Последний эрцог дома Аметиста, старый Эризиамо, ровесник эрцога Локьё, стоял на страже государственности Содружества. Он охранял закон.

Но закон-то «щенки» сейчас как раз нарушают. Удрали из дома, чтобы ступить на Землю…

Хотя… ступить на Землю — это тоже закон для наследника Аметиста. По древнему укладу, Эберхард ДОЛЖЕН ступить на Землю и всё тут. Это его долг. Предназначение.

Но значит ли это, он всё делает правильно?

Эберхард чуть за голову не схватился от таких мыслей, но заставил себя сделать несколько дыхательных упражнений и успокоиться.

Он наследник, он справится, он поймёт, что должен. Иначе как он будет потом управлять законом во всём Содружестве?

Рао гонял туда-сюда настройки датчиков катера, но так и не сумел засечь никаких «врагов».

Он с досадой махнул рукой — разве это машина? Переключил навигатор в режим автопилота, вылез из ложемента и достал коробку с армейскими сухпайками.

Парни устали и вымотались, нужно было поддержать силы и хоть немного отдохнуть и переключиться. Еда — всегда поднимает настроение.

— Решил лететь в облаке помех на автопилоте? — спросил Эберхард, мельком глянув на навигационный экран.

— Не вижу других вариантов, — кивнул грантс. — Да, тащимся медленно и скорость всё падает. Но поток сам вынесет нас на орбиту Магнума. А там мы рассчитаем соотношение масс, вычислим зону Метью и постараемся разогнаться для прыжка так быстро, как выдержат наши мозги.

— Это мы можем! — усмехнулся Лес. — Я предохранитель сломал. Так что тормозов у катера теперь нет. Разве что у пилотов мозг через нос потечёт!

— И закапает нам весь катер! — фыркнул Рао.

Болтая, он распечатал коробку с сухпайками и выдал парням сразу по два батончика, учитывая долгое воздержание и растущие организмы.

Ах, каким вкусным показался теперь Эберхарду жирный, солоновато-сладкий и очень витаминизированный космический обед!

Воды было тоже хоть залейся — безвкусная и дистиллированная, она использовалась в обшивке катера для охлаждения системы. А если развести в ней шарик концентрированного напитка — так и вообще красота.

Парни пировали, снисходительно взирая на прирученных «железных собак».

Чтобы не путать Левого и Правого, Рао подозвал их к себе, содрал с батончиков полоски стикеров-закрывашек и налепил на спины «псам» — одному в виде буквы «л» (левый), второму в виде буквы «п» (правый).

«Железные собаки» не возражали, они смирились с главенством человека.

Навигационная машина катера, хоть и не самая мощная, была всё-таки оборудованием следующего поколения, взять хотя бы её нейроморфный процессор или псевдоживые эксполяторы. Она справилась с линейными алгоритмами «собак», внедрив в их головы новые приоритеты.

Усилиями Рао люди стали для Левого и Правого создателями машин, у них появилась суперсистема «душа», дающая право определять важность текущих задач и отдавать приказы.

Грантс не удержался, конечно, закачал в память машин десяток ругательств, но Эберхард с Лесом об этом пока не знали, и радостно одобряли переобучение.

Были, наверное, у хаттов пособники и покруче, и парни даже поспорили: повезло им или гибридные квазибиологические архитектуры в принципе превосходят классические электронные системы?

Но спорили вяло — устали. Вымотался даже неунывающий Рао, а Лес, дожевав батончик и высыпав в рот крошки с ладони, так и вообще стал клевать носом и сползать в ложементе.

— Не спать! — приободрил его Рао. — Не так уж много тут до орбиты!

— Да я бы полчасика, а? — зевнул Лес и прикрыл глаза.

— Интересно, где мы? — спросил Эберхард, разглядывая скудные треки навигационной карты: вектора сил, орбита Магнума…

— Что думаешь, Левый? — переадресовал вопрос Рао.

— Мы в серой зоне, господин Рао, — охотно пояснил «железный пёс».

«Господином» грантс велел себя называть по приколу, его это забавляло.

— А что это значит — серая зона? — спросил у хатта Эберхард.

— Пространство в указанных координатах не контролируется Базой, — проскрипел Левый. — Орбита Магнума опасна для космических кораблей. За ней расположены территории враждебной Гамбарской группы учёных.

— Больше не враждебной, — поморщился Лес (уснёшь тут с такими разговорами). — Теперь — это наши друзья, запомни!

— Информация принята к сведению, — согласился Левый.

— Нет, — нахмурился Лес и сел в ложементе. — Измени информацию так! Гамбарская группа — друзья. Мы летим на Землю к друзьям!

— Сохранено.

— А что тебе вообще известно про серые земли? — спросил хатта Рао. — Правда ли, что здесь много пространственных аномалий?

— Присутствуют аномалии по типу: «тяжёлый цветок» — 123 градуса вест-зенит в полусфере, «воронка» — 17 градусов… — Левый начал сыпать терминами и координатами, и Рао велел ему не трепать речевой аппарат понапрасну, а слить информацию в память навигационной машины катера.

Термины были чужими, ни про какие «тяжёлые цветы» и «воронки» в Содружестве никогда даже не слышали. Да и набор координат — на слух?..

Навигационная машина учла новую информацию и начала формировать уточнённую карту сектора, помечая «ловушки» аномалий.

— Ого, сколько всего мы проскочили в брюхе эгидрофа, — задумчиво сказал Лес и снова свернулся в ложементе. — Это хорошо. Осталось совсем чуть-чуть…

— Постой-ка! — Рао посмотрел на наследника дома Сапфира с подозрением: — Так ты знал, что Земля находится на территории Гамбарской группы хаттов, а они нам союзники?

Лес улыбнулся:

— Ну я же не идиот, тащить Эберхарда Хэд знает куда. Риск был только на отрезке Сцелус — Магнум. Раньше эти планеты называли Юпитер и Марс. Я рассчитывал, что у Сцелуса, если будет уж сильно хреново, мы включим аварийный сигнал и нас подберёт «Персефона». По линиям всё выходило как надо. Но вместо «Персефоны» мы налетели на заговорщиков.

— Постой… Линия Сцелус — Магнум… Ведь это же здесь шли основные бои людей и хаттов за Землю? — насторожился Эберхард. — Мне дядя рассказывал. И старый учебник давал читать, их запретили потом.

— Угу, — кивнул Лес. — Посмотри на карту сектора с её «цветами»? Участок пути от Сцелуса до Магнума-Марса потому и считается самым опасным. Именно здесь лупили по Магнуму кобальтовыми бомбами, а установки «Вихрь-2» рвали межпланетное пространство в клочки. Магнум сожгли практически в ноль, говорят он страшнее Дайяра. Потом основные силы хаттов были оттеснены от Земли к самой близкой к Солнцу планете — Меркурию. Землю нужно было взорвать, она, и была хаттским логовом. Но силы Содружества и Империи отступили. То ли перед какой-то неведомой угрозой, которая поглотила Землю, то ли не поднялась у командования рука на родную планету.

— Я тоже это читал, — кивнул Эберхард. — Но я так и не понял — почему отступили? Что там всё-таки было?

Эберхард спрашивал об этом дядю, когда тот ещё был регентом дома Аметиста. И дядя сослался на малодушие эрцога Локьё.

Однако, попав на «Леденящий», флагман эскадры Содружества, Эберхард слишком хорошо изучил «синего» эрцога, чтобы поверить в это. Уж чего-чего, но малодушия в Локьё не было точно.

Рао нахмурился. Ему не давали читать книжек про битву за Землю. Тема Земли вообще считалась опасной и скользкой на Гране.

— Наверное, мы отступили — потому, что мы всё-таки люди, — подумав ответил Лес. — Хатты — не просто машины, это — наши машины. Их создавали учёные с Земли. Может, поэтому дядя не хочет рассказывать мне про войну? Убивать своих — хуже ничего не придумаешь…

— Значит, ты всё знал сразу? — ехидно прищурился Рао, разглядывая физиономию наследника дома Сапфира. — Знал, что Земля — не миф и не аномалия пространства, что она принадлежит союзной нам группе хаттов, а весь риск этой авантюры — что нас арестуют и депортируют в Содружество?

Лес улыбнулся:

— Ну хорошее же приключение? Мы — будущая власть Содружества. Нам полезно посмотреть на хаттов своими глазами. А Эберхарду — вдвойне.

— А потом ты услышал, что североимперские патрули сняли с границ Изменённых земель, и у тебя зазудело? — продолжал пытать Леса Рао.

— Ага, — расплылся в улыбке тот. — Когда ещё будет такой хороший шанс?

— Ну ты и… — Рао наморщил брови, придумывая эпитет.

— Ташип? — подсказал Лес.

— Не-е-ет! — оскалился Рао. — Ты — хитрее гикарби! И зубы у тебя — в три ряда!

Рао закатил глаза и пошёл к «собачкам». Ему надо было на ком-то сорвать стресс. Ну, Лес, ну квэста патера! А с виду — такой наивный ташип!

Рао сел на корточки рядом с Левым и Правым.

— Ну-ка, — сказал он хатту. — Дай лапу?

Машина вытянула вперёд голову-отросток и непонимающе уставилась на грантса.

— Лапа — это у тебя вот тут, хаттское отродье, — Рао добродушно потрепал «пса» по железному загривку. — А ну-ка — сядь? Подогни заднюю пару конечностей, вот так. Это называется: «Сидеть»! Понял?

— Информация сохранена. Осмысление невозможно.

— А чего тут осмысливать? Смотри. Я говорю: «сидеть» — и ты сгибаешь лапы. Ну? Сидеть!

Лес зажмурился.

— Делать ему нечего. — Он зевнул.

— На Гране до сих пор охотятся с собаками, — вздохнул Эберхард.

Регент не пустил его погостить в имение Рао. Сказал, что это не имение, а бандитское логово.

— Настоящие собаки лучше этих, железных, — согласился Лес. — Они добрые и лапу — сами дают.

— А разведка докладывала, что там сейчас, на Земле? — тихо спросил Эберхард. — Может, там тоже есть собаки? Они же с Земли?

— Не знаю, — Лес потянулся. — Отчёты скудные. Вроде как на Земле до сих пор живут предки людей в своей естественной среде. Их охраняют хатты Гамбарской группы.

— А если они нас на орбите срежут?

— Попробуем договориться. Всё-таки мы — наследники своих Домов. Нам нужна Земля. Нужны наши корни. Ради этого стоит рискнуть. — Лес открыл глаза, нашёл взглядом лицо Эберхарда, прищурился: — Ты готов попасть на Землю, наследник? Мы уже в одном шаге!

Эберхард сжался под его пристальным взглядом, и… мир вдруг перевернулся в нём.

Он понял наконец, что ему не нравится во всей этой затее.

Дом Леса, Сапфир, олицетворял память, а Дом Эберхарда — закон и долг. Это — выше личных амбиций. Выше его прав на наследство!

— Нет! — сказал Эберхард. — Я не готов!

— Почему? — удивился Лес.

— Потому что мы должны предупредить Совет Домов о том, что Северная Империя пошла на сговор с хаттами! У нас есть доказательства! — Наследник дома Аметиста указал на «железных собак». — Их допросят специалисты! Левый и Правый ответят на те вопросы, которые не сумели задать мы!

Рао похлопал Левого по железной спине и выпрямился.

— Тебе больше не хочется на Землю, наследник? — спросил он. — Мы же в одном прыжке? Да мы мигом — туда и обратно! Может, у тамошних хаттов есть и долгая связь с нашими кораблями? Они помогут нам.

— Нет! — перебил Эберхард. — Хатты Гамбарской группы могли только прикидываться друзьями! А вдруг всё это — так и было задумано? Одни хатты отвлекают Локьё, вторые нападают? Нужно прыгать от Магнума к Сцелусу! Промедление может стоить жизни нашему миру!

— Ну ты и… — сказал Рао.

— Ташип? — фыркнул Лес.

— Да если бы, — вздохнул Рао. — Всё, ташипы, кончилось ваше детство. Эберхард прав. Обидно поворачивать назад и…

— И очень опасно, — подсказал Лес. — Наши собачки могут связаться с орбиты Сцелуса со своей «базой». Получат новый приказ и набросятся на нас.

— Значит, придётся выкинуть их в вакуум прямо сейчас, — нахмурился Эберхард. — Пока слушаются. Обойдёмся без доказательств. Или допросим их сами и запишем на головидео!

Рао оценивающе посмотрел на Левого. Тот успешнее справлялся с когнитивными заданиями.

— Я чё, зря учил его лапу давать? — нахмурился он.

— А если запретить им связь с внешними источниками? Только голосовые команды — твои, мои и Леса? — предложил Эберхард. — Это возможно?

Рао кивнул.

— Легко. Но если их поймают, то перепрограммируют.

— Если поймают — тогда нас всех пере… программируют, — зевнул Лес.

— Делай! — кивнул Эберхард Рао. — Ты прав — жалко выкидывать их в шлюз. Они знают сектор, хоть какой-то бонус к безопасности.

— Значит, возвращаемся? — спросил Лес. — А сумеем?

— Да, — кивнул Рао. — Выходим на всё ту же орбиту Магнума, рассчитываем зону Метью и прыгаем не к Земле, а к Сцелусу. Если, конечно, наследник не передумает.

— Не передумаю, — мотнул головой Эберхард. — Я никогда не прощу себе, если выберу личное благо, а не родовой долг.

— Тогда учти ещё вот что, — напомнил Лес. — Я использовал сдвижку по вариантам реальностей в коротком отрезке времени. Но отката мы пока не словили.

— А в чём может заключаться откат? — У Эберхарда похолодела спина. Если вечность умела дышать, то сейчас она дохнула ему в спину. — Движок откажет? Он же сдох, а в этом варианте работает… Значит, у Сцелуса мы окажемся без движка?..

— А с чего ты взял, что он сдох? — удивился Рао. — Вообще-то я успел его отключить. А вам не сказал, чтобы не прокололись.

— Ах ты ж, Дадди амаи гата! — выругался Лес. — Я чуть с ума не сошёл, выискивая вариант, где летим! Так значит, у нас просто не было шанса сбежать! А я-то думал, что двигатель сдох!

Грантс с улыбкой развёл руками:

— Таки ташипы ещё, — ухмыльнулся он. — Катер учитесь водить!

— Тогда какой возможен откат? — нахмурился Эберхард. — Мы выйдем из прокола прямо на врагов? Значит, критический разрыв здесь?

— Похоже на то, — кивнул Лес.