«Персефона». Дорога в ад

Глава 10 «Персефона». Бо

Проводив Дарама в каюту, которую пилоты «Персефоны» эксплуатировали как музей, втиснув туда экзекуторскую кушетку и полдюжины алайских девайсов для пыток, капитан вышел и прислонился к хемопластику лифтовой шахты.

Дарам попросил дать ему оглядеться. По соседству имелось несколько свободных кают, но показать их он не попросил. Видимо, неплохо видел сквозь стены.

Выходило, что и его покровитель, лорд Джастин, — нулевая генерация?

Человек с мозгами из «живого железа»? Так называли когда-то искусственную нейроткань. Сколько вирусов было придумано людьми, чтобы уничтожить её…

Вот интересно, если мозг Дарама действительно состоит из искусственных нейронов — опасны ли для него борусы? Гибриды вирусов и бактерий, заточенные специально под хаттов?

Бо — машина другого поколения, вирусу в нём было даже не за что зацепиться. А вот лорд Джастин — вообще покинул систему, когда возникла угроза заражения борусами. Означает ли это, что и Дарам?..

Капитан мрачно прищурился. У него появилось подозрение, что Хаген недооценил опасность, заслав на «Персефону» Дарама.

И тем не менее, именно его прилёт спас экипаж от катастрофы.

Информация о возможном происхождении Дарама была закрытой. Кое-что знал Дерен и ещё несколько старожилов: Рос, Неджел, Джоб…

Кто ещё? Ну, может быть, Айим или Гарман? Хотя тот был совсем мальчишкой, когда присланный лордом Джастином на «Каменный ворон» экзекутор погиб, а после его имя мелькнуло в разведданных о «белых людях».

Для остальных членов экипажа Дарам был и остаётся человеком. Теперь они узнали, что якобы погибший — жив. Ну так и что? На войне и не такое бывает.

Можно было выдохнуть. Не будет никакой группы хаттских учёных. А Дарама экипаж уж как-нибудь переварит.

И хаттская проблема временно переносится на недалёкое будущее. Когда придётся показать техникам и палубным настоящие живые машины. Молниеносные, всепроникающие. Дикое разумное железо.

Восемьсот семьдесят два человека команды несла сейчас «Персефона». А в нормальном режиме пилотов, навигаторов, палубных, техников и обслуги насчитывалось до двух тысяч. Всех, кого можно было оставить в доках, — оставили.

Могли урезать экипаж до семи сотен, Мерис требовал. Но…

Вот тот же бармен отказался наотрез. «Я всю жизнь в армаде. Чего я должен бояться?..» Как ему объяснишь риски, которые по приказам — и то не проводят?

По контракту командование имело право предложить бармену покинуть корабль, если боевая задача предполагалась сложной. Он имел право отказаться.

Вот он и отказался. И торчит за своей стойкой в офицерской столовой. Разливает компот. Воюет с бандитами, которые этот компот воруют.

Капитан потёр виски. Хэд, они же ещё ничего не решили с медиками. И с десантом.

Их командир — из самых старичков. Упёрся рогами в землю…

Бывший связист, Обезьяна Джоб, никогда никого не боялся. И парни у него такие же отбитые на всю голову… Десант на Землю… Придумали же, полосатые керпи.

Ну что ж… «Делегация хаттов» в наличии. Пора начинать подготовку к старту.

— Дерен! — капитан ткнул в подключение на браслете и сразу стал говорить: — Что с медиками?

Дерен, голограммка вздулась и показала не только физиономию пилота, но и кусок коридора, стоял возле капитанской вместе с Росом и с Джобом, как раз и отвечающим за десантную группу.

Остальные офицеры, слава Тёмной Матери, разошлись по местам.

— Мы остаёмся! — влез Джоб. — Просто остаёмся, и всё тут!

— А ты — вообще марш на вторую палубу! — разозлился капитан. — Я сам с тобой разберусь! Саботажник!

— С медиками теперь решим, — Дерен аккуратно отстранил Джоба. — Дарам сам поговорит с ними. Келли уже и заявку кинул на склад по его имуществу. От Дарама не только кушетка осталась, но и коллекция электробичей.

Капитан хмыкнул. Аргумент был сильный — медики не десант, тут достаточно будет дружеской экскурсии «в музей».

Им же обещали, что будет без психического насилия? Вон Дерен как сдерживался: убеждал, уговаривал. Хотя ему проще пополам порвать сознание слабого человека.

Но электробич — это же другое, верно? Можно попросить Неджела шрамы медикам показать. Они у него как-то особенно эффектно выглядят.

— Ладно, — сказал капитан Дерену. — С медиками, похоже, решим. Дарам ведь и прибыл как медик, надо ему… познакомиться с сотоварищами. А про десант — что думаешь?

Дерен покосился на Джоба. Тот сжал и разжал кулаки.

— Думаю, что риск есть и так, и этак, — признался Дерен. — Возьмём — жалеть будем. И не возьмём — тоже. Голосованием, может, решим?

Он вкинул в командный чат коротенькую голосовалку.

Капитан задумался. Он уже склонялся к тому, чтобы всё-таки взять десантную группу. Одну. Но потакать Джобу?

— Голосуем, — кивнул он.

Голосовалка тут же стала прирастать разноцветными метками. Млич воздержался, Келли был за, Неджел и Гарман — тоже.

Капитан вздохнул. Ну хотя бы его голос ничего не решал.

— Иди! — кивнул он Джобу. — Инструктируй своих отморозков по дальним прыжкам. Хоть одну морду в коридоре после сирены увижу — полёт будет проводить в карцере! Молодёжь-то хоть на базу отправил?

Он посмотрел в карие, чуть на выкате глаза Джоба и понял, что не отправил.

Что молодёжь больше всего и хочет на Землю. Изменённые земли — это же там, где когда-то была Земля?

Покачав головой и сделав лицо построже, капитан прервал подключение — мембрана каюты зашипела, открываясь.

Дарам, налюбовавшись на что-то, понятное только ему, вышел наконец в коридор.

— Теперь я хочу поговорить с Бо, — сказал он.

— Только в моём присутствии, — отрезал капитан. — Бо — член экипажа.

— А ты не изменился, Агжей, — улыбнулся Дарам. — Всё так же не видишь берегов.

Капитан пожал широкими плечами.

— А меня Мерис не для этого держит, — сказал он честно. — Чтобы берега видеть. Берега у нас видел генерал Абэлис. До войны с Северной частью Империи. Боюсь, я его и попортил.

Дарам кивнул.

— Значит, всё так же пробиваешь башкой стены?

— Кто-то же должен?

Хатт кивнул:

— Ну пошли тогда, вместе поговорим «с пилотом».

Он уверенно двинулся по коридору в сторону каюты, которую занимал Бо.

«Значит, срисовал уже схему крейсера, — подумал капитан. — Машина… Живая машина… Какая же всё-таки гадость, когда приходится узнавать, что за начинка внутри у боевых друзей».

Бо ждал в каюте. Он знал, что Дарам по его душу придёт. А вот капитана засёк только на подходе, и лицо у него было слегка удивлённое.

Видимо, изучал Дарама на расстоянии, увлёкся. А тут вдруг — кэп.

— Господин капитан! — вскочил он и вытянулся.

— Это Дарам, — представил капитан гостя. — Нулевая генерация. Это…

— Я понимаю, — по-уставному кивнул Бо.

Дарам молча смотрел на него. Но не разглядывал, а именно уставился: тяжело, исподлобья.

— Да вы садитесь оба, — сказал капитан. — Бо, Дарам сказал, что хочет поговорить с тобой.

— Так он и говорит, — откликнулся пилот. — Мы обменялись пакетами данных.

— Вот как, — капитан почему-то не удивился. — А чай у тебя есть? — спросил он. — Я только пакетами с чаем умею обмениваться.

— Есть! — Бо вдруг расплылся в улыбке, а потом бросился к шкафчику в кухонной нише.

Когда он завербовался на «Персефону» — улыбка не сходила с его физиономии. Бо нравилось тогда абсолютно всё, и всё вызывало радость: дежурства, рейды, патрульные вылеты.

Игрушки… Они были для него, как игрушки для маленького ребёнка.

— А скажи-ка, боец? — спросил капитан. — Как вышло, что ты завербовался именно на «Персефону», если считалось, что «хотеть» ты не можешь?

— Мне были интересны полёты, — с готовностью ответил Бо. Рядом с капитаном он чувствовал себя уверенно. Один против пятерых — ведь он, наверное, понимал, что Дарам пришёл не один, а с «группой поддержки» из стальных шариков. — Старший предложил мне три варианта специализации, из которых я должен был выбрать. Выбор поощряется при обучении. Но это оказалось трудно. Сначала я не понимал критериев. Но, когда разобрался, стало ясно — только на «Персефону». Это — самый крутой крейсер на Юге Галактики!

— Значит, тогда алгоритмы у тебя не сбоили? — с улыбкой поинтересовался капитан, глядя, как ловко Бо заваривает йилан.

Пачечка была синяя с серебряной молнией. С Рэмкиных плантаций.

— Они у него и сейчас не сбоят, — сказал Дарам. — Пакет данных за последний час релевантен тому, что предоставил мне Хаген. Есть некий хаос в работе нейронов, но это не сбой.

— А что?

— Я бы сказал, что его эмоции образуют несколько неожиданные связки.

— А как он вообще испытывает эмоции? — Капитан мысленно поругал себя, что не глянул учебник.

Что-то же было в учебнике про эмоции у машин?

— У нас есть аналоги гормонов, — пояснил Дарам. — Они вырабатываются организмом, когда он реагирует на внешние раздражители по заданному алгоритму. Например, алгоритм оценивает информацию, как полезную, и появляется гормональный отклик, а следом — улыбка.

— А зачем это нужно машине? — удивился капитан. — Чтобы имитировать человека?

— Отклик понадобился, чтобы машина могла создавать модель себя, некую карту своих реакций на мир. Формировать понятия о хорошо/плохо. Но база этих понятий — задана алгоритмами мышления. И сбойных алгоритмов у Бо я не вижу, а вот отклик на них — не стандартный. Бо не просто видит сразу несколько возможных реакций на раздражитель, он реагирует разнопланово. Загоняет себя в ситуацию гормонального противоречия.

— Может, мы его переучили на что-то своё? И это стало противоречить его базовым алгоритмам? — спросил капитан. Он улыбнулся, принимая из рук Бо чашку с йиланом и плюхаясь в кресло. — Сядешь ты уже, наконец? — спросил он Дарама. — Давай-ка выпьем по чашечке и успокоимся. Хочешь, я тебе свои карты открою?

Дарам кивнул и сел.

Бо поставил перед ним чашку с йиланом. И остался стоять — кресла в каюте было только два.

— Мне от тебя нужно одно, — сказал капитан, глядя, как осторожно Дарам берёт чашку в ладони, словно он забыл, как это делается. — Как ты считаешь, может Бо исполнять обязанности пилота?

Дарам сделал глоток и задумчиво посмотрел на младшего.

— А вот сейчас, — сказал он. — У него внутри настоящая буря эмоций. И вот тут есть одна странность. Если это какой-то сбой генерации, он проявился бы у родственных моделей. Мне нужно понаблюдать за ним.

— А мне гарантии нужны, а не версии. Летать ему можно?

Хатт сделал вид, что размышляет, и Бо замер.

Капитан с удивлением понял, что ощущает его напряжение. Он никогда не задумывался, как Бо справляется с эмоциональным давлением членов команды. Раньше парень словно бы не замечал его вовсе, но сейчас…

— Ну? — спросил капитан, усиливая давление. Уж давить на экипаж он умел в совершенстве.

Дарам вроде бы ничего не заметил.

Он подумал ещё секунду и вынес вердикт:

— Нет. Я думаю — нет…

Бо вздрогнул. Но не телом, а что-то изменилось в нём на миг, но было подавлено, замаскированно привычной улыбкой, пилота, который видал ситуации и пострашнее.

— Нет, — повторил Дарам. — Летать ему это не помешает.