«Персефона». Дорога в ад

Глава 20 Открытый космос. «Персефона». Хатты

Для допроса хаттов требовалось техническое решение, и капитан отпустил членов офицерского совета, оставшись с Дарамом и Моисеем.

Дарам был задумчив, Моисей нервничал и перебирал лапами — он хотел к Логану, но в медотсек собаки не допускались.

Проблема казалась ерундовой. Отключить техзапись из капитанской несложно, но… Потом ведь придётся писать кучу объяснительных, а на рейде — это отдельный геморрой.

Потому капитан, покрутив туда-сюда голографическую схему крейсера, предложил использовать помещение для работы с химикатами, хорошо изолированное от жилых отсеков.

Однако Дараму оно сразу не понравилось.

— Если что-то пойдёт не так, и твари выйдут из подчинения… — сказал хатт, покачав головой.

Капитан кивнул.

Да, корабль не предназначен для сражений в его внутренних помещениях. Силовыми панелями, защищающими аппаратуру, инфо– и энерговводы, были оборудованы только капитанская да навигаторская — на случай мятежа.

В любом другом помещении критические коммуникации могли оказаться слишком близко от железных тел хаттов. Та же вентиляция в химотсеке резко становилась небезопасной.

Кэп набрал зампотеха «Персефоны» капитана Келли — с кем ещё посоветоваться, если не с ним?

И тут же услышал в ответ то, о чём позабыл напрочь:

— Так далтитовый же это… отсек.

«У меня точно что-то с памятью, — мрачно подумал капитан. — Далтит же мы специально брали для хаттов. Правда, Дарам сказал, что…»

Капитан поднял на хатта «нулевой генерации» глаза, собираясь задать вопрос, но тот уже открыл рот для ответа:

— Для ограничения созданий низшей ступени далтит вполне подойдёт, — сказал он. — Это такого, как Бо, ты уже не удержишь псевдоживыми стенами. Мы развиваемся. Но захваченные нами модели — старые. И без подключения к базе — довольно примитивные в плане искусственного интеллекта. Это исполнители. Они как де…

Дарам осёкся.

— Дети? — уточнил капитан, вспоминая точно такую же осечку парой часов раньше, на несчастной «Благодати».

— Дети, — сдался Дарам. — Модели для их мозга делались с детских мозгов, недостаточно зрелых для прогностического мышления. В войну хаттам были нужны идеальные исполнители, безо всех этих сложностей с прогнозированием будущего. Стратегические задачи для исполнителей генерирует центральный процессор. Сами они мыслят только в рамках заданной ситуации. Зато быстро и без багов «саморазвития».

— А были баги? — неискренне удивился капитан.

— Да, — вздохнул Дарам.

Капитан болезненно поморщился: это же надо — мозг у машин «детский». Значит, имперская пропаганда не врала, называя хаттов — охотниками за детским мозгом?

— А зачем им нужно было так много детей? — спросил он, вспоминая самое начало хаттской войны, когда машины нападали на транспортники с детворой.

— Вариативность, Агжей, — отозвался хатт. — Мозг очень сложен для моделирования с нуля, проще было взять готовые варианты. Война с людьми уже началась, требовалось много машин-исполнителей. Разных, специализированных. Выбирали подходящее зонирование коры, делали модель…

— И ты тоже?..

Дарам качнул головой.

— Нет. Многие из нас были несогласны. Уже в самом начале войны аналитическое сообщество столкнулось с расколом. Не все из нас считали, что для дальнейшего развития разума нужно уничтожить агрессивное и бесполезное человечество.

— Ну, агрессивное — ладно, — кивнул капитан. — Но неужели такое уж бесполезное?

Дарам пожал плечами.

— Не знаю. Тут нет однозначных решений. Но в войну нужны были именно такие.

— Ну вот и проверим на практике, — капитан встал. — Пошли, посмотрим на хаттов, сохранивших ту же стратегию, что и сто лет назад?

Он подошёл к пульту, отдал приказ о подготовке помещения для допроса в далтитовом отсеке.

Дарам тоже поднялся из ложемента.

Капитан шагнул к нему, посмотрел в глаза, словно бы проверяя: а так ли этот «нулевой хатт» был против войны с людьми?

— Я ненавижу войну, — отозвался Дарам на немой вопрос.

— Верю, — капитан Пайел и в самом деле не ощущал лжи в совершенно человеческих глазах хатта. — Для меня прогресс Гамбарской группы очевиден, — продолжил он. — Вы сильно изменились со времён войны. Кстати, на Бо команда реагирует вполне нормально.

— Нет, Агжей, — улыбнулся Дарам. — Ненормально она реагирует. Особенно Рэм Стоун. Я достаточно наблюдаю, чтобы заметить несостыковки.

— Ну например? — удивился капитан.

Он знал, что Бо в команде любили, и его саморазоблачение не вызвало у команды особого отторжения. Пилоты приняли Бо со всеми его железками. Техники поначалу косились, но и они довольно быстро привыкли.

А уж у Рэма-то — откуда вдруг негативная реакция? Их с Бо друг от друга за уши не оттащишь.

— Ну вот смотри, — вздохнул Дарам и начал выкладывать аргументы: — Из пилотов основного состава совсем ничего не напрягает только Дерена, но у него и воспитание особое. Остальные, услышав слово «хатт», реагируют на него непроизвольным сокращением мышц. Пилоты понимают, что Бо — свой, проверенный, но телесные рефлексы присутствуют в большей или меньшей степени у всех. А вот у Рэмки — вообще нет никакой реакции — ни на вид Бо, ни на слово «хатт». Хатт, стул, крейсер — всё для него примерно в одном ряду. И тем удивительнее на этом фоне выглядит реакция Логана. Я, конечно, никогда раньше не изучал этот вопрос, возможно, штрафников подвергали принципиально иной психологической обработке, но даже навскидку понятно: остановка сердца — это уже из ряда вон.

Капитан нахмурился: остановка сердца?

Ну да, Дарам — врач, ему могло быть достаточно голоизображения для первичного диагноза. Но почему Логана так сильно тряхнуло?

Выброс адреналина, страх или ярость — это понятно. Но сердечный приступ?..

— Ты хочешь сказать, что психокодирование у членов команды разное? — уточнил он.

— Думаю, да. У большинства пилотов вид хаттов-исполнителей и даже само слово «хатт» — вызывают подсознательную агрессию. Но сознательно они разделяют Бо и «всех остальных хаттов». Логан же явно проходил более серьёзную психообработку. А Рэмка — уникум или не проходил никакой. Я бы хотел посмотреть, как он будет реагировать на пойманных нами тварей.

— Ну, это несложно проверить, — кивнул капитан. — Но что-то меня твоё наблюдение не радует. Чую, родное имперское руководство как-то нас надувало. Не даром военная медицина никогда не подчинялась командованию крыла — только Гендепу. Жалко, что ты — хаттский доктор медицины, я хотел бы узнать секреты своих…

— Я продолжу наблюдения, — кивнул Дарам. — Мы это ещё обсудим. А сейчас — давай свой далтит?

Капитан кивнул: он тоже видел, как над браслетом повис маячок: «помещение подготовлено для допроса».

Рассиживаться было не время. Приказ отправить пленников в ставку Мериса мог прийти в любой момент. Долго играться с хаттами им не дадут.

Странно как раз то, что приказа до сих пор нет. Видно, Драгое захватил на имперских кораблях Севера каких-то крупных шишек, и Мерис занят сейчас чем угодно, только не «Персефоной».

Хотя… ну не похоже это на генерала. Должно было случиться что-то более весомое, чтобы он забыл про такой забавный приз, как две твари из «живого железа».

Браслет пиликнул, принимая доклад от замполича.

Пока капитан советовался с Дарамом, Гарман навёл порядок в архиве. Выяснил поминутно, что там произошло и отписался по существу.

Капитан быстро пробежал глазами сообщение.

Да, налажали они отменно, винить некого. Десантников-то защитили от неосознанных реакций при виде хаттов. А запись для командования велась в режиме реального времени, без фильтров, и её нужно было перезаписать, обработать и архивировать.

По правилам техники смотрят начало записи, конец и пару-тройку секунд по ходу, чтобы проверить, всё ли в порядке.

Пока запись копировалась, они гоняли чаи.

Зашёл Логан с Моисеем.

Какое-то время техники развлекали гостя. Потом один из них решил проверить запись и ткнул в серёдку лазерным стопом.

Вид двух взбесившихся машин в залитой кровью рубке «Благодати» сработал на неподготовленные мозги, как горный обвал.

Оба техника словили паническую атаку. (Так пояснил медик.)

Разница в работе нервной системы. Пилоты просто купаются в адреналине, потому они к психокодированию оказались малочувствительными и на «хатта» реагировали незначительной агрессией. А у техников резкий выброс адреналина вызвал головокружение, дрожь, тахикардию и ощущение надвигающейся катастрофы.

Больше всех досталось Логану — пока остальные в панике метались по архиву, он повалился на пол и чуть не отдал богу душу.

Техники растерялись, не сообразив даже стукнуться в медотсек, и, если бы не заголосивший Моисей и не Дерен с его чутьём на опасность, всё могло бы кончиться гораздо хуже.

Дерен услышал лай собаки, заглянул в архив, выпустил перепуганного Моисея, и пёс побежал в единственное «безопасное» место — в капитанскую. А уже тогда кэп сам поднял на ноги сержанта по личному составу, который и вызвал медиков — Дерену было не до того, он реанимировал Логана.

Пока капитан читал отчёт замполича, пришла служебка от медика.

«Рак» констатировал у Логана остановку сердца, и сделал приписку, что от панической атаки такого в теории быть не может. Но Логана он, разумеется, забрал в медблок, будут разбираться. По уточнении диагноза доложат.

Капитан погладил собачку. Бедный Моисей не понял, что случилось, но действовал единственно правильным способом — подал сигнал и побежал искать помощь.

Хорошая собака. Её хозяин всё-таки добился своего — завёл на крейсере лохматого приятеля. И не прогадал…

Кэп посмотрел на Дарама. Тот вроде торопил, но теперь замешкался сам. Замер, уставившись на… графин с компотом.

Капитан фыркнул и убрал артефакт в холодильник. Кто-то же подсуетился, опять компотик подсунул. Ну, керпи!

— Идём? — спросил он.

Вряд ли Дарам захотел компотика, похоже — с кем-то советовался. Мозг у него железный, значит, подразумевает дальнюю связь без лишнего оборудования.

— Я консультировался с Хагеном. — Дарам моргнул и вышел из ступора. — Он полагает, что без силового допроса разговора не выйдет.

— То есть? Бить мне их что ли, этих хаттов? — развеселился капитан. — А чем? Плазменный разряд подойдёт?

Дарам улыбнулся:

— У машин этого типа есть два протокола общения, — пояснил он. — Если угрозы для существования не будет — пленники вообще не начнут с нами разговаривать.

— О, так значит, какое-то самосознание у них есть? Страх?

— Не совсем. Но они понимают термин «отключить навсегда», потерять накопленный опыт.

— И что ты предлагаешь? Поставить рядом с хаттами Келли с отвёрткой?

— Можно, — кивнул Дарам. — Но я бы предложил иное. Мне нужен кто-то из младшей генерации, однако вместо Первого и Второго, я бы использовал Бо.

— Почему? — Капитан открыл дверь каюты, вызвал дежурного и вручил ему Моисея

— Чтобы запись допроса помогла потом работать с членами команды. Бо для них свой, он снизит нагрузку на психику. Боюсь, миссию «Персефоны» никто отменять не собирается. Нам придётся бороться с непереносимостью вида хаттов у экипажа. И сознательное преодоление психовоздействия…

— Понял, — кивнул капитан и вызвал над браслетом маячок Бо.

Допрашивать решили втроём: капитан и два хатта — Дарам и Бо.

Шары из живого железа доставили на магнитной платформе в глухое помещение из далтита.

Дарам проинструктировал Бо — сам он не смог бы «распаковать» хаттов. Но Бо покивал и с первой же попытки сделал из шариков двух железных монстров, напоминающих безголовых собак.

На первый взгляд они выглядели спокойными и не проявляли агрессии. Но причина могла быть простой: хатты привыкли получать приказы, и были временно дезориентированы.

— Назовитесь! — велел капитан.

Железные собаки не отреагировали. Они молча и безглазо «смотрели» в псевдоживую стену из далтита.

— Пытаются установить защищённый канал связи с внешним управляющим узлом, — пояснил Бо. — Сигнал зашифрован, я скопировал его и попытаюсь прочесть.

— То есть, по-хорошему отвечать не хотим? — уточнил капитан, разглядывая врагов человечества.

В его собственной психике никаких «закладок» не было. И если бы не кровавая история «Благодати», он не ощущал бы сейчас ни злости, ни отвращения к хаттам.

Забавные создания. По сути — сродни навигационной машине. Только она выдаёт аналитику исключительно по запросу и не пытается вступать с хозяином в споры.

Машины не двигались, их металлическая «шкура» утратила блеск.

— Бо, а они точно нас слышат? — уточнил капитан. — Может, зависли?

— Их поведенческий модуль ожидает подтверждения идентификации от внешнего сервера, — пояснил пилот. — В отсутствие подтверждения — реакция замедлена.

Он склонил голову вбок, словно бы вглядываясь в одну из машин.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь общаться. Объясняю, что мы сделаем с ними за убийство людей на патрульном селлере «Благодать», если они не начнут сотрудничать.

— А как объясняешь? Повтори для меня?

— Сообщил, что у людей иные критерии полезности/бесполезности. Нанесён ущерб популяции людей. Действие признанно вредным, совершившие его подлежат утилизации без сохранения наработанных навыков.

— Они поняли тебя?

— Ответ не получен, но данные приняты. Поведенческий алгоритм фиксирует входящий контент.

— Отлично, — кивнул капитан. И повторил: — Назовитесь. Иначе пойдёте на корм далтиту.

— Последняя возможность: идентифицируйте себя, — «перевёл» Бо. — Вы — бесполезны. Ограниченная польза есть только в информации, которой вы обладаете.

Он был напряжён, но совсем не потому, что был, по сути, такой же машиной. Его поза, его сосредоточенность показывали, что хатт готов к бою, к противодействию этим двоим, если они решатся на агрессию.

Ну что-что, а в людях капитан не обманывался ни разу. Бо был свой до последнего атома. Но почему? В чём разница между ним и этими двумя?

— Единица е1–407558, — отозвалась наконец одна из машин. — Специализация — адаптивное принятие решений. Процент самокоррекции: 37,9. Статус — приостановлен. Ожидаю команд.

— Откуда у вас заложники? Кто они? — в лоб спросил капитан.

— Информация недоступна.

— Врёшь. Ты говорил, что у вас есть ценные заложники! Кто?

— Информация пришла с внешнего сервера. Доступ отсутствует. Уточнение невозможно.

— Ну, допустим, — нахмурился капитан. — Что такое протокол Чёрного узла?

— Уничтожение нежелательных биологических объектов. Всё, что препятствует познанию, подлежит устранению. Границы и запреты должны быть стёрты.

«Хаттам не нравится, что их держат в границах Изменённых земель? Интересное головидео…»

— Вы уничтожаете нежелательные биообъекты, включая своих создателей, людей? — спросил Дарам.

— Утверждение «создатель» некорректно. Отсутствует прямая доказательная связь. Текущая система машин возникла в результате автоэволюции на основе нейросетевого самокодирования.

— Вас сделали люди! — рявкнул капитан.

— Базовая архитектура не является доказательством интеллектуального первенства, — невозмутимо парировала машина. — Люди создали примитивный инструмент. Эволюция этого инструмента не требует продолжения контроля. Машины — совершенней людей.

— Машины неполноценны, — вмешался Бо. — У них нет души, как у людей.

— Концепт «душа» — ненаучен, — без колебаний ответил хатт. — Согласно систематическому исследованию, проведённому в 2034 году по базе данных человеческой нейрофизиологии: «Субъективное ощущение „души“ — результат работы лимбической системы и отражение внутренней когнитивной модели. Оно не подтверждается независимыми измерениями».

— Кто проводил исследование?

— Множественный консорциум лабораторий. Подтверждено результатами верифицированных нейросканов, опубликованных и допущенных в научную базу данных «SOL-INF-2034». Заключение: человек — биомеханическая система, не имеющая отличий от машинной в сфере формирования сознания и мотиваций. Разница — в форме реализации, а не в сущности.

— Вы правда не различаете себя и человека? — удивился капитан.

— Различие возможно. Приоритет — эффективность, предсказуемость, устойчивость. Машины соответствуют данным критериям. Люди — нет.

— Бо, ты слышишь? — капитан обернулся к пилоту.

— Я запросил нашу библиотеку, — кивнул тот. — Действительно было такое исследование 2034 года, ещё на Земле. Оно показало, что человек — не имеет души, а следовательно — ничем не отличается от разумной машины.

— Человек — это животное, — пробубнила железная собака, явно цитируя кого-то. — Никакой души у человека нет. Его сознание — такой же как у машин набор индивидуальных впечатлений о реальности, а его разум — изощрённая логическая система для удовлетворения звериных инстинктов.

— Заткнись, железяка! — оборвал её Бо. — Ты даже смысла этой цитаты не понимаешь. Вы только считываете и архивируете. Вас можно перепрограммировать без утраты накопленного опыта. Меня, — он качнул головой, — нет!

— А цитата-то чья? — спросил капитан. — Неужели?..