Железный Аспид. Война

Глава 19 Героев подводит мозг

Утром лаборатория Шимы Кафта дышала стерильной свежестью. Холодный искусственный свет бил в панорамное окно конференц-зала. На Бране он менялся в течение дня — от бодрящего голубоватого до теплого молочного к вечеру. В воздухе не парило ни пылинки. Между белыми стенами, серыми интерактивными панелями и прозрачными экранами бесшумно скользил Эйден. Он казался частью высокотехнологичного интерьера. Бодрый и подтянутый, гладко выбритый, аккуратная стрижка волосок к волоску. Выездковые кони рядом с ним смотрелись бы кудлатыми шавками.

Ночная вылазка?

Побег по катакомбам?

Драка с капитаном охраны?

Бога ради, да я всю ночь на зарядке стоял.

Даже прикрытый третьим веком, левый глаз будто так и был задуман: уж чего-чего, а свои шрамы император умел носить с небрежным достоинством. Что поделать, раз их так много. Профессор Кафт озаботился тем, чтобы обеспечить андроида привычным гардеробом — форменным черным и никаких комбинезонов — но Эйден презирал мелочные принципы и не имел ничего против серого при посторонних. При Бене, например. Шиманай оказался слишком уж далеким от войны с ее грязными штучками, раз решился на прямое противление председателю. А значит, это был по-настоящему ценный союзник, выдавать которого представлялось неразумным. И робот облачился в костюм робота.

Центр кабинета занимал большой овальный стол из белого стекла. За ним, несмотря на ранний час, уже ерзали Бензер и Кафт. Было 8:59. Самина опаздывала. Эйден, не оборачиваясь на циферблат, но с точностью до наносекунды зная, сколько времени, запустил голограмму ровно в тот момент, как часы показали 9:00. (Чем еще было развлекаться здесь, если не эффектными мелочами?)

На столе возникли предгорья и широкие пастбища у подножья серых скал. Маленькие деревенские коттеджи. Здесь жили древние фермеры — до того, как природа обернулась против них. Андроид выбрал один участок и приблизил его. Добротный дом, сад и коровник, бойкие собачонки окружили мужчину в рабочей одежде. Он кормил домашнюю птицу. Теленок топтался рядом и совал теплый нос ему под руку. Робот дал Бену и Шиме налюбоваться, проникнуться историей и подстегнул время на голограмме. Настала ночь. На ферме не спали. У коттеджа стояли машины ветеринарной службы, а утренний рабочий, что кормил гусей, и еще какие-то люди разводили руками и задумчиво плевали на землю.

— Поздравляю, господа, — подал голос Эйден. — У наших паразитов был старший брат. Их семейное древо сильно ветвится.

Кибернетик нехотя оторвался от голограммы.

— И что это значит?

— Значит, куда ни кинь, всюду паразит, — задумчиво ответил за робота Шима, прицеливаясь мячиком в Бензера. — А это что за светильники у коров над головой?

Эйден пожал плечами.

— Звезды.

— Но позвольте…

— Вы вольны верить, во что пожелаете: материал древний, голограмма нечеткая. Итак, в то далекое время, когда вы, безответственные приматы, еще не угробили экологию, на Бране водились травоядные. А в травоядных водились черви. Не уроборос, но симптомы были схожи.

— То есть один вид жил только в травоядных, а другой — в хищниках?

— Да. И вот что интересно. Кроме коров на ферме господина Жупельбера жил старый пес Брандахлыст. — Робот цокнул языком. — О, конечно, я подожду, пока два доктора наук, семидесяти пяти и двухсот лет от роду, отсмеются… Вообще фермер не имел привычки баловать собаку говядиной. Но однажды пес приболел. А потому как в то же время начался падеж скота, Жупельбер решил проверить мясо на собаке. Мол, все равно дружище собрался подыхать, не жалко. А Брандахлыст не только не сдох, но через несколько дней взял, да и поправился. Тогда, на фоне эпидемии копытных, никто не обратил внимания на собаку.

— А фермер, получается, решил, что мясо можно есть?

— Да, мясо тех коров есть было можно. Понимаете, человек генетически не вегетарианец, и в телах, запрограммированных на употребление животного белка, паразит травоядных не приживался. Но он оставался в организме около трех суток, и, если встречал там «хищного» собрата, убивал и поедал всю его колонию подчистую. Предвосхищая вопрос — нет, я понятия не имею, как. А затем покидал неудобного носителя естественным путем. Именно так и произошло в случае собаки.

Самина, с глубокой синевой под глазами и капельницей Шустера в руке, думала просочиться в зал незамеченной, но подыграл ей только андроид. Пока Бен и Шима сворачивали головы, поджимали губы и скрежетали стульями, робот скользнул равнодушным взглядом по стене рядом с ней и вернулся к голограмме.

— Когда начали стремительно исчезать травоядные, их вид паразита пропал вместе с ними. Человек перешел на мясо хищников, и вялотекущая очаговая эпидемия уробороса переросла… — взгляд на палату Слоуна, — в то, что мы имеем на сегодняшний день.

Самина, усаживаясь на свое место, отпила из клювика бурой жижи и сморщилась. Забыла добавить сахара. Бен не удержался, подвинул склянку к себе и тоже отпил из любопытства: в капельнице был очень крепкий, горький кофе.

— А могу я поинтересоваться, откуда у вас эта информация? Кто Вам ее предоставил? — спросил он.

Эйден сделал вид, что сверяется с отчетом:

— Вы.

— Я?

— Ну не я же, — изумился андроид. Самина криво улыбнулась под стол. — Видите, это вот вы позавчера обещали побывать в архиве. А уже сегодня — у меня в отчете зелененьким отмечено.

Куратор вырвал из рук Эммерхейса планшет: «п. 2. Бензин — архив. Статус: готово».

— Стоило отключить сеть безопасности, и вот итог! — он швырнул отчет обратно.

Самина принялась тянуть кофе из носика, разглядывая свои колени.

— Я продолжу, — робот вернулся к ледяному тону. — Боюсь, время играет против нас, и единственная возможность победить уроборос — это искусственно воссоздать паразита травоядных. Для этого необходимо отыскать хотя бы один его древний экземпляр, из которого можно будет выделить гены.

Кафт шумно втянул воздух и подался вперед:

— Прошло восемьсот лет. Каковы шансы найти живой клеточный материал?

— Шансы невелики. Надо искать прицельно. Во-первых, это наверняка будет место, где животные оставались травоядными дольше всего. Во-вторых, недоступное для туристов и других мародеров. И в-третьих, если там есть системы подземных пещер, то это просто прекрасно. В них-то уж точно найдется пара червей.

Самина пропустила момент, когда андроид оказался прямо за ее спиной. Он наклонился через плечо биолога к столу, чтобы переключить голограмму в режим современной карты. Девушка замерла, чувствуя, как шевелятся волосы на затылке, и тут в ее капельнице подозрительно булькнуло. Единственным разумным выходом было отставить склянку подальше, но она осторожно пригубила кофе. Теперь сладкий. Это могло оказаться что угодно, от окиси свинца до ботулотоксина, но не отпить еще разок этим утром было невозможно.

— Пожалуй, я знаю лишь одно единственное место, которое удовлетворяет всем этим требованиям. — Шима поскреб подбородок, использовав жест, совершенно ненужный киборгу. — Система пещер на севере лесного массива «Валежник». Древнейшее месторождение бирюзового турмалина…

— Ныне закрытое, — прервал его Бюрлен-Дукк. — Эта зона настолько запретна, что главный архив по сравнению с ней — проходной двор. Где-то там, в горах, остались военные бункеры времен Хмерса, и территория вокруг огорожена силовой киберстеной. Она мигом распознает нас и вызовет эту мразь, эзера-безопасника-как-его-там.

— А ничего в названии этой киберстены не наводит вас на мысль, что вы с ней справитесь, господин начальник киберотдела? — спросил Эйден.

— Я ведь уже оказал вам одну неоценимую услугу. «Отмеченную зелененьким». А последствия этого, я вижу, налицо.

— Бен, мать твою, если тебя самого скрутит уроборос, я… — захрипела Самина, но Эйден, к ее изумлению, не дал закончить угрозу. Он железно прижал ее плечи к стулу и перебил:

— Ясно. Ну, нельзя так нельзя. План пал под натиском астрономического занудства. Профессор, а нет ли какого-нибудь… м-м, другого такого же единственного места?

Такая постановка вопроса повергла Кафта в ступор.

— Э-э…

Самина треснула склянкой о столешницу:

— Есть. На северо-западе «Валежника» тоже есть небольшой пещерный комплекс. Он не охраняется, а значит, путь свободен.

Бензер страдальчески скривился:

— Сэм, я тебя умоляю! Свободен? Ты это серьезно? Магнитные колебания в этом секторе настолько сильны, что киберстена просто не работает! Там ничего не работает — транспорт, аппаратура, связь! — Он покосился на Эйдена и покрутил пальцем у виска. — Да, и роботы в этой зоне идут вразнос.

— Я уверена, что нам повезет именно там.

— Допустим. Но ты умеешь управляться с древним снаряжением, чтобы лазать по пещерам? Я — нет. Спелеологов-самоубийц я лично не знаю, а институт ни за что не позволит рисковать чьей-то жизнью. Если мы придем к руководству с этим планом — сто к одному, что нас сдадут полиции — для нашей же безопасности. Мы все здесь ученые, Сэм, и достаточно разумны, чтобы не погибнуть такой страшной и нелепой в наше время смертью.

Бензер вновь потянулся к капельнице Шустера, но Самина жадно придвинула ее к себе. Делиться сладким кофе было уже чересчур. Особенно с тем, кто так настойчиво совал палки ей в колеса.

— Я умею управляться с древним снаряжением, — андроид подошел к кофемашине. — Вернее, с любым. И я быстро адаптируюсь к изменениям магнитного поля.

— Насколько быстро? — уточнила Самина. — Ты успеешь сообразить, что говорящий гриб, умоляющий оторвать ему шляпку, на самом деле Бензер?

— А какой ответ тебя устроит? — осторожно поинтересовался Эйден, посылая пузырек с напитком Бюрлен-Дукку. Самина проводила этот жест примирения красноречивым взглядом.

— Я серьезно! Насколько твой «гипотетический кот» стабилен, Эйден?

Фраза со стороны непосвященных в ночные приключения вышла та еще, но Шима сообразил. Он деликатно наклонил голову:

— Самина права. Квантовые системы интеллекта во веки веков останутся синонимом неустойчивости. Если вы собираетесь пойти в «Валежник», то должны быть уверены, что не предадите опасности ни других, ни себя.

Робот присел за стол со своей стороны, чтобы не нависать над остальными. О таких вещах не рассуждали с давлением, а тревога Кафта была искренней и не лишенной оснований.

— Вы знаете, я слишком часто представляю опасность для себя и других. Да, я хожу по краю, но достаточно твердо. И если вы будете постоянно бояться, что в моей голове может что-то сломаться, переклинить, зависнуть… Или зацикливаться на том, что укол кактуса сорвет меня с катушек, то у нас ничего не получится.

— Поймите, я не за себя волнуюсь.

— Понятно уж, не с вашими мячиками рыскать по лесу. Шиманай, я прошел это двести лет назад. Поверьте мне на слово: я хороший мальчик, мне можно доверять. Ну или… Давайте я просто пойду с кибер-тем, кого кибер-не-жалко.

Бензер оторвался от кофе и заиграл желваками:

— Вы ставите меня в безвыходное положение. Все вы! Потому что как куратор я просто обязан пойти. Кроме того, неадекватные роботы — моя специальность, и в случае чего, я замечу неладное первым и приму меры.

— Только не выключайте меня из розетки.

— Я тоже пойду, — Самина так боялась, что голосу не хватит твердости, что переборщила, рявкнув. Пять взглядов примерно одной степени недоумения уставились на биолога, но прежде, чем кто-то попытался возразить, она встала, и момент был упущен:

— Вы все здесь забываете, что главная опасность леса — не в магнитных полях и даже не в риске быть арестованными, а в его обитателях. Растения и животные — вот что может вас убить. Хочет вас убить! Я знаю все о флоре и фауне Браны, в отличие от тебя, Бен, и уж тем более от императора. Прости, Эйден, но ты инопланетянин, а мы здесь аборигены. С чего бы мне начать? Сперва вас попытается сожрать драконово дерево, а если у него не выйдет, ему на смену придут аморфофаллус и плотоядные мхи. Вы даже мимо бешеного огурца не пройдете, сохранив все конечности, — она положила ладони на столешницу. — Чтобы добраться до пещер живыми, вам нужен проводник, и им буду я.

Робот не подавал признаков жизни на всем протяжении ее горячего монолога, и Самина решила, что ей откажут в особо извращенной форме. И удивилась, когда Эйден произнес:

— Я боюсь аморфофаллуса, Бензер. Возьмем ее?

— Конечно нет! Сэм, детка, ты рехнулась⁈ Я категорически против, это опасно!

— А я вынужден признать, что Самина права, — сказал андроид. — Я тоже против, чтобы барышня вторгалась в нашу теплую мужскую кодлу. Но в условиях дикой природы биолог станет едва ли не единственным полезным членом команды. Я уверен, мы с ней отлично сработаемся.

— Ну-ну! Вы на пару только пробирки здесь перекладывали. Она абсолютно неспособна действовать в критической ситуации!

— Бен, я здесь вообще-то! — задохнулась Самина.

— А что я такого сказал? Сработаетесь… Отчего такая уверенность?

— Отчего-то, — отрезал Эйден и поймал очередной мячик на лету. — Итак, мы отправляемся втроем. Завтра в пять утра. Поздно, конечно, но в темноте, среди плотоядных мхов, идти слишком рискованно. Шиманай, я вижу, вы уже набросали список необходимого инвентаря. Добавьте в него запасные… запасное всё. И почему бы вам, в самом деле, не прицепить один мячик на резинку к запястью?

Кафт потупил взгляд и добавил в список еще один пункт.

— Значит, это Вы у нас теперь главный? — буркнул куратор.

— Простите, Бензер. Я лишь пожевал уголок командирского одеяла и вовсе не собирался перетягивать его на себя. Не обижайтесь, ну давайте у нас будет два лидера. Так же куда забавнее.

Кибернетик закатил глаза.

— Что ж. Трое против одного, да? Не вижу смысла задерживаться в этом балагане. Сэм… увидимся на обеде. Во мне еще теплится надежда тебя переубедить.

Он скромно прикоснулся губами ко лбу Самины.

— И умоляю, больше не угоняйте карфлайт директора химлаборатории. Я-то все утро думал, чего он ко мне привязался!

Озадаченный новым списком, Шиманай покинул кабинет вслед за куратором. Самина обнаружила, что все еще стоит, опираясь ладонями на столешницу, расслабилась и упала в кресло.

— Сэм, детка, ты рехнулась? — возник перед ней андроид, копируя интонацию Бензера.

Самина подняла капельницу с кофе в немом вопросе.

— Ксилит, — ответил Эйден.

— Ну раз ты не отравил меня, значит, и правда согласен включить в команду. Я обладаю уникальными знаниями, и мне бесконечно стыдно, что я еще не испытала их на практике! Вы просто обязаны меня взять.

— Мы возьмем тебя, это уже решено. Но я видел, куда ты косилась, когда я назвал тебя полезной. Ты действительно хочешь пойти или пытаешься что-то доказать Бензеру?

— Вот к чему ты сейчас все усложняешь? Что тебе до моих причин?

— А я вообще сложный механизм. Знаешь, когда тебе переваливает за пару сотен, начинаешь жить иными категориями. Много думать, глубже копаться. Я хочу быть уверен, что ты реально оцениваешь собственные силы, потому что погоня за чьим-то одобрением часто оборачивается трагедией.

— Бензер тут ни при чем.

Эйден моргнул.

— Не та формулировка, доктор. Слишком скользкая. Но сделаю вид, что проглотил.

— Почему же ты не запретил мне идти?

— Чтоб ты полезла в «Валежник» одна, только с другой стороны? Что мне в тебе нравится и одновременно бесит, так это внутренний стержень. Правда, он больше похож на шило в заднице.

— Я рада, что мы прояснили мою анатомию, — нахмурилась Самина. — Могу я теперь задать тебе откровенный вопрос?

— Вообще-то при иных обстоятельствах ты должна была бы записаться на аудиенцию через моего секретаря, загодя предоставив ему список вопросов, оформленный на специальном бланке. Увы, даже при этом тебе все равно отказали бы с вероятностью в 99 процентов. Мое личное время слишком дорого стоит. Но раз уж так случилось, что здесь и сейчас мы с тобой напарники… — на последнем слове андроид изобразил в воздухе кавычки.

Самина молчала и смотрела куда-то в угол. Пару раз ее губы разомкнулись, но так и не произнесли ни звука. Она подозревала, что Эйден уже давно превысил свой лимит времени на личную аудиенцию.

— Ну же?

— Я просто не уверена, что могу говорить с тобой в тоне, который во мне беснуется прямо сейчас. Это было бы неуместно: учитывая разницу в нашем статусе, возрасте, образовании и положении.

— Что я слышу? Да ты мне здесь уже на десяток смертных казней нагрубила. Не стесняйся. Неуместный тон — это как раз то, что нужно.

Какие же у него страшные глаза. Но критиковать надо, глядя собеседнику в лицо. Самина пересилила себя.

— Почему ты так легко согласился с Бензером, когда он сказал, что на север массива ходить нельзя? Месторождение турмалина — только одно, и ты это сразу понял. Но теперь мы потащимся к нему через весь «Валежник»! К тому же Бензер не идиот и умеет пользоваться бумажными картами. Думаешь, он не сообразит, что ты ведешь его к тем самым пещерам, с бункерами? Я… разочарована тем, как легко в угоду формальному начальству ты переступил через себя. Я понимаю, что ты машина, но… нет, стоп, я совершенно не понимаю!

Андроид пожал плечами и занялся распечаткой инъекции для господина Слоуна.

— А, ты об этом. Бен не оставил мне шанса. У этого парня сегодня лучшие реплики.

— Почему ты ему ни словом не возразил? О, ну нельзя, тогда не пойдем, я ведь такой послушный робот! Вот тебе кофе, мой господин!

— А ты не обманула, тон поразительно неуместный. Но Бен использовал мои же слова против меня, помнишь? Я просто растерялся.

Самина подавилась словами.

— Серьезно?

— Серьезно. Он меня уел, — был ей безразличный ответ, и Эйден, завершив аудиенцию, скрылся в комнате пациента.

«Свинина». Накал этого и других оскорблений стоически приняла на себя закрытая дверь.

С другой стороны, он разрешил ей задать вопрос, а не получить честный ответ. Позволил грубый тон, но подразумевал, что щелкнет за это по носу. Кажется, в этом и состоял фокус личных встреч с императором.

— Тогда скажи спасибо, что раз уж ты был настолько любезен с напитком для куратора, то я позаботилась, чтобы вместе с кофе он получил тормозной медиатор для гиппокампа!

Шах и мат, робот. В палате Слоуна что-то упало под аккомпанемент сдержанных ругательств на имперском. Серьезный Эйден возник в дверном проеме.

— Скажи точно, какие клетки ты ему отключила.

— Нейроны места, конечно. Это то, что надо: он будет дезориентирован и не заметит, как окажется в северной части леса.

Андроид закрыл глаза и провел рукой в перчатке по волосам, нарушая идеальную гладкость прически. Самина интуитивно приняла это за тревожный знак и не ошиблась.

— А теперь бегом за ним. Понятия не имею, каким образом, но он срочно должен принять антидот. Можешь заломить ему руку и влить в рот, поставить клизму — на что хватит фантазии.

— Стоп, стоп, в чем дело? Что я сделала не так?

— Ты перепутала клетки. Отключение нейронов места дезориентирует его настолько, что он заподозрит неладное. Поэтому за несколько минут до твоей импровизации я позаботился о его нейронах направления. Чтобы он не мог анализировать путь, по которому движется, не мог самостоятельно построить новый маршрут и сверяться с картой. Я согласился с ним так быстро для того, чтобы он даже не думал, что его ведут не туда. — Эйден снял зря напрысканные перчатки и заказал принтеру нужную капсулу. — Нет, Самина, я не подаю кофе бездарным брюзгам просто так. Я не собирался идти через весь лес. Я лишь хотел обогнуть основную часть стены: чуть западнее или чуть восточнее, не важно, — это все равно не так опасно. Бензер сегодня находился бы в здравом уме, потому что здание института и дорога к твоему дому ему знакомы. Но утром уже не сопоставил бы новый для него путь с картой.

— О… Ох.

— Да. Теперь у него страдает вся ориентация в пространстве. Он не знает, где находится, и я не удивлюсь, если сейчас он плутает где-то по крыше в поисках своего кабинета.

— Но антидот будет действовать целые сутки, мы не успеем отравить его еще раз. Может быть…

— Что-то я начинаю сомневаться в твоих чувствах, — робот вложил ей в руку готовую капсулу с антидотом. — Бегом, пока на тернистом пути к отделу кибернетики он не забрел к психологам или еще каким гуманитариям. Их сотрудницы такие… любезные? Очаровательные? Не могу подобрать синоним к сексуальности на бранианском.

Самина зажала капсулу в ладони и поплелась в коридор. Что там происходило и какой способ детоксикации она выбрала для Бена, осталось тайной. Но через полчаса вернулась, пригладила волосы и уползла в свой угол — зализывать раненое самолюбие, глядя в пустой экран компьютера. Эйден подкрался бесшумно и развернул ее вместе с креслом к себе.

— Нам бы разработать общие сигналы, — он заговорщически понизил голос и подался вперед, опираясь на ее подлокотники. — Чтобы предупреждать друг друга, когда собираемся что-то выкинуть.

Ладно. Самина тоже наклонилась, чтобы оказаться нос к носу с сообщником.

— Не стоит. Просто если впредь нужно будет сотворить пакость, я буду знать, что это уже сделал ты. Безоговорочно доверяю тебе во всем, что касается зла. — Повеселев, она откинулась в кресле и рывком развернула его к столу. — Лучше скажи, что нам делать теперь, с адекватным Беном в ядовитом лесу?

— Ориентироваться по ситуации. Не делать глупостей. Слушаться меня.

— А если тебя там и правда того? Переклинит?

— Я тебя когда-нибудь подводил?

— Несколько раз. К опасной черте, разделяющей тот и этот свет.