Железный Аспид. Война

Глава 13 Шима может достать все, что угодно

— Постойте, госпожа, а прическа-то как же? — рабыня спешила с упаковкой капсул окраски и приборами для плетения.

— Не сегодня, Той, — Самина отмахнулась от преследовавшего ее чайного пузыря. Миниатюрный шар летал на водородной подставке, горение которой грело чай на лету. Оставленный без внимания, пузырь завис у портьеры и плавил её потихоньку.

— Эти лабораторные комбинезоны такие… никакие! Давайте я заплету вам косу хотя бы…

— Нет, Той, надо поскорее исчезнуть отсюда. Пока утренний почтальон не вручил извещение о моей казни лично в руки.

Злободневная вышла шутка. Леди Зури сказалась больной наутро после визита в тюрьму. Понимала, что работник из нее выйдет аховый. Больше суток она провела дома, мыкаясь от кровати к окну, продираясь сквозь депрессию и напряженный страх. Отключила связь с внешним миром и молча упивалась ненавистью к императору и в не меньшей степени к себе. На следующее утро она решила, что раз уж ее пока не арестовали, то лучше отправиться в лабораторию. Узнать новости и поговорить с Шиманаем. И, может, помириться с Бензером. Не слишком много людей будут навещать ее в одиночной камере, так что нехорошо разбрасываться друзьями.

— Ну тогда хоть чай выпейте, а то он скоро дом подожжет!

— Ладно.

Самина поймала расписной пузырь из своего любимого сервиза, притронулась к его гладкой стенке и «вырастила» тонкий длинный носик, из которого теперь можно было пить. Белоснежная Дорси-Два крутилась у ног хозяйки, но той сегодня было не до нее.

— А пока давайте-ка, я вас быстренько и окрашу — вишневый так вам идет…

Самина молча хмурилась, потягивая чай.

— Неокрашенные волосы — плохая примета. Это некультурно!

— Той, если ты не перестанешь наседать на меня с этим, честное слово, я заменю тебя на андроида-мажордома.

Рабыня насупилась, отпустила кошку и принялась двумя пальцами наращивать сгоревший кусок портьеры.

— Ну как хотите, воля ваша, — её было не так-то просто заставить молчать. — Но я уверена, господин Бюрлен-Дукк едва ли сможет разглядеть вас среди всех этих мышей.

Самина оставила последнее слово за рабыней, фыркнула и выскользнула за дверь.

Добираться решила на хелиховере. Это был ее личный аппарат из метаматериалов. В покое он представлял из себя широкую ленту, свернутую в спираль. После разворачивания лента засветилась и стала жесткой, превратившись в узкую пластину длиной около метра. Она быстро-быстро завертелась и образовала колесо в человеческий рост. Самина провела рукой по ободу, и колесо разделилось на два. Они разъехались в стороны. Между колесами было удобное кресло водителя, подножка с двумя педалями и рычаг управления.

Самина устроилась на мягком сиденье и осторожно выкатилась из гаража. Два колеса на земле располагались по бокам от водителя. Но как только аппарат поднялся в воздух, те одновременно переместились, развернулись параллельно земле и заняли положение впереди и позади сиденья. В сложных поворотах, туннелях, петлях колеса дружно меняли положение и скорость вращения. То они были сверху и снизу, то диагонально или по бокам, то параллельно дороге, то перпендикулярно ей.

Хелиховер с подсвеченным вращением колес смотрелся очень эффектно, но модель Самины была спортивной — открытой и, как следствие, опасной. Непристегнутому или чересчур любопытному водителю могло запросто оторвать лентой голову или руку.

Разговор Харгена с императором уж, верно, состоялся, а значит, отчим знает о ее визите в службу безопасности. Можно даже не сомневаться, что негодяй выдал ее. Только бы не арестовали прямо на глазах у коллег, она не готова была позировать перед журналистами в таком виде — бледная худая блондинка в белом комбинезоне на фоне мышей-альбиносов. Бр-р.

На подлете к институту с ней связался администратор:

— Доктор Зури, биолаборатории закрыты. Вас перевели на этажи медиков. Будьте добры, парковка сто тридцать, место тринадцать.

Вот так новости. Эта парковка принадлежала главной медицинской лаборатории. Самина прошла мимо сигарообразных капсул карфлайтов к отверстиям для хелиховеров, свернула ленту в трубочку и сунула в дырку под номером тринадцать. В холле был установлен специальный турникет, который обеззараживал и помогал запрыгнуть в рабочий комбинезон. Обычно суетный, забитый людьми и андроидами, этаж будто вымер. Навстречу Самине вышел один профессор Кафт. На поясе у него болталась мошна с силиконовыми мячиками. Он брал их всякий раз, когда посещал особо важные кабинеты, где категорически запрещалось швырять инвентарь об пол.

— Вот твой пульт управления системой безопасности, — взволнованно и бодро начал Шима. — Эта кнопка — внешние двери, чтобы ты могла ходить по этажу. Эта — внутренние, между кабинетами лаборатории, на всякий случай. А эта вот — его барьерная сеть. Не знаю, к чему она здесь, ты лучше ее не нажимай.

Самина все не могла вникнуть в суть этого потока инструкций.

— Постойте, Шиманай, какой пульт, чья сеть? Я арестована? Меня приговорили отбывать наказание в лаборатории?

— Ты что, девочка, умом тронулась от радости? — опешил профессор и кинул в нее мячиком. Не попал. — Я послал тебе целое сочинение на комм…

— Он в море.

— Встрой ты его, наконец, в запястье, как у людей! — Шима помотал перед глазами Самины ее же вялой рукой. — Тогда слушай. Только не упади. Вчера рано утром твой отчим побывал у императора. Не могу даже представить, как это произошло, но риз Эммерхейс свернул их разговор на медицину. Да так зацепил Харгена, что тот лично примчался ко мне сюда, ругался и объявил уроборос проблемой номер один. А через час прислал распоряжение перевести Эйдена из тюрьмы в главную медлабораторию и выписать ему лучших ассистентов.

Пока Самина переваривала новости, у нее волосы потихоньку вставали дыбом. Шима кинул еще мячик и продолжал:

— Так вот, а когда император увидал наших роботов — и особенно Аспера — ругаться начал уже он. Хм, да и не мудрено… Заявил, что хочет обратно в тюрьму. И тогда советник прислал к нему меня…

«Ясен хвощ, потому что давно хотел от тебя избавиться»

— … а я же не могу работать без Самины! И твой отчим, поворчав, согласился…

«А от меня-то за что?»

— … при условии, что Бензер Бюрлен-Дукк станет куратором этой авантюры. Чтоб проследить за пленником, если что. Ведь он же кибернетик и вроде понимает в андроидах.

— Мне все кажется, что я сплю, — сказала Самина, проводя холодными ладонями по лбу и вискам. — Только не пойму, добрый это сон или кошмар. Я же позавчера говорила с…

Она осеклась, потому что в холле появился Бензер: не признаваться же ему в ночных приключениях. Бюрлен-Дукк что-то жевал и поигрывал своим пультом безопасности.

— Итак, нас в команде четверо.

— И два робота на побегушках, — поправил Шима, посылая мячик в живот куратора. — Эйден уже второй день работает один, давайте присоединимся, чтобы все лавры не достались ему.

Они зашли в лабораторию и в ужасе отпрянули к порогу. На месте, где обычно изучали мышей, прямо в воздухе сучил лапками огромный — в человеческий рост — таракан. Это было бы нормально, если бы насекомое увеличил магнитный пузырь. Но пузыря вокруг таракана не было.

— Я знал, что вам понравится, — Эйден появился из-за спины чудовища. На роботе был служебный комбинезон темно-серого цвета. На Бране их носили только рабы и роботы: так Харген рассчитывал приземлить заносчивую дрянь. Надо сказать, у него получилось, хотя император разбавил заурядность особым шармом. На его плече водила розовым носом белая мышь.

Андроид обошел таракана, и наперерез ему стремительно вылетел кусок защитной паутины. Он завис между Эммерхейсом и остальными. Это был аналог тюремной сети безопасности, еле видимая гибкая пелена, которая позволяла двигаться в любых направлениях и трогать все предметы, кроме оружия и других людей. В случае нападения или побега сеть могла стать жесткой или ударить пленника разрядом тока.

— Почтение, сомнение и презрение — кажется, все в сборе, — перечислил он. — Не будем терять времени, перейдем к делу. То, что вы видите перед собой…

— Я прошу прощения, господин Эммерхейс, но я думаю, стоило бы для начала представиться.

— Спасибо, доктор, э-э… Бюрлен-Дукк, я был бы рад вообще не знать, кто вы такой, но, к сожалению, на вас есть бейдж, а на мне — глаза. С этими двоими я уже знаком, а меня здесь не знает только этот таракан.

— Я имел в виду, что неплохо бы уяснить, что я, как глава кибернетического отдела, поставлен сюда куратором проекта. А это значит, что мне поручено контролировать и брать под отчет каждое ваше действие.

— Соболезную, Бендер, я и сам их часто не контролирую.

— Простите, я Бен-зер.

— Не важно, — отмахнулся андроид, отчего мышь перебежала с одного плеча на другое. — В любом случае, я рад, что меня обезопасили от вас этой паутиной. Так вот, то, что вы видите перед собой, — многомерная модель усредненного испытуемого. Она могла быть и получше, но у меня был всего день, а язык программирования на вашем оборудовании примитивный как наскальная живопись. Это изображение — продвинутая система для изучения пациента.

Самина подняла руку, рассудив, что раз уж у них лекция, значит, надо играть по правилам.

— Прости… те, а что значит «усредненная модель»?

— Это значит, что у вас плохая кратковременная память, — устало ответил Эйден, не глядя на нее. — Я сказал, что модель многомерная, а усреднен здесь таракан. Я взял данные всех тараканов и занес в один файл. Теперь у нас не шоу мыльных пузырей, которым меня развлекали вчера, а всего один испытуемый, зато наиболее информативный.

Поднятая рука. На этот раз Шиманай.

— То есть он еще и многоразовый?

— В точку. Смотрите.

Эйден взял скальпель и вспорол таракану брюхо. На пол брызнула зеленоватая жижа, отчего Самине вдруг стало нехорошо. Андроид комментировал свои действия так, будто вел кулинарное шоу и только что разрезал мясной пирог.

— Допустим, надо вынуть нервный узел. Вот он, — в его руках появился белесый комок. — Мы видим, что черви почти съели его, а значит, первый мой способ лечения не подходит. Я запустил ему наноботов общего действия и ускорил процесс развития болезни. Это еще одна полезная функция нашей модели. А теперь посмотрим, что же произошло.

Он прикоснулся к нервному узлу кончиком биоскопа и «отмотал» время назад. Повреждения на узле исчезли, и теперь на нем сидели виртуальные черви.

— Наноботы начали с того, что восстановили поврежденные волокна и удалили из таракана личинки паразита. К сожалению, это спровоцировало червей грызть и размножаться еще интенсивнее. И это не самая плохая новость. Когда боты попытались удалить и взрослых особей, те уступили три процента популяции, а остальные приспособили свою ДНК к уничтожению нового агрессора. Наноботы не имеют генов, им нечего было изменить, чтобы защититься. Видите? Их всех уничтожили и пустили на завтрак. Хорошая новость в том, что теперь мы можем сразу видеть корень неудачи. Чтобы проверить себя, вы можете переключить модель в режим одного из трехсот испытуемых. Любого. — Эйден начал «перелистывать» таракана, и перед учеными замелькали гигантские твари, похожие друг на друга, как горошины одного стручка. — А теперь я вылечу его. Только понарошку.

Эйден запихал куда-то вглубь таракана его мозг и с помощью биоскопа вернул насекомое в первоначальный, цельный вид. Кафт зааплодировал, роняя мячики.

— Но ведь у вас найдутся еще идеи? — взволнованно спросил он.

— Так много, что мы потратим впустую целый год. Надо знать историю эволюции червя, чтобы найти его слабые места. Это очень древний вид, но все данные в сети начинаются с пятисот лет назад. Что это с вашей историей?

Самина открыла рот, но ответил Бензер:

— Информация древнее относится к Смутному Времени. Она засекречена.

— И находится?..

— В главном архиве Браны, — Самина уже набила оскомину об это хранилище. — Но туда быстро не попасть, запрос на доступ может рассматриваться неделями.

Она покосилась на Бюрлен-Дукка и добавила:

— Может быть, у Бензера выйдет ускорить процесс, он уже бывал в архиве.

Андроид освежевал кибернетика взглядом и вздохнул.

— Отлично, значит, Бензол займется исторической справкой.

— Я Бензер, и я попросил бы, в самом деле… Я ещё не дал согласия! Нейроколлапс, во что я с вами ввязался!

— Но вы не можете остаться безучастным, — горячо переигрывая, ахнул робот, — помилуйте, ведь ваши отчеты для Харгена будут выглядеть бледно.

Куратор все еще колебался.

Эйден предложил ему на выбор еще два варианта. Первый из них предполагал возню с радиоактивными веществами и опасными приборами для того, чтобы собрать атомных наноботов взамен молекулярных. Этот путь отчего-то не вдохновил никого, за исключением Кафта.

— Шима может достать все, что угодно, — гордо выставил он свою кандидатуру, получил от императора список, где среди прочего Самина углядела справочник по психологии роботов, и удалился. Попутно киборг собирал с пола мячики обратно в сумку, как древний воин после боя собирает в колчан свои стрелы.

Другой вариант находился в смежном кабинете, куда пригласил их Эйден. Там в огромном пузыре сидел живой человек. Да какой! Здоровенный бородач в лохмотьях. Похоже, выловленный из трущоб или выставленный оттуда своими же. Зараженный перешел на третью стадию и самозабвенно глодал свою босую ногу. Удивительно, как он только завернул ее к зубам. По бороде и усам сочилась кровь.

— Я подумал, вы не слишком любите насекомых, и пригласил господина Слоуна. Я специально не стал его усыплять: так он выглядит забавнее, а заодно послужит нам живым напоминанием, что время играет против.

— Эйден, ты чудовище, — Самина наплевала на субординацию. — Как он вообще сюда попал, этот… этот господин?

Эммерхейс улыбнулся.

— Шима действительно может достать все, что угодно. Ну так кто останется помогать здесь? Пациента надо переодеть и…

— Доктор Зури недавно удостоилась награды в области гуманитарных программ и благотворительности. Она знает все об уходе за больными. А мне надо успеть в архив до закрытия, — вывернулся Бензер.

Спустя минуту Самина осталась одна против трехголовой гидры — таракана, господина Слоуна и андроида. Один вопрос готов был разорвать ее изнутри.

— Почему ты все-таки передумал?

Эйден ввел бородача в глубокий сон и окинул Самину придирчивым взглядом.

— Конечно, из-за тебя, мой светлый ангел, — его тон, кажется, подразумевал оскорбление. — Я подготовил великолепный план побега из тюрьмы. Он был крайне дерзким и нереально опасным, поэтому очень мне нравился. Но ты заявилась аккурат к его началу и все мне сорвала. Вот, приходится идти длинным путем.

Самина поняла, что сглупила, понадеявшись на откровенность, и перешла к насущному.

— Ясно. Что мне надо делать?

— Я буду вводить ему разные модификации и комбинации ботов, а ты — следить за тем, как будет проходить восстановление тканей. Раз уж мы пока не можем избавить пациента от червей, наша задача на сегодня — разработать симптоматическую терапию. То есть ботов, которые смогут заживлять раны быстрее, чем их грызет паразит.

— Ясно.

— Мне нравится твой подход, — похвалил Эйден.

Самина обработала руки и лицо медицинским спреем, который заменял перчатки и маску. Эйден вернулся в зал к таракану и спросил оттуда:

— А тебя не смущает, что ты работаешь на пару с негодяем?

— Тебя же не смущает, что тебе ассистирует младенец.

— Туше.

— Знаешь, может быть, я в двадцать раз тебя младше, но вовсе не дура. Я прекрасно понимаю, что на войне негодяев полно с обеих сторон.

Дальше они работали в разных концах лаборатории, изредка обмениваясь данными. Эйден узнал, что мышь у него на плече стала первым животным на Бране, помимо кошек, кого удалось приручить за пятьсот лет. Мышь, не в пример людям, была умна и не принимала его за человека, а другим роботам здесь не приходило в голову сажать опытный материал себе на плечо. На вопрос, как он теперь назовет ее, андроид ответил «мини-Джур». Самина хотела съязвить, что у него беда с фантазией, но вовремя припомнила, что ее кошку зовут Дорси-Два. И только к вечеру она не удержалась еще от одного вопроса.

— А зачем ты попросил у Шиманая справочник по психологии роботов?

— Да, собственно, ни за чем. Просто хотел, чтобы он заглянул к Бензеру со своими мячиками. А лучше — без.