Демоны должны умереть

Глава 3

– Кто здесь? – я нащупала в кармане ножницы. Лучше, чем ничего, и куда хуже, чем хоть один нормальный нож.

Ответа не было, но что-то продолжало приближаться. Еще одна тень мелькнула позади – и ветви затрещали и с другой стороны.

– Назад! – я толкнула замешкавшуюся горничную к аллее, которая была хотя бы шире, чем узкая тропинка.

– Ч-что это?

– Понятия не имею, шевелись!

Еще один толчок – и она начала перебирать ногами в нужном направлении.

Колено ныло, но все же до аллеи мы добрались быстрее преследователей. Я втянула носом воздух…

Запах был. Сладковатый запах тлена – и Скверны. Мертвецы, значит. Низшие.

– Так, Стефания – бегом в дом.

– Я должна вас сопровождать, – дрожащим голосом ответила горничная. – Я…

– В дом!

– Госпожа…

Хруст веток совсем рядом – и тонкое нечто, похожее на веревку, пронеслось между нами, пересекло аллею и втянулось обратно в лес.

Твою же!

– Ловцы! – рыкнула я по привычке.

Горничная растерянно замерла – и следующая веревка угодила ей в живот.

Под сдавленный всхлип я метнулась вперед, к ближайшему дереву, туда, откуда прилетел жгут, жгутом вовсе не являющийся. Мешали ветки, мешала темнота, но я заметила мелкую темную тварь. Схватила за «удочку» и со всей силы вогнала ножницы в плоть. Один раз, второй, третий, четвертый, пятый…

Сил было немного, но мелкому демону хватило. Раздался звук разрываемой ткани, и едва успела я отдернуть руки, как Сквера схлопнулась сама в себя. Темный мохнатый зверек, не то белка, не то еще кто, уже не разберешь, неподвижно упал на траву. «Удочка» исчезла.

А вот рана, причиненная ей – нет.

Я развернулась к горничной – и нос к носу столкнулась с игошей. Не успела ударить, как мелкая измененная тварь подпрыгнула и врезалась в меня, опрокидывая на спину под треск ломающихся ветвей. Демон не впился в горло, нет – он вцепился руками в живот, устраиваясь на солнечном сплетении.

Потянуло холодом, стылым холодом, вымораживающим внутренности.

Ах ты ж…

Первый удар смазался. Тварь тянула силы, тянула, вырывала жизнь.

Новую жизнь… Которой я делиться не буду!

Я схватила игошу рукой, попыталась отодрать от себя – но не сумела. Крепко вцепился, зараза. Мир расплывался...

Я тут не сдохну!

Ярость придала сил, и я сбросила мелкого засранца. Перекатилась и тут же прижала тварь одной рукой к земле. Игоша, давно дохлый, сучил руками и ногами – но ничего сделать не мог. Мелкая мертвая тварь.

Надо прицелиться получше – и ударить. В первый раз ножницы соскользнули с ребра, но во второй раз удалось установить их как надо. Усилие – и сталь пробила мертвое сердце. Вновь звук разрываемой ткани – и Скверна исчезла, оставив обычное мертвое тело. Вообще-то Низшие, да и все остальные, после окончательной гибели остаются теми, кем и являются – мертвецами, измененными демонической энергией. Ну кроме призраков всяких. Но, кажется, в этом мире все не так…

Да плевать. Умерли – и умерли. Насовсем, как и должно быть.

Я повернулась к горничной, которая рвано дышала, держась за живот.

И что с ней делать? Тут-то нет базы Анклава рядом… Зато вроде как алхимик есть. И у него хоть что-то полезное для такого случая должно быть.

– Так, прижми руки к животу, – я заставила девушку надавить ладонью на рану.

«Удочка» – тонкий щуп, он тянет энергию для Ловчего, но может и плоть пробить, как повезет. А тут темновато выяснять, что да как.

– Идем! – я перебросила руку горничной к себе на плечо. – Зажми рану и идем!

– Что…

– Идем! – рыкнула я, чувствуя, что силы-то небезграничные.

И колено, зараза, опять ноет. Надо шевелиться.

Надо-то надо, но Стефанию эту едва ли на себе волочь пришлось. Ладно хоть как-то ногами перебирала, но до флигеля в темноте мы еле добрались. Кто так дороги мостит?

Горничная уже висела на мне в момент, когда я постучала в дверь.

Никто не открыл.

Вот же…

Еще один стук – и вновь тишина.

Я подергала дверь – закрыто. Хотя закрыто, судя по полоскам пробивающегося света, но тонкую задвижку. А ножницы-то уже не в кармане...

– Так, постой тут, – я указала на стену около входа во флигель. – Я сейчас.

– Георг пьян, – заплетающимся языком проговорила Стефания, – пьян, не поможет...

– И без него справимся. Стой только, – наказала я и рванула обратно по узкой тропинке.

Потом поднимать упавшего на ноги – та еще морока…

Удивительно, но, несмотря на шум, из поместья никто не вышел. Никакого звука, никакого движения ни когда я на ощупь искала в темноте игошу, ни когда с усилием вырывала из него ножницы. Ладно хоть давно мертвая плоть отпускала все легче, чем живая.

Обратно вернулась уже на подгибающихся ногах – ярость боя ушла, а усталость осталась. Но добралась, и даже спустя пару попыток подняла щеколду.

Дверь открылась от легкого толчка – и в нос тут же ударил запах алкоголя. В прихожей флигеля было пусто, свет горел в следующей комнате. Керосинка, кстати, не торшер. Керосинка, освещающая сейчас дрыхнувшего в кресле, в окружении пивных банок, высокого седеющего старика. Потухший камин рядом почти не давал света, но все же около старика ничего, похожего на алхимические препараты, не наблюдалось.

– Знаешь, где он хранит микстуры свои? – поинтересовалась я у Стефании.

– Дальняя… комната… – пробормотала она и начала заваливаться вперед.

Подхватить человеческое тело в полете – та еще задача. Мне удалось, и даже через порог втащила, прислонив к стене в прихожей.

Колено протестовало, но пока рано давать ему волю.

Выключателя в прихожей не было, так что я оставила потерявшую сознание Стефанию прислоненной к обувнице, около сваленных на полу курток, и быстрым, как могла, шагом устремилось дальше. Обтерла руки о какое-то полотенце и прихватила с собой лампу.

В ее неярком свете открылась следующая комната. Не то жилая, не то лаборатория – что-то посередине. В углу – диван с неприбранной постелью, по центру – что-то, подозрительно похожее на гибрид перегонного куба и самогонного аппарата, у стен – покрытые пылью стеллажи, где вперемежку свалены бутыльки, травы, какие-то порошки…

Растолкать хозяина дома хотелось, но сколько на это времени уйдет… Пришлось полагаться на запахи, старые, редко пригождающиеся знания, и веру в то, что хотя мир вокруг поменялся, свойства растений остались прежними. Хорошо хоть этикетки на большей части бутыльков все же были, и читала я их без труда, так что удалось подобрать несколько подходящих зелий и трав.

Я вернулась в прихожую уже шагом, по дороге хорошенько тряхнув кресло свободной рукой.

Никакой реакции.

Ладно, потом.

Подсела к бледной Стефании. Вот зачем она со мной поперлась? Ради чего «родственничек» послал – обеих угробить, что ли? Бежать надо было, и сразу…

В свете керосинки видно, что на животе платье горничной промокло от крови. Все-таки пробил и плоть, тварь…

Ладно, спокойно. Из меня паршивый медик, но помогать нашим порой приходилось.

Платье – распороть, ткань – убрать. Рана тонкая, вроде как ничего важного не задето. Значит – остановить кровь, а потом – энергетика, а то даже такая мелочь на тот свет отправит.

Без проводимости, без астрала я слепа и глуха. Только и остается, что пытаться выудить из памяти знания, которые до того не особо-то пригождались. О том, где выходят каналы, как их стимулировать, как мазать и чем, какие травы сжигать, чтобы подстегнуть регенерацию…

Запах зверобоя заполнил домик. Ну хоть на что-то камин сгодился…

Я медленно втирала найденную вытяжку из хвои в основание шеи бессознательной Стефании. Дышала она ровно, хотя и медленнее, чем должна была. Ладно хоть дышала.

Позади раздался кашель, потом ругать, потом еще кашель. Потом звон бутылок, резкие шаги, еще звон, и из-за спины раздалось пьяное:

– Х... творишь, мля?

– Жизнь спасти пытаюсь, – бросила я и развернулась, встречаясь взглядом с хозяином дома.

Старик. И судя по лицу – пьет далеко не в первый раз. Были в Анклаве и такие.

Старик-алкаш в драных штанах, даром что на армейские похожи, в короткой рубахе, небритый и дурнопахнущий. Прекрасно просто…

– Вижу, – пьян он был, кажется, не до полной потери связи с реальностью, – но нах… вонючая х…? И вытяжка зачем? И остальное? И кто ты, мля, вообще?

– Дыру в энергетике пытаюсь закрыть, – отозвалась я, возвращаясь к втиранию вытяжки, – от нападения Ловца. Или помогай – или не лезь, а еще лучше – помощь приведи, целителя какого-нибудь.

Алхимик, что б его…

Старик сдавленно ругнулся – и на нетвердых ногах заковылял прочь. Позвенел склянками, заковылял дальше.

Я продолжила втирать хвою, теперь в ладони, туда, где выходили центральные каналы.

Вновь раздалась ругань. Потом вновь звон склянок, вновь ругань, что-то забулькало…

Стефания рвано застонала, на мгновение открыла глаза, но потом опять закрыла. Сейчас ее лицо казалось куда бледнее, чем раньше… Или это из-за керосинки? Без амулетов не сказать ничего, а без проводимости – уж тем более. И…

– Отодвинься, – старик вернулся, говоря куда внятнее.

– Что?

– В сторону, – бросил он, – тут места мало.

Ну так-то да…

Ноги едва держали, да и отсидела я их, но все же сумела убраться из коридора, садясь в проходе. Старик уселся рядом со Стефанией и положил руку прямо на рану. Молча – но на его ладони засветился знак. Похожий на тот, что был у менталистки, но все же другой.

– Ты что – целитель?

– Был, – лаконично отозвался старик.

Ну прекрасно. Впрочем, в нынешней ситуации – лучше, чем ничего.

– Что случилось? – наконец дошел до нормальных вопросов хозяин флигеля.

– Что, что… – скрывать что-то смысла не было. – Демоны. Низшие, но нам хватило. Оба сдохли, но подгадили напоследок.

Старик с сожалением покачал головой. Потом мазнул по мне взглядом – и еще раз покачал головой. Пробормотал:

– Что я наделал…

Что?!

Руки сами собой сжались в кулаки.

– Ты их вызвал?! Отвечай! – я поднялась на ноги, нависая над стариком.

– Не их. Тебя.

Красные мутноватые глаза смотрели с глухой болью и тоской. А ведь он, кажется, любил эту… Владимировну. Не как мужчина, нет. Другой взгляд совсем.

И тоже, блин, все знает. Ладно, меньше тайн – меньше проблем.

Я села обратно.

– Я – не демон.

Взгляд целителя вернулся к Стефании.

– Но и не Ника, – негромко ответил старик. – Говоришь о демонах, ведешь себя как Дима, вырядилась вон в брюки… Да и доза там такая была – никому не выжить, я опоздал. А ты – тут. Используешь то, о чем знать не должна. Или Виноградов постарался, и у тебя разум совсем помутился, или… хуже все. Я не успел.

– А этой... Стефанией что? – прервала я словоизлияния старика.

– Что, что… Дыра в пузе и в энергетике. Закрываемая, но дыра.

– Справишься?

Старик хмыкнул.

– А что – выбор есть? Уйди с прохода, кем бы ты ни была, не мешайся.

А и правда ведь – целитель. Из тех, кого я знала, почти все такими были: разбудишь ночью, в любом состоянии – и все равно способны работать. К тому же он явно что-то протрезвляющее принял, вон и откупоривал пробки уже почти без проблем, и ходил туда-сюда ни обо что не спотыкаясь.

Я же просто отодвинулась с прохода на относительно чистое место возле камина, следя, как старик сначала одно вливал в Стефанию, потом другое, потом сходил еще за парой неподписанных составов… Под конец он пролил рану чем-то темным, сверху наклеил что-то, похожее на телесный пластырь, только резко пахнущее, и в одиночку принялся тащить ее к кровати.

Тут пришлось помогать, хотя и для нас двоих бессознательная девушка была тяжеловата.

В итоге обувь со Стефании снимала я и укрывала ее тоже я. Ошметки платья – так себе одежка для ночевки, но не переодевать же ее здесь, вот в самом деле… Да и устала я как собака.

Уложила, укрыла – и села рядом на пол. Сейчас восстановлюсь. Надо только вызвать транс, нужно только посчитать, закрыть глаза на секунду...

Кто-то тронул за шею. Я выбросила руку, поймала чужую ладонь, выкручивая… И сообразила, что рядом все тот же старик.

Целитель-алхимик покачал головой.

– Говорят, глаза – зеркала души. Твои-то не изменились – но этого и не нужно.

В руках у него был шприц. Держал его целитель так спокойно-спокойно, но у меня по спине холодок пробежал. Я – не я, если там какой-нибудь дряни нет. Такой дряни, которая и эту жизнь отберет.

Вот же…

Я поймала взгляд старика.

– Ты ведь пытался спасти. Вывести отраву. А теперь что – убьешь?

– Одержимым не место в нашем мире.

– Соглашусь. Но я – не демон. Не веришь мне – узнай у Анны Михайловны Шереметьевой, ее Марат вызывал.

– Мне плевать, как ты ее обманула. Я не хочу, чтобы Ника мучилась, а ты тут жила, тварь. Я видел, что ты натворила. Ладно зверь, а ребенка за что? И притащила Стефу сюда! Думаешь, поможет?

Нет, он явно не протрезвел…

– Может быть посмотришь внимательнее и заметишь, что они давно мертвые, а? И если я тут демон – то на черта мне тебя будить, а ее – спасать? Забрала бы силы и жизнь – да и все.

Старик мотнул головой и что-то пробормотал. Рука со шприцем начала движение…

Я успела вывернуться и перехватила старческую ладонь. Одно резкое движение – и шприц у меня. Слабая-то хватка, слабая. Мгновение мне хотелось самой всадить наверняка смертоносную инъекцию в этого алкаша. Мгновение искушения: меня-то он собирался убить во сне…

Но все же разум пересилил – и шприц полетел под ближайший стеллаж, а я отпустила руку растерянного старика. В конце концов, он мог сначала всадить шприц, а потом трогать – это раз. Да и...

Я один раз видела, как демон замещает личность того, у кого не было еще Камня Души. Не заслужил… Всякое можно подумать, когда видишь, что вроде знакомый человек, вроде внешне не поменялась, но теперь и ведет себя иначе, и говорит иначе, и вообще все по-другому делает. И я сама поступила так же, как этот целитель. Точно так же.

– Врать не буду – я изменилась, – глупо что-то скрывать, – помню одно и не помню другое. Но меняются все. Я не хочу свадьбы, не хочу, чтобы этот Марат стал главой рода, не хочу, чтобы гребаные демоны превратили тут все в руины. Зато хочу найти того, кто сначала сделал из меня безумца, а теперь пытается спровадить на тот свет, найти брата, найти свою магию. Ну и если получится – денег на ремонт дома отыскать, а то разваливается все. Ты против чего-то из этого?

Старый целитель пораженно молчал. В слабом свете керосиновой лампы его лицо казалось лицом не старика даже, а какого-то дряхлого ведуна, невесть как оказавшегося в этом доме пропойцы.

Наконец он заговорил. Медленно, тщательно подбирая слова:

– Все это – важно. Но я… Знаю тебя. Ту, кем была. Она была другой.

– Была, – какой смысл с этим спорить? – Но и ты когда-то не был пьяницей, так?

По лицу старика прошла судорога.

– Есть ошибки, которые не исправить.

– Пожалуй, – помня про отлетевшую на асфальт голову Киры я не могла не согласиться, – но прошлого не изменить. Можно или жить дальше, или вечно сожалеть, разрушая все. Не ты отравил меня, верно?

А то было бы… Неудобно.

Старик покачал головой.

– Никогда. Я следую своей клятве, пусть и пока терплю лишь поражения. Вот и в этот раз я опоздал. Поздно понял, что за симптомы, поздно принес антидот…

– Не поздно, иначе были бы похороны. Просто я изменилась. Многое поняла, – распространяться про другую жизнь едва ли было хорошей идеей, – многое забыла, и теперь не могу быть такой, как раньше. Но могу стать лучше. И для начала – могу найти того, кто решил отправить на тот свет и меня, и эту девушку, просто оказавшуюся рядом. Разве это плохо?

– Думаю, что нет.

– И я так думаю. А еще я думаю, что надо прищемить хвост тому, кто объявил меня безумной, и заодно получить магию.

Старик нахмурился.

– Получить? Ты как себе это представляешь?

– Да обыкновенно. Надо подойти к Сердцу рода, разве нет?

У нас так делали, да и все.

– Ника… Я буду называть тебя по-старому… Ника – ты неодаренная.

Я усмехнулась.

– А кто сказал? Ты?

Старик вновь покачал головой.

– Из меня плохой диагност. Я, вообще-то, алхимик, печать Целителя – это скорее побочное обучение. Хотя, не буду скрывать, целителем я отработал больше, чем занимался препаратами. Так уж сложилось.

– Ну так вот я не знаю, кто сказал, но игоша меня иссушить пытался. И у него даже получилось, пусть и не до конца. А иссушать они могут только одаренных.

Что-то во взгляде старика изменилось, и он резко поднялся на ноги.

– Почему ты сразу не сказала, что у тебя забирали энергию? – он принялся искать что-то на стеллаже рядом.

– Может быть потому, что не до этого было? Или потому, что ты меня только что собирался прикончить?

– Усыпить. Надолго.

– И сдать на опыты?

– Экзорцистам.

Ладно хоть они тут есть…

– Можешь любой тест провести, если хочешь, неверующий.

– А то ты со своими новыми познаниями не в курсе, что полную подменную одержимость просто так не распознать, – ворчливо откликнулся старик и, найдя две нужных склянки, вернулся ко мне. – Пей, это поможет. И от прямой энергетической атаки, и от последствий отравления.

Я открыла первую, принюхалась, принюхалась…

– И тут – зверобой.

– Разумеется. Не жечь же его попусту.

Я хмыкнула.

– Я знаю, как убить демонов, а не как спасать от них. Вопрос о том, почему о них знаешь ты.

Старик поморщился.

– Нельзя было работать вместе с твоим отцом и не узнать хоть чего-то. Да и после той аварии… Я думал, что водитель автобуса был одержим, но ничего не сумел доказать. Твой отец выгнал многих Других из нашего мира, хотя об этом и мало кто знал. Я решил что, быть может, кто-то решил отомстить. Консультировался с теми, кто уже отошел от дел, да и не только. Правда так ничего и не узнал.

Так… Что-то не сходится. Если «мой» отец и правда боролся с демонами – то почему как минимум трое тварей уже появились рядом?

– Подожди. Как демоны вообще оказались в поместье?

Старик скривился.

– Ты про защиту? После смерти твоего отца обновить ее можно только за приличные деньги, а у рода таких нет. По мнению Марата Евгеньевича.

– А Сердце?..

– Что – Сердце? Ты про Сосредоточие рода? Я с ним ничего сделать не могу, твой «родственник», судя по всему – не хочет, а ни ты, ни Дмитрий не имеете Дара.

– Это не так.

– Если верить твоим словам про какого-то «игошу».

Я усмехнулась.

– Почему это – какого-то? А еще вроде что-то знаешь о демонах... И вообще: есть повод не верить? Что я смогу сделать с Сердцем? Попробую повредить – сама сдохну.

– Ты…

Старика перебил резкий стук в дверь.