Демоны должны умереть

Глава 2

– Думаю, нам есть что обсудить, – произнесла Анна Михайловна.

Я оторвала взгляд от живого, реального города, такого же яркого, как на старых фотографиях, и повернулась к женщине. Та выглядела совершенно невозмутимой, разве что в глубине глаз проскакивал интерес. Такой интерес, какой бывал у Дока, когда он скармливал лабораторным мышам очередную усовершенствованную комбикультуру.

Я позволила себе улыбнуться.

– Мне можно выбрать мягкость стен?

Анна Михайловна со слабой улыбкой покачала головой.

– Я не первый год практикую, Ника, и способна отличить удивительную, но реальность, от бреда сумасшедшего. Да и мысли ваши я считала, что уж там. И, поверьте, раньше Ника Ланская думала совершенно иначе. Вы, кстати, так и не ответили насчет вашего имени и фамилии.

Я склонила голову. Умолчать? Будет ли это козырем?

И может ли вообще все вокруг быть иллюзией?

Ущипнула себя за руку – больно… Да и в целом: если это и какая-то странная ментальная ловушка – и что с того?

Док как-то рассказывал, что, мол, астрал бесконечен и, быть может, можно портал не только в соседний Анклав открыть, но и дальше. Куда дальше. Когда напивался в зюзю – тогда и рассказывал. О бесконечном пространстве, соединяющим миры… Хотя вообще-то он, по-моему, просто книг в детстве лишних перечитал…

Ну да ладно. От моих попыток понять, что случилось, толку никакого не будет. Надо сначала хотя бы часть проблем решить, и первая из них – эта милая пожилая леди с хваткой крокодила. Не факт, что мне с ней по пути, но вот жизнь она мне испортить точно сможет, если захочет. Хоть бы и скажет, что у меня крыша съехала – и будут колоть, а то и закроют где-нибудь на растерзание демонам.

Камень души ведь уничтожен...

Я провела рукой по яремной впадине. Ничего там не было. Рубец только какой-то… Значит, если кто-то из Нулевых или Высших решит мной подзакусить – сожрут и дух, и личность. Хотя не факт конечно, что в этом месте даже с целым Камнем смогут исцелить тело в случае серьезных травм… Ладно, с этим – потом.

Анна Михайловна все еще смотрела на меня цепким взглядом светлых глаз. Что ж, на фоне остального правда о фамилии с отчеством – ерунда.

– Ника Сергеевна Ланская.

Менталистка сдержанно улыбнулась.

– Вот как… Ты носишь то же имя и ту же фамилию, знаешь о демонах, удивляешься одежде и безоружности, знаешь Москву иной… Кто ты и откуда?

Я хмыкнула. Ага, вот так все и рассказала.

– Сядь, – предложила Анна Михайловна, – в ногах правды нет. Да и силы беречь надо, ты только от покушения оправилась. Убийцу пока не нашли, но все же. Вдруг вернется?

Вот же!

Мне только и оставалось, что зубами скрипнуть.

Наверняка же что-то знает, вон всем своим видом это показывает. Но в голову ко мне не лезет… Кажется. По крайней мере руки на виду держит, как специально, и ничего на них не пульсирует.

– Замечу, что даже если в этой комнате и побывал кто-то из Других, то защиту все равно никто обновлять не станет. Хлопотно это, да и ты после скорой свадьбы переедешь. Будешь у мужа жить, детей рожать, а с демонами Марат Ланской разбираться сам будет. Жалко, правда, что тебе он не поверил, но это уже его проблемы, не так ли?

Вот же …!

Анна Михайловна улыбнулась еще раз, теперь уже менее издевательски.

– Я – не враг Нике Владимировне, а вот о тебе ничего сказать не могу. Пока. Могу, конечно, пересмотреть совершенно все твои воспоминания в дополнение к тому, что успела увидеть, но это будет больно и неприятно. И времени займет больше, чем небольшой рассказ о себе.

Прекрасно. Показывает, чем может быть полезна, подчеркивает предмет договора и демонстрирует силу… Впрочем, а чего от мозгоправа ждать-то?

В любом случае надо выяснить, что это за свадьба, что за переезд и рождение детей. Этот белобрысый, что ли, жених, который любимой называл? Отлично, конечно, вот только он может пойти далеко и надолго. У меня совершенно другие планы, так что может засунуть свой брак куда подальше. Надо найти старуху в черном и выкинуть отсюда. Выяснить, где другие демоны, как их много. Понять бы еще, сколько времени до Прорыва…

Может быть, я оказалась тут как раз потому, что знаю, чем все закончится? Пусть на моей родине все пошло прахом задолго до двадцать первого века, но все же: если есть демоны, то Прорыв наверняка случится. И в моих силах этому помешать. Но нужно понять – как.

Ладно, эта Анна Михайловна пока себя ничем не скомпрометировала. …

Я медленно, но все же вернулась к кровати, садясь в изножье так, чтобы оставаться глазами на одном уровне с менталисткой. Та маневр явно заметила – дернулся уголок губ.

– Думаю, мой родственник не оценит многочасовых бесед, – вот отличный повод не углубляться в детали, – так что общая информация: не знаю, как я тут оказалась, но там, где я родилась и выросла, Москва после Прорыва непригодна для жизни людей, как и территории остальных городов и стран. Исключение составляют только места, питаемые Сердцами, в основном старые поместья. Там можно установить хорошую защиту. Америкосы вроде как пробовали водой отгородиться, но не слишком помогло, насколько я знаю. Истиннорожденные демоны со своими ручными тварями всех видов, форм и размеров заполонили мир. Выжившие люди объединились, и одаренные, из-за которых все произошло, защищают всех остальных. Я – одна из Защитников центрального московского Анклава.

Анна Михайловна глубоко вздохнула, сведя кончики пальцев. Я ожидала вопросов или хотя бы удивления, но менталистка лишь помрачнела.

– Все это звучит как бред сумасшедшего, – без усмешки откликнулась она, – вот только князя все больше и больше беспокоит активность Других, а многие предсказания последние годы полны странных символов. Что есть Прорыв?

Ну и вопросец… Я что ей – Книжник, что ли?

– Если без метафизики – Врат, через которые демоны приходили в мир, стало слишком много, и эти самые Врата перестали закрываться. Чужаки начали прибывать постоянно, без призыва от человека, – я на ходу вспоминала все, что объясняли мне еще дед с бабушкой. – Первые из демонов активно Иссушали одаренных, забирая у них магическую энергию, и становились сильнее, самостоятельно призывая к нам более слабых, подкармливая их жизнями простых людей.

Анна Михайловна переплела пальцы.

– Сопряжение Миров? Или демоны, по-вашему понимаю, были астральными существами? Первый стабильный Переход появился в аномальной зоне или в обычной? И…

– Эй, я не историк, – перебила я ее, – и это было давно, и не до хроник было. В любом случае я не понимаю, почему тут, в этой комнате, побывал демон, и всем наплевать!

Анна Михайловна смерила меня взглядом.

– Ника, думаю, у нас будет о чем побеседовать в другое время и не только с глазу на глаз. Видите ли – Другие, как у нас их называют, представляются некоторым из наших, хм, очень легкомысленных соотечественников, чем-то вроде источника силы. А некоторые в них и вовсе не верят, считая иллюзиями или стабильными галлюцинациями.

– А ритуал Резонанса что, ошибся, по-вашему?

Менталистка лишь пожала плечами.

– Я плохо понимаю, что ты сделала, еще и не обладая даром, и как оно работает.

– Да просто работает: выводит на кровь следы возмущения астрального поля… – тут до меня дошел смысл фразы, – как это «не обладая даром»?

Анна Михайловна развела руками.

– Как-то так. По крайней мере в наших записях указано, что тебя не Инициировали в роду по достижении семилетнего возраста, и, следовательно, магом ты не являешься.

– Не являюсь – или мне доступ к энергии не открыли?

Второе, конечно, странно. Только идиот может отказать в возможности получить дар наследнику. Магия, даже самая слабая – подспорье и защита не только для того, кто ей обладает, но и для всех вокруг.

Анна Михайловна пожала плечами.

– Годовая диагностика не выявила потенциала. Так указано в медицинской карте, а остальное уже – дело рода.

То есть ответ ни «да», ни «нет». Просто отлично.

– А вы это узнать можете?

Нет, я и без магии справлюсь. Но энергия, текущая по телу, была настолько привычной, настолько знакомой, что ее нынешнее отсутствие воспринималось как временная слепота.

Менталистка покачала головой.

– Потенциал можно разглядеть в полгода или год, потом, если не было Инициации, это невозможно. Даже если он есть. Но в любом случае – у меня есть предложение.

Я прищурилась. Обычно после таких слов редко говорят о чем-то хорошем…

– Не буду скрывать – я пришла на вызов вместо коллеги с весьма конкретной целью. В некотором роде нам обеим очень повезло, что твой опекун обратился именно в нашу лечебницу и именно тогда, когда ваш постоянный целитель был занят слушаньем. У меня появился повод оказаться здесь и поговорить без свидетелей.

Вот да – ничего хорошего это не предвещало. К тому же «постоянный целитель»? Эта Ника Владимировна что, диагноз имела?

– И что же вы хотели?

– Пригласить в гости к князю Шуйскому, – Анна Михайловна извлекла откуда-то из складок платья небольшой медальон, – пропуск позволит зайти в поместье в любое время. Разумеется, не стоит злоупотреблять гостеприимством Петра Борисовича, но представиться очень рекомендую.

– И зачем же такие сложности ради того чтобы зайти к кому-то в гости? – к пропуску я пока притрагиваться не стала.

Наверняка артефакт, и я понятия не имею, как он работает.

– Не просто в гости. Петр Борисович Шуйский – неофициальный глава опорников.

– Вот только тайных организаций мне не хватало.

– Почему же тайных? Список семей, внесенных в Книгу Опор Государства Российского, ни для кого не тайна. И Ланские – одни из этого списка, пусть ваш дед, как и отец, не слишком жаловали политику. Но времена меняются. К тому же сначала – несчастный случай с твоими родными, который еще можно списать на случайность, потом – пропажа брата, а вот совсем недавно – твое, пусть так будет, решение о помолвке с Хорошиловым, случившийся сразу после шизофренический дебют, который, к удивлению многих, не расстроил свадьбу… но оставил Марата Ланского вашим опекуном даже после совершеннолетия. Теперь вот покушение совсем недавно. Слишком многое идет к тому, что главенство над родом получит твой двоюродный дядя, чего многим хорошим людям хотелось бы избежать.

Вот значит как…

Мозги работали медленно – но работали, и я пыталась понять хоть что-то из сказанного.

– То есть выходит, что мой брат неизвестно где, а я – шизофреник, опеку над которым после свадьбы получит муж?

Анна Михайловна кивнула.

– Мы инициировали внутреннее расследование, есть подозрение, что Виноградов сам спровоцировал приступ, чтобы вывести тебя из игры, но доказать это сложно. Именно поэтому мне хотелось увидеть тебя самой. Хотя, признаю, не ожидала, что все окажется так.

– Я тоже.

Смерть – это погано, но стать чьей-то женой без права голоса – еще хуже. В последнем случае к моим словам о демонах никто не прислушается. К тому же, у нас Прорыв случился из-за предательства, из-за того, что некоторые из людского рода решили, что смогут подчинить демонов. Похоже, тут тоже были такие умники. И что – мне тут сидеть и смотреть, как рушиться и этот мир? Ну уж нет.

– Как мне отменить опекунство? Вы можете это сделать?

Анна Михайловна покачала головой.

– Я могу дать заключение о психическом состоянии. Но чтобы полностью избавиться от ограничений, нужно или найти доказательства подлога диагноза, или пройти комиссию, которая признает вас достаточно стабильной для самостоятельного проживания.

– Комиссию из таких как вы?

Менталистка кивнула.

– Да.

– То есть они тоже заметят то, что заметили вы.

– Да.

Прекрасно. То есть я для всех какая-то молодая барышня, обрученная неизвестно с кем, и считаюсь безумной. А если попробую доказать обратное – то все выплывет наружу. И что-то мне подсказывает, что едва ли остальные отреагируют на мое прошлое так же спокойно, как эта менталистка.

Анна Михайловна достала до того висевшие на шее часы на длинной цепочке. Откинула крышку – при этом на ее руке мягко запульсировал уже другой рисунок – покачала головой и крышку закрыла.

– Времени мало, не стоит привлекать внимание затягиванием сроков осмотра. Ты получила приглашение – распорядись им мудро.

– Хотите показать меня коллегам и решать, пригожусь или нет? – бросила наугад я. – А там можно и отменить все ограничения…

Менталистка поднялась на ноги.

– Из окружения князя хоть что-то в психиатрии смыслю только я. И замечу, что опорники своих не бросают, но и работать с теми, от кого проблем больше, чем пользы, не будут. Если вам удастся найти доказательства чьего-то умысла против вас или вы сумеете скрыть некоторые свои особенности, например, с помощью родовых артефактов, если такие у вас есть – то, думаю, удастся снять с вас все ограничения. Если нет… Вам сначала придется доказать свою пользу, и только после этого кто-то может взять на себя ответственность за нарушение закона.

– А…

Дверь распахнулась, и на пороге появились уже знакомый брюнет, тот самый двоюродный дядя. С ним был еще один мужчина, старше и куда упитаннее.

– О, Антон Максимович, – шагнула к толстяку Анна Михайловна, – вы зря торопились, я уже закончила. Все в порядке, девушка лишь сильно перенервничала из-за случившегося, да и последствия и яда, и введенных нейтрализаторов сказываются, все же их не в цеху готовили. Никаких волнений, пару дней в постели – и все придет в норму.

– Прекрасно! – едва не подпрыгнул толстяк. – Чудесно! Тогда я удостоверюсь, и…

– В этом нет необходимости. А вот я хотела с вами, коль мы встретились, обсудить случай Каюжного, пока еще есть время. Идемте.

Толстяк посмотрел на меня, на «родственника», опять на меня. Открыл было рот, но тут менталистка продолжила:

– Я ведь так понимаю, что комиссия одним заседанием не ограничится, и у вас все равно временно нет права практиковать магию разума, так что…

Толстяк покраснел, бросил сложночитаемый взгляд на брюнета – и расплылся в улыбке.

– Разумеется! Я лишь хотел удостовериться, что прислали лучшего специалиста, и сам провести опрос. Не заходя за установленные ограничения.

– Думаю, я здорово сэкономила ваше время. Пойдемте, нужна ваша помощь…

Толстяк еще немного помялся и, кивнув сначала мне, потом брюнету, вышел за дверь. За ним последовала и Анна Михайловна.

– Погодите, – окликнул ее «родственник», – а ритуал? Откуда она…

– Книги, – развела руками менталистка, – не зря же ваша племянница частенько бывает в библиотеке. Всего хорошего, вызывайте, если понадоблюсь. Всегда готова оказать помощь. За установленную плату, разумеется.

А это сказано было мне… Но толстяка она и правда увела, да и «дядя» ушел провожать гостей, предоставив мне время подумать.

Что делать? Да, выходит, менталисты могут поверить в то, кто я, в то, что я знаю… И что будут делать потом? А остальные? Демоны-то тут… И почему эта дама не напала?

Я бросила взгляд в угол.

Никого. Пришла, посмотрела и ушла. Вернется ночью, а пока показалась, чтобы напугать? И как она вообще тут оказалась, если Прорыва не было? Кто-то должен был тогда открыть Дверь, так?

Вопросы, вопросы… И нет ответов.

Одно ясно: тут мне не все рады. Менталистка могла и соврать, но мне еще больше нужен источник информации. Какой-нибудь нормальный, а не дядя, которому явно выгодна вся эта история с сумасшествием Владимировны, и не смазливый жених, у которого, похоже, выгоды не меньше.

Горничная? Я ее напугала, да и она едва ли язык за зубами держать будет, опять испугается странных вопросов... Еще есть старик – тот, на которого дядя ругался. И менталистка сказала что-то про «нейтрализаторы, произведенные не в цеху». Может, это старик что-то знает? Дядя явно мне пока не друг, а вот с его врагом может и получится объединиться…

В дверь постучали. Аккуратно так, тихо.

– Войдите!

На пороге появилась уже знакомая горничная. Напряженная, но все же выучка перебарывала страх.

– Госпоже что-то нужно?

– Нет, – машинально отозвалась я, – а стоп, подожди. Есть кое-что. Скажи, у меня в голове все после отравления все как-то смешалось – а что за старик тут был?

– Старик? – озадаченно спросила горничная. – А, вы про Георга… Да, он же вам лекарство ввел, хотя господин Марат потом долго ругался. Его препараты-то старые все, да и он… Но да, был.

– А где он сейчас?

– Так как и всегда, у себя во флигеле.

Хоть что-то хорошее.

– Прекрасно! – я не без труда, но все же встала и подошла к комоду, чтобы найти что-то, в чем можно выйти на улицу.

Так, духи, – сколько их тут? – какие-то помады, тени, что-то похожее на лак… Ниже шампуни, книжки, мягкие игрушки… Все что угодно кроме нормальной одежды, про оружие я вообще молчу.

– Простите, госпожа, вы что-то потеряли?

Ага. Свою прежнюю жизнь.

– Ты не могла бы принести мне одежду? Нормальную только.

– Нормальную, госпожа?

Я подавила желание застонать.

– Штаны. И рубашку там какую-нибудь.

На лице горничной мелькнуло удивление, но она лишь поклонилась и отправилась прочь.

Надо как-то нормально отношения выстроить, без этих поклонов и прочего. Но сейчас явно не время – нажалуется еще этому… Марату. Нет, конечно, если все пойдет совсем плохо, придется с ним жестко говорить, но пока мне все еще нужна информация. Чем больше – тем лучше. И информация не от тех, кто хочет получить главенство над родом.

Одежда нашлась. Неудобная, узкая, но спасибо, что хоть не платье, да и в целом двигаться можно. Я бы предпочла что-то попросторнее и с большим количеством карманов, но выбирать не приходилось.

С чем-то, что могло бы защитить хотя бы от Низших, дела обстояли хуже. В комоде нашлись только уже порядком затупившиеся ножницы да выдвижной нож для бумаги с острым, но ломким лезвием. Подумав, я взяла ножницы – хоть не сломаются, если что. Надо будет зайти на кухню по дороге и там нож взять. Надеюсь, обойдется без идиотских вопросов.

Стоило неспешно выйти за дверь, как на другом конце весьма пыльного коридора показался «дядя».

Вот же!

– О, Ника, тебе еще рано вставать, – с приторной заботой заметил он, подойдя ближе. – Куда ты собралась?

– На прогулку, – бросила я первое, что пришло в голову.

Враг. Он – враг. Только пока атаковать не стоит. Надо узнать о нем больше, подождать пока он свое слабое место покажет.

– Тебе еще рано, – непререкаемым тоном заявил родственник. – И что ты на себя нацепила? Ложись, сейчас я принесу снотворное, доктор Виноградов сказал…

– Я сама разберусь, рано или нет, – отрезала я. – Подышу воздухом, отойду от переживаний. Меня, вообще-то, убить пытались!

– Ты еще слаба…

– Вот и буду становится сильнее. Прогулки перед сном полезны для здоровья.

Я что, у себя дома не могу прогуляться выйти? Ну не у себя… Да неважно пока.

Какое-то время дядя явно колебался, потом уступил.

– Хорошо, только недолго. Стефания присмотрит, – и не успела я возмутиться, как он крикнул: – Стефания, сюда, проводишь госпожу!

Вот же…!

Ладно, пока план тот же.

Идти вниз под надзором родственника было не слишком приятно, но хоть не демон – и то ладно. Длинный коридор с пыльными коврами и выцветшими гобеленами привел к площадке широкой и когда-то даже красивой лестницы. Сейчас мрамор изобиловал сколами, а ковер на ступенях – дырами.

М-да уж, ремонт тут бы явно не помешал.

Спускаться по лестнице с поврежденным коленом – та еще задачка, но приходилось вещи и посложнее делать. Пусть тело моей почти полной тезки большую часть из них едва ли смогло бы повторить… Наверное.

Уже успевшая переодеться горничная догнала меня уже на первом этаже.

– Госпожа, вы уверены, что хотите гулять прямо сейчас? – с явным сомнением поинтересовалась она.

Я медленно ковыляла через холл к тяжелым дубовым дверям, чувствуя на себе взгляд родственника, наблюдавшего с площадки второго этажа.

– Уверена. Идем.

Дверь скрипела, как и ступеньки крыльца. Стоило отойти от дома на десяток шагов по покрытой брусчаткой подъездной площадки и развернуться, как стала видно, что у хозяев этого поместья не хватало денег на ремонт не только внутри, но и снаружи.

А ведь когда-то красивый дом же был… Два этажа, четырехскатная крыша, горгульи всякие с барельефами, или как оно там называется, бежевая краска на стенах, флигели слева и справа...

Вот только все облупилось, стерлось, крыша в двух местах провалилась, освещения почти нет... Закат догорел, уже ночь опустилась, но свет всего в паре окон горит – и все. Никаких ни фонарей вокруг, ни внешнего освещения. Да и неухоженный парк, подступавший повсюду, за исключением этой самой небольшой площадки перед входом, прямо к стенам дома, напоминал лес своей густотой и непролазностью, прочно оплетая стены особняка кое-где высохшими уже побегами.

А совсем рядом, за прудом и полянками – яркая, горящая огнями Москва. Настоящий, живой город, как с картинок…

– Вам плохо? – участливо поинтересовалась горничная.

– Нет, – отрезала я, – просто задумалась. Идем, прогуляемся. А ты пока расскажи о последних новостях.

Из двух флигелей свет горит в левом, так что туда и пойдем.

Дорога к внешнему входу вытянутой одноэтажной пристройки шла через неухоженный парк, да еще и большим кругом, сначала выходя на широкую аллею, а уже потом сворачивая куда нужно. Была и еще одна тропинка, напрямик, вот только ее перегородило здоровое упавшее дерево, а у меня не было настроения на подвиги.

Сотней шагов меньше, сотней больше…

Горничная, которая, кажется, не хотела вспоминать ни о чем плохом. С энтузиазмом перечисляла какие-то мелочи в виде шариков и тортов, договоренности о платье, усиленные меры безопасности и прочее, хотя к самому нужному мне – дате – так и не подобралась.

Надо выяснить, мешают ли те ограничения, из-за которых у Владимировны есть этот «опекун», отменить все завтрашним же утром.

Вот только у кого узнавать-то…

– А еще мы договорились о том, что будет видеосъемка, – разглагольствовала горничная, когда мы свернули с подъездной аллеи свернуть на кружную тропу, которой явно нечасто пользовались, – Хорошиловы уже все оплатили. И…

Где-то хрустнула ветка.

Я подняла руку, вслушиваясь в окружающий мир.

Редкие ночные птицы примолкли, ветра не было, и тихое шуршание ветвей, пока еще далекое, явственно приближалось. В заросшем парке мы явно были не одни.