Демоны должны умереть

Глава 22

– Не расскажете, откуда у вас в вашем возрасте такие способности? – Голицын сноровисто подцепил какой-то хитрой вилкой здоровенного красного рака, поданного с непонятным соусом на идеально-белой тарелке.

Я глубоко вздохнула, унимая желание взять такую же вилку, лежавшую рядом, и воткнуть ее куда-нибудь, кроме несчастного рака.

«Ресторан» мне совершенно точно не нравился. И вовсе не потому, что это – не привычная столовая Анклава и даже не «генеральская обедня». Здесь все было слишком. Нарядные официанты в костюмах и с идеальными, словно приклеенными к лицам улыбками, белоснежные скатерти, на которых видно мельчающую небрежность, такие же белые салфетки, куча каких-то непонятных приборов и бокалов разного вида, выстроившихся по линеечке. Да и сам зал – пышный, нарядный, с лепниной, со столиками в нишах, с арками и свисающими с них узорчатыми шторами, с живыми цветами, с играющими что-то ненавязчивое скрипачами в дальнем углу…

Все было слишком вычурным. Словно важнее не еда, а место, где нужно быть своим… Или не быть – как я, например.

Впрочем, не удивлюсь, если Голицын этого и добивался. Он, конечно, завез меня домой, давая возможность «привести себя в порядок», искупаться, сменить изгвазданный в пыли и грязи наряд на чистые штаны с брюками… Но и сам ухитрился переодеться в костюм, похожий на наряды местных официантов, причем не выходя из машины. Не думаю, что он возит с собой фрак каждый день, так что почти наверняка спланировал все заранее. Невинное приглашение для того чтобы «обсудить дела», но по сути – предложение встретиться на им выбранном поле боя.

Да, лучше бы сразится еще с парой демонов. Да хоть с парой десятков, на самом деле…

– Отец научил, – просто отозвалась я, когда молчание стало слишком невежливым.

Ответила – и попыталась скопировать действия Голицына, который с помощью всего двух зубцов вилки вытаскивал мясо из клешней рака-переростка. И вот зачем такие сложности? Обычных раков не проще было наловить, что ли? Да еще и на втором конце двузубой вилки – ложка, держать надо, похоже, за середину…

– Допустим, – Голицын явно не испытывал никаких сложностей с приборами, сноровисто разделывая своего рака, – я поверю в то, что он или ваш дед научили вас сражаться. Хотя замечу, что вы, хоть и хромаете в быту, в бою компенсируете это с завидным, для едва ставшей совершеннолетней девушки, мастерством. Допустим, в это я поверю. Но – большую часть жизни вы не имели Печати. Более того – в поднятых мною бумагах вы по сей день значитесь неодаренной.

Я пожала плечами.

– Как-то так получилось. При определении потенциала целитель ошибся, а отец…

– Обучил вас? Тому, чего никто не знает? Нет, я мог бы поверить в сказку про слугу-тибетца или лаосца, говорят, у них есть свои техники, без Печатей, пусть никто из наших магов ничего такого и не видел. Но…

– У отца были знакомые. Из Лаоса как раз.

Голицын еще раз улыбнулся.

– О, нет. Не думаю.

Некоторое время он продолжал разделывать рака. Теперь резче, быстрее – словно хотел распотрошить, уничтожить все, что осталось от бронированного жителя рек.

– Я думаю вот о чем, – трибунальщик прервался и сделал большой глоток вина, – не являетесь ли вы, Ника Владимировна Ланская, угрозой для моей родины и императорской семьи, и не должен ли я уничтожить вас прямо сейчас?

Я подавилась почти проглоченным куском странного на вкус рака. Закашлялась, отплевываясь, и отпила вина, утирая лицо салфеткой.

Что, …?

– Вы мне угрожаете? – уточнение вышло нелепым, но все же.

– Лишь делюсь размышлениями. Думаю, Шуйский просветил вас о том, кто я и чем известна моя семья.

– Вы следите за мной?

– С некоторых пор, – просто признал Голицын. – И нет, это вовсе не вульгарное подглядывание, мне оно ни к чему. Но все же – если я хочу знать, что происходит в Вольной Московии, то стоит обращать внимание на любые крупицы информации об истинном положении дел. Ну и, давайте уж честно – если вас попытались отравить однажды, то могут попытаться и второй раз, и тогда можно будет с легкостью потянуть за нужную нить и поймать преступников. Главное – не просмотреть начало представления.

– То есть – подглядываете.

– Интересуюсь тем, кто у вас гостит. Но замечу, что наблюдать за бульваром не запрещено законом, и занимаются этим в Москве, да и не только, за плату десятки и сотни людей. Главное – их найти. Зато если находишь, то узнаешь много интересного. Например то, что вас, сироту без денег, с долгами и без связей, привечает Петр Борисович Шуйский, а это уже говорит знающим людям о многом. Или о том, что вы пригласили к себе Матвея Васильевича Нетана, создателя долговременных чар, известных как «Нити Марионетки», целителя и исследователя, убившего собственную жену и дочь под действием собственного изобретения. Вы, думаю, знаете о том, что тот, на ком лежат «Нити», подлежит немедленной изоляции…

– Вы видели Марфу, – перебила я трибунальщика.

– Что?

– Вы видели Марфу, – продолжила я, стиснув дурацкую вилку в руке так, что металл вонзился в кожу. – Вы наблюдаете за моим домом – значит, вы видели, как она вошла со своими роботами. Потому и решили, что я ее убила – в отместку за нападение. Видели – и не вмешались!

Я поднялась на ноги, чувствуя, что еще немного – и я всажу эту вилку в шею этого напыщенного трибунальщика.

– К тому моменту, как я добрался до особняка, там уже появились вы и Шуйский, так что мое вмешательство было излишним. К тому же…

– Вы следили за мной, пока я ходила по городу, не так ли?

Губы Голицына тронула улыбка.

– Знаете, Ника, в чем преимущество этого заведения?

– Что?

– Заведение. «Щит и Меч» содержат выходцы из рода Демидовых, и тут просто прекрасный уровень физической и магической защиты посетителей. А персонал подготовлен для противостояния любым слишком много принявшим на грудь одаренным.

Я глубоко вздохнула, краем глаза замечая, что один из подносильщиков, отошедший от столика неподалеку, через расписную штору поглядывал на меня. Не приближался – но и не уходил.

Вот ведь ублюдок! Голицын – никакая не лиса, а змея подколодная, не иначе!

– Вы, Ника, ведь неглупый человек, и понимаете, что не сможете меня убить быстро, – продолжил трибунальщик, – а одно только нападение не решит ваших проблем, а только новых добавит.

Я медленно села на место. Да, не смогу. Увы.

Не знаю, какие возможности есть у Голицына. Перчатки он снял, стоило нам сесть за стол, но магией при мне не пользовался. Да и если бы пользовался – я только пару раз глянула на страницы Книги Рода, где находились рисунки Печатей, так что все равно не опознала бы рисунки. Но в астральном зрении даже мне были видны артефакты, закрывавшие его тело пеленой защиты такой плотности, что трибунальщик казался наряженным в какие-то магические доспехи. И наверняка там есть что-то, что, что защищает от физических воздействий. А использовать тот же Астральный Огонь против человека… ну уж нет.

– Вы позвали меня сюда, чтобы безнаказанно шантажировать, – я со злости воткнула дурацкую вилку в дурацкого рака, пробив панцирь. – Спасибо за ужин, сколько?

– Что?

– Сколько? Не думаю, что тут кормят бесплатно. Я заплачу – и иду домой, с меня хватит.

Даже если поле боя навязали, с него всегда можно отступить.

Голицын вздохнул – и отложил приборы.

– Ника, не стоит меня оскорблять.

– Оскорблять – и в мыслях не было, но и слушать ваши угрозы я не намерена.

– Я…

За ближайшим к нам окном мелькнуло движение. Я отвлеклась от Голицына, возмущенного какими-то «недопустимыми намеками», и попыталась понять, что это такое. Что-то приближалось…

Что-то, от чего несло Скверной. Слабо несло, но все же мой нос учует этот запах из тысячи. Слишком часто это спасало мне жизнь.

Я поднялась на ноги за мгновение до того, как три черных точки превратились в очень толстые стрелы со светящимися в астрале наконечниками. Секунда – и стрелы одновременно врезались в оконное стекло. Пленка защиты, действительно навешанная по периметру помещения, натянулась – и лопнула, лишь на мгновение замедлив летящие объекты.

Стекло рассыпалось со странным хрустом. Стрелы влетели в помещение, и, игнорируя любые природные законы, сменили траекторию, словно живые. Одна рванулась под потолок, уворачиваясь от атак действительно ведь подготовленных подносильщиков – вон как энергией швыряются – вторая пролетела над столами, издевательски маневрируя около лиц немногочисленных посетителей, третья ушла вниз, пролетая у самого пола…

Раздались крики.

На глазах у изумленного официанта первая «стрела», в которую попало довольно мощное физическое Лезвие, даже не сменила курс, продолжая выписывать кренделя… И наливаясь в астрале явным, ощутимым белым сиянием чистой силы.

Щиты внутри помещения натянулись, словно кто-то отдал им приказ, окутали «стрелы»… Но те лишь чуть замедлились, прорывая наконечниками колдовское полотно так, словно его и не было.

Я глубоко вздохнула. Ладно, не ловить же их голыми руками, в самом деле…

Я в два вдоха полностью сосредоточилась на астрале. Демоны в «стрелах» – слабаки. Но они там, внутри, и «стрелы», почти полностью изолированные от магии внешне, с корпусом, усиленным неприятным астралу металлом, летали сами, двигались сами… И сами искали цели. Почти совершенное оружие – мечом не достанешь, магией не пробьешь…

Но был еще один способ. Неприятный для меня, но был.

Я схватила дурацкую вилку и всадила ее в собственную ладонь, не задумываясь о том, как это выглядит. Всадила, раздирая кожу и мышцы, заставляя кровь не капать даже – бежать.

Ближайшая «стрела», выписывающая круги около соседнего столика, развернулась ко мне. Наблюдатель, торчавший в ней, явно почувствовал неладное.

Боится, тварь. Боится – и правильно делает.

Пламя Крови не требовало рисунка. Лишь несколько слов – и астрал закипел вокруг ладони, закипел, заворочался. Расцвел огненным цветком, невидимым, но ощутимым.

Я шагнула к ближайшей «стреле» и, стряхнув с руки капли, направила дорожку пламени прямо к твари, засевшей в стальном корпусе. Огонь, вскипевший на ладони, с шипением протянулся к «стреле», повинуясь моей воле. Демон на мгновение замер, потом дернулся – но уйти не успел. Секунда – и нас объединила плеть белого огня…

А после тварь с диким визгом распалась на куски, а «стрелка» грохнулась на пол, тут же пойманная в кокон все же сработавшей защиты.

Вторая «стрелка» попыталась сбежать, но поздно. Одно движение, одна просьба, один приказ – и вновь вспыхнувшее пламя добралось и до нее.

Третья же, раскалившаяся, разбухшая от энергии, рванулась ко мне, намереваясь долететь и врезаться, разнести на куски. Я выставила руку – Пламя Крови вспучилось, выросло, окутав всю ладонь и став стеной между мной и набравшим скорость в своей металлической «стреле» Наблюдателем. Мгновение – и демон, пройдя через смертельное пламя, превратился в ошметки энергии. Но «стрела» продолжила движение, разбухая, раздуваясь, приближаясь…

И в нее с огромной скоростью влетел стол, откидывая наверх, в полоток.

Яркая вспышка – и взрыв разорвал «стрелу» на куски, ударяя по ушам. Посыпалась побелка. Со звоном рухнула огромная люстра, забарабанили по полу мелкие осколки металла…

И на этом все. До меня даже пары металлических щепок не долетело. Защита, о которой говорил Голицын, сработала, заключая посетителей в эдакие «магические доспехи». Куда слабее, чем те, которые были на трибунальщике, кстати. Взорвись хоть одна из «стрел» рядом – лопнули бы.

Я с запозданием, но стряхнула с ладони уже сжегшее немалый кусок плоти Пламя Крови, и огляделась по сторонам.

Стола с раками и вилками больше не было. Именно им Голицын – на его руке светилась Печать – сбил «стрелу» с курса. Сам трибунальщик стоял рядом, с непритворным удивлением смотря то на мою руку, по которой бежала кровь, капавшая на валявшуюся на полу белоснежную скатерть, то на причиненные взрывом разрушения.

– Я как-то не думал, что все будет так… масштабно, – себе под нос проговорил он.

Что?! Я развернулась к трибунальщику, сжимая кровоточащую ладонь.

Голицын отступил на шаг и тут же поднял руки.

– К этому… происшествию я непричастен.

– Но?

Я придвинулась на шаг, сжимая и вторую руку в кулак.

Голицын сглотнул.

– Давайте… продолжим наш разговор в другом месте. К тому же сюда скоро прибудет полиция, и если вы не хотите, чтобы вам уже сегодня задавали ненужные вопросы, то стоит с ними… Разминуться.

Думает, как бы все устроить, скотина. Но и логика в его словах совершенно точно наличествовала.

Что ж – его поле боя только что разрушено до основания.

– Продолжим. У меня дома.

Трибунальщик тяжело вздохнул – и кинул ближайшему подавальщику пачку купюр.

– Нас тут не было. Все, сданное в гардероб, принести немедленно. Узнаю, что вспомнил при полиции про наш столик – не поздоровится.

Надо признать, парень сообразил быстро. Вернул себе на лицо приклеенную улыбку и согнулся в поклоне.

Нас никто не останавливал. Может быть потому, что все случилось довольно быстро, может потому, что так, как Голицын, поступили еще как минимум двое представительных мужчин из числа посетителей, а может из-за чего-то еще. Проходящие мимо прохожие лишь скользили равнодушными взглядами по выбитому стеклу – и шли дальше. Впрочем, возможно, причиной такого поведения являлась защитная пленка вокруг ресторана, смутно различимая в астрале как что-то расплывчатое и ускользающее.

Всю дорогу до поместья Голицын на меня косился. Не знаю уж, опасался ли, или ему не нравилось то, что кровоточащую руку я замотала в три уже совершенно небелоснежные салфетки, и даже так кровь могла запачкать явно дорогую обивку кресел.

Добравшись до ворот он, даже когда я открыла их короткой командой, заезжать не спешил.

– Ника, давайте до того, как я окажусь в ваших владениях, обговорим две вещи.

Я подняла бровь. Голицын вновь покосился на мою руку. Сглотнул и продолжил:

– Первое: я не являюсь вашим врагом. Я лишь хочу разобраться в происходящих событиях, многие из которых касаются вас. Я, как и вы, не хотел бы, чтобы… непроверенные, скажем так, технологии и люди, которые ими пользуются, получили большое влияние в стране и за ее пределами. Я не знаю, что именно вам сообщил Шуйский о моей семье, но я действую только от своего лица и являюсь незаинтересованным наблюдателем в конфликте Опорников и Разрешенных. Ну и второе – несмотря на мою последнюю фразу, если со мной случится что-то… серьезное, то и моя семья, и многие влиятельные люди Империи не остановятся ни перед чем, чтобы наказать виновных. Я не знаю, каковы ваши настоящие возможности, но все же прошу помнить, что война со всем миром выйдет боком и вам, и вашему роду. Больше даже роду, вы, судя по всему, можете себя защитить. Себя – но не всех.

Я криво улыбнулась. Усталость боя проходила, и ее место занимали паскудные ощущения от Пламени Крови, которое я терпеть не могла использовать – уж больно долго после него все заживало.

Да, разумеется, я могу себя защитить. И я не намерена воевать со всем миром в одиночку.

Но я все же – не генерал, но и не дура.

– Вы, прежде чем сдаться мне, рассказываете, что вы не проигравший, а парламентер, и что нам с вами лучше союзничать, а не ругаться.

Голицын перетерпел «сдачу». Интересно… Или все правда так просто, или он вновь ведет какую-то свою игру, и теперь хочет подчеркнуть, что находится в моей власти. Что бы что? Показать доверие? Ну вряд ли… Что ему от меня вообще нужно? Он ведь остановился именно здесь чтобы иметь возможность развернуться и уехать до того, как окажется в поместье…

– Вы сдали меня Хорошилову, так? – я повернулась к Голицыну вовремя, чтобы заметить миг, когда его лицо изменилось. На секунду – но изменилось. – Сдали. И теперь рассчитываете на то, что эти «стрелы» влетят ко мне в дом? Или хотите что-то украсть, как Марфа? Ищете, что ей надо, так? И…

– Ника, послушайте, – Голицын перестал делать вид, что смотрит на подъездную аллею за воротами парка, и повернулся ко мне. – Я не сдавал вас. Я… бросил наживку. И вовсе не вашему жениху – ему, очевидно, вы нужны может и не здоровой, но живой, иначе он ничего не получит из того, что предполагает ваш брачный контракт. Да, в случае свадьбы поместье отойдет вашему родственнику, но и Хорошилов, поверьте, в накладе не останется. Но речь не об этом. Я действительно не скрывал, с кем собираюсь арендовать столик – и вы сами видели, что наживку заглотила… Рыба большая, чем я предполагал. Намного большая. Я не самый лучший аналитик, но если я прав, то, вполне возможно, что суммарной мощности зарядов во всех трех ракетах хватило бы чтобы снести всю защиту – и нанести урон по репутации и Демидовых, и Савельевых, правой руки Шуйских, и много по чьей еще, про жертвы я молчу. Но речь не про это.

Голицын прикусил губу, явно сомневаясь – но все же продолжил:

– Вы уважаете только силу, но не готовы принять, что у кого-то ее может быть больше. Намного больше. Потому я и… сдаюсь, как вы сказали. Нам есть о чем поговорить. В том числе и про дальнейшие действия.

Я хмыкнула, вспомнив совет Шуйского брать себе время для размышления, предлагая игры или чаепитие.

Голицын теперь перестал казаться змеей. Но и лисой не стал, превратившись во что-то более мягкое. Стал каким-то домашним, что ли, уютным… Верным псом?

Трибунальщик явно искал нужную стратегию.

– Допустим, мы можем с вами выпить чая и поговорить. Думаю – вместе с некоторыми другими людьми.

Голицын глубоко вздохнул.

– Если вы им доверяете, то пусть будет так.

Ну надо же…

– Зачем я вам? – как-то само собой вырвалось.

– Честно?

– Разумеется.

– Вы – незачем. Нет, вы весьма хороши собой, но, откровенно, я просто не представляю, кого вы сможете зауважать как равного. Но то, что вы умеете и, возможно, знаете, может, если мои худшие опасения верны, спасти мою родину.

– О, неужели. Никаких пророчеств, часом, обо мне нет?

– Нет, – просто отозвался Голицын. – Но коль вы, как и ваш отец и дед, последовательно выступаете против Других и их Аспектов, коль вы владеете явно большим, чем многие, их пониманием… Скажите, Ника – вы слышали что-то о теории стабильных Врат?

– Что?

– Стабильные Врата. Комбинация факторов и условий, при которых одиночно вызванные Аспекты не просто закрепляются в нашем мире в мертвых или, как мы видели, искусственных телах, а создается постоянный проход в ноосферу, откуда, скажем так, извлекается все новые и новые Аспекты?

Я усмехнулась, вспоминая огромный черный провал в ничто, закрывший собой всю смотровую площадку в Воробьевых Горах. В моем мире такой был вовсе не один.

– Слышала.

– И, по вашему мнению, она состоятельна?

– Да. Более чем.

Голицын глубоко вздохнул. На мгновение его лицо приобрело задумчивое и откровенно мрачное выражение, словно сбылись его худшие опасения.

– Думаю, как минимум об этом нам стоит поговорить. Я могу быть полезен вам, особенно в свете вашего упоминания о наложении «Нитей», а вы поделитесь своими знаниями в специфических областях.

– Знания – сила.

– Да. Разумеется. Потому я и предлагаю вести этот разговор у вас. На ваших условиях.

Вот оно как…

– Сделка?

– Разумеется. А пока предлагаю поторопиться – вряд ли вы еще раз хотите ранить свою руку.

Я обернулась и через заднее стекло заметила, что к нам летит еще пара таких «стрелок» или ракет, как назвал их Голицын.

– Торопиться незачем, – усмехнулась я. – Но эти я заберу себе.

Интересно, сколько за такие штуки заплатит Шуйский?..