Демоны должны умереть

Глава 24

– Западло с таким, как я, даже чая выпить, да?

Я едва не подавилась воздухом. Судя по лицу Оберихина-старшего, полноватого и уставшего от жизни субъекта, он чего-то подобного от сына ждал.

Даже не знаю, что меня удивляло больше: то, что разноцветноволосый Дмитрий Оберихин оказался сыном человека, владеющего домом едва ли сильно меньше моего, то, что его отец безропотно согласился на эту авантюру, или то, что в доме Оберихиных были комнаты, происходящее в которых можно было услышать из кабинета главы рода.

– Зря мы это затеяли, – пробормотал Нетан, вслушиваясь в возражения Виноградова, – Антон не дурак, он на это не купится. Возьмет образец чая, и…

– Кароч, я понял: вы мне помогать не хотите. Как и все остальные. Не уважаете меня. Вот и идите себе! Никаких амулетов я снимать не стану, и не просите! – разошелся Дмитрий.

Нетан страдальчески поморщился.

А план-то ведь был неплох: Оберихин-старший пригласил к себе домой Виноградова, обратившись в клинику именно к нему как к «специалисту, готовому работать с самыми щекотливыми случаями»; Дмитрий без энтузиазма, но согласился подыграть и заставить менталиста выпить с ним чай; Голицын ждал, когда из дома поступит сигнал о вызове наряда…

Но увы, с чаем не срасталось. Его пить Виноградов отказывался категорически, а настойчивость Дмитрия скоро станет заметной…

– Думаю, пора нам вмешаться, – я поднялась со стула.

Кабинет хозяина дома позволял услышать происходящее в части комнат, и теперь словно бы из ниоткуда уже знакомый голос менталиста уговаривал младшего Оберихина дать себя осмотреть, а потом уже и чай, и все остальное.

– Катитесь! – перебил Дмитрий Виноградова.

Я ругнулась. Ладно, есть еще план «Б», менее законный…

– Подождите, – подал голос Оберихин-старший, – он дожмет. Всегда добивается своего. Вот увидите.

Ну увидеть-то я вряд ли увижу…

– Дмитрий, давайте будем взрослыми людьми. Вам нужна помощь…

– Мне не нужна помощь от того, кто брезгует даже из одного чайника со мной пить, ясно? Я вам отвратителен!

– С чего вы это решили?

– Да потому что вы не хотите выполнять даже простую просьбу! – в голосе Дмитрия прорезались плаксивые нотки. – Прям как отец Ани… Он даже за стол со мной не сел! Потому что я для вас – второй сорт! Для всех вас, магов!

– Дмитрий, наличие или отсутствие Печатей не делит людей на хороших и плохих, – с бесконечным терпением отозвался Виноградов. – И…

– И – это тупо слова! Я тоже могу втереть любую дичь – и что? А по факту – вот оно ваше отношение! Вот оно!

Бульканье наливаемого напитка.

– Вот – это не отрава, я сам пил. А вам – вам западло! Как и всем! Я думал, что отец правда кого-то стоящего найдет, что вы от всех отличаетесь, а вы…

Тяжелый вздох.

– Если я присоединюсь к чаепитию – ты позволишь себя осмотреть?

– Залезть в голову? – неуверенно отозвался Дмитрий.

– Можно и так сказать. Но я не увижу там ничего лишнего, лишь помогу.

– Валяйте. Если вам не западло со мной дела иметь и разделить хлеб и воду. Хлеба не подали, воды тоже – вот чай. Или катитесь к свои одаренным пациентам и общайтесь с ними на свои мажеские темы!

Еще один тяжелый вздох. Вновь бульканье жидкости, движение кружки по блюдцу…

– Матвей Васильевич, – я обернулась к Нетану, – а когда там этот развязыватель языка начинает действовать?

– Спустя примерно две минуты после применения, – с готовностью отозвался старый маг.

– Ладно, вы, выходит, не такая гнида, как казались. Ладно, чай попили – пора и делом заняться.

Надо же – этот Дмитрий кодовую фразу все-таки запомнил. И правда – дожал ведь…

– Вперед! – Оберихин-старший с немалой для его комплекции скоростью вскочил из-за стола и вылетел за дверь.

Нетан, сжав кулаки, последовал за хозяином дома. Я отстала, неспособная пока двигаться столь же быстро. По заверению Георга – из-за того, что часть каких-то там ресурсов организм оттянул на заживление руки.

Нужная дверь находилась, как назло, в другом крыле, да еще и в конце длинного коридора, последнюю половину которого я преодолевала под ругань:

– Ты меня никогда не уважал!

– А ты считаешь меня неразумным ребенком!

– Ты и есть ребенок, Дмитрий! Что это за истерики с этим чаем?!

– Истерики? Ты сам попросил!

Ну вот надо этому Дмитрию ляпнуть что не нужно!

– О чем попросил? Вести себя нормально? – нашелся Оберихин старший.

– Нет, о…

– Что тут происходит? – Нетан явно понял, что пора спасать положение. – О, а ваш гость…

– Хватит! – это уже Виноградов. – Я немедленно ухожу.

– Антон Максимович, мы с вами не закончили…

– Закончили, – по астралу пронеслась слабая вспышка энергии. – Я ухожу.

– Вы посмели применить ментальное внушение?! – гнев в голосе Оберихина был вполне настоящим.

– А вы опоили меня неизвестно чем!

Ну почему это неизвестно?..

Я дошла до нужной двери и разом включила и запись звука на смартфоне, и записывающий амулет, который раздобыл Шуйский, и амулет-передатчик, настроенный на Голицына. Хоть какая-то из этих записей да пригодится.

Дверь отворилась, выпуская хозяина дома с мрачным и каким-то поникшим сыном. Наверняка не обошлось без магии или артефакта – смотрел Оберихин-младший куда-то в никуда, да и в целом выглядел пожевано.

Виноградов хотел было выйти следом, но я не дала, перегородив дорогу.

– Есть разговор, Антон Максимович. Как со специалистом, знаете ли.

– Я вам ничего не скажу! Вы что-то использовали, что-то запрещенное! Это вам с рук не сойдет!

Я улыбнулась и попросила:

– Вернитесь в комнату, Антон Максимович. Я хочу с вами поговорить. С разрешения хозяина дома.

– А я с вами – нет!

А ведь он искренен. Георг клялся и божился, что с этим зельем даже менталисту сложно будет удержаться от того, чтобы честно отвечать на прямые вопросы.

– А придется. Я хочу, чтобы вы рассказали про Нити Марионетки. Те самые, которые на меня поставили. А вы использовали эти чары на мне, не так ли?

Виноградов замер. Замер, плотно сжав губы. Видно было, как он борется с собственным телом, с собственным разумом, пытаясь промолчать тогда, когда хотел говорить.

– Отвечайте на вопрос! – надавила я. – Сейчас же!

Виноградов дернулся всем телом… А потом поймал мой взгляд. На мгновение, но этого хватило.

Страх сковал тело. Липкий ужас, появившийся из ниоткуда и вцепившийся когтями в разум.

Темная ночь, ни единого источника света – и демоны, демоны повсюду. Блестящие клыки совсем рядом. Черное ничто, так похожее на меня силуэтом.

Я падаю – и нет никакой опоры.

Запах Скверны, касающийся ноздрей…

Реальный запах. Реальный!

Виноградов, только что отпихнувший меня в сторону, уже удалялся по коридору. И вместе с ним – удалялся и запах.

Проклятие!

Тело почти не подчинялось, по спине тек холодный пот, и, казалось, совсем двигались чудовища – только руку протяни…

Но ярость сильнее страха и наваждений. Ярость – и ненависть.

Я выбросила на пути Виноградова физический щит. Менталист этого явно не ждал – и с треском влетел в преграду. Щит лопнул, но я поставила новый быстрее, чем Виноградов успел вскочить на ноги.

– Отвечай на вопрос, – вышло слабо. Жалко даже…

Ужас, леденящий ужас, заставлявший сердце биться у горла, не исчез, стоило мне сделать шаг. Еще один шаг, еще…

Чем бы это ни было – артефактный щит на разуме не помогал. Не помогал и тот, который с трудом, но поставила я сама. Страх был внутри, он жил во мне.

На волю вырвался тот самый трус, который боится темноты, боится битв, желает сидеть в углу и не поднимать головы. Трус, который всегда был частью меня. Тот трус, что вжимает голову в плечи при виде молнии и готов упасть на колени перед любым врагом.

Я заставила себя сделать еще один шаг. Еще один…

Но дальше идти не смогла. Одежда промокла от пота, сердце билось о ребра и никак не удавалось вдохнуть достаточно воздуха.

– Отвечай на вопрос, Антон, – раздался позади меня полный холодной силы голос Матвея Васильевича. – Ты использовал «Нити Марионетки» на Нике Ланской? Да или нет? Отвечай!

Раздался рык. Менталист навалился на мой щит, перегородивший проход.

На мгновение трус внутри захватил разум, уверяя, что лучше отпустить. Отпустить, дать уйти, держать опасность, этого человека – подальше. И так будет правильно, спокойно, и…

Я стиснула зубы, стараясь совладать хотя бы с дыханием. Ладони сжались в кулаки, и это придало сил, несмотря на непроходящую дрожь. Нет уж, этот ублюдок никуда не пойдет. Как бы он ни пугал, этот Слуга получит свое!

Почти лопнувший под ударами Виноградова барьер сменился новым.

– Отвечай, ученик, – Нетан приближался к Виноградову. Спокойно, ровно, уверено.

И я так могу. Могу! И плевать на этого труса внутри и на его страхи. Пусть боится, мне он не помеха.

Шаг. Еще Шаг…

– Отвечай. Отвечай на вопрос, Виноградов! Да или нет?

– Да! – менталист ударил барьер со всей силы, но тот не поддался.

– Когда ты это сделал? – продолжил наступление Нетан.

– Отвечай! – надавила я, делая шаг следом за стариком.

– В пять вечера!

– В какой день?

– Среда!

- Месяц?

– Январь!

– Год?

– Семь тысяч пятьсот двадцать четвертый!

Что?!

– По византийскому календарю? – не растерялся Нетан.

Виноградов передернулся.

– Да!

– И после вы с Хорошиловым решили выставить меня безумной, верно? – холодно произнесла я.

Если ровно дышать и помнить, что я стою на твердом полу, а не лечу вниз с балкона, то со страхом можно смириться. Можно действовать, несмотря ни на что.

– Не знаю, он мне не докладывал, зачем ему нужны были чары! – рявкнул менталист. – Сними барьер!

А вот это уже внушение… Но зря он – на шее потеплел амулет. Да и астральный кокон вокруг разума я укрепила.

– Нет. Пока ты не расскажешь, кто рассказал тебе, как стать Слугой.

– Что? О чем вы? – Нетан уставился на меня.

– Он знает, – как можно четче процедила я. – Он прекрасно знает, о чем я. Как ты продался демонам? Кто рассказал тебе о том, как это сделать?

Это ведь не просто нарисовать символы и открыть Врата. Вовсе нет. Чтобы стать Слугой, чтобы впустить в себя Скверну, нужно было призвать не кого-то, а Истиннорожденного. Нужно получить его согласие, что почти невозможно в одиночку. Демоны не дают абы кому стать сосудами своей силы.

– Ты связался с Другими?! – воскликнул Нетан. – Антон, отвечай!

Виноградов дернул головой.

– Даже если и да – вы ничего не докажете! – выплюнул он.

– Думаю, это не совсем так, – донесся снизу голос Голицына, поднимающегося по лестнице. – Списки работающих в сфере автономной машинерии и использования Аспектов известны, так что достаточно будет осмотреть вас, найти метки и выяснить, есть ли у вас подписанное Его Величеством разрешение на…

Окончание фразы потонуло в визге.

Нервы Виноградова совсем сдали. Может из-за подлитого в чай зелья, может просто из-за Скверны – запах я почувствовала только когда он оказался совсем рядом, значит Слугой менталист стал совсем недавно… Но, так или иначе, он Перерождался.

Я застыла. Теперь не только из-за животного ужаса, усиливавшегося с каждым мгновением, но и просто потому, что никогда не видела Перерождения. Никогда.

Дохнуло Скверной – и чернота ударила из солнечного сплетения Виноградова, вырываясь из тела. Один удар сердца – и черные нити Скверны набухли, являясь миру... И втянулись обратно. Виноградов вновь взвизгнул, издав звук, далекий от тех, которые способна издать человеческая глотка. Один вопль, разрывающий реальность, второй вопль, за которым идет смерть…

Я не могла пошевелиться, чувствуя, как Скверна заливает коридор, расходясь повсюду вместе с искажающими мир, отравляющими разум звуками.

Виноградов вновь закричал – и с этим криком Скверна вырвалась откуда-то из его груди, разрывая одежду, сплавляя кожу и кости, меняя, искажая… Менталист потерял контроль над заемной демонической силой, и теперь терял контроль и над своим телом и разумом.

В астрале Скверна стирала все, что было человеческого, уничтожала душу, саму суть, меняя в реальности форму тела так, как хотелось ей… Руки Виноградова удлинились, обзавелись крючьями и перепонками, став похожими на крылья летучей мыши. Ноги уменьшились, тело вытянулось. Исчезли волосы, лысый череп обтянула гладкая кожа…

Я поняла, что не в силах сдвинуться с места. Просто стою и смотрю на Высшего, на существо, обернутое в саван страха. А по всему дому расходятся волны совершенного, невыразимого ужаса, приносимые этой тварью.Волны, почти не касающиеся моего разума, защищенного привычным уже, знакомым астральным коконом, но поднимающие в душе так и не ушедший никуда собственный страх.

Тварь разинула пасть. Наверное, это можно было назвать даже улыбкой…

Высший рванулся к Нетану, так и застывшему на месте. Перерожденный пролетел мимо меня длинным прыжком. Приземлился рядом со стариком и повалил его на пол, вытянул раздвоенный змеиный язык, закручивая вокруг себя Скверну в симфонии ужаса…

Ну уж нет! Я не для того столько лет сражалась, чтобы на моих глазах эта страхолюдина убивала!

Ярость расколола панцирь страха.

Один шаг – и мой кулак, обернутый энергией астрала, обрушился на Высшего. Тварь дернулась. Нет, так ее не убить – но неприятно. Неприятно, а, мразь?

Высший вскочил на ноги, с легкостью разворачиваясь в узком коридоре. Увернулся от моего следующего удара – и вновь завопил.

Что-то врезалось ему в спину, прервав крик. Стул? Откуда?

Да плевать!

Я поднырнула под атаку крылом и попыталась достать кулакам белую искаженную плоть. Высший издал клокочущий звук и с легкостью уклонился, подпрыгнув под потолок. Подпрыгнул – и обрушил на меня когтистые ступни.

Я успела выставить щит, так что удар заставил лишь отшагнуть назад.

Демон вновь закричал, нагружая защиту разума. Ну уж нет, ты не заставишь меня больше пялиться в никуда, тварь. Я пойду веред. Пойду, несмотря ни на что. Я…

Что-то происходило. Совсем рядом.

Я бросила взгляд на Нетана. Старик лежал, не двигаясь, и через астрал чувствовалось, что из него уходит жизнь.

Высший пил ее. Пил страх Матвея Васильевича и страх всех вокруг. Замершего на лестнице Голицына, хозяина дома, его сына, прислуги, еще и еще…

Демон поймал мой взгляд, улыбнулся – и вновь закричал, окатывая все вокруг волной Скверны. И каждый, кого касалась волна, на миг оказывался связанным с этой тварью, отдавая ей свою жизнь.

Я ударила, целясь в корпус, но Высший увернулся. Скользнул к Нетану, вновь вытянул ненормально длинный язык…

Ну уж нет! Я бросила щит вокруг Высшего. Физический.

Демон втянул язык и лязгнул зубами. Вновь вытянул губы, готовясь кричать…

Хватит жрать, тварь. Хватит! Есть один способ, есть... В Анклаве получалось – должно получиться и здесь. С зеркальным щитом ведь вышло, с Астральным Кулаком, Огнем, Пламенем Крови... Значит – и это выйдет. Должно.

Я сжала зубы – и сорвала с себя годами выстраиваемую в астрале защиту разума, полную изоляцию от ментальных воздействий, перенося ее на другого. Не на Нетара. Не на Голицына. Вообще не на человека – на демона. Не поорешь больше, тварина.

Ужас, приносимый Скверной, заполнявшей коридор, обрушился на меня. Высший же рыкнул, тряхнул головой. Открыл пасть, крикнул – но его крик больше не нес новой волны ужаса. Исчезли и нити, питающие демона, словно их и не было. Тварь отлучили от кормушки.

Без астрального щита я сама стала уязвима, но это не мешало действовать. Я шагнула вперед и ударила обернутой в Астральный Кулак ладонью прямо в грудь демона. Высший дернулся и зашипел. Без подпитки от чужого страха мой удар оставил на демонической плоти ожог.

Я ударила еще раз. И еще. И еще, вжимая демона в стену. Получай, тварь. Сдохни!

Я наносила удар за ударом. Пусть Высший, пусть мои атаки – почти ничто, но я его прикончу. Обязательно. Иначе и быть не может и…

Новый вопль. Скверна прянула во все стороны – и захлестнула меня с головой. Амулет на груди ярко вспыхнул, но не помог.

Я помедлила с атакой, и демон мощным ударом отшвырнул меня прочь. Рванулся следом…

Грохот врезался в разум. Один выстрел, другой, третий… То, что было Виноградовым, отлетело прочь. Упало на пол, задергалось, отчаянно пытаясь сдернуть наброшенную мной защиту, пытаясь вновь присосаться к кому-нибудь. Хоть к кому-нибудь…

Я сжала зубы. Страх жрал разум, и, казалось, единственное спасение – вернуть на себя щиты.

Но это – не спасение, а трусость.

Тварь дергалась. Из ее ран сочилась черная кровь.

– Получай, погань! – в коридор вошел Оберихин с винтовкой в руках.

Прицелился – и первая пуля разнесла грудь Высшему, а вторая раскрошила его череп. Я добралась до твари и ударила Астральным Кулаком, вкладывая в атаку всю имеющуюся силу.

Секунду демон еще сопротивлялся, еще цеплялся за Скверну и свою жалкую не-жизнь, но лишь мгновение. А раздался хлопок, и мой ментальный кокон опустел. Как-то даже неприятно возвращать его себе… Но пригодится.

– Что эта за тварь? Что вы ему дали?! – шокированный Оберихин навел винтовку уже на меня.

– Глоток Свободы, – очень слабо произнес Нетан, медленно садясь.

– В жизнь не поверю! Глоток делает болтливым, а не превращает в... это! В эту тварь, которая только что находилась в моем доме!

– Это – цена прогресса, – усмехнулась я, разглядывая то, что осталась от тела Виноградова, вновь ставшего собой. – У вас тут, кстати, нет каких-нибудь устройств, записывающих еще и картинку? Боюсь, без нее доказательств будет не то чтобы много.

– Он признался, – порядком побледневший Голицын подтянулся к месту действия. – Этого хватит. А остальное… Неужели в доме торговца контрабандой не будет пары камер?

Теперь побелел уже Оберихин-старший.

– Что вы себе позволяете?!

– Ничего, что не было бы правдой, – отмахнулся Голицын, – я тут покопался немного в некоторых записях… Так, на тот случай, если вы решите что-нибудь выкинуть. Опустите оружие, Федор Прохорович. Если, конечно, не хотите лишиться доходов и свободы за, скажем, отгруженную неделю назад партию никак не оформленных якутских алмазов.

– Это штраф…

– Третью партию за месяц, и пятнадцатую за год, – «мило» улыбнулся Голицын. – А госпожа Ланская все еще может подать заявление на вашего сына, которого, кстати, вот такой же вот субъект хотел на тот свет отправить. Не знаете, почему?

Оберихин-старший с мрачным видом поставил винтовку рядом с собой.

– Понятия не имею. И вы мне до сих пор не объяснили, что тут вообще, демоны побери, творилось?

– Те самые демоны, – вновь улыбнулся Голицын. – И…

В этот момент раздалась музыка. Я вздрогнула, Нетан еще больше побледнел, а трибунальщик лишь достал из кармана штанов смартфон и прислонил к уху.

– Да. Срочно? Да. Да, сейчас будем.

– Ника, – тихо обратился ко мне Матвей Васильевич, – не могли бы вы, пожалуйста, помочь мне и принести оставленную в кабинете сумку? Боюсь, это… Происшествие принесло мне некоторый… Урон.

Бледность с лица старика не спешила уходить. Нехорошая такая бледность.

– Да, без проблем.

– Ника, – Голицын принялся набирать что-то на смартфоне, – мой информатор докладывает, что к вашему поместью только что прибыл полицейский наряд.

Просто отлично!