Демоны должны умереть

Глава 26

– Голову не запрокидывай, только хуже будет, – мрачно бросил Георг и протянул смоченную чем-то тряпицу. – Прижми пока к переносице и сиди так.

Опустила голову и прижала тряпицу. Спорить с Георгом совершенно не хотелось. Вообще особо ничего не хотелось. Слишком безумным был этот длинный день…

Ладно хоть Голицын и приехавший Шуйский избавили меня от необходимости разбираться с законниками. Точнее – разбираться с ними еще придется, наверняка, но – не сейчас. Сейчас я сидела за обеденным столом и, прижимая одну тряпицу к переносице, а другую – к губам, следила за тем, чтобы не залить шедшей из носа кровью стол.

Ловец сбежал подслушивать и подглядывать, Марат вручил Стеф Светлану и тоже участвовал в разборках… Ну а я пыталась прийти в себя.

Рука ныла. Голова болела, и даже без кровотечения из носа чувствовалось, что чертовы «Нити» даром не прошли. Да и устала я, откровенно, как собака. Поддерживать проведение энергии через две Печати разом оказалось намного утомительнее, чем все остальное вместе взятое. Несмотря на заботы Георга хотелось просто лечь и проспать до завтрашнего вечера.

Матвей Васильевич Нетан уже с более-менее ровным цветом лица сидел рядом. Георг пригласил его не то как консультанта, не то просто для поддержки… Но хоть выглядит этот исследователь не как живой труп – и ладно.

Нетан мой взгляд заметил и проговорил негромко, старательно не смотря на меня:

– Боюсь, сейчас Нити лучше не снимать. Отдохните хотя бы до завтра, лучше – еще пару суток. К тому же нужны все команды от всех контроллеров, но, думаю, за этим дело не станет, с признанием-то.

Я поморщилась. Не от слов исследователя, а от запаха каких-то настоек, старательно смешиваемых Георгом с моей собственной, взятой из пальца, кровью.

– Нет, я, конечно, могу попробовать снять только признанные команды, и…

– Все нормально, – немного гнусаво отозвалась я. – Никаких претензий. Просто пахнет отвратно.

– Потерпишь, – отрезал Георг. – Зачем ты сама его допрашивала? Если бы опять провела слишком много и повредила энергетику, а то бы и выгорела – стоило ли оно того? Позвала бы вон Голицына – он бы справился.

Справился бы, не справился бы…

– Не хотела момент упускать, – честно призналась я. – Да и нечего ему в лаборатории отца делать.

«В лаборатории отца» получилась как-то просто и естественно. Да, отец не мой, да, Владимировны… Но и мой – тоже. Потому что я – это она, и ее дом и род – теперь мои. Так сложилось, и этого не изменить. Да и не хотела я ничего менять.

– Ну вывела бы в кабинет, – отмахнулся целитель. – Ты можешь себя погубить, понимаешь? Только Инициацию прошла недавно, непонятно какими еще силами пользуешься, нагружая себя – а теперь еще и энергию через вторую Печать потратила безоглядно. Что, лучше рисковать упасть без чувств на растерзание… этому?

– Нет. Но, Георг, Голицын ведь – законник. Не думаю, что ему бы понравились мои методы.

Целитель в ответ что-то проворчал о «вторженцах и баламутах, неспособных защитить девушку» и продолжил смешивать пахучие реагенты.

– Госпожа Ника, – подал голос Нетан, – думаю, мое… кхм, предложение, может показаться самонадеянным… Но после того что, что случилось, после того, кем... чем стал мой пусть не самый близкий, но все же ученик... Как вы смотрите на возможность сотрудничества? Я работал, конечно, только с последствиями одержимости Аспектами, но все же, возможно, что-то из накопленных мной знаний будет вам полезно. А я, в свою очередь, хотел бы получить ответ на вопрос, как из, может, не самого приятного человека получилось… Такое.

– Да ответ, в целом, простой: кто-то, скорее всего, не в одиночку, призвал Истиннорожденного, а этот Виноградов заключил с ним договор, – я чуть пожала плечами, – вот и вся история. Менталист принял Скверну в себя, но, видать, это случилось совсем недавно. И когда Виноградов не сдержал эмоции, демоническая энергия хлынула в тело – и результат вы сами видели.

Нетан кивнул.

– Я… В теории понимаю, что тут явно замешаны Аспекты. Но с точки зрения науки… Я хотел бы понять, что это, и как вам удалось с этим справиться. Разумеется, после того, как сниму Нити.

Я задумалась. Не хотелось решать вот прямо сейчас, но ведь откажу – не факт, что еще раз предложит. Знаю таких, были и среди Книжников Анклава – понимающие, как и что в мире устроено, и не понимающие, как устроены люди и как с ними говорить.

– Стеф нужен кто-то, кто ее нормально обучит, – как бы между делом бросил Георг, – я – не Видящий. У тебя, Ника, может и есть потенциал, но даже если ты возьмешь и откроешь эту Печать, и не выгоришь сразу, то все равно не хватит опыта, чтобы объяснить, куда и как смотреть.

– Я готов, – отозвался Матвей Васильевич, – у меня более чем достаточно свободного времени и… Немного других обязательств.

– К тому же, – продолжил гнуть свое Георг, – если ты продолжишь получать травмы в таких количествах, то мне помощь еще одного целителя точно пригодится.

– Я в большей степени исследователь…

– Не прибедняйся, – перебил приятеля Георг. – Я знаю твои возможности.

– Думаю, вам, Матвей Васильевич, в любом случае стоит подумать о собственной защите, – в столовую зашел Голицын. – И остаться в родовом поместье Ланских – не самый плохой вариант.

– Что случилось?

Трибунальщик сел за стол, попутно одарив меня сложночитаемым взглядом.

– На дом Оберихина напали. Что-то, похожее на те доспехи, которые вы уничтожили на складе, только меньше, в рост человека, и проворнее.

Я не сдержала ругательств.

– Человек пришел вместе с таким вот, одетым в плащ, субъектом. Представился посыльным, подождал, пока дворецкий откроет дверь, и… – Голицын развел руками. – Теперь Оберихин ищет нового дворецкого и ругается попеременно на нас, на нападавших и на сына.

– Он не пострадал? – уточнила я.

– Ранен, но «извел поганую жестянку на металлолом», как сам выразился.

– Быстро работают.

– Быстро. Думаю, у Виноградова были какие-то маячки или способы связи, – поделился догадкой севший на ближайший стул Голицын, – да и он, как менталист, мог связаться с теми, кто сделал его… тем, кем сделал, напрямую.

– Не с тем, кто его таким сделал, а с тем, кто этого «делателя» вызвал. Надо найти тех, кто способен призвать Истиннорожденого.

Так как минимум новых Слуг больше не появится.

– Кого?

Я повторила короткую лекцию о том, как становятся Высшими.

– Значит, это не личная инициатива Виноградова? – уточнил трибунальщик.

– Шансы на это близки к нулю.

– Ясно. А я думал – почему часть ментальных блоков на Хорошилове настолько жесткие… Повезло еще, что из-за них не стали закрывать информацию о «Нитях».

Я криво улыбнулась. Повезло, да… Собственно, за мой не самый длительный допрос – на нормальное поддержание «ауры ужаса» сил не хватило – ответил «женишок» от силы на десяток вопросов. Это Марат, видимо потому что был Ланским, начал говорить то, что вызвало активацию стирания воспоминаний, а вот Олег Хорошилов бледнел, дрожал, заикался, но мямлил лишь «не могу сказать» и «ответ меня убьет».

Блондин ничего не сказал ни про то, как стал Высшим его родственник, ни про то, по чьей прихоти Марат лишился воспоминаний, ни про то, кто нанял громил, искавших записи Владимира Ланского в доме покойной Марфы. Сказал лишь, что знал, что Марфа мертва. Уверял, что сам никого не посылал и с демонами дел не имел… Ну и рассказал прекрасную сказку про то, как задолжавший «важным людям» Марат Ланской обратился к своему старому другу и пожаловался на то, что долг, собственно, платить нечем и на то, что «эта мелкая выскочка ничего не дала, а проценты капают». Выскочка – Владимировна, видимо… Тогда, по словам Хорошилова, они и придумали план: Марат убеждает меня, то есть Владимировну, что брак с его красивым холостым другом – то, что нужно ей и роду. Брак заключается с переходом жены в род мужа – как я поняла, Владимировна не то чтобы разбиралась в тонкостях подписанного контракта – и Марат получает поместье, а сам Хорошилов – доступ к «редким записям известного человека». Что именно ему в этих записях понадобилось, кстати, так и не сказал…

Так или иначе, изначальный план потерпел крах: Владимировне блондин не пришелся по душе, да и уезжать из отчего дома она не планировала. На Марата давили – хотела бы я знать, кто – и в итоге Олег, «чтобы помочь другу», предложил куда менее законный и чуть более надежный вариант: Нити. Кто именно надоумил его обратиться к Виноградову и как удалось уговорить менталиста, Хорошилов не сознался, увы.

Новый план сработал. Марат забрал у вечно пьющего Георга нужные препараты «для важной цели», на Владимировну повесили Нити, решив не мелочиться и поставить контролерами и Олега, и его сестру, и родителей. Почему – блондин так толком и не ответил, отделавшись отговорками про то, что «менталист меня сдал и пришлось им все рассказать».

Вот и вся история. После «Нитей» Владимировна, согласившись на брак и подписав предварительные помолвочные документы, вдруг пошла на попятную – и вроде как Марат предложил идею с «временной недееспособностью» и заодно избавлением от Марфы, с которой у него была случайная, но продуктивная связь…

В общем, Хорошилов все валил на моего родственника и вроде как оставался почти не при делах.

– Послушайте, Ника, – Голицын поймал мой взгляд, – важно, чтобы вы ответили честно. Потому что мне в любом случае надо будет совершать… разные бюрократические действия. Вы действительно убили Аскольда Хорошилова?

Я хмыкнула.

– А вы думаете, что дедушка этого Олега мог провести три года, а именно столько в кабинет даже Марат Ланской не заходил, в подвале без воды и еды?

Голицын задумался. Посмотрел на Георга, на Нетана…

– По мнению господ целителей – реально ли столько времени поддерживать какой-нибудь аналог гибернации?

– Без внешней подпитки – едва ли, – первым отозвался Георг.

– Исключено, – поддержал его Нетан, – три года – слишком большой срок. К тому же – если бы речь шла о представителе рода Ланских, то, теоретически, может быть удалось продержаться за счет поддержки от Сосредоточия магии, хотя оно при этом, скорее всего, истощилось бы. Но чтобы кто-то из другого рода… Нет. Все же поместье – место силы лишь для рода и его вассалов, мы же не о храме каком-нибудь индийском говорим.

Голицын кивнул и спросил, продолжив смотреть на меня:

– Но вы спрашивали у Хорошилова, как его дед стал Высшим. Откуда взял силу.

– Хотела запугать, – соврала я, – если Виноградов связан с демонами, то и этот Олег наверняка тоже. В нем самом нет Скверны, но не значит, что его семья чистенькая.

Трибунальщик улыбнулся одними губами.

– А эти самые Аспекты, Ника, способны прожить три года без воды и еды?

– Нет.

Сами Аспекты без носителя – нет.

Голицын переплел пальцы.

– Хорошо. Допустим, вы не врете. Тогда еще вопрос: этот Виноградов и то, во что он превратился, Высший… Это – Аспект? Или что-то иное?

Умный он…

– Иное. Высший – это Высший. Человек, продавшийся Скверне. Низший – труп, который занял демон. Ну или вот их тут в машины запихивают… Нулевой – энергетическая форма с редкими физическими проявлениями. А Высший… Они все были людьми, и все поддались Перерождению добровольно. Как Виноградов.

– И Высший мог бы прожить три года без воды и еды?

– Мог, – тут не было смысла скрывать правду.

Местным надо понимать, что могут Высшие и насколько они опасны. Надо. Судя по всему, в этом мире Слуги и то, во что они Перерождались, было в новинку.

Чудо, что удалось отправить Виноградова на тот свет. Он был слаб, явно неопытен в обращении с энергией Скверны, поддался эмоциям и не сумел справиться с демонической силой. Ну и хорошо, что у Оберихина было ружье с пулями из этого мананита, который хорошо справлялся со всем защищенным магически.

– Ясно, – Голицын поднялся с места. – Я понял ситуацию. С признанием Олега Хорошилова и покойного Антона Виноградова опека будет приостановлена в любом случае, вне зависимости от того, что потом установит следствие. Отдохните, Ника. Я дам знать, как только выясню что-то новое.

Трибунальщик кивнул Георгу с Нетаном и направился в холл, куда по доносившимся для меня фразам, вывели Олега.

– О, Александр Витальевич, хорошо, что вы тут, – раздался голос Шуйского, – идемте. И вы, Максим Леонидович, тоже.

Мгновение – и в столовую зашел князь вместе с вернувшимся Голицыным и старшим из приехавших с Хорошиловым законников.

– Ника Владимировна, – Шуйский оглядел меня с ног до головы и покачал головой. – Паршиво, честно говоря, выглядите. Но, тем не менее, прошу вас позволить мне небольшую проверку. А то ваш «жених» утверждает, что вы ему внушили все сказанное.

Быстро же блондинчик успокоился…

– Он говорил все от чистого сердца.

– Это ваш «допрос» – одно издевательство! – подал голос законник. – И прежде, чем начать разбирательство, я должен убедиться, что у вас не было возможностей что-либо ему внушить или иным способом повлиять на данные показания.

– Он рассказал сам. Испугался того, что я поняла все о «Нитях», и рассказал.

– В таком случае – необходима проверка энергетики. Для установления ваших возможностей. И ментальная проверка, и…

Шуйский покачал головой.

– Первой хватит, и я проведу ее на месте. Остальное – по решению суда. Госпожа Ланская не в том состоянии, чтобы куда-то ехать, да и после многократных попыток контроля с помощью «Нитей» и происшествия с Виноградовым ей противопоказаны ментальные вмешательства в ближайшее время.

– Но…

– Вы хотите оставить девушку ментальным инвалидом? Нет? Тогда я при вас проверю Печати, коль вы не доверяете стандартным артефактам, а остальное после судебной санкции и новых допросов человека, использовавшего «Нить Марионетки» для контроля будущей жены.

– Марат Ланской…

– Уже понес часть наказания. Но, уверен, вы сумеете выяснить степень его причастности ко всему произошедшему. Однако пока стоит начать с того, кто хотя бы помнит, что и когда делал.

Я не сдержала ухмылки. Ладно хоть все равно из-за полотенца не видно… А этому Шуйскому я явно нужна, весьма или весьма. Ну или Хорошиловым он давно хотел нагадить, а тут случай подвернулся…

– Итак – проверка? Или мы покидаем поместье и даем, наконец, девушке отдохнуть? Разумеется, если вы сомневаетесь в моей компетентности как ведущего энергета лечебницы Горчаковой, то я могу пригласить кого-то из своих коллег. Но – уже завтра, сейчас госпоже Ланской явно нужен покой.

Спорить с ним желания не было. Редкий случай, на самом деле…

Законник в восторг от постановки вопроса не пришел, но все же кивнул.

– Если вы оформите все необходимое, то делайте сейчас.

– Оформлю, не беспокойтесь. Ника, сядьте, пожалуйста, ровно и положите руки на стол так, чтобы была видна тыльная сторона кистей.

Надеюсь, он ничего не найдет…

– Того, что могло бы помешать арестовать того недалекого – нет, – откликнулся Ловец, как-то незаметно вернувшийся в столовую, – но потенциал твой увидит.

Это плохо?

– Я в людях не разбираюсь.

Вот уж спасибо…

– Я, вообще-то, тебе помог.

Спасибо.

Я нехотя размотала повязку на руке и выпрямилась так, как просил князь. Шуйский придвинул стул и сел рядом, негромко сказав:

– Процедура не принесет боли. Мне нет нужды выяснить, действительно ли проявленная какая-то из Печатей, вы их едва ли захотите подделывать. Если хотите, то можете попросить удалиться… Остальных. Кроме представителей закона. Впрочем, без Проявителей они все равно ничего не увидят, так что…

– Не думаю, что тут в чем-то есть великий секрет, пожалуй.

Нет, можно выгнать Нетана и Георга… Но первый вряд ли станет подглядывать, как и Георг. Да и – вроде же целители…

– Давайте начинать.

Я попыталась улыбнуться. Из-за крови, которая все еще сочилась из носа, вышло паршиво. Оба находившихся в столовой законника подошли ближе и достали какие-то амулеты наподобие того, через который Георг как-то рассматривал дверь в лабораторию.

Шуйский положил руку мне на живот. На солнечное сплетение, туда, где находится основное энергетическое ядро. От ладони князя шло воздействие, не болезненное, но ощутимое. Чужая сила прошла от точки входа на ядре к выходам на руках, попутно гоня к ладоням тепло.

Это ощущалось вовсе не так же, как выбрасывала в реальность энергию я сама. Больше похоже на то, что кто-то лил воду на вроде бы ровное, но на деле утыканное крохотными дырами натянутое полотно, и смотрел, откуда эта вода просочится.

Много откуда. Я это чувствовала. Видела по удивлению Голицына, по нахмуренному лицу этого Максима Леонидовича… Но деваться некуда. К тому же достаточно широких «дыр», каналов, способных проводить энергию, было всего два, и те – тонкие, слабые, второй так вообще какой-то словно бы даже немного обожженный…

– Малая Печать Защитника и Малая Печать Воеводы, – констатировал Шуйский. – На третьем и первом объемах проведения, замечу. Это для протокола. Учтите, госпожа Ланская: продолжите проводить столько энергии через Печать Воеводы – сожжете, а не расширите канал. Сейчас я с ним помогу, но дальше – сами.

Голицын убрал артефакт, и под его взглядом Максим Леонидович поступил так же. Я чувствовала, что Шуйский изменил воздействие – и ожог окутала энергия, медленно-медленно заживляя канал изнутри.

– Вот и все, – князь убрал руку, – отдыхайте. И энергетически, и физически. Или поступите пациенткой в лечебницу очень скоро. Господа, – Шуйский поднялся на ноги, – думаю, вы увидели, что хотели.

– Печать Воеводы… – нахмурился Максим Леонидович. – Это ведь… У нее есть ментальный компонент?

– Печать Воеводы способна давать своему носителю возможности вселять страх во врагов и предавать уверенность друзьям. Как и возможность манипулировать весом своего оружия или носимой на себе брони, – ровно отозвался князь. – Ни о каких масштабных внушениях речи не идет.

– Под влиянием эмоций люди могут говорить то, что не является правдой…

– Наличие у Ники Нитей, поставленных моим бывшим учеником Виноградовым, я готов подтвердить, – подал голос Нетан. – Где расписаться?

Законник тяжело вздохнул.

– Мы вас, Матвей Васильевич, вызовем. Для дачи показаний.

– Но пока опасность для госпожи Ланской со стороны временного опекуна очевидна, – взял слово Голицын, – как и вовлеченность его семьи. Как и то, что постановка временной недееспособности человеком, до того установившим «Нити Марионетки», не может не быть аннулирована. На данный момент, думаю, вы, господин Шац, согласитесь, что оптимальный вариант – оставить прямо сейчас госпожу Нику в ее доме рядом с Сосредоточием магии ее рода. Прямой угрозы она не представляет, с проживающих совместно возьмем расписки о принятии ответственности. Я, после того как разберусь с прошедшим мимо меня прошением о передаче опеки, вернусь сюда. Во избежание. И завтра-послезавтра, думаю, все разрешится наилучшим образом.

Шац окинул меня тяжелым взглядом, но, не найдя к чему придраться, кивнул. Видно было, что ему хотелось как можно быстрее оказаться как можно дальше от всей этой истории.

– Вот и отлично, – подвел итог Шуйский, – думаю, нам пора оставить госпожу Ланскую в покое на сегодня.

И с ним у меня не возникло желания спорить. Ни у кого не возникло, что радовало.

Я чувствовала почти физическое облегчение, когда автомобили гостей выехали за открытые Ловцом ворота.

– Все, уехали. Думаю, мне правда пора к себе.

– Доберешься? – уточнил Георг, протягивая мне стакан с напитком, который до этого с чем только не смешивал. – Вот, выпей сначала.

– Доберусь, – я опрокинула в себя мерзкую на вкус жидкость. – И попрошу Стефанию устроить вас, Матвей Васильевич. Думаю, пока все же не стоит дразнить опасных людей и рисковать лишний раз.

– О, благодарю, но, думаю, сегодня достаточно хлопот, а…

– Оставайся, – вновь вмешался Георг, – ты не здоров. Давай я еще кое-что сделаю, посиди пока…

Нетан кивнул.

Я вышла в коридор. Сейчас только подняться наверх без лишних свидетелей, и... На площадке второго этажа мялся Марат.

– Ника, слушай… – несмело начал родственник, – я ничего не помню. Я не знаю, сказал ли Олег правду. Я и его-то почти не знаю, помню только, как начал работать в администрации и с ним познакомился, и все… Но, в общем… Если все – правда… Что я могу для тебя сделать? Мы мало виделись, я не всегда с Владимиром ладил, я не знаю, как он мог… Как все это случилось. Не знаю, что за долг, смотрю на свои записи – и не понимаю, зачем я их писал и кому. Но, в общем… Я – Ланской, и если я нанес урон роду – я хочу это исправить, а не просто... уходить. Ты ведь – Глава, тебе решать.

Да что тут решать…

– Заботься о дочери. О поместье. Может, что с финансами придумаем. Ну и попробуем выяснить, кому ты задолжал и как найти деньги на покрытие долга, – я пожала плечами. – Будем исправлять то, что сломано. Ну и перед Стеф извинись – три года обещал Инициировать, но так и не собрался.

– Я… Хорошо. Хорошо, я буду стараться. Переберу бумаги, и может все-таки что-то пойму. Не знаю, будет ли арест, но если что…

– Что-нибудь придумаем, – отмахнулась я. – Не в первый раз.

Да, Марат – идиот. Но он – Ланской, а значит – свой идиот. И черта с два я дам добраться Хорошиловым, Виноградовым всяким и их дружкам до своих, а демонам и их слугам – до этого мира.

Будем исправлять то, что сломано. Коль я тут – Воевода и Защитник.