Civilization

Глава 46 И эпилог

Армии — наша и сардукаров — сошлись вплотную. Дикий рёв тысяч глоток пронёсся над полем, полетели дротики, ассигаи, каменные ядра из катапульт. Армия сардукаров была глубиной в 18 рядов, и первые ряды были скованы между собой — цепь проходила через весь строй, проходя через пояса воинов. Бросаясь в атаку, ряды сардукаров взревели, как стадо быков. Звук был совершенно дикий, леденящий душу, нечеловеческий — подобное я слышал лишь на празднике Таурокам, когда забивали одновременно сотню бычков.

Стал понятен замысел противника. Сарды должны проломить нашу фалангу, пользуясь бесстрашием и прекрасной физической силой сардукаров. С флангов и сзади их поддерживают метатели дротиков и лучники. Их задача — обстреливать прислугу наших боевых машин, чтобы не позволить им расстреливать сардукаров. Наши колесницы они смогли вывести из игры, быстро сблизившись с нашими войсками.

При таком тактическом раскладе их ждет успех. У нас есть еще всадники, но с сардукарами они не справятся. Конница смогла вырубить и разогнать лучников врага на левом фланге, но это все на что она способна. Плотный строй ей не по зубам.

Наша фаланга тоже сильна. Самое лучшее оружие, серьезная подготовка, несколько лет учений в строю. У нас тоже есть тактические новшества — часть фаланги вооружена «буйволами» — это длинные копья сразу на 3-х воинов. Ими наносится удар как тараном — попавший под него сардукар либо пронзается насквозь, или просто сбивается с ног, и его растаптывают свои же. Так наши задние ряды участвуют в битве наравне с передними.

Наши копья дырявят противника, несмотря на доспехи. Отлично работают «серпы» — длинные копья с обратным лезвием, которым подсекают ноги противнику при обратном движении. Сардукары к этому явно не готовы. Но и в долгу они не остаются — мечи и дубины выбивают наши передние ряды. Сардукары хватают копья голыми руками, вырывают их у наших копейщиков из рук, рубят древки. На переднем крае просто ад, даже самые сильные воины не выдерживают такого боя. Они либо обессилеют настолько, что не смогут держать в руках оружие, либо побегут.

Прошло, наверное, 5–10 минут боя, а мне кажется, что прошло полдня. Наша фаланга пятится назад. Боевые машины начинают стрелять не прямо, а наискось — иначе снаряды перелетают через головы врагов. Сардукары дико ревут. Мы проигрываем.

Если я что-то не придумаю с кавалерией и Жнецами, прямо сейчас — мы обречены.

Что делать? Спешить всадников и бросить в поддержку фаланги? Вряд ли поможет. В пешем бою они не сильны.

Перегородить поле колесницами, поставив их поперек? Надо было раньше это делать, теперь поздно.

Пустить всадников в тыл врага? Они потыкаются в тыл фаланги, покидают туда дротики, кого-то поразят копьями — но существенного успеха не добьются и ускачут обратно. Всадники — самое нестойкое войско. Слишком просто им отступать.

Нужно ударить Жнецами. Как угодно. Сильный удар во фланг или тыл. Нет места для разгона. Нет места. Нет места.

Тяжелый бой продолжался. Наша армия медленно пятилась, неся потери.

Смогли ли заговорщики в стане сардов подготовить восстание? Пока признаков этому не видно. Рабы-отаку ведут бой с нашими ассигарами на флангах. Наша конница, поднимая тучи пыли, атакует их с фланга, раз за разом накатываясь волной, забрасывает дротиками. Но ни сдаваться, ни бежать рабы явно не собираются!

С тоской глядел я на широченную равнину за спиной у армии сардов. Вот где места вполне достаточно. Там можно было разогнать Жнецов до предела, какой могут дать их полудикие лошади. Там и сейчас можно было бы их разогнать — но резерв сардукаров, стоящий возле трона их правителя, не даст этого сделать. Они сразу же развернутся, перегородят поле и блокируют разгон наших колесниц.

Из задумчивости меня вывел свист стрелы из скорпиона. Кто-то начал прицельно обстреливать мое гнездо! Попасть в него конечно непросто, но рисковать наверное не стоит. Вряд ли мне тут смогут вылечить железный ломик в брюхе.

Слезая, я еще раз окинул долгим взглядом всю равнину. Вдали стоял трон Куива Седератто, и отряд сардукаров вокруг него. Правитель Сардов сидел на своем троне, обмахиваемый опахалами с четырех сторон. Похоже, эта сволочь очень довольна собой. И, пока я летел вниз на тонкой прочной веревке, обжигая ладони сквозь специальные накладки из верблюжьей кожи — принял решение рискнуть. Выхода все равно не было.

— Жнецов ко мне! — крикнул я стратегам, не успев еще спрыгнуть на землю.

— Слушайте, — говорил я подбежавшим стратегам колесниц. — Вы должны сейчас выйти с левого фланга колонной по четыре. Разгоняйтесь, описывая широкую дугу ЗА СПИНОЙ врага. Потом, пройдя треть фарсанга — расходитесь в линию, как обычно и бейте их в спину. Всадники выстраиваются за колесницами, по два десятка за каждой. Не отвлекайтесь ни на кого другого. Бейте по сардукарам. Лучников, машины, повозки — игнорируйте. Там ровное поле, и вы разгонитесь, как надо. Залезайте на мачты, посмотрите на поле сами перед атакой.

Началась суета, стратеги бегали, организовывая свои эскадроны. Я объяснил все и стратегам всадников. Медлить было нельзя — наша фаланга истекала кровью.

— Поджигайте шесты!

Бамбуковые шесты на фланге, обтянутые просмоленным мочалом, вспыхнули как порох. Это знак для отаку, что пора исполнять обещанное.

Наконец колесницы лениво выдвинулись, втягиваясь в единую колонну, и пошли на левый фланг.

На земле было еще опаснее чем на мачте — тут падали стрелы и дротики, а то и камни из вражеских катапульт. Наши прервали огонь, оттаскивая скорпионы и онагры назад — иначе они попадут в руки врага. Фаланга пятилась, и скорпионы, оказываясь в окружении наших воинов, не могли действовать.

Мачту оттащили на тридцать шагов назад. Я уцепился за тросик подъема, и несколько крепких солдат через блок втащили меня обратно, на высоту 20 метров. Мачта страшно раскачивается, и я вместе с нею. И занесло же меня на эти галеры!

Я увидел, что гнездо пробито двумя стрелами скорпиона. Они застряли в защитном щитке, пробив его на локоть. Стоять стало неудобно, но мне удалось примоститься между ними. Третья стрела будет фатальной.

Сверху было видно, что отряды легковооруженных воинов на фланге сардукаров подались назад. Путь для колесниц свободен.

С волнением я наблюдал как Жнецы, оставляя широченный пыльный след, разгоняются по широкой дуге за спиной фаланги врага. Если я неправ, то резерв сардов сейчас выбегает вперед, хватая лошадей под уздцы и сбивая возниц дротиками и копьями.

Но этот отряд сардукаров был недвижим, продолжая стоять вокруг трона КХ.

Потому что это не резерв.

Это охрана. Телохранители Бессмертного.

Они никогда не покинут этого трона и человечка на нем — они обязаны его охранять. Если наши колесницы подойдут вплотную — они и тогда не сдвинутся с места, только теснее сомкнут ряды, защищая этого говнюка.

Большая, большая ошибка…

Никем не сдерживаемые, колесницы идут во весь опор. Вслед за ними, в пыли, не отступая, следуют всадники — по два десятка за каждым «жнецом», каждый отряд — за своим.

Этот прием отрабатывался десятилетиями. Всадники, следуя за колесницей, не позволяют расправиться с возницей — ведь он там один — и, вломившись вслед за нею в ряды пехоты, не дают ей снова сомкнуть ряды. Подвергшись ударам такого оружия, пехотный строй получает смертельные раны — он оказывается расчленен на части, а всадники с высоты коней избивают пехоту копьями, дротиками и архисаками — небольшими секирами на длинной рукоятке, прекрасно подходящими для конного боя. Кони бесятся от ран и шума, раскидывают и топчут пехоту, и это — наверное, самый мощный поражающий фактор конницы.

Восемьдесят четыре колесницы и почти две тысячи всадников врезались в строй сардукаров с тыла. Похоже на то, как машина на полной скорости врезается в толпу людей у светофора. От удара тела и их части долетали до рядов нашей фаланги. В нескольких местах я видел, что Жнецы дошли аж до наших пехотинцев. Лошади расшвыривают пехотинцев как кегли, и все это — с тыла! Закатное солнце с трудом пробивалось сквозь тучи пыли, поднятой десятками тысяч ног и копыт, но даже то, что я видел — это было божественно прекрасно!

На флангах тоже началось бурление. Сотни боевых рабов сардукаров, стрелявших из луков и управлявших машинами, бросали оружие и поднимали руки, еще больше отаку просто бросились бежать. А несколько групп, развернувшись, напали на фланги фаланги сардукаров! Похоже, заговор все же сработал. Эти гады ждали, когда прояснится исход битвы. Видимо, сейчас они решили, что побеждаю я.

Ряды воинов смешались. Сардукары бросались на нашу фалангу, хватаясь за копья голыми руками, пытаясь пригнуть их к земле, вырывали щиты у сайонов, не обращая внимания на удары.

Как зачарованный наблюдал я за страшной бойней. Обстрел нашей фаланги прекратился. Мы тоже вынуждены были прекратить огонь, опасаясь попасть в своих всадников. Прислугу машин и легкую пехоту я послал в обход — на фланги и тыл сардукаров, помогать всадникам и колесничим.

Бой распадался на отдельные участки, где наши окружали сардукаров и выбивали их. Происходили локальные окружения, где сардукары, стиснутые со всех сторон так, что не могли сражаться, гибли от давки или кинжалов наших ахайров. В такие группы окруженных сардов наши стратеги направляли огонь ручных катапульт, так что каждый камень дробил чью то голову.

Бой, начавшийся ранним утром, заканчивался уже под вечер. Войска устали так, что многие не могли держать мечи. Многие сардукары, потрясенные поражением, сдавались в плен, но большинство кончало с собой прямо на поле боя. Наверное, больше всего их гибло от давки в «котлах», получившихся при окружении.

Я начал собирать стратегов конницы и жнецов. Нужна еще одна атака. На личную гвардию КХ.

Платформа с троном владыки сардов не торопясь уходила в закат, окруженная каре из нескольких тысяч сардукаров. Сорок пять колесниц, способных к бою, нагнали их уже в сумерках. Всадники неотступно шли за ними.

Колесницы врезались в каре сардукаров. Потом еще раз. И еще раз. Каждый раз жнецы выходили из вязкой толпы сардукаров и по широкой дуге разгонялись вновь, вламываясь в каре. Противник старался не останавливаться, продолжая отходить на запад под ударами наших всадников и колесниц.

Так они вполне могут уйти.

— Найдите стратегов и призовите их ко мне! — крикнул я военному министру. — И найдите главарей отаку — перебежчиков!

Пока все собирались, я мысленно прикинул план действий.

Первыми привели несколько командиров отаку. Среди них был и одноухий раб, которого я видел на встрече.

— Сейчас ваше время. Берите их — я обратился к стратегу машинерии — соберите расчеты скорпионов и катапульт, тащите катапульты к сардукарам, и расстреливайте их. Подготовьте факелы и зажигательные снаряды. Надо подсветить цель.

— Отаку — я обратился к командирам перебежчиков — помогать нашим скорпионам и онаграм. Соберите с поля боя снаряды и стрелы — их у нас уже мало. Помогайте перетащить скорпионы для обстрела врага.

— Колесницам и коннице — я обратился к стратегам — наносить удары бес перерыва. Вы должны остановить их, и держать пока не подойдут наши пехотинцы.

— Стратегам пехоты собрать войска и окружить последний их отряд. Они не должны уйти. Возьмите в руки факелы, и бейтесь с ними хоть всю ночь, но этот ублюдок не должен уйти!

Удары колесниц продолжались половину ночи. Скорпионы, торопливо подтаскиваемые и нашими воинами, и отаку, открыли стрельбу. Конники кидали в толпу сардукаров зажженные факелы, чтобы осветить поле боя.

Затем подоспели ахайры и ассигары. На щиты они прикрепили по факелу, так что могли освещать врага, а сами оставались в тени. Они врывались в строй сардукаров сразу за колесницами, пробиваясь в него все глубже– все ближе к трону на огромной платформе.

Бой с сардукарами плавно перешел в резню придворных рабов. Я видел, как ахайры начали избивать прислугу, державшую платформу КХ. На место убитых рабов тут же вставали новые, подставляя свои плечи под платформу правителя. Это был какой то ирреальный, невообразимый конвейер — подданные этого сумасшедшего выродка в прямом смысле демонстрировали свою готовность умереть за монарха, и немедленно гибли самой жестокой смертью.

Наконец раздался треск, и трон правителя сполз по накренившейся платформе в пыль пустыни Такан.

Утром я рассматривал тело в пурпурной шелковой одежде. Мужчина средних лет, с залысинами и плешью, восточного типа. Китаец? Кореец? Японец? Наверное, это останется неизвестным. Ясно, что он был настоящим сукиным сыном, и эта характеристика много важнее его прошлой национальности.

Не могу сказать, что я стремился к его смерти. Нет, я не давал войскам приказ доставить его мне живым, но и убить в бою не приказывал. Просто в суматохе ночного боя кто-то сунул ему под бок кинжал, и теперь уже ничего не вернуть.

— Закопать с остальными — велел я, поворачиваясь к стратегам. Покойся с миром, ублюдок. А мне надо срочно в капсулу — все сроки уже истекли.

Следующие 5 дней мы скакали на дромадерах по полупустыне в сторону бывшего Спайсера. Туда должны были заранее доставить мою капсулу. Мы построим новый город, оплот нашего присутствия на континенте. Пожалуй, Лар-адо мы тоже возродим — уже как наш опорный пункт.

Непрерывная скачка на протяжении нескольких дней вымотала меня невероятно. В ногах болели мышцы, о существовании которых я даже не подозревал. Верховые животные из дромадеров просто ужасные. Но, главное — мы добрались.

Засыпая в стасисе, я думал о необходимости гибкости в военном деле. Мой противник столетиями создавал свое генетически совершенное войско, отрабатывал его вооружение и тактику. И он преуспел, завоевав огромные территории — как говорят, почти весь Южный континент был покорен им. Во время войны он правильно оценил опасность наших колесниц, и подобрал тактический прием для противодействия им. Но шаблоны мышления все же сыграли свою роль — вместо того чтобы в решающий момент бросить в бой свою охрану и победить, он до конца использовал ее по назначению — и проиграл. Совсем проиграл.

ЭПИЛОГ.

Ход?

Прошло??? лет.

Сигнал тревоги поднял меня из стасиса раньше времени. А ведь я запретил меня будить — нужно отлежаться за предыдущие «долгие» сессии, когда приходилось проводить время в боях и походах! Что-то совсем скверное случилось, не иначе!

Меня встречали только служители храма — ни суффектов, ни фаррахов. Никого! Жрецы с взволнованными белыми лицами подвели меня к стене храма, той самой, с которой когда-то я наблюдал парад нашей первой армии.

Теперь равнина вокруг Лаона была усеяна чужими кострами. Между ними слонялись воины в просторных белых одеждах, с характерными четырехугольными головными уборами. Вдали паслись табуны лошадей. Атлассцы!

Что тут, черт возьми, происходит? Восстание? Массовое ходатайство? Выборы вождя? Что?

— Мы не знаем что случилось, Великий. Но, похоже эти атлассцы — не те, с кем у нас союз!

— Так сходите, и узнайте, кто-нибудь, что им, *^%$%$^@#, нужно!

Пара служителей боязливо спустились вниз и после недолгого разговора поднялись обратно.

— Вожди атлассцев приехали говорить с посланником Небесных богов. Они уведомлены о воскрешении Вашего святейшества и прибудут уже вскоре!

— Чудесно, хотя и не объясняет, какого Варалана они явились во неурочное время. Есть что поесть?

Разумеется, ничего не было готово. Мне принесли ужин стражников — мясо кенгуру и кашу из сого. Редкая дрянь, и то, и другое. Но, по крайней мере, узнаю плохие новости не на голодный желудок.

Примерно через десять минут несколько всадников прискакали к подножию лестницы в храм. Пока они поднимались по лестнице, я оставался в тяжелых раздумьях о причинах их визита. Что там опять не так.… Ни секунды покоя!

Гости наконец поднялись. Я прошел в Зал приемов, уселся на свой «трон» и занял более-менее достойную позу.

Вошло несколько воинов и за ними — невысокая, закутанная в плащ женщина. Она осмотрела меня из-под своей накидки, потом сказала что-то по-атласски стоявшему рядом молодому воину в расшитой одежде — видимо, эмиру. Тот отдал отрывистую команду, и его спутники тотчас же удалились за дверь. Точно– эмир.

Мы остались втроем.

Женщина подошла ко мне ближе и откинула с головы покрывало.

Годы и обилие косметики сильно изменили ее, к тому же для меня все атлассцы — на одно лицо. Но я узнал ее.

Ассия.

Сколько ей сейчас лет? Наверное, около 60-ти? Но выглядела она на все девяносто; жизнь в степи — не сахар, даже для такой высокопоставленной дамы.

— Помнишь я? — спросила она на эсперанто низким скрипучим голосом.

— Как же — как же, конечно помню. Сколько лет, сколько зим! Как поживаешь? Как дела?

Ассиа посмотрела на меня с нескрываемым презрением. Так, похоже, мой словесный понос неуместен. Сейчас пойдет серьезный разговор.

— Мне моя капсула — заявила она без обиняков. — Ты дать ее мне.

Я рассматривал ее, внутренне содрогаясь. Конечно, я привык, что люди, которых еще вчера видел молодыми и полными сил, сегодня уже старики. Но эту женщину я столько раз видел молодой, что иной ее образ никак не воспринимался мозгом. Как это грустно…

— Никаких проблем. Могу отдать. Она, правда, сейчас занята, там дрыхнет твоя…заместительница. Но думаю, она не откажется сменить свой гроб на нормальную жизнь.

Я видел, что Ассиа с трудом понимает, что я говорю. Она и раньше-то не знала толком эсперанто, а уж сейчас и подавно забыло его в своих степях. Но общий смысл ей был понятен. Она несколько расслабилась.

— Вы садитесь — я вспомнил об обычаях степного гостеприимства. — Хотите что-нибудь выпить? У меня было отличное сливовое вино… тридцать лет назад.

Невежливо держать гостей на ногах. Кстати, начинать разговор сразу с дела — тоже не в правилах атлассцев. И женщина у них по статусу — что-то среднее между овцой и верблюдом. Никогда такого не бывало, чтобы женщина атлассцев говорила о делах с мужчиной, а рядом стоял мужчина ее семьи и молчал. Так что Ася — просто ледокол стереотипов.

Кстати, что это за тип тут отирается? Ее молодой супруг, что ли? Ну, тяжелая работа у парня, скажу я вам!

— Ты, может, познакомишь меня со своим спутником?

— О-мар. Мой, как это… сын? Да, сын!

Я вгляделся в лицо молодого воина. Невысокий, но крепкий, лицо типично атласское– узкий крючковатый нос, высокие скулы, холодный взгляд миндалевидных серых глаз. Похож на нее, если приглядеться. Но, скорее всего, он ее внук, а не сын — Ассиа просто не знает правильного слова, чтобы указать степень его родства. Слишком молод он для сына.

— Капсула. Сейчас! — повторила старуха.

— Что сейчас? Твоя капсула в становище, в полсотне фарсангов отсюда!

— Твоя, — она указала на дверь за моей спиной, ведущую в Тайный зал.

Ничего себе заявки!

— Это моя капсула, Ассиа. Мужская — я говорил медленно, простыми фразами, чтобы она поняла.– Тебе не пойдет. Мужская! — я указал на себя.

— Он — Ассия кивнула на сына. — Он.

Мою капсулу? Этому лбу? Да вы охренели, что ли?

— Зачем тебе все это? — мягко спросил я. — Ты же знаешь, что в этом нет никакого смысла?

— Племя. У нас племя. Нужен бог — ответила старуха, злобно глядя на меня. Она уже не скрывала ни своей алчности, ни глубокой ненависти.

Так–так, кажется, я понимаю. Они сколачивают свое племя из разных степных народов севера. И им нужен зримый символ, знак того, что они вправе вести людей за собой. То, что истинный правитель должен быть бессмертным — уже давно известно на всех континентах. Так что, вот — им нужен свой чувак в капсуле, и, видимо, срочно. Такая вот оригинальная легитимация за мой счет!

— Слушай, Ассиа — я попытался призвать к ее разуму — ведь вы же не умеете обращаться с капсулой. Вы что-нибудь сделаете не так, и твой сын просто не проснется!

— Я все видела. Я помню — взгляд старухи был тверд. — Я обучу служанка. Ты сейчас показать все. Еще раз, я запоминать!

Процедура действительно не такая уж сложная. Я делаю все сам, хотя не имею и грамма медицинского образования. Но — доверить это дело каким-нибудь тупым служанкам? Не знаю — не знаю…

Впрочем, мое мнение — вот незадача — никто не спрашивает. В дверь вошла группа атлассцев с ломами, молотками и зубилами. Не тратя время на разговоры, они начали выламывать камни из стены, ограждавшей мой «саркофаг». Рабочие с веревками пришли опутать цилиндр со всех сторон, чтобы спустить его с Лаона. Все очень серьезно. У меня большие проблемы.

И, самое главное, как все это не вовремя! Войска еще не прибыли с юга. Чего-то противопоставить этому грабежу я просто не могу. А еще — мне нужен длительный сон, ведь я много времени провел вне капсулы в ходе этой войны с сардами! А меня вытащили из капсулы! Как это отразится на моем здоровье — остается только гадать…

Грохот молотков стоял уже по всему храму. Сверху сыпалась какая-то пыль– побелка или штукатурка, — и все это засыпало мои покои. Атлассцы работали азартно, не покладая зубил.

Вскоре цилиндр был освобожден. Меня подтолкнули к нему.

— Священный сон. Погрузи Омара! — приказным тоном сказала старуха Ассия.

Похоже, делать нечего.

С тяжелым сердцем я совершал необходимые действия, обучая при этом самого Омара и несколько молодых девушек — видимо, его жен или наложниц. Вот им будет сюрприз по пробуждению!

Я оставил периодичность в 12 лет. Хотелось побыстрее все закончить, так что изменений в программу я почти не вносил.

Вскоре протокол погружения в стасис был выполнен, и сегментная дверца модуля закрылась. Атлассцы погрузили свое новое божество вместе с его пристанищем на огромные волокуши, накрытые войлочным шатром, и тронулись в путь. Я же, стоя на парапете моего ограбленного храма, с тоской провожал взглядом свой медленно исчезающий вдали модуль, понимая, что это — конец.

Со следующих выходных начнётся выкладка 2-го тома романа «Благословенный».