Civilization

Глава 28

Ход 33

Прошло 544 года

Доклад суффектов в этот раз заставил меня с самыми серьезными намерениями приступить к внешним сношениям.

Поведение Амидаллы, несмотря на риторику ее послов, было явно не дружественным. Она не ответила на мое личное послание три тура назад. Сначала я не беспокоился об этом, считая, что рассогласованность наших циклов может привести к задержке в ответе. Потом дурацкая история с заговором Симмуридов настолько выбила меня из колеи, что я и думать об этом забыл. И вот — шикарная новость от Шан. Они построили на нашей территории сразу два города! Один в устье Ары — он контролирует выход из реки в море — а второй на мысе в 10 фарсангах от устья Ары, и он закрывает для наших судов возможность проплыть вдоль побережья на юг. Плавать в открытом море мы не умеем (и никто не умеет), все морские перевозки идут строго вдоль берега и в видимости берегов. На ночь корабли швартуют к берегу, а иногда и вытаскивают на берег, опасаясь бури. И теперь торговые пути в южном море для нас закрыты — нас не пускают из устья Ары!

Я, конечно, не могу утверждать, что устье Ары было нашей территорией — у нас не было договора о границах — но исследовали-то его мы, а значит, оно наше! Но дело даже не в этом. Что вообще происходит? Что за мелочность? Мы должны вместе идти по пути прогресса, обмениваться идеями и технологиями, строить открытое, социальное общество, а что вместо этого? Мы закрываем друг другу торговые пути и начинаем территориальные споры? Нам для этого дали бессмертие?

Наших торговцев до сих пор не пускают вглубь Шан. Вся торговля шла возле устья Ары — спускаясь по реке вниз, мы могли там продать свои товары купцам Шан. Подозреваю, что потом эти товары с многосотпроцентной накруткой продаются в столице и других городах Шан, что довольно печально, учитывая, что я тоже участвую в деле, а деньги крайне нужны.

Ну и, наконец, исследования. Нам не дают ни карт, ни возможности их самим составить. Наших путешественников не пускают дальше города Тсинь-рао, торгового порта Шан.

Все вопросы, обращенные к очередному посольству Шан, остались без прямого ответа.

— Плавать по морю? Зачем вам это? Море опасно. Вы владыка степей и гор, ваша страна неохватима даже мыслью, богатства Митты неисчерпаемы — зачем вам рисковать на море? Мы привезем вам все, что вы хотите и еще немного больше. Одно слово великого пророка — и любые товары Шан будут в вашем распоряжении. Абсолютно любые, клянусь именем моей госпожи.

Тут я не мог сдержать кривой усмешки. Это он забавно придумал — класться именем женщины, которая носит псевдоним!

— Вы не даете нам возможности исследовать побережье и не пускаете наших торговцев, мы даже не знаем какими товарами там можно торговать. Боги велели нам заботится о людях, обмениваться знаниями и товарами, а вы создаете нам препятствия.

— Светлая богиня, бессмертная правительница Пад’адма’далл всячески забоится о процветании земли Шан и всех соседних народов. Мы сделаем все от нас зависящее, уверяю! чтобы обеспечить сопроцветание великих народов.

— Понятно. Так что там со знаниями?

— Мы готовы отдать многое за секреты выплавки кричного железа!

— И что вы можете предложить?

— Голубые самоцветы с гор Коеноло, дивной красоты и чистоты — любые, на ваш выбор?

— Мне нужны знания, а не камешки. Как насчет прислать мне сотню ремесленников, чтобы мы научились строительству кораблей? И заодно — сотню других ремесленников, кого мы обучим плавке железа?

Посол слегка поклонился.

— Правительница находит такой обмен возможным.

Ну и славненько. Вероятно, они думает, что ничего не теряют. Ведь море для меня закрыто ее городами. Но — им неизвестно, что у нас есть и другое море — то, куда впадает Реона. Там то мы будем развлекаться по полной, да и с южными морями пока еще ничего не решено — может, мы построим город где-нибудь на побережье, в стороне от устья Ары. Конечно это совсем не так удобно — ведь мы не сможем возить товары по реке прямо в город, нужно будет где-то перегружать их на волов и тащить по суше — но это лучше чем зависеть от монополиста-перевозчика.

Ну, раз пошла такая пьянка, надо пользоваться моментом и требовать все, что дубе угодно!

— И еще мы прочим принять наше ответное посольство, а также исследователей и торговцев в вашей стране!

— Это тоже приемлемо — ответил посол. — Однако, есть еще одно маленькое, совсем крохотное условие. Нашей империи досаждают варвары на ее окраинах. Бессмертная желает заключить с вашей державой более тесные отношения — оборонительный союз на суше и на море. Мы должны показать всем нашу волю и единство!

Оборонительный союз… Почему бы и нет! Может, помогут чем-нибудь при очередном нападении варваров… а оно однажды случится — из степей Ордоса вечно приходят какие-то банды, однажды они объединятся, как в свое время гезиты и другие, а до них — оруталлы — и придется заниматься ими вплотную. К тому же течение Ары тоже небезопасно — нападения на экспедиции местных дикарей случаются постоянно. Ну и конечно — важно символическое значение этого жеста — дружба двух бессметных носителей цивилизации, светочей прогресса в этом беспросветно-темном, деградировавшем мире!

— Для обеспечения нашего союза мы должны обменяться заложниками.

Заложники? Ну ладно… заложники так заложники. Странно конечно, от цивилизованного правителя услышать такое средневековое требование. Но, можно принять. Вряд ли им чего-то угрожает, мы же цивилизованные люди! Ну и — скажем прямо — вряд ли в их число попадут дорогие мне люди, ввиду отсутствия таковых в силу известных обстоятельств.

— При нападении врага союзник должен предоставить не менее 10 000 воинов для защиты потерпевшего.

Ну… условие в общем резонное. Нужно на берегу определить конкретные обязательства. Конечно 10 тыс. голов — это огромная армия, и как я ее отправлю в низовья Ары, а главное — как буду ее там кормить и содержать — не очень пока понятно, но, думаю, все проблемы можно решить по мере их поступления.

— Мы будем непобедимы! Враги будут трепетать перед нами!

Конечно будут, одна наша армия — уже очень большая сила, а если войска Шан хотя бы сопоставимы с нашими — это будет невероятная в этом мире мощь. Непонятно только, кого он собрался ею пугать — дикари явно не следят за нашими внешнеполитическими отношениями!

Итак, я предоставил Шан технологию выплавки железа недрогнувшей рукой. Не факт ещё, что они найдут у себя железную руду. В любом случае, если железо плавят варвары, то технология не является секретом, а вот знание кораблестроения мне очень пригодится.

Кораблики ляо оказались невелики — где-то 25–30 метров длины — и не имели перекрытой палубы. Плавали они вдоль берега, на ночь их вытаскивали на берег, товар при этом приходилось разгружать. Более крупные корабли в море не выживали — их нельзя было вытащить на берег при приближении бури, а выдержать бурю в море они тоже не могли. Отсутствие палубы приводило к быстрому затоплению судна при захлестывании волнами. Ходили они под прямоугольным парусом, посаженным на единственной мачте, но в условиях штиля вся команда бралась за весла и гребла.

Я дал указания нашим стратегам и строителям усовершенствовать текущую конструкцию корабля Шан. Можно было увеличить количество рядов весел, поднять борта у носа и кормы корабля. Чтобы их не захлестывали волны, и, конечно же, выполнить палубу — настил из досок или хотя бы кожи, чтобы вода не повреждала груз. Также нужно было продумать конструкцию военного корабля — тут нужно было увеличить количество рядов весел, добавить таран и мостки для абордажа. В общем, чувствовал я себя практически Петром Первым напополам с Колумбом. Море — это географические открытия, это торговля, это новые контакты с Бессмертными. Это классно. Это прогресс.

Перед своим уходом в капсулу я занялся обещанным ранее делом — обработкой файлов для заполнения библиотеки. Та еще строилась, стояли фундаменты и часть стен, но уже было понятно, что это будет грандиозное сооружение.

Начать я решил с главного — физика, астрономия, математика. Выгребаю все из доступных сведений в компьютере модуля, и диктую писцам. Все это занимает очень много времени, но, дело стоит того. Постараюсь сделать это за 10–12 сессий, если конечно какие-то неотложные дела не отвлекут меня от этой работы.

Ход 34

Прошло 550 лет

Меня подняли в этот раз по тревоге всего через 6 лет после моего ухода в стасис. Новости извне требовали немедленного реагирования. Войска южных варваров напали на владения Шан и осадили города в устье Ары — те самые Суфенг и Ма-рао, появление которых так меня огорчило когда-то. Посольство Шан, обосновавшееся в Митте на постоянной основе, разумеется, потребовало исполнения условий договора об обороне.

На этот раз я не стал сентиментальничать, и, немедленно воспользовавшись ситуацией, предъявил свои условия. Так, я потребовал полного доступа на территорию Шан для торговцев, путешественников и военных отрядов; доступ для флота в прибрежные области Шан, неприменение таможенных пошлин к нашим товарам, и согласие на постройку нами города в устье Ары напротив их города Суфанг, как наш торговый и военный форпост.

Посланники Падмы долго извивались, пытаясь уклониться от этих условий и требуя высылки войск. Но я настоял. Совет Союза полностью поддержал меня. Ляо пришлось уступить.

Меня, конечно, тревожило, что я ничего не знал про этих варваров с юга, которых ляо называли «канаками». Врага, конечно, лучше знать в лицо. Но что поделать, мы живем в такое вот проклятое время — ничего вокруг неизвестно, ни про врага, ни про театр предстоящих боевых действий, туман войны, так сказать. Впрочем, варвары есть варвары. Вряд ли мы столкнемся с чем-то экстраординарным.

Войска канаков высадились в устье Ары и осадили город Суфенг в устье Ары. Другой город, Ма-рао, на мысе южнее и восточнее Суфенга был ими захвачен внезапной атакой с моря. Суфенг они захватить таким образом не смогли и начали его осаду.

Падма (точнее ее посланники в Митте) потребовала прислать войска для деблокады города.

Снарядить армию оказалось непросто. Про 10 000 сразу пришлось забыть. Города Союза неохотно давали свои войска, поскольку цель этой войны была им непонятна (впрочем, как и мне) и не видели никакой выгоды от своего в ней участия. Пришлось кликнуть добровольцев, обещая им большие наделы земли по окончании боевых действий, а ахайрам и сайонам, по традиции — деньги, зерно и скот.

Кстати о деньгах. Слитки меди или серебра у нас использовались для обмена издавна. Хождение имели и железные наконечники стрел — они использовались как мелкая монета, а при необходимости их можно было применить по назначению.

Но с развитием городов и торговли потребовались настоящие деньги. Одним из первых городов, чеканящих монету, стала Митта. Городские казначеи брали серебряные прутки, привозимые из гор Кемиры, где добывали серебро, рубили их на небольшие палочки примерно одинакового веса, а потом эти палочки расплющивали штампом с изображением 2-х быков — гербом Митты. Получалась овальная монета весом около 5 грамм.

Разного рода деньги появились и у других городов. Керкирон делал небольшие слитки, похожие на фасолины; Арсинойя стала выпускать кольцеобразные деньги, что было очень удобно — их можно хранить на шнурке.

Я решил тоже начать изготовление монеты, которая была бы общей для всего Союза. Делали ее из металлов, которые союзные города присылали в общесоюзную казну. Поскольку там было и золото, и серебро, и медь, я решил делать с вида мотет — медные разменные монеты и деньги из смеси золота и серебра.

Медная монета весом 1/7 сакаля, то есть около 5 грамм, чеканилась из пластинки с отверстием посередине, для переноски на шнурке. На ней был изображен степной орел с одной стороны и очертания моего храма на Лаонне — с другой. Монета из сплава весила около 1/10 сакаля. Сплав был подобран так чтобы 1 сплавная монета стоила ровно 100 медных. Изображение на ней было аналогично медной, но отверстия не делали. Люди, которые могли владеть такой монетой, были достаточно богаты, чтобы иметь и кошелек для нее.

Монеты Союза сразу стали популярны в торговле, поскольку принимались везде. Не ограничиваясь союзными запасами металлов, мы начали перечеканивать монету городов в союзную.

Сохранились как средство обмена и наконечники стрел. Поскольку делались они в основном в моей мастерской, я установил фиксированный курс — 1 наконечник стоил 5 медных монет. Медные монеты стали звать «ранги», то есть кольца, монеты из сплава — просто «монеры».

Итак, дав указания по организации похода к устью Ары, я вновь отправился в стасис — долеживать свою норму. Увы, заполнение библиотеки пришлось отложить — ни времени, ни сил на это не оказалось.

Ход 35

Прошло 556 лет.

Когда я вышел из стасиса — через 6 лет, но по своему графику — война была в разгаре. Бои пока не выявили ни победителя, ни побежденного, и Совет Союза подготовил новую армию для отправки вниз по Аре.

Я первым делом решил узнать вс. Возможную информацию о театре военных действий. Оказалось, что наша морская экспедиция из южных морей вернулась с богатым картографическим материалом. Они исследовали побережье страны Шан, достигли самой южной её точки, откуда, пользуясь превосходством наших судов в размерах и парусном вооружении, проплыли еще южнее, открыв новый (южный) материк.

Экспедиция из Шан прибыла после длительного разведывательного похода, привезя обширный картографический материал. Страна Шан расположена на полуострове в тропической зоне. Большая часть страны занята влажными тропическими лесами, пересеченными средневысокими горными хребтами.

Жители страны, зовущие себя «ляо», в основном восточноазиатского типа — узкоглазые, темноволосые и невысокого роста. Есть, однако, племена, разительно отличающиеся от основной массы ляо — это темнокожие жители лесов и горцы смешанного европейско-азиатского типа.

Основным культурным растением, возделываемым ляо, оказалось «хлебное дерево» — крупное лиственное с кожистыми листьями, и крупными округлыми плодами с мучнистой мякотью. Эти высокопродуктивные деревья каждый год приносят огромное количество этих плодов, которые можно запекать целиком или готовить более сложные блюда — лепешки, каши, хлеб.

К сожалению, дерево это растёт только в тропиках, поэтому в нашей стране оно не прижилось, слишком сухо и холодно было для него. Однако в низовьях Ары и на южном побережье оно уже было успешно интродуцировано.

Ляо оказались искусными мореходами и торговцами, их ремесленные товары во многом превосходили наши. Торговые связи ляо благодаря мореходству были очень широки, они доплывали даже до других континентов! Поэтому, кроме продажи собственных товаров, ляо промышляли и транзитной торговлей. Причем торговля эта не прерывалась даже во время войны!

Короче, на юге жизнь била ключом, а нам предстояло вступить в военные действия с очень серьезным противником. По донесениям разведчиков, враги ляо, «южные варвары», или «канаки» как их еще называли, вооружены железным оружием и очень боеспособны! Хорошенько подумав, я решил отправиться вместе с армией, дабы своим взглядом осмотреть и южные земли, и побережье, и самому проконтролировать ход боевых действий в этой отдаленной и непривычной миттанцам территории.

Итак, решив самостоятельно участвовать в походе, я заблокировал капсулу на полгода, и вместе с отрядом ахайров прибыл в лагерь наших сил, противостоящих канакам у устья Ары. Путешествие было долгим — больше месяца мы плыли по бурной Аре, волоком преодолевая многочисленные пороги. Пампасы сменялись джунглями, джунгли — болотом, болото — горами и скалами. Было очень душно, и даже близость воды не приносила прохлады. Берега Ары уже не были совершенно пустынны — появились деревни рыбаков, кое-где виднелись и возделанные поля, но ближе к югу мы три дня плыли, не встретив ни души.

Плывя по реке 2 месяца, я сильно загорел. Видимо солнечные лучи отражались от воды и доставали мою кожу даже под широкополой шляпой или балдахином. Какое счастье, что мне удалось немного разобраться в управлении капсулой и настроить нужные параметры, иначе я бы дико обгорел!

Лагерь канаков располагался на равнине возле Суфенга, который они осаждали. Наш лагерь был разбит у берега Ары неподалеку. Каждое утро канаки выходили из лагеря, строились в стройный боевой порядок и вызывали на бой и нас и ляо. Но мы на провокации не поддавались.

Войска канаков оказались очень мощными. Я смог хорошо рассмотреть их построение, когда они вызывали нас на бой. Основу их армии составляли фалангисты — тяжеловооруженные копейщики с большими щитами, строившиеся в 7 рядов. В нескольких ранее состоявшихся столкновениях стало ясно, что пробить эту стену щитов и копий было почти невозможно. Обстрел дротиками и из луков не давал почти никаких результатов. Нападения мечников тоже были безуспешны — они не могли дотянуться своими мечами до противника — копья удерживали их на расстоянии.

Я предложил рубить копья мечами, а потом рубить и самих копейщиков. Оказалось, что это непросто! Перерубить копья фалангистов, которые стоят на месте — еще более-менее возможно, а вот сделать тоже с наступающей фалангой уже нереально. Этот финт с рубкой возможен, если мечник всегда может отскочить назад и выйти из-под удара копьем — а когда копейщики напирают спереди, а сзади стоят другие мечники, места для отступления просто не будет…

Кроме того, перерубить копье не так уж просто — мечи у нас не очень-то острые из за того, что сделаны из железа, а не из стали. Даже если их более-менее хорошо наточить — а хорошо наточить их невозможно — они быстро тупятся, буквально 2–3 удара и все.

— Как же вы делаете бритвы? — спросил я. — Ведь бритвы должны быть острыми, чтобы резать волос?

Оказалось, бритвы они делают из очень мягкого железа «вытягиванием» — то есть лупят по лезвию бритвы молоточком, расплющивая ее край в самую тонкую полоску, какую только возможно сделать, и ее уже затачивают. Получается очень тонкое лезвие — на мече так не сделать, он будет гнуться. Заточки бритвы хватает побриться один раз — потом снова надо точить. Вот такие супертехнологии.