Civilization

Глава 24

Ход 26.

Прошло 460 лет

В этот раз я очнулся в спокойной атмосфере — никаких «БИИП» — и это радовало больше всего. Я надеюсь, что в эту сессию вплотную займусь наукой, особенно — формированием письменности и свода законов.

Но реальность оказалась иной. Совещание с суффектами городов показало необходимость срочно решать политические вопросы.

Победа при Агаде произвела большое впечатление на бывших союзников гезитов — племена комитов и гастальдов. Вскоре после этого в Митте стали появляться их варварские морды. Они просили установить мир и союз, и сразу же — дать защиту от прежних союзников. Поскольку мое мнение было известно магистратам — все, что ослабляет врага, помогает нам — Совет Митты дал согласие на союз. В результате 6-ти летних боевых действий гезиты были вынуждены согласиться на условия победителей. Хальсвинды остались верны союзу с гезитами. После их капитуляции они не подчинились нам и ушли в предгорья Акатамы — западных гор, откуда берет исток Реона.

По результату на города варваров была наложена контрибуция в размере 2400 талентов* железа, то есть около восьми с половиной тонн. Для выплаты им пришлось сдать почти все свое оружие, что было дополнительным бонусом.

Думаю, победа была достигнута не только оружием. Притяжение наших земель оказалось существенным — более высокая культура нашей страны давала о себе знать. Отдельные города варваров стали заключать с нашими городами мир — им стало неинтересно грабить, плодородная земля давала достаточно для комфортной мирной жизни, и отряды стало собирать все труднее.

Совещание по поводу нового мироустройства заняло почти все мое время этой сессии. Ежедневно и еженощно в Зале приемов мы обсуждали создание новой конфедерации городов, в которой адаже, исавары, гезиты, комиты, хальсвинды и иные народы, населявшие к тому времени Митаннию, и ощущавшие себя в первую очередь гражданами своего города — миттианцами, керкиронцами, кохинхинцами — могли бы жить в относительном мире и благополучии.

Всего в союз вступали 26 городов. Столицей союза стала снова Митта. В ней хранилась союзная казна, и проходили собрания союза. Каждый год в Митту прибывали делегации от каждого города. Количество делегатов зависело от суммы, которую вносил город в общую казну и от количества войск, которые он выставлял. Каждые 60 талентов ежегодного взноса и каждые 2 мориона воинов давали 1 голос.

Совет городов решал все вопросы союза и избирал стратегов. Иных управляющих органов у союза не было.

Большие споры вызвал вопрос о том, давать ли представительство в Совете побежденным гезитам. В общем-то, все были против. Демархи, да и простой народ тоже, не желали, чтобы варвары стали в нашей политической системе на один уровень с урожденными гражданами Союза. Только я и буквально еще несколько человек считали, что им нужно дать равные права, если они готовы нести равные обязанности.

Меня впечатлили и военные, и экономические возможности гезитов. Эти их воины, точившие мечи прямо перед битвой — это было нечто. Назывались они, кстати, «сайоны», прекрасно владели мечами и составляли личный отряд одного из вождей. Мне очень хотелось заполучить этих мечников в свою гвардию.

Способности гезитов к металлообработке тоже оказались совсем не лишними, несмотря даже на то, что мы сами уже освоили выплавку железа. Металла в этом мире много не бывает!

В итоге решили, что до выплаты контрибуции гезиты не будут представлены в Совете. Также должны умереть все, кто участвовал в войне против нас (умереть, конечно же, от старости, своею смертью). Только после выполнения этих условий варвары становились полноценными членами Союза. До этого они присылали на Совет городов только наблюдателей.

Споры между городами разбирал я, а в мое отсутствие — совет геронтов из 52 человек — по 2 от каждого из 26 городов. При этом в случае спора его разбирали только 48 геронтов — представители спорящих городов голосовать не могли, они выступали в поддержку своих городов. Каждый город присылал мне 10 претендентов, из которых я и отбирал 2-х геронтов этого города. Если кто-то из них в мое отсутствие умирал, его место замещали по жребию из остальных претендентов.

В этот выход я успел ознакомиться с железоделательным производством, появившимся, в том числе, и в Митте. Я всегда самонадеянно считал, что если у нас будет руда, то выплавить железо — пара пустяков. Сделал мини — домну метра 3–4 высотой, навалил древесного угля, руды, поджег, продул мехами — и на выходе получил жидкое раскаленное железо. Так вот, ничего подобного.

Уголь должен быть только дубовый или буковый. Мы раньше использовали уголь из бамбука или эвкалипта, а он не годится.

Руду перед работой надо прокалить, иначе она будет слишком бедной и не даст металла.

И температура плавки — должна быть постоянной, не низкой, и не слишком высокой. Бешено орудуя мехами, мы создавали слишком большой жар — так можно получить либо чугун, либо окислы железа. Ни то, ни другое нам не нужно, а для ковки непригодно.

И еще в плавку нужно добавлять особые добавки — флюсы. Это — вообще тайна за семью печатями. К одним видам руды надо добавить известь, к другим — какие-то бурые камни, а иногда в тигель клали смолистые ветви.… Лишь многочисленные пробные плавки позволяли нащупать верное сочетание этих компонентов.

Только практическое знание технологии, вплоть до стороны света расположения поддувала в печке — позволяет получить результат. Поверхностные теоретические знания ничем не помогут. Поэтому мои объяснения как сделать железо — не дали эффекта. Только знания гезита Уравала, добытые изначально где-то на севере, среди болотных руд и бескрайних лесов, дававших пищу для бесконечных экспериментов, позволили нам полноценно войти в Железный век.

Отправляя капсулы на Землю, астронавты капитана Алехадо наивно полагали, что сохранение носителей древнего знания цивилизованных людей приведет к взрывному восстановлению технологий на новой Земле. Увы. Я умею пользоваться смартфоном, но выплавить железо не могу. В общих чертах вроде бы все понятно — уголь, печь, руда — но когда доходит до дела, оказывается что есть какие-то тонкости, которые мои далекие предки знали, а я — нет. И вот эти-то тонкости, древние ноу-хау, не дают достичь результата. В итоге металлургия оказалась открыта не мною — продуктом 21-го века, а какими-то дикарями на севере, бесконечно много раз пытавшимися выплавить металл и однажды, СЛУЧАЙНО, у них получилось. Похоже, что я не смогу способствовать прогрессу технологий так, как от меня ожидают эти ребята в космосе.

И в социальной жизни от меня тоже мало толку. Эти люди, окружающие меня — себе на уме. Они не спешат верить мне на слово во всем что я говорю им, они, прежде всего пользуются своим здравым смыслом. Предложи я им, скажем, снова, освободить рабов — результат будет нехороший ни для меня, ни для владельцев рабов, ни для самих рабов.

Ход 27

Прошло 472 года

Я встал из стасиса без сигнала тревоги. Но, стоило мне бросить взгляд на встречающих, как меня охватило чувство произошедшей беды. Их было в два раза меньше чем обычно.

Тяжелейшие бои вспыхнули вновь. Сразу 11 городов захотели отпасть от союза и получить независимость. Сразу 11! Началось все с того, что они перестали вносить свои взносы в казну союза. Когда их делегации соответственно ограничили в правах, они отозвали их и свои войска с пограничных аванпостов. Поначалу этим все и ограничилось, воевать из-за этого никто не собирался. Но затем вышел пограничный спор между Миттой и Кохинхином, который должна была решать герусия, а стали решать мечи.

Я с грустью понял, что этот исход был неизбежен, и причины создал я сам.

Пока была внешняя угроза, города объединялись против нее. Сейчас же, не имея на горизонте серьезных врагов, местные элиты задумались — нужен ли им этот обременительный и в финансовом и в военном плане союз. Они не захотели посылать войска на границы и не хотели платить за их охрану. Свои стены они считали достаточной защитой.

К этому добавились и политические разногласия. В одних городах верховодили аристократы, в других — ремесленники, в-третьих — торговцы, а где-то — племенные вожди. И все недолюбливали другие партии, а значит и города, в которых те доминировали.

И что с этим делать? Войска Союза осадили Корхинхин — и были вынуждены снять осаду через полгода. Крепкие, качественные стены, построенные по моим советам во время нашествия варваров, очень помогшие делу Союза при осаде Агаде, отныне играли против нас — если город решил отпасть от Союза, теперь с сепаратистами так просто не сладить! Даже долгая осада не давала результата — ведь в каждом городе было обширное хранилище зерна, построенное, опять же, по моим указаниям…

Удивительно, но варвары гезиты оказались лояльны Союзу. Они с энтузиазмом начали грабить земли сепаратистов, попутно выпрашивая прощение долга по контрибуции, каковое вскоре и получили.

Я не имел возможности снова задержаться надолго, как при Варварской войне. План компании был разработан в моем присутствии, а вот претворять его пришлось уже стратегам самостоятельно.

Уходя в стасис, я очень надеялся, что следующая сессия обойдется без происшествий.

Ход 28

Прошло 484 года.

Ни разу без происшествий!

Выйдя сегодня из храма после встречи с суффектами и посмотрев на запад, я увидел огромные черные тучи, поднимавшиеся к небу. Закатное небо с этими тучами было особенно красивым. Ночью эти тучи подсвечивались зловещим красным отблеском.

Несомненно, это было извержение вулкана. Одна из гор Кемиры оказалась с сюрпризом! Похоже, и вся эта гряда была вулканического происхождения, причем недавнего. К счастью, вулкан никого не уничтожил — на его склонах не было ни городов, ни поселений, только пастбища.

Через день черными хлопьями выпал вулканический пепел. Для меня было открытием, что пепел вулкана — отличное удобрение. Крестьяне собирали его и приносили на поля, высыпая в междурядья. Ну, нет худа без добра.

Раньше крестьяне и не думали об удобрении. Был ил из Станубиса, да и поля были не истощенные. Теперь их приходилось удобрять, доступная для полива целина закончилась. Земли, конечно, было еще много, но вот той земли, которую было несложно поливать — уже свободной не было. Впрочем, светлой памяти богиня Инесса неплохо им в свое время вставила мозги — адаже знали и про удобрение навозом, и про зеленые удобрения, и даже про кислотность почвы.

Надеюсь, это извержение не принесет нам больших проблем. А в остальном, дела шли неплохо.

Сепаратистские тенденции удалось победить.

К каждому городу врага был подобран отдельный план. Прежде всего, была поставлена стража на порогах Реоны и переправах через Скиллон и Нуову. После этого торговые и ремесленные эстраты Корхинхина, Агаде и еще ряда городов вдруг обнаружили, что торговли больше нет — они не могут вывезти свои товары на привычные рынки и сами не могут ничего закупить. В итоге кое-где в результате переворотов сменились правящие партии, и начались переговоры о новом вступлении в союз. Виновным городам срыли укрепления, что должно послужить уроком для остальных.

Город Сураджа, упорствовавший в своем самомнении, был осажден союзной армией. Осада длилась 6 лет, причем местность вокруг города регулярно выжигалась гезитами. В итоге горожане просто сдались и впустили наш гарнизон, только чтобы в город не вошли варвары-гезиты.

Прошедшие бои выявили преобладающую роль копейщиков с тяжелым вооружением. Побеждали ребята в железных шлемах, с мечами и большими копьями. Они могли под градом стрел приблизиться вплотную к лучникам, прикрываясь огромными плетеными щитами и почти не понеся при этом потерь, а потом, бросив эти щиты на землю, вырезать всех подчистую. Мечники теперь становились главной силой на поле боя. У гезитов это были воины, называемые «сайоны», и они стали желанными наемниками в наших отрядах.

Город Керкирон был взят путем подкопа под стенами города. Стены рухнули, и войска смогли штурмовать город сквозь проломы в стенах.

Мятежники заперлись в цитадели, окружавшей храмовый комплекс, получивший название Священный город. Стены цитадели были крепки, но осажденные не учли обилие железных орудий у армии Союза. Осаждающие, пользуясь тем, что кривые улочки города подходили вплотную к стенам цитадели, (а кое-где даже дома были пристроены прямо к ее стене) скрытно подошли к стене, установили большие щиты для защиты от камней, и начали попросту разбирать стену железными ломами и кирками.

Камень скреплялся известковым раствором, не особенно крепким, и это стало фатальным для защитников сиренто Керкирона. Штурмующие просто вытаскивали камни из стены один за другим, расшатывая кладку, втыкая в щели железные ломики, работая мотыгами и кувалдами, и вскоре сделали несколько отверстий в стенах. Видя это, осажденные пали духом и сдались. Наиболее непримиримые покончили с собой, бросившись со стены.

По взятии Керкирона я решил оставить там постоянный гарнизон Союза, прямо внутри города. Он разместился в цитадели, чьи стены были вновь укреплены. Так мы могли контролировать город постоянно, воспретив в нем враждебную Союзу деятельность.

Город Хиссалион осаждался армией гезитов и был взят штурмом. Они подготовили множество лестниц, и в день штурма массово атаковали одну из стен. Когда почти все защитники были заняты отражением штурма, отряд отборных мечников гезитов, тех самых «сайонов», скрытно подошел к противоположной стене и смог залезть на нее. Ворвавшись в город, гезиты устроили натуральный разгром, уведя большую часть его жителей к себе в Хастер.

Осада города Арсинойи продолжалась 2 года. Сделать подкоп под стенами, как в Керкироне, не удалось из-за того, что местность возле Арсинойи была топкая и болотистая. Когда-то город стоял на острове посреди озера, которое с уходом Станубиса обмелело и стало болотом.

Прежде всего, город был окружен стеной, чтобы осажденные не могли нападать из города на осаждающих. Затем была построена внешняя стена, чтобы исключить нападения сторонников независимости извне. Топкая нездоровая местность вскоре привела к болезням в осаждающей армии, но осада снята не была.

Исход осады решили действия промиттанской партии внутри города. Группа аристократов — сторонников Союза смогла вступить в тайные переговоры со стратегами нашей армии, и впустила их в город, открыв ночью ворота. Вступление наших войск в город, конечно же, сопровождалось избиением сторонников сепаратистов. Заговорщики заранее пометили дома, где жили сторонники союза специальными знаками, и эти дома воины не тронули, а вот остальные разгромили и разграбили.

Погибло довольно много как простых граждан, так и демархов и муниципалов. Часть населения, как водится, была продана в рабство.

Теперь, на Совете Союза нам предстояло решить, что делать с мятежниками.

По этому поводу было много дискуссий и диаметрально противоположных мнений — от идеи «просто забыть произошедшее и оставить все по-прежнему» до предложений уничтожить восставшие города, а жителей сделать рабами. В конце концов победил умеренный подход.

В целях сохранения лояльности города было решено осуществить переселение половины арсинойцев в другие города Союза, а Арсинойю, в свою очередь, населить жителями из этих городов. Первое время обстановка оставалась напряженной — арсинойцы и переселенцы сильно недолюбливали друг друга, что служило предметом постоянных столкновений. Со временем, однако, стороны смирились с судьбой, и Арсинойя уже не помышляла о выходе из Союза.

Аналогичные меры были предприняты и в других мятежных городах — переселяли из них часть жителей. Обычно — более обеспеченных, а в городе поселяли людей из лояльных Союзу городов.

Мне это решение в целом понравилось. Такие меры должны создать «единую ткань» зарождающейся страны. Переселенцы, по сути, станут взаимными заложниками — все знают, что если обидеть их в родном городе, то твои родственники, живущие в других городах, могут пострадать. Наверное, при этом произойдет и смешение языков, а значит, начнет формироваться единый этнос.

Другим делом, занимавшим меня в этой сессии, было изучение отчетов разведчиков, как раз вернувшихся из удачных экспедиций.

И в этот раз доклад разведчиков был особенно информативен. Вернулась большая экспедиция с юга, прошедшая по реке Ара до самого океана. Река Ара оказалась очень полноводной, довольно быстрой и порожистой (первопроходцы насчитали 19 порогов на своем пути). Берега ее, в основном поросшие джунглями, (хотя на протяжении около 30 фарсангов в нижнем течении идет каменистая пустыня) были довольно пустынны. Труднее всего отряду было вернуться назад — пришлось иди пешком вдоль берега. В двух местах река разливается широкими озерами со множеством поросших лесом островов.

Океан у устья Ары тоже изобилует островами и бухтами, и населен смуглокожими людьми, промышляющими рыболовством и сбором моллюсков. От них было получено примерное описание побережья.

Аборигены имели железное оружие для охоты на китов. Оказалось, что железо они выменивают у торговцев, которые приплывают на больших кораблях с запада и возвращаются туда же. У них много и других интересных вещей — тонкие ткани и красивые украшения.

Разведчики привезли образцы местных растений, животных и товаров. Тут были зверьки с полосатыми хвостами — некое подобие лемуров, но не лемуры — сахарный тростник, огурцы и…бананы. Хотя этот небольшой высохший, с семенами плод трудно было идентифицировать визуально, я сразу узнал характерный запах. Это был банан, причем банан дикий — маленький, скрюченный и с кругленькими семечками внутри. Вполне вероятно, что культурного банана нигде не осталось — он весь был генномодифицированным гибридом, не способным размножаться самостоятельно.

Полученная информация меня крайне заинтересовала. Надо послать туда отряд поселенцев и построить в устье Ары наш аванпост. Вероятно, мы сможем торговать в прибрежной зоне и вступать в контакт с другими выжившими группами людей, возможно даже, более развитыми, чем мы.

Идея обсуждалась неоднократно как Советом городов так и на других уровнях — народными собраниями Митты, Адажиона, Корхинхина, собранием стратегов объединенной армии, эстратами торговцев многих городов, но нужной поддержки не получила. Никому не хотелось ехать полгода через джунгли 19 раз перетаскивая лодки через пороги, чтобы в итоге не получить ни плодородной земли ни безопасности, ни внятных торговых перспектив.

С безопасностью, кстати, в джунглях было довольно-таки плохо — разведчики неоднократно вступали в схватки с местными племенами. Те сражались как железным оружием, так и здоровенными дубинами с шипами из блестящего камня, раны от которых были смертельны — сначала наступала слабость, а потом воин умирал с кошмарной улыбкой на лице.

Конечно, я мог бы дать оракул о безусловном успехе предстоящего переселения. Но если дела пойдут не блестяще — а шансы на это велики — это может сильно подорвать мой авторитет. Так что пришлось отложить эту затею на некоторое время. Сначала мы решили отправить торгово — исследовательский караван для строительства фактории в устье Ары и налаживания торговых связей. Поскольку было не вполне понятно, какие товары потребны на Юге, решено было дать всего понемногу. Что касательно местных товаров — больше всего интересовали красители и жемчуг, а также акульи зубы и китовый ус.

Уходя в стасис, я размышлял о перспективах нашей торговли и своей роли в этом, несомненно, прибыльном мероприятии. Торговля на юге даст прекрасный доход — это очевидно. Но вот как это организовать, чтобы все получилось — вот в чем вопрос! Нужно очень серьезно продумать, как организацию, так и, особенно — контроль, а то деньги утекут в чужие карманы!

*Тален — мера веса, около 32 кг — прим.