Civilization

Глава 32

Ход 39

Прошло 586 лет.

— План продаж опять не выполнен, и это уже два отчетных периода подряд! Смирнов, если и третий месяц ты не выйдешь на требуемые показатели, нам придется распрощаться!

Александр, старший менеджер направления бытовой химии, смотрел на меня с легкой укоризной и едва заметной насмешкой. Коллеги за столом вели себя по-разному — кому-то было явно неудобно присутствовать при таком разговоре, кто-то откровенно зубоскалил, большинству было все равно.

— Я…буду стараться, Александр Витальевич. Я уверен, что смогу наверстать…

Тревожное «биип» вырвало меня из объятий кошмара. Привидится же такое! Так, что там у нас на повестке дня? Так, по плану я должен быть на северо-востоке, и если меня подняли, то Горного старца уже нашли и также подняли из своего склепа — на встречу со мною.

Свежий холодный воздух из люка модуля поразил незнакомыми запахами и уже непривычным ощущением прохлады. Я вышел наружу, зябко кутаясь в свой тонкий южный плащ.

Мрачное свинцово-серое небо с низкими рваными тучами давило со всей суровой северной безнадежностью. Как это непохоже на светло– голубое небо над Лаоном! Порывистый ветер с моря приносил его влагу и шум волн, накатывавших на скалистый берег.

Мои люди, одетые в овечьи шкуры поверх своей обычной одежды, ждут меня у модуля. Группа встречающих засуетилась, приглашая в раскинутый рядом шатер. Внутри просторного купола стояла жаровня с красными углями и низкий походный стол с остывшими яствами.

Наскоро перекусив, расспрашиваю о перипетиях похода.

— Мы плыли два года. Сейчас уже осень. Несколько раз подпадали в шторма. Потеряно 14 кораблей из 24-х, и много людей — пояснил отвечавший за поход стратег.

— Что с Горным старцем?

— Его долго искали, опрашивали местных — те не хотели нам ничего рассказывать. Но, в итоге, мы его нашли! Он живет на склоне горы в примерно в десяти фарсангах отсюда. Путь довольно тяжел, кругом горы и лес.

— Значит, стоит отправиться пораньше!

Первую половину пути мы плыли на кораблях — это было быстрее. Море было неспокойно, корабль то и дело проваливался в разрывы между волнами. Брызги и пена летели на палубу, и вскоре моя одежда промокла, несмотря на кожаную накидку снаружи. Было дико холодно. На этом фоне подступающие признаки морской болезни казались уже сущим пустяком.

Океан, седой от клочьев пены, поражал своей невероятной энергетикой. Над головой носились стаи морских птиц, постоянно нырявших за рыбой. Несколько раз мы видели белоснежных морских животных, стремительно рассекавших воды, полные рыбы. Мне оставалось только надеяться, что моряки знают дело, и мы не отправимся на дно кормить рыб.

Наконец часа через два (они мне показались вечностью) мы пристали в устье небольшой реки. Дальше нужно было идти пешком.

Мне взяли паланкин, но людей было мало, а местность настолько гористая, что и мне пришлось идти пешком. Мы продирались через еловый лес вдоль течения горной речушки, цепляясь за кусты лещины и можжевельника. Туман окутывал ущелье, становясь все гуще по мере того, как мы поднимались все выше и выше. Давно я не видел такой природы — хмурое небо и хвойный лес сильно напоминали мне Родину, а вот горный, непривычный для Среднерусской равнины рельеф, больше всего походил на Хибины.

Наконец, миновав голые осыпи со слоистой горной породой, мы достигли небольшой ровной площадки среди сосен и пихт, где нас ожидал караул из двух десятков ахайров. Тут стояла грубо сколоченная изба из толстых и очень старых стволов и невысокий частокол, ограждавший маленький дворик.

Внутри высокий седовласый мужчина колол дрова большим неуклюжим колуном. Я сразу понял, что это и есть Горный старец — несмотря на кожаную грубую одежду, он отличался совершенно нездешней внешностью. Он оглянулся на нас и, оставив колун, жестом пригласил внутрь. Мы зашли.

Мужчину звали Иен, и как я понял, он был откуда-то из Норвегии. Высокий — выше меня. Когда он протянул мне мозолистую руку, я с удивлением понял, что он молод — примерно моего возраста или чуть старше, но при этом полностью седой, — и голова, и недлинная «шкиперская» борода. Из-за седины и бороды, конечно, Иен выглядит старше своих лет, отчего его и прозвали Горным старцем. И прекрасно говорит по-английски.

— Как вы попали сюда, Иен?

— Мы находились на судне снабжения в Баренцевом море. Примерно 55.30 северной широты и 6.07 восточной долготы. Я был помощником капитана. Экипаж был из 8 человек–два норвежца, эстонец, поляк, четыре филиппинца. В какой то момент, примерно в 7.30 утра корабль сильно тряхнуло, приборы сошли с ума, и мы поняли, что случилось что то экстраординарное.

Поскольку ДжиПиЭс и система Коспас-Сарсат не работали, мы шли по компасу на юг, чтобы достигнуть земли. Через 3-е суток мы действительно увидели берег. С пальмами.

— А как вы нашли капсулу?

— Мы непрерывно подавали сигнал бедствия на всех доступных нам частотах. Эфир был чист, пару раз что-то проскальзывало, но установить нормальную связь не удалось. Я продолжал искать. Прошло примерно 2 месяца, и прилетела ракета с капсулой. Разобраться в этой тарабарщине было крайне непросто! К счастью, на борту у нас был компьютер, где был переводчик со всех языков. Даже с этого пакостного эсперанто.

— Ваш корабль сохранился?

— Нет. Его разбило волнами о берег.

— Что было потом?

— Ничего. Я живу тут уже много лет, раз в 20 лет выхожу на воздух, обхожу деревни — их тут несколько. Если есть больные, пытаюсь помочь им, ищу в базе борткомпьютера хоть какую-то медицинскую информацию.

— А железо? Вы научили их плавить железо?

— Железа им хватает. Они разобрали наш корабль — там было под 800 тонн различных металлов. До сих пор части конструкции валяются на берегу, разметанные цунами.

— Цунами?

— Да. Были большие цунами несколько раз — особенно первое время. Очень частая вещь. И землетрясения тоже. Эррии не селятся из-за этого на берегу — раз в 50–70 лет прибрежные деревни гарантированно смывает в море.

Похоже, парень не имеет тут никакого серьезного статуса. Ни правитель, ни жрец. Ничего.

— Как к вам относятся местные? Как вы их назвали — «эррии»?

— Не знаю, спросите у них. Но камнями и вилами еще ни разу не встречали.

— Вы не стали добиваться власти?

— Я не думаю, что в этом есть хоть какая-то необходимость. Я могу рассказать людям все, что знаю, и так.

— Что вы думаете обо всем этом, Иен? Что случилось с нашим миром?

— Думаю, человечество допрыгалось. То ли какой-то научный эксперимент, то ли ядерные испытания — я за этим не следил, не знаю.

— Вроде бы в Швейцарии были эксперименты с тороидальным ускорителем…

— Может быть. Хотя и маловероятно — никаких физических основ для случившейся катастрофы эти опыты не несли.

— Как я понял, эти опыты наложились на эксперименты команды корабля «Артемис», и вошли в резонанс. Не знаю, у меня гуманитарное образование.

— Возможно. Еще одно подтверждение, что излишнее развитие человечеству противопоказано.

— Думаете? А нам поручено именно это — вернуть цивилизацию…

— Цивилизация — это не ракеты с реакторами, это прежде всего — цивилизованное отношение друг к другу. Тут мы боюсь, ничем не поможем. Потому что сами этому не научились.

— Ну, смотря с чем сравнивать. В нашем мире не было рабства, и людей не убивали за горсть зерна!

— Да все это было. Просто более скрытно, более лицемерно. Разве вы не знаете, что творилось в Африке, в Азии, в России? То же рабство под крылом транснациональных корпораций, тот же геноцид, голод, политические убийства, перевороты — все формы насилия. Прежде чем давать обезьяне ядерную ракету, нужно сделать из нее человека!

Какая-то дурацкая постановка вопроса — подумал я. Но спорить с ним не хотелось — гораздо важнее мне казалось расспросить его поподробнее о случившемся.

— Если вы были помощником капитана корабля, вы должны знать его механизмы. Кстати, корабль снабжения — это что?

— Мы привозили продукты и смену на нефтяные платформы в Баренцевом море.

— Наверное, вы сможете помочь в постройке механизмов? Двигатель внутреннего сгорания, турбина, что-то такое?

Иен отрицательно покачал головой

— Пока это все фантазии. Нет ни материалов, ни оборудования — ничего, чтобы сделать тут что-то сложнее топора.

— Но если вы знаете принципиальную схему…

— А что толку? Мы не знаем, как сделать станки, на которых можно сделать станки, на которых можно сделать станки, на которых можно выточить приличную зубчатую пару. И так во всем. Мои знания пригодятся лет через тысячу, а может, и через две тысячи, а пока я бесполезен!

— Это не так, Иен. Мы оба пришли из мира, который аборигены даже представить себе не могут. Мы априори знаем в сотни раз больше, чем они. Я вот много способствовал развитию народов Миттании — я это вижу по уровню нашей страны и по развитию соседних варварских племен! Они несопоставимы! У нас большие города, храмы, мы развиваем науку и искусства…

— Пока все ваши достижения, как я понял — это железное оружие, большие армии, стены городов и бюрократия. Вы воспроизводите тот мир, который вам знаком, и берете самые худшие его стороны!

— Но государство необходимо. Вы же не анархист, Иен?

— Если государство не может дать ничего, кроме насилия — оно не нужно.

— Государство дает безопасность. Государство дает порядок. Это основы цивилизации. Разве нет?

— Общественный прогресс — вот основа цивилизации. Я не анархист, Коста, я пацифист. А то, что вы делаете у себя там, в Миттании — это 90% насилия и 10 % прогресса. Меня такой расклад не устраивает.

— Я против насилия.

— Да неужели? — Он резко встал, выпрямившись во весь свой немалый рост. — А как вы нашли меня?

— Причем здесь…

— Ваши эти «ахайра» или как их там, схватили несколько жителей и стали их пытать, пока один не рассказал им дорогу. Остальных запытали насмерть, потому что они просто не знали пути ко мне — он, вообще немногим тут известен. Так вы говорите, что против насилия, да, Констанс?

Вот это да. Перестарались. Чертовы идиоты, похоже, это будет стоить мне нормального отношения со стороны этого чистоплюя.

— Я разберусь с этим!

— Возродите умерших, да?

Сарказм Иена вдруг вывал меня из себя. Я пилил к нему тысячи фарсангов, потерял десятки кораблей и сотни людей, а этот козел мне тут читает мораль, и смотрит как на дерьмо.

— А вы? Вы — возрождаете умерших? Вы тут вообще хоть что-то полезное сделали? Ваша медицинская практика успешна? Вылечили хоть один аппендицит?

— Я никого не убил. — Иен смотрел на меня серьезно, и немного печально. — Конечно, я могу немногое. Но у меня чистая совесть. И чистые руки.

— Зато вокруг вас убивают направо и налево, а вы просто спите. Пока вы там пытаетесь кого-то вылечить раз в 20 лет, без антибиотиков и хирургии, рядом люди умирают сотнями от ерундовых заболеваний, от голода и непосильного труда. Только прогресс может что-то изменить. Может, поспособствуете ему?

— Я был бы рад. Только такой прогресс, как вам, мне не нужен. Ни войны, где погибнут миллионы, ни оружие массового поражения, ни расовое подавление, ни колониальные захваты в мои планы не входят. Возможно, вам это нравится, а мне — нет.

Я посмотрел на него — совершенно оловянный взгляд, абсолютная уверенность в собственной правоте. Нда…

— И что же вы будете делать дальше?

— Буду ждать, когда я понадоблюсь людям. Когда они будут готовы принять информацию, которой располагаю.

— Вам придется долго ждать, Иен!

— Я не спешу.

Вот упертый!

— Ладно, я что-то забыл о долге гостеприимного хозяина. Хотите стейк из мяса кита?

Медленно пережевывая жирное и жесткое мясо белухи, я смотрел на Иена и думал, как умный человек может быть, в сущности, таким идиотом? Вот вроде бы, если в два компьютера загрузить одинаковые данные, они выдадут одинаковый результат. А с людьми все по-другому, и компьютер Иена выдал результаты размышлений,совершенно непохожие на мои.

— Иен, почему именно вы легли в капсулу?

Долговязый механик оторвался от сухофруктов в меде — моей лепты к общему столу — и произнёс несколько виноватым тоном:

— Капитан Педерсен с частью команды ушли исследовать континент и долго не возвращались. Они в итоге вообще не вернулись, насколько я знаю. Я остался один с филиппинцами, и решил возложить эту ношу на себя. Только мне это было по силам.

— Тут вообще что-нибудь изменилось с тех пор, как вы тут…наблюдаете?

— Ну, прежде всего, появились люди! Эррии говорят, что пришли из глубины континента и поселились у берега, поскольку климат тут мягче, а продовольствия больше. Я научил их ловить сельдь сетями, и, главное — правильно хранить ее. Во время нереста трески и сельди тут бывает огромное количество белух! Выходишь на берег, а море все белое от их спин. Природа изумительна, Констанс, когда человек в нее не лезет.

— Когда они пришли?

— Эррии? Наверное, лет 400 тому назад.

— А климат? Он менялся?

— Мне трудно судить. Я всегда выходил в разное время года. Похоже, стало теплее. Но, конечно, не настолько тепло, чтобы пальмы могли выжить, — усмехнулся он.

— Местные, мне показалось, что они…

— Да, они чернокожие. Раньше были совсем афротип, а сейчас почему-то сильно побледнели.

Действительно, представители народа эрриев выглядели странно — черты лица были явно негроидные, с толстыми губами и курчавыми волосами, а вот кожа у них была светло-смуглой. Как будто африканцев выдержали в отбеливателе. Вероятно, местные туманы не способствуют сохранению черной кожи.

— Они достаточно снабжают вас, Иен? Может быть, вы в чем-то нуждаетесь?

— О, конечно я много в чем нуждаюсь. Зубная паста. Бритва из хорошей стали. Мыло. Бензопила. У вас есть бензопила, Констанс?

— Нет, конечно. Могу оставить вам пару рабов, сделают все, что вы скажете. Правда, по английски ни бум-бум.

— О нет, спасибо. Обойдусь!

Потом Иен показал мне окрестности. Мы прошли на вершину его горы, откуда было видно туманное море со стаями птиц над ним. Они то и дело ныряли в седые, покрытые пеной волны.

— Сельдь идет на нерест. Чайки и альбатросы просто сходят с ума в это время.

— Сельдь? У вас есть соленая сельдь? Да вы чертов везунчик, Иен!

— Рыба самых разных пород, треска, скумбрия, семга, сельдь, но только, увы, не соленая. Соли у нас нет.

— О, ни слова больше! Сразу же пришлю вам бочку соли, а в ответ ожидаю бочку селедки!

— Спасибо. Но я уже много лет не ем соль. И в нашем мире старался ее не употреблять — соевый соус, лимонный сок, но без соли!

— К сожалению, ни сои, ни лимонов у нас нет. Пока нет. Как появятся — я вам пришлю. Но, все-таки, насчет соли. Как вы думаете, эррии брали бы её? Думаю, мы могли бы ее привозить в обмен на шкуры.

— Да, еще как! Разлеталась бы, как дерьмо!

Несмотря на некоторую резкость суждений, в целом Иен оказался приятным в общении, эрудированным и тактичным. Он много рассказывал и о флоре и фауне побережья, и о местных жителях.

— Зимой тут выпадет много снега, бывает и сильный мороз. В целом климат близок к Северной Шотландии или западной части Скандинавии — рассказывал Иен, показывая мне на разнообразные местные растения. — Мечтаю провести хоть пару выходов под южным солнцем — тут сплошные туманы!

— В этом климате есть свои преимущества. Вы хотя бы не страдаете от солнечных ожогов так, как я.

— О, вы не разобрались в этих регулировках? Вернемся, я вам покажу!

— Разобрался. Настроил толерантность к ультрафиолету на максимум. Не помогает — слишком яркое у нас солнце.

Мы начали спускаться обратно, хватаясь за ветви сосен и пихт.

— Сосны выросли сравнительно недавно. Сначала тут были пальмы, которые, конечно, сразу вымерзли, и получился страшный бурелом. Потом ветром нанесло семян берез, а за ними — сосен и елей. Теперь тут необъятные леса.

— Много было землетрясений?

— Да. Очень частые, особенно первое время. На западе действовали вулканы, первое время — непрерывно, да и сейчас периодически тоже происходят извержения. К югу отсюда действуют гейзеры из минеральной воды. Советую посетить это место, раз уж вы здесь — картина почище Иеллоустоуна!

Возвращаясь обратно, я смотрел на высокую спину Иена в меховой куртке эскимосского типа и думал о грустных вещах. Да, не таким я представлял общение со своими бессмертными коллегами. С этим — явно никакого сотрудничества толком не получится. Слишком он уперт в свою экологию-толерантность-правочеловечность. Судя по всему, в нашем мире он был левых взглядов, и сейчас, разумеется, не изменил их. Я в сравнении с ним — пещерный либерал. И, похоже, как-то так получилось что за годы, проведенные среди дикарей, мы оба только укрепились в своих взглядах на жизнь. Может, и лучше, что он тут сидит в этом медвежьем углу и никому не мешает? По крайней мере, его не убили — уже немалое достижение!

Вернувшись к хижине Иена, мы осмотрели его модуль. Он лежал у самого входа в пещеру.

— Не боитесь, что завалит при землетрясении?

— Нет. Тут монолитный гранит, огромные глыбы, они заклинивают друг друга. Не должно.

Капсула Иена немного отличалась от моей, что не удивительно — ведь они были собраны на орбите кустарно, из тех агрегатов, что были в наличии.

Мы обменялись опытом по перенастройке капсулы. Иен показал мне, как регулировать медицинские параметры, а также как мониторить состояние силового агрегата — ядерного реактора на радиоактивных элементах.

— Ядерный реактор тут — просто произведение искусства — дал он оценку энергетической установке. Обычно реакторы такого типа рассчитаны на несколько десятков лет, ведь радиоизотопы не живут тысячелетиями.

— Как же здесь реализовано такое долговременное течение ядерной реакции?

— Пока не знаю, не разобрался. Возможно, использовались сверхтяжелые радиоизотопные элементы с длительным периодом полураспада, возможно — какая-то другая технология. Но я сильно подозреваю, что две тысячи лет мы не протянем.

— Ну, мы провели тут уже более шестисот…

— Я не говорю, то завтра они встанут. Но что-то здесь не так… надо разбираться!

Прокопавшись с капсулами до рассвета, наутро мы отбывали на побережье. Приближалась зима, а с нею — сильные зимние шторма. Нам следовало поторопиться, ведь возвращались мы также как и приплыли сюда — морем.

— Ну что, Иен, так и будете тут играть в доброго самаритянина? — спросил я его напоследок, надеясь, что он все-таки передумает. — Может, поедете с нами?

— Думаю, нет, Констанс. Вы сделали свой выбор, я сделал свой. Будущее покажет, кто из нас прав.

— А что вы будете делать, когда сюда явится какой-нибудь Чингисхан, убьет жителей деревни, у которых вы берете продукты, а вашу капсулу пустит на подковы?

Иен иронично посмотрел на меня.

— А что Вы будете делать, Констанс, когда Чингисхан не явится? Вы, со всей своей армией, полицией, судьями, палачами, убийцами, доносчиками? Вы убиваете людей СЕЙЧАС, оправдывая это грядущей угрозой. А если угрозы нет? Мы живем тут сотни лет, и я не знаю ни одного конфликта среди жителей побережья. Этот мир — большой, Констанс, и места хватает всем.

Бесполезно. Ну, я попытался.

Уходя вниз по осыпающемуся, покрытому толстым лишайником склону, я оглянулся. Иен спокойно вернулся к тому занятию, за которым мы его застали — колол дрова для своего очага.

Эта мирная сцена меня немного расстроила. Ложное спокойствие. Насквозь фальшивая северная пастораль. Как же все это зыбко….

Чингисхан явится, Иен. Инфа 100%. Шит хеппенс, Иен. Шит хеппенс.