Civilization

Глава 35

Ход 44

Прошло 622 года.

И вот я снова выхожу из стасиса по тревоге. И снова война. Когда это закончится?

В прошлый раз Совет проголосовал за военную экспедицию на восток. Вскоре после этого отряд ветеранов примерно в 1200 голов был отправлен вниз по течению Реоны на города Гезар и Аквилею, добиваться справедливости. В качестве вознаграждения за этот поход ветераны могли взять свое вдвое против ранее им обещанного.

После короткого и яростного штурма Гезер был взят и здорово разграблен. Горожане Аквилены, увидев это, хорошо подготовились к осаде и больше года отражали все атаки ветеранов. Кончилось это совсем плохо для них — после взятия города он был полностью разрушен. А жители — между прочим, граждане Союза — были проданы в рабство!

Вот этого уже не стерпели очень многие в Миттании.

Сожжение Аквилена вызвало очень неблагоприятные толки в Корхинхине — именно из него пришли переселенцы, основавшие когда-то этот город. Начались волнения, вплоть до требования выхода из Союза. Морионы Корхинхина покинули общий лагерь Союзной армии, где проходили тренировку, и двинулись против ветеранов, желая уничтожить их и освободить своих единоплеменников, которых тащили на невольничий рынок Митты.

Больше двадцати городов отказались посылать суффектов в Совет Союза в Митте. Они собрали своих представителей в Корхинхине и объявили о создании нового Союза — Исаварской лиги.

Разумеется, началась война.

Сначала раскол Союза не выглядел очень уж опасным. Все считали что я, выйдя из стасиса, смогу быстро призвать мятежников к порядку, пообещав им кары Небесных богов.

Но затем случилось то, чего я никак не ожидал, а следовало бы.

В Корхинхине появился чувак по имени Гадешь, и этот Гадешь нагадешил по полной программе. Он объявил себя пророком Небесных богов! Именно так — он не выдавал себя за меня, нет, он нагло заявил что истинный пророк– это именно он!

При этом он выдумал и огласил подробности совершенно поразительные. Оказывается, все эти «Небесные боги» — суть статисты, ничего не решающие и на жизнь людей не влияющие никак. А настоящий бог один, и зовется он Навигатор.

Великий и всеведущий, он направляет Небесный ковчег, со всеми богами внутри, среди планет и светил, указуя путь для всех. Именно Навигатор, а не Капитан — главный среди богов, именно он решает, по какому пути пойдут и небесные светила, и Ковчег Богов, и человечество. И, само собой, именно ему и надо возносить молитвы, приносить жертвы и делать статуи, а поклоняться остальным — пустая трата времени.

Резкой критике подверглись наши храмы и жрецы. Гадешь обвинил их в меркантильности, презрении религиозного долга, торговле реликвиями и развращенности жречества. Он требовал, чтобы жрецы снова стали закрытой кастой, причем ее члены должны были следовать обету бедности и целибата. «Как могут торговцы и мясники становится жрецами? Их души черны! А ведь жребий или подкупленный народ и среди них выбирает авуров!».

Вера в Навигатора почему-то резко всколыхнула народ Миттании, который начал массово строить храмы и святилища новоявленного божества. Это происходило не только среди городов Исаврианской лиги, но и в городах, оставшихся в Миттанском союзе — даже в самой Митте!

Совещание со жрецами Небесных богов проходило в самых мрачных тонах.

— В Митте двенадцать храмов из двадцати пяти сменили статуи Капитана на Навигатора. Толпы народа ходят по площадям, спорят, какой бог истинный. Каждый день вспыхивают настоящие бои. Легестры* отказываются применять к сторонникам Гадеша закон о святотатстве, потому что верить в Навигатора — это не святотатство. Ведь Навигатор — настоящий бог, его сущность раскрыл нам Великий пророк Небесных богов (тут авур поклонился в мою сторону). Навигиты лишь искажают его роль в мироздании, преподнося его как единственного актора Вселенной, а остальных низводя до пассажиров Небесного ковчега. Мятежники Исаврианской лиги все поголовно признают Навигатора своим божеством! Многие нобили Митты стали исповедовать новую религию!

— Кто такие «Нобили»? — спросил я вполголоса у Первого министра, сидевшего рядом.

— Это могущественные люди, обладающие огромным богатством и влиянием. Они…

— Я думал, таких называют «демархи»?

— Это старая знать, землевладельцы и скотоводы. Кто-то из них разорился, кто-то бросил скотоводство и занялся торговлей, у кого-то медные или соляные копи, или большие мастерские, кто-то стал судовладельцем. Теперь богатых называют «нобили», они добывают богатства разными путями, но чаще всего — торговлей. Земледелие не дает возможности быстро разбогатеть.

— … в Корхинхине разгромлен храм Богини плодородия. Толпы ходят и кричат, что нет бога кроме Навигатора, и ложные боги не нужны, они сбивают народ с истинного пути и вредят спасению души…

— Что? Какое еще спасение души?

Я не давал таких концепций! Ни «спасение души», ни самой «души»!

— Лжепророк Гадешь говорит в проповедях, что люди после смерти предстанут перед Навигатором, и он, взвесив их грехи и заслуги, либо оставит их в Небесном чертоге, либо вернет на Землю в новое тело.

Вот это да! Я вообще не давал подробностей такого рода — ни про душу, ни про ее загробную судьбу, ни вообще про загробный мир. Мне не хотелось придумывать это все, поэтому я дал людям только самую минимальную информацию, и, видимо, зря. Природа человеческого познания не терпит пустоты. Если о чем-то умолчать или недосказать — люди сами домыслят и расцветят такими красками, что только руками разведешь.

— Лжепророк Гадешь выступал перед Вашим Святейшеством, и его аргументы были отвергнуты. Шесть лет назад…

Да твою же мать! Тот бритый аскетичный авур, который выступал в суде против роскоши — это и был тот самый Гадешь? Вот же сволочь!

Вот сразу, как только я его тогда увидел, я понял, что будут неприятности. Только не угадал, какого рода проблемы меня ждут, и с какой именно стороны…. Нужно подумать!

Я распустил собрание, отложив продолжение заседания на следующий день. Мне нужно было осмыслить эту новую реальность.

Да, похоже, что Гадешь этот открыл ящик Пандорры. На Совете сказали, что стали появляться десятки пророков, «лучше всех» знакомых с природой и сутью Небесных богов. Одни учили, что Небесные боги — первые демиурги Вселенной, Создавшие все сущее и удалившиеся на покой в свой Небесный чертог. Навигатору же доверено поддерживать божественный порядок. Когда все устройство небесного свода вконец расстроится от грехов людей и нижних богов, произойдет вселенская катастрофа, Небесные Боги восстанут и устроят новый мир. Другие говорили, что Навигатор — это единственный настоящий, Великий бог, а остальные — это бывшие люди, которых он призвал на небо помогать ему вершить механику небесных сфер. Он единственный определяет будущее людей, меняя его в реализации своих планов. Третьи говорили, что Навигатор не может влиять на судьбы отдельных людей — они подчиняются единому Небесному закону, которому подчиняется и сам Навигатор. Четвертые считали, что Навигатор всемогущ и может изменить все что угодно, но не внемлет молитвам людей, как мы не слышим муравьев или траву. Пятые говорили, что Навигатор — это и есть Небесный закон. А были еще шестые… Седьмые… Восьмые…

Одна лишь черта в учении о Навигаторе резко выделяла его из числа других богов. Навигатор не имел ни одного отрицательного качества. Все остальные боги были похожи на людей, в них было и хорошее и плохое. Про некоторых было достоверно известно, что изначально они были людьми, со всеми недостатками, и лишь затем, совершив богоподобные подвиги, были обожествлены. Это были и Семмун, и Алуэн, и многие другие. Они просто были могущественнее людей, поэтому им молились.

В отличие от иных богов, Навигатор — абсолютно чист. Он безгранично добр и светел, от него исходит все самое лучшее в этом мире, он совершенен во всех своих проявлениях. Это существо достойно не просто преклонения. Он достоин любви.

Вера в Навигатора побуждает адептов не просто поклоняться или молиться ему. За него не жаль и умереть. Тем более что по вере навигитов, после смерти они предстанут именно перед Ним, и смогут с гордостью сказать ему прямо в лицо, что погибли во имя Его.

Все это — очень плохо. Религиозные войны могут разрушить самое прочное государство, а Миттанский союз нельзя считать очень уж прочным образованием.

Позвав помощника, я приказал собрать Совет союза. Конечно, я знал, что в такое трудное время не все суффекты могут приехать, но выбирать не приходилось.

Суффекты прибывали один за другим, и я подробно беседовал с ними по отдельности или по двое и трое. Везде были довольно неутешительные вести, но — в одних городах навигитов было большинство, в других — заметно меньше. Как я понял, большой популярностью это учение пользовалось в сельскохозяйственных районах, и в городах, где доминировали исавары. Промышленный Агаде, космополитичная Митта, торговая Сураджа остались в основном ортодоксальными.

Меня больше всего беспокоило то, что слияние мятежников и еретиков приведет к таким глубоким противоречиям, что объединить страну обратно уже не получится. Появится просто два разных народа, не желающих иметь друг с другом ничего общего.

Тут может быть два выхода, противоположных друг другу. Или разрешить навигизм по всей стране, чтобы они строили свои храмы рядом с ортодоксами. Тогда это будет еще одна религия в стране, остающейся политически единой. Или — жестко подавить это течение, просто устроив форменный геноцид. И тогда навигиты исчезнут без следа, как какие-нибудь ариане или альбигойцы.

Поясняя это суффектам, я внутренне содрогался. Адепты одних выдуманных богов будут убивать последователей другого, такого же ложного бога. Идиотизм, и притом кровавый. И как мы только докатились до такого?

Совет союза, быстро проведенный с сумевшими приехать суффектами, показал что мы можем рассчитывать на города гезитов и на мохавов. Настроения комитов остались неизвестны — они не явились. Предложив рассмотреть все возможные варианты мирного решения, в том числе — объявить о двухрелигиозной системе, я отправился обратно в стасис, долеживать положенное. В стасис я ложился с чувством крайнего беспокойства. Мятежники могли устроить самые неприятные сюрпризы — вплоть до пробуждения в окружении их клинков…

Ход 45

Прошло 634 года

Я встал в положенное время, но меня это нисколько не обмануло. Я был уверен, что за стенкой цилиндра меня ожидают самые печальные новости. Собственно, так оно и оказалось.

Секты Навигатора множились и вскоре потеснили традиционную религию во всех городах Миттании. Навигизм стал официальной религией сначала в Корхинхине, а потом и в других городах Исаврийского союза. Жрецы навигитов оправдывали их притязания на разрыв с Миттой и одобряли этот разрыв, объявляя ортодоксов еретиками.

И война внутри Миттанского союза из гражданской стала еще и религиозной. И понеслось!

Обе стороны прежде всего в своих операциях старались занять Лаон. Если бы меня подняли сторонники ереси Гадеша, мне пришлось бы как-то договариваться с ними, возможно — подтвердив их правоту, а возможно — принять мучительную смерть. Но, к счастью, Лаон контролировали миттанцы, сторонники ортодоксальной религии.

Войска Миттанского Союза вторглись в пределы Корхинхина и стали грабить окрестности. Совет Корхинхина вызвал на помощь союзников из Арсинойи и Ценнины. Собрав войска, они встретились с силами миттанцев у селения Акалатта. Бой закончился поражением ортодоксов. Нам пришлось отступить.

Беда, как говорится, не приходит одна. Мое беспокойство о судьбе северной части страны оправдалось. Сюда пришли новые орды варваров. И это были конные орды на настоящих лошадях!

Мохавы, как уже упоминалось, называли этих варваров «атлассцы». Они разводили лошадей и другой скот, но больше всего, судя по всему, их привлекал грабеж.

Вторжение атлассцев поначалу заставало нас врасплох. Попытки контактов с ними оказались неудачными, — никто из них не собирался ни продавать нам лошадей, ни покупать наши вещи. Они хотели взять все даром! Быстро перемещаясь по степи, они внезапно атаковали нас на северных границах, разоряя долины Нуовы и Скиллона.

Бои с ними первое время носили характер мелких стычек — они не собирались нигде большими силами, лишь грабили небольшие городки и деревни. Наша немногочисленная дромадерия не могла за ними угнаться. Атлассцы признавали только конный бой и никогда не спешивались. В бою они постоянно атаковали, закидывая врага дротиками. Расстроив ряды неприятеля дистанционными атаками, атлассцы в ближнем бою добивали врага копьями и архисаками — маленькими топориками на длинной рукоятке, которыми они ловко орудовали, как игроки в конном поло своими длинными клюшками.

Совещания с Советом стратегов показали, что обороняться будет сложно.

— Эти варвары очень подвижны. Они нападают в неожиданных местах и сразу отходят. Мы не можем застать их врасплох, ведь они всегда могут ускакать на своих «лошадях» — высказался стратег из Умбары Талид.

— И что предлагает Талид сын Арака — сдаться сразу? — ехидно осведомился Веррес, сын Артарона, стратег Корпуса ассигаров.

Стратеги с Севера — сторонники Талида — гневно зашумели. Пресекая начавшийся бардак, я сильно стукнул тяжелым бронзовым кинжалом плашмя по столу. Эти «партийные» разногласия иногда сильно вредили делу.

— Нужны идеи, как нам противостоять новому врагу. Предлагайте их, пока без обсуждения и оценок, просто — идеи.

— Нужно призвать много всадников из мохавов. Они притащили за собой этот хвост — пусть теперь и отрубают его сами! — взял слово молодой стратег Дамид.

— Надо укрепить северные города. Атлассцы не умеют брать крепости — подал идею стратег Адажиона.

— Атлассцы нас не оставят в покое. Надо самим обучаться верховой езде, и побыстрее — разумно заметил суффект Стабии, небольшого города на северо– западе. Он исполнял обязанности стратега города.

— Еще нужно контролировать переправы. На Нуове следует построить флот, и бить кочевников, когда они попытаются пересечь реку– снова подал голос Дамид

— Хорошо — подвел я черту под обсуждением. — Все это разумно. Первым делом нужно перебросить возможно больше сил на север. Придется изыскать средства на оборону — значит, снова поднять тауримпосто и таможенные сборы. Совету союза нужно обсудить сбор экстраординарного налога. В местах переправ через Нуову и Скиллон нужно устроить укрепленные пункты.

Решили также срочно построить 60 плоскодонных галер на Нуове и держать реки под наблюдением, атакуя атлассцев на переправах.

Двенадцать морионов, набранных по всей стране, отправились защищать северные города.

Подумав, я назначил Дамида министром обороны и личным помощником. Его здравомыслие и способность анализировать нового для нас противника произвели на меня впечатление. При этом он остался командовать войсками Сураджи — ведь «министр обороны» у меня — это месяц работы раз в 12 лет.

Атлассцы сильно опустошили местность севернее Реоны и принялись за города. Вскоре стало ясно, что осаждать города и брать укрепления они категорически не умеют. Но, тем не менее, даже хорошо укрепленные поселения оказались в опасности. Мы еще не вернули все войска из Суфанга и Ма-рао, так что на севере сил было мало. Атлассцы неоднократно пытались захватить города Севера внезапной атакой — на полном скаку ворваться в открытые ворота и овладеть городом. И это им удалось в городе Умбара, бывшей столице оруталлов, и еще в нескольких городках поменьше. Города Гармоста и Копаида смогли избавиться от них, дав сравнительно небольшой выкуп. Я приказал вычесть эти деньги из ежегодного взноса этих городов в казну Союза — раз Митта не смогла их защитить, значит, ей ничего и не должны.

Порадовал неожиданный успех нашей верблюжьей кавалерии. Я сильно подозревал, что кавалерия на верблюдах сильно уступает настоящей коннице — верблюды довольно медлительны и несмелы, но это все-таки лучше, чем ничего. Оказалось, однако, что лошади атласцев не любят вступать в бой с дромадерами и пугаются их. Поэтому в тех случаях, когда всадники атлассцев не могли уклониться от боя, дромадеры мохавов побеждали. Множество стычек было выиграно благодаря этому обстоятельству. Однако догнать бегущую конницу верблюжатники не могли, что обесценивало эти победы, сводя их вничью.

Эскадроны улапов можно и нужно было использовать для обучения наших войск отражению конных атак — такие тренировки дадут нам психологическую устойчивость против вражеской конницы.

Также мы начали активно обучать дромадеров стрельбе из лука. Верблюд — довольно устойчивая платформа для стрельбы, и вскоре дромадеры обзавелись большими луками, способными посылать стрелы на дальность до 600 локтей. Обстрел из луков заставлял вражеских всадников или сбегать от дромадеров, или атаковать их, несмотря на страх лошадей перед верблюдами.

Так или иначе, атлассцев надо было разбить. Войну на два фронта мы долго не выдержим. Конечно, навигиты тоже страдали от набегов атлассцев, но нам от этого не легче.

Задумавшись над этой задачей, я решил атаковать врага в середине лета, когда в степи мало растительности. Верблюды с их феноменальной неприхотливостью легко переносили бескормицу, а вот лошади атлассцев сильно теряли свои боевые качества.

При этом мы старались вытеснить атлассцев в пустынные районы, где мало воды. Здесь верблюды также имели преимущество.

В боях этого лета достоинства дромадеров проявились особенно ярко. Отряд из в 8 эскадронов улапов в течение 8 дней преследовал, догнал и разбил орду атласцев численностью в 5 раз больше. На дальних дистанциях, как оказалось, верблюды были выносливее.

Свою роль сыграли речные галеры. Отряды судов преследовали атлассцев, если они шли вдоль берега реки, и нападали на них при переправе. Так мы нанесли им несколько болезненных поражений.

Сразу после выхода из стасиса я решил отправиться ближе к театру боевых действий.

В дороге, обсуждая с Дамидом возможности стратегии и тактики борьбы с атлассцами, мы оба пришли к выводу, что их первоклассная конница могла бы быть нам очень полезна.

— Атлассцы и мохавы очень друг друга не любят. Возможно, их агрессивность вызвана не только любовью к грабежу, а и тем обстоятельством, что они встретили тут своих природных врагов — мохавов, давно попавших к нам на службу. Свою неприязнь они сразу же перенесли на нас, их нанимателей — хотя сами мы, собственно, им безразличны — рассуждал Дамид, пока мы ехали в арбе к древнему Адажиону.

— Так почему бы не принять атлассцев как наемников, так как мы приняли мохавов? Нанять атлассцев, природных кавалеристов, было бы очень заманчиво — это был бы большой сюрприз для тех же канаков! А уж как бы мы отметелили мятежников — просто красота!

— Пока у нас на службе мохавы, они не будут с нами разговаривать!

— Чушь! Мохавов можно переселить вглубь наших земель, скажем в долину Ары. Там как раз отличные пампасы. Они даже пересекаться не будут. Эти атлассцы, хоть и агрессивны как черти, но выглядят вполне разумными. То обстоятельство, что некоторые наши города от них откупились, говорит о том, что с ними все-же можно вести дела!

Адажион после столетий моего отсутствия произвел довольно жалкое впечатление. Было понятно, что город в упадке. Но стены были все еще исправны, а гарнизон вполне боеспособен.

Ко мне притащили несколько пленных атлассцев. Я осмотрел их, они смотрели на меня. Смуглые, хотя и с севера. Горбоносые, с тонкими чертами лица. Одного звали Касим Аль-Шаар, двух других Аххамед и Сафер. Одеты в белые конопляные тоги, или скорее, бурнусы. Тот который Аль-Шаар– явно из знати. Даже у нас двухсложные имена только-только начинают появляться — и появляются они среди высших слоев общества.

Несомненно, в предках эти люди имели арабов или еще кого-то с Ближнего Востока. И имена, и речь были арабского типа. На эсперанто они знали лишь несколько слов, а переводчика у нас не было.

Кое-как втолковав им, что мы хотели бы провести переговоры, атлассцев отправили восвояси под охраной — чтобы никто не прирезал их дорогой.

В ожидании прибытия посланников атлассцев я занялся укреплением гарнизонов северной армии. Устаревшее оружие заменили на современное — копья в 6 антубр поменяли на длинные, 10 и 12 антубровые, с облегченными древками и противовесами. Пересмотрели устройство морионов копейщиков, тактику ассигаров. Я попытался обучить пехотинцев противостоять коннице — но, думаю, не очень-то успешно.

Наконец прибыло посольство атлассцев. Его возглавлял эмир Восточного племени — некий Аль-Араликан.

Началось все со скандала — глава делегации атлассцев категорически отказался сдать кинжал при входе в зал, где проходили переговоры. Пришлось разрешит ему оставить оружие, впустив в зал охрану. Нехорошее начало!

Наконец, формальности были улажены, и я мог рассмотреть вошедших.

Возглавлял их очень немолодой человек. Аль-Араликану было, судя по всему, далеко за 70, и уже более пятидесяти лет он был эмиром Восточного племени и одним из военных вождей атлассцев. Худощавый, но жилистый, с суровым, худым, изрезанным вертикальными морщинами лицом, с острым, как сталь, взглядом, он, казалось, не то чтобы привык командовать — он жил этим. Сильно выдающийся орлиный нос и кустистые брови дополняли его колоритный облик. Одет в широкий бурнус того же кроя как и у остальных, но не белого, а темно-синего цвета.

— Приветствую храбрых атлассцев, — начал я разговор с дежурной избитой фразы, — проходите, отдохните после долгого пути. Нам есть чего обсудить!

Старик очень внимательно посматривал на меня. Его острый взгляд то и дело впивался мне в глаза. Похоже, он понимал эсперанто в отличие от остальных, которым переводили. Среди переводчиков оказался один их наших пленных — видимо, его специально поднатаскали и в языке атлассцев, и в эсперанто.

— Приветствую тебя, Бог, — произнес старик, присаживаясь. Остальные тоже расселись за стол, где уже стояли сливовое вино, вода, и разные фрукты, в том числе привезенные с Ары тропические ананасы и папайя.

Последние вызвали неподдельный интерес атлассцев. Конечно, в пустынной степи они такого не видели. Атмосфера несколько разрядилась.

— Итак, приступим.

Мне уже сказали, что никаких разговоров о «службе» атлассцев быть не может — они только оскорбятся и уйдут. Слугами Митты они не будут, но могут стать «друзьями».

— Наши народы из-за какой-то ошибки вдруг стали воевать друг с другом– начал мой министр оффиций. — Несомненно, в этом вина мерзких мохавов, любителей грязных дромадеров. Это они все испортили!

— Мохавы наши старые враги. Они не устоят перед нами. Они бежали от нас к тебе, но мы настигли их и здесь. Как воины они намного слабее нас!

— Мы не хотим ссоры из-за мохавов. Давайте договоримся о мире между нами!

Переговоры длились долго. Атлассцы дважды вставали и в гневе покидали зал, чтобы вернуться через несколько минут. Условия их явно не устраивали.

Я тосковал. Мне очень нужны конники, это такой эксклюзив, по крайней мере — пока, а с оружием из Митты и доспехами из Агаде эти ребята станут просто хитом на следующие 200–300 лет, но таких денег, что они просили, у нас нет. Мы с трудом рассчитались с ветеранами, а тут еще это!

По истечении нескольких часов, выслушав множество предложений и контрпредложений, атлассцы предложили прервать переговоры, для того чтобы рассказать о наших предложениях в племени.

Уходя, Аль-Араликан обратился ко мне.

— Прости, что не отдал кинжал на входе в твое жилище, бог. Я раскаиваюсь. Я отдаю тебе его в дар во имя нашей дружбы!

И он, действительно, снял кинжал с пояса, и, не вынимая его из ножен, отдал с поклоном мне. Передавая кинжал, он бросил мне такой острый и яростный взгляд, что я внутренне содрогнулся.

«Что-то здесь не так. Это ловушка? Может быть, кинжал отравлен?» — подумал я невольно. Я читал, что вроде бы кого-то убили таким образом — подарили меч с большим драгоценным камнем в рукоятке. Чувак начал рассматривать камень, надавил случайно, и его палец проколола отравленная игла.

Очень осторожно взяв кинжал, я положил его перед собою.

Делегация атлассцев вышла. Аль-Араликан, выходя, еще раз бросил взгляд — на меня, потом на кинжал.

Министры, стратеги и суффекты с нашей стороны тоже удалились. Я остался с помощником.

— Возьми-ка этот ножик, Дамид.

Тот взял, повертел в руках. Потрогал навершие — там действительно был вставлен какой-то бесцветный камень, скорее всего, горный хрусталь, оправленный медью. Ножны из рога горного козла. Ничего особенного. Никаких скрытых пружин, иголок, ничего. Ну вот, я же говорил — ноль, а ты — фаза, фаза…

— Вынь из ножен, Дамид!

Тот опасливо посмотрел на меня. Вообще-то обнажать оружие на Лаоне считалось святотатством, за которое вполне могли закопать живьем.

— Давай, разрешаю!

Он вынул кинжал из ножен. Медное лезвие красивой изогнутой формы, как клык тигра. В деле, похоже, не бывало. Обычный подарок?

Дамид начал заправлять кинжал в ножны, но что-то ему мешало. Он поковырялся в ножнах кончиком кинжала и достал оттуда полоску тонкого пергамента, мелко исписанную на эсперанто.

Вот те раз! Тайное послание! Не любовное ли?

— Выйди-ка — приказал я Дамиду и остальным.

Осторожно взял записку, расправил ее. Развернул во всю ширину. Повертел, понюхал. Пергамент мог быть пропитан ядом — но даже мой обостренных нюх показал только запах пергаментной кожи и меди.

Я повернул пергамент правильной стороной и начал читать.

«У меня есть то же что у тебя. Нам надо поговорить без посторонних. Этой ночью».

Ну, ночью так ночью.

Действительно, в середине ночи Аль-Араликан тихо постучал в двери храма.

Дамид проверил его на наличие оружия и провел во внутренние покои.

Было видно, что старик волнуется.

— Я знал, что ты поймешь — он говорил на вполне правильном эсперанто, хотя и медленно.

Я вежливо кивнул — это был комплимент.

— Я не мог говорить при всех. Большинство эмиров не хочет соглашения.

— Но ты ведь главный среди них?

— Я не всесилен.

Он бросил на меня из под кустистых бровей свой пронзительный взгляд.

— Посмотри мне в глаза, бог.

— Я не бог. Я посланник богов.

— Существо, которое живет так долго — не человек. Может, ты был человеком когда-то. Это неважно, я тоже раньше был человеком, а теперь — вождь.

Я посмотрел в сумасшедшее — черные глаза старика. В них плясали огоньки от масляных ламп, освещавших мой зал.

— Я помню семьдесят лет и семьдесят зим своей жизни. Я помню все как будто это было вчера. И я точно могу сказать — что степи стали суше и холоднее за последние 70 лет. Наши мудрецы читают по звездам и всегда точно знают какой сейчас день. Я просил их запомнить день рождения моего первенца — это было пятьдесят шесть лет назад. В тот день — пятьдесят шесть лет назад — в степи цвели тюльпаны, а сейчас — мерзлая земля. И становится все хуже. Реки, в которых я купал коней, пересохли так, что коней в них теперь не напоить. Я думаю, только ты знаешь, в чем тут дело!

— Я? Откуда?

— По степи ходят слухи о тебе. Когда-то, очень — очень давно, ты велел своему народу оставить степи и переселиться к реке. И вы построили большие города и многие народы покорились вам. А те, кто остался в степи — смотрели как их стада умирают от жажды и сражались друг с другом за последние непересохшие источники. Не ждет ли нас подобная участь, если наше племя не прислониться к берегам Великой реки?

И он уставился на меня немигающим взглядом.

На самом деле я думаю, новая засуха вполне возможна, причем в этот раз из-за глобального похолодания. Активность вулканов была очень сильной последние 400 — 500 лет. В воздух выброшено очень много вулканического пепла, а значит, земля стала греться меньше. К каким последствиям это привело и еще приведет? Если стало холоднее — то испарение влаги уменьшилось, а значит, стало меньше дождей — и где то начнется засуха. К тому же растут полярные шапки — влага выводится из воздуха и скапливается у полюсов!

И это значит, что нас ждет новое, гигантское нашествие народов, которые больше не могут прокормить себя.

Аль-Араликан продолжал сверлить меня взглядом.

— Сейчас от меня зависит, что будет с моими потомками и моим народом.

И с моим тоже, Араликан.

— Я не хочу воевать с вами. Я могу убедить мой народ переселиться в вашу страну и мирно жить у реки, и я хочу этого. Но сделать это будет непросто. Мне нужно будет стать таким как ты, чтобы убедить их!

И он бешено впился в меня взглядом, ожидая реакции.

— Что ты хочешь сказать? Ты желаешь взойти в мой проход к Небесным богам?

Не отрывая взгляда, он усмехнулся.

— Мне не нужно ничего твоего, бог. У меня есть свой!

Вот это да!

— У тебя есть капсула? КАПСУЛА!?!?!?!

— Да. — Аль-Араликан торжествующе смотрел на меня. — И я хочу стать богом. Как ты.

*Легестры -судьи