Civilization

Глава 31

Ход 38

Прошло 584 года.

Мой новый выход прошел нормально. Жрецы и прислуга почтительны и услужливы. Мне вручили красивые и удобные сандалии из кожи белого верблюда (как хорошо, что я догадался оставить слепок своей ноги для обувщиков примерно 140 лет назад! До сих пор радуюсь). Красивая ст’ола из ткани, очень похожей на лен, прекрасно выбеленной, с роскошным золотым шитьем по краям. Роскошный стол, на котором, хм, полным-полно зрелого манго и крупных золотисто-коричневых ананасов. А похоже, фокус-то у нас удался!

Жрецы знали мою манеру не спешить с вестями. Все ведь уже случилось, несколько лет назад, так что, узнаю я об этом на полчаса раньше или позже — не имеет особого значения. Но, похоже, среди «комитета по встрече» зародилась практика материальных ребусов — когда у нас появились верблюды, мне на первый обед после выхода из камеры преподнесли верблюжье мясо и молоко (очень вонючая штука кстати), теперь вот — ананасы рекою.

Итак, я получил желанные и ожидаемые вести — Суфенг и Ма-рао объявили сначала о независимости, а потом о вступлении в Миттанский союз. Гарнизон канаков в Суфенге был вырезан с необыкновенной ловкостью. Дело в том, что накануне туда под видом партии рабов прибыли два отряда ахайров. Их ввели в города в цепях, но сразу же, поместив в казармы на невольничьем рынке, тайно освободили и дали оружие.

Ночью они заняли несколько домов перед входом в цитадель Суфонга. Утром, когда канаки открыли ворота цитадели для смены постов, ахайры их внезапно атаковали и захватили ворота.

В проход тут же ворвались вооруженные горожане, и канаки были уничтожены.

В Ма-рао ситуация развивалась по схожему сценарию. В порт зашло несколько кораблей, в трюмах которых был очень специфический груз. Канаки ничего не заподозрили. Самое смешное, что коменданту гарнизона за несколько часов до восстания пришло письмо с предупреждением, но он был занят очень срочной пирушкой и не прочел его, отложив «на потом». Как несложно догадаться, «потом» его связали и бросили с пирса в море, предложив напоследок «плыть туда, откуда явился».

В Совет Союза явились посольства от восставших городов. Значительная часть членов союза была предупреждена, с остальными начали работу мои «министры». Военный министр рассказывал всем как важно иметь выход к морю для безопасности миттанцев, произнеся по тому поводу убедительную речь в Совете; торговый министр убедительно выступил в пользу развития торговли по Аре и Южным морям, призывая всех принять участие в задуманных торговых операциях; судебный секретарь пояснил, что справедливо и разумно принять в союз людей, которые сами этого хотят и рискуют жизнью ради этого. Главный дипломат Диллим обещал все уладить и с канаками и с ляо, а Первый министр конфиденциально уведомлял посланников городов про одобрение мною ходатайства восставших.

Делегаты от повстанцев тоже не терялись. Они неплохо разбирались в ситуации в Митте, да и во многих других городах тоже — широкие торговые связи позволили им выходить на нужных людей и делать им грамотные коммерческие предложения. Предполагаю, что немалая часть из 5 000 ауров вернулась обратно в Митанни и разошлась в околополитических кругах.

Противников вхождения этих двух городов в Союз тоже было немало. Прежде всего, это были богатые землевладельцы и скотоводы. Им предстояло профинансировать новую войну с канаками, а возможно, и с Шан, а непосредственной выгоды от присоединения они не получали. Не все торговцы Митты одобряли сделку — многие считали ляо из Суфенга своими конкурентами

Новый посланник Амидалы Юй Ти-Чжен мне сразу не понравился. Что-то ненормальное было в его манерах — похоже, он, также как и пославшее его лицо, жил в своем мире и выходить оттуда не собирался.

— Посланники Великой Шан приветствуют величайшего правителя страны Миттании. Наша высокочтимая Богиня не сомневается в точном и скурпулезном выполнении Вашим святейшеством всех условия нашего оборонительного союза в отношении наших городов, которые вы так блистательно освободили от полчищ варваров-канаков — начал он, кланяясь и откровенно фальшиво улыбаясь.

Ну, конечно же, мы сделали это для вас, дражайший!

— Мы уже направили флот с гарнизонами в оба города. Они прибудут со дня на день — его улыбка притухла, а взгляд стал острым, как будто он ожидал после этих слов взрыва эмоций с моей стороны. И не зря — его заявление крайне хамское. Они уже выслали войска чтобы занять города! МОИ города!

— Конечно, к нашим верным союзникам не будет заявляться никаких претензий по состоянию городской казны, складов или достояния частных лиц. Мы понимаем сложности военного времени!

Я мрачно посмотрел на послов, отчего они заметно напряглись.

— Значит так. Я думаю, что ваше посольство некомпетентно. Вы говорили, что идет война с варварами и мне надо вмешаться. Хорошо. Когда моя армия пришла туда, там не было варваров. Там были войска другого правителя, и нам пришлось понести очень, очень большие потери, сражаясь за интересы богини Паадмидаллы. Мои боги разгневаны. Они ждут от меня богатых даров. Если я отдам города, завоеванные силой оружия, они покинут меня. Это невозможно.

Раскосые лица послов остались невозмутимыми. Только главный посол Юй печально развел руками, как будто тем самым выразил сожаление о несовершенстве человеческого рода в целом и конкретно моей личности в частности.

— Нами будет доложено великой богине об этом происшествии. Боюсь, оно вызовет непонимание в стране Шан.

Глаза Юйя смотрели плоско и невинно.

— Боюсь, заложники из высших демов Митты могут испытать это непонимание…

Ах ты козел косоглазый!

— … и экспедиция Митты на юге может столкнуться с трудностями при возвращении…

Вот урод желтомазый!

— … как и негоцианты из Миттанни, в землях Шан, даже те, кто привез в Шан личные товары Вашего Святейшества…

Разглядывая Юя, я думал, — интересно, я сожгу его живьем, или засуну голым в муравейник?

— Печально. Но я уверен, что мы найдем условия для взаимоприемлемого соглашения. Мы готовы рассмотреть вопрос о компенсации военных расходов Миттани за последние 10 лет, связанных с освобождением наших городов, конечно, при наличии подтверждающих документов и свидетельств. Двери нашей госпожи….(он поклонился)… всегда открыты!

Еще раз, красиво разведя руками, Юй отвесил мне церемонный поклон, в неповторимом стиле ляо, и делегация Шан покинула зал приемов. Правильно сделали, уроды, еще полминуты и я дал бы приказ ахайрам выпустить им кишки. На войне я стал крайне бесцеремонным.

Итак, Шан напрашивается на неприятности. Не пора ли мне поближе познакомиться с иммортал леди канаков? Может быть, с ней мы найдем общий язык?

Кликнув главного дипломата Диллима, я устроил ему допрос с пристрастием:

— Как у нас обстоят дела с канаками? Установлены ли дипотношения? Что вообще известно про эту страну?

— Канаки, насколько нам известно, не прореагировали еще на захват Южных городов. Торговля с ними идет успешно — наши торговцы могут плавать в Ниланд и торговать повсеместно.

— Надо принять все меры для установления нормальных отношений с этой державой. Направим к ним посольство. Особое внимание надо уделить вопросу о том, как замять ситуацию с приморскими городами!

Сначала я не понял, почему канаки сразу же не объявили мне войну. А потом как понял! Все дело в этой «иммортал леди». Она в стасисе. И видимо цикл у нее 20 лет. Пока она не встанет, не выслушает доклад своего аналога Диллима, не взбесится и не отдаст приказ стереть Миттани с лица земли — ничего не будет. А вот потом… потом наверно будет жарко.

В преддверии нового конфликта я решил проинспектировать постройку дорог, начатую 3 хода назад. Дороги позволили бы нам намного быстрее перебрасывать войска в зону конфликта, а учитывая сложное положение на севере страны, быстрое маневрирование войсками, возможно, будет залогом успеха в войне и безопасности всей Миттании.

Система постройки дорог дала свои результаты — большое количество дорог между городами было либо построено, либо активно строилось. Однако вскоре появились его недостатки — стараясь проложить дорогу подлиннее и побыстрее, города стали строить их чисто символически, без соблюдения технологии. Также оказалось, что разные города получаются в неравном положении — у одних местность была равнинной, и дорога прокладывалась легко, а у других — холмы и овраги, а то и болота. Большую роль сыграло наличие рядом подходящих материалов — некоторым городам, имевшим поблизости природный гравий, повезло, другим пришлось завозить его издалека или дробить большие глыбы.

В общем, пришлось это правило менять. Иначе война между соседями грозила стать реальностью. Город Сураджа, не имевший поблизости никаких подходящих материалов, граничил с Агаде, где как раз такого материала было в избытке — скопилось много шлака от выплавки железа. В итоге богатый Агаде построил более ¾ пути к Сурадже, и стал претендовать на соответствующие территории.

Для Сураджи это оказалось крайне неприятно. Его горожане во многом жили скотоводством, и потеря пастбищ была для них недопустима. В итоге, они не просто отказались следовать закону Союза, но и призвали на помощь соседей-гезитов. Началась настоящая война между двумя городами. Агаде обратился к Совету Союза с требованием покарать Сураджу силами союзной армии. Но члены Союза, многие из которых уже поняли неоднозначность закона и сложившейся ситуации, решили подождать меня, не становясь ни на чью сторону. Военные действия после нескольких стычек ограничились грабительскими набегами друг на друга. Послы городов прибыли на суд в Митту в канун моего появления и ожидали дня заседания.

Я быстро понял свою ошибку. Конечно, надо учитывать такие моменты как местные условия. Но что теперь решить с дорогами?

Весь этот скандал вылился в ряд неприятных судебных процессов. Где мне и моему министру юстиции пришлось разбирать многочисленные споры между городами. Агаде и Сураджа шли под первым номером.

Делегации сторон пришли на суд возглавляемые своими суффектами. От каждого города выступило по 4 делегата, они говорили в порядке, определенном жребием, примерно по часу каждый. Все они начинали со славной истории своего города и исключительной добродетели живущих там людей, потом проходились по сопернику, вспоминая все обиды и косяки соседей. Получалось, что Сурадже не позавидуешь — именно у них Агаде купил быков, на которых и таскал свой шлак на дорожное полотно. Дорога оказалась недолговечна — шлак был хрупок и рассыпался. Не было мостов, не было паромов, станций смены волов, постоялых дворов, колодцев. Короче надо разбираться.

Я поручил разработать хоть какие-то стандарты для дорог — ширина, глубина каменной подсыпки, применяемые материалы, расстояния между колодцами. Решили, что если надо строить мосты, то 100 антубр моста или насыпи соответствуют 1 фарсангу простой дороги. Что покрытие должно быть из природного или булыжного щебня. Что ширина дороги — не менее 5 антубр. Что нужны столбы, отмечающие каждый фарсанг. Ну и так далее. Очень замороченная вещь эти дороги, я с ними измучился. Но — процесс постройки дорог сдвинулся с мертвой точки и через каких-то 30–40 лет у нас была построена вполне приличная сеть дорог, связывающих основные города и гарнизоны.

Хорошие новости пришли и от путешественников. Вернулись экспедиции из восточных морей — и северная и южная.

Северная экспедиция потеряла почти все свои корабли в бурных северных водах. Несколько раз им пришлось вступать в бои с местными племенами, считавшими видимо, что наши пришли посягнуть на их китов и ламантинов. Извилистый северный берег, местами покрытый песчаными дюнами, местами — заросший хвойным лесом, изобилующий пушным зверем.

В целом северо-восток оказался довольно пустынным слабозаселенным местом, но в одном месте им улыбнулась удача.

Увидев в горах на побережье дымок, они высадились и нашли поселение белокожих людей. Они разговаривали на совершенно незнакомом языке, но знаками и жестами им удалось провести небольшую меновую торговлю, обменяв железные вещи на меха.

Это отличная новость. В том месте надо поставить небольшой форт и приплывать торговать.

Но еще интереснее были сведения о некоем «Горном старце» — бессмертном жителе одного из селений. Он появлялся раз в 20 лет, брал у людей продукты и снова удалялся в горы. Похоже, еще один мой коллега! Надо его навестить!

Первая Южная экспедиция прошла через все прибрежные области Шан, и на юге достигла заросших джунглями ненаселенных земель. Дальнейшее продвижение оказалось затруднено из за проблем с продовольствием и пресной водой. Тем не менее экспедиция продолжала исследование Южных земель, пока не столкнулась с непредвиденной проблемой — цунами. Внезапно нахлынувшая гигантская волна утопила большую часть кораблей, а часть — вынесла на берег. Эти корабли удалось починить, и остатки исследователей вернулись в Суфенг.

Первая Экспедиция на юго-востоке исчезла. Никто не вернулся назад, и причины этого остались для нас неизвестными. Конечно, мы все сразу подумали на цунами.

Цунами оказались огромной проблемой для исследователей океанов и морей, а также для торговцев. Повышенная сейсмоактивность этого мира, вызванная его геологической молодостью, привела к постоянным землетрясениям, не только на суше но и на море. Землетрясения, подводные вулканы, разломы земной коры — все это то и дело создавало то малые, то большие, то гигантские цунами.

Из-за цунами города на побережье морей почти не строились — это было крайне опасно. Города строили или у реки, в дне пути от моря, или на берегу моря но на возвышенности, чтобы волны цунами не доставали до города. Порт, конечно, устраивали внизу, но на ночь там никто не оставался.

Поэтому особенно ценились такие места на побережье, где была бухта, защищенная не только от обычных волн, но и от гигантских. В этом смысле наше побережье в районе устья Ары было исключительно удобным — множество гористых островов вдоль берега позволяли путешествовать почти безопасно. Ночлег торговцы устраивали так, чтобы какой-нибудь гористый остров прикрывал их стоянку со стороны моря — цунами разбивалось об остров и корабли не страдали.

Наши города Суфенг и Ма-рао оказались крайне удачно построены. Суфенг стоял на Аре недалеко от устья, и от цунами был защищен гористым мысом, выдающимся в море. Ма-рао был прикрыт скалистыми островами и сам был на большом острове, со стороны противоположной открытому морю.

Оба города имели большие защищенные и от непогоды и от цунами гавани, что делало их ценными центрами кораблестроения и торговли. Дела теперь тут пойдут на лад.

Отбывая в капсулу, я в кои-то веки был спокоен за южное направление. Но вот север внушал тревогу. Различные племена варваров кочевали там бесконтрольно и становились все более агрессивными. А мне надо увидеться с этим Горным старцем — очевидно, это бессмертный из моего мира, не сумевший создать в бедных и малонаселенных северных местах значимой цивилизации. И, пока я буду спать, моя капсула поплывет на север, на встречу с моим коллегой.

План похода на северное побережье составлен с военной четкостью. Модуль спустят вниз по Реоне на плотах, а оттуда — кораблями до места назначения. На дорогу уйдет 2 года, то есть как раз уйдет минимальный 2-х летний срок пребывания в капсула. Разбудят по тревоге. Потом тем же путем — обратно. Все-таки водные пути — реки и озера — великолепный путь, лучше любой дороги. Конечно, есть опасность цунами, но тут уж — кто не рискует, тот не создает цивилизаций!