Княжич Юра V. Человек Дождя

Глава 39

Съёмки в Парсе (город именовали по-разному: кто-то на греческий манер «Персеполь» или «Персеполис», кто-то на старый персидский — «Парсе» или «Парс») продлились все два дня. Хозяин того интересного заведения, к которому мы прилетели, был настолько гостеприимен и предупредителен, что я аж диву давался, вспоминая тот раз, когда он, тот же самый человек, не кто-то другой на его месте, а именно тот же самый человек, пытался стрясти с меня деньги за «ранее оказанную услугу». Он тогда не был ни мягким, ни услужливым, ни предупредительным. Таковым он стал только после того, как я применил к нему свой Дар Разума… Нынче же складывалось такое впечатление, что воздействие с него, с прошлой «итерации» так и не спало.

Совершенно ложное, конечно, впечатление, ведь нынешняя предупредительность этого мужичка объяснялась очень легко: присутствием Катерины, моими деньгами (которые текли из моего кармана в его с пугающей скоростью, почти без счёта, так как Алина очень спешила, и каждая выигранная у времени минута ценилась ей гораздо больше каких-то там денег) и везде сопровождавшей нас тройкой «Бессмертных».

Нет, не тех же самых, которые встретили в небе над городом. Те — только сопроводили до заведения, потом их сменила совсем другая тройка. Старший у которых носил уже знаки отличия, соответствующие званию, аналогичному нашему подполковничьему. «Нашему», это, в том смысле, что МО РФ мира писателя — те звания мне как-то привычнее и понятнее, несмотря на то что и местные, Имперские, я успел достаточно хорошо изучить и выучить.

В общем, присутствие рядом молчаливого Гвардейского «подпола» легко объясняет предупредительность Неодарённого хозяина борделя, пусть даже лучшего и самого дорогого, элитного борделя столицы. Кто бы объяснил мне само присутствие этого «подпола» рядом⁈ Не та я, пока, птица, чтобы меня настолько высокие чины сопровождали… или же я чего-то не знаю?

На этот вопрос, заданный мной нашему с Алиной Куратору, ответа я не получил — Катерина равнодушно пожала плечами, мол: «мало ли? Какая разница?».

Ну, в целом, я был с ней, по этому поводу, согласен: ну ходит, ну сопровождает, ну погоны большие, под руку не лезет, с советами не пристаёт, работать не мешает — так пусть себе ходит.

Гораздо больше неудобств и дискомфорта мне доставляли периодически бросаемые на меня очень внимательные, до подозрительности, взгляды Алины и Катерины. Не одновременные, понятное дело, но очень частые. И очень подозрительные. Ну, а что я сделаю, если память у меня хорошая оказалась? Если на том концерте в Сузах, во время песни «Грязь», я достоверно воспроизвёл обстановку именно этого заведения? А также лица, фигуры и даже наряды его самых элитных работниц? Слишком достоверно!

Само собой, что у моих дам возникнет вопрос: откуда такие подробности и познания⁈ Когда это я успел по борделям Персии прошвырнуться?

И, если у Алины вполне обоснованное предположение на этот счёт имелось: та самая «итерация», о начале которой я её не предупредил, то у Катерины даже примерного ответа на данный вопрос не могло быть.

Не знаю, чего она там себе надумала по этому поводу, но открыто спрашивать и допытываться не стала. Что, впрочем, и к лучшему.

Съёмки шли ударными темпами. Действительно ударными — без перерыва даже на ночной сон. Я ведь говорил, что Алина «удила закусила» и готова была биться за каждую минуту, выигранную у времени? Так вот: это совершенно буквальное утверждение! Она гоняла всех причастных к съёмкам и звукозаписи совершенно нещадно. Выжимала из всех все соки, требовала, требовала, требовала и добивалась выполнения её требований. Но, я бы не сказал, что работники были недовольны. Ведь, она не только требовала и погоняла, но и платила за работу! Платила вдвое, втрое, а то и вчетверо против обычных, принятых в индустрии расценок. Чуть ли не «швырялась деньгами». Вот удивительная девушка! Как в ней это сочетается? Умение деньги зарабатывать, считать, копить, сохранять и вот такое вот, лёгкое с ними расставание, без пусть даже секундного колебания… Хотя, если верить моему опыту общения с действительно богатыми и успешными людьми: у них особого пиетета перед деньгами или иными материальными благами и не было, для них деньги — это процесс, средство для запуска в жизнь и воплощения их идей, замыслов, проектов, кровь и смазка их бизнеса, но не самоцель и даже не ценность. Да, как и Алина, они прекрасно умеют их считать, внимательно следят за тем, чтобы их уровень в обороте их дела не падал, да — личный комфорт: дома, дачи, машины, самолёты, особняки и земельные участки они тоже имели, но… не зацикливались на них. Легко и без сожалений продавали всё это или только часть, если бизнес начинал скрипеть и стопориться. Продавали и пускали вырученные средства в бизнес. Совершенно не держались за свои личные накопления… Так что, Алину я за проявленную нынче расточительность, не то, что не порицаю, наоборот — это вызывает во мне лишь большее к ней уважение. Я сам — не знаю, смог бы так?

Однако, эта бешенная гонка наперегонки со временем, попытка опередить собственную тень, всё-таки закончилась. Не знаю, какие себе крайние сроки ставила Алина, но, как уже упоминал, уложились мы в два дня, то есть, даже меньше, чем в двое суток. В два световых дня и одну ночь между ними. Два клипа за два дня — наш личный рекорд. Невероятное, невозможное достижение. Которого никогда бы мы не смогли даже коснуться, не используй я свой Дар Разума. Иначе, на одно бы только заучивание и воспроизведение нотной записи тех мелодий, которые нам требовались, ушло бы столько же времени, сколько мы потратили на всё вместе. А так: музыканты считывали музыку прямо из моей памяти. Да и звуковик имел совершенно чёткое понимание о том, к какому именно виду надо привести голосовую запись. Не говоря уж об Алине, которой не приходилось растолковывать, в каких местах текстов делать какие ударения, что выделять голосом, что сглаживать, а где стоит сделать переливчик поинтереснее…

Однако, такой ударный труд не проходит даром. К вечеру второго дня, когда прозвучало заветное слово: «Всё! Закончили, можно сдавать на студию», я уже соображал довольно слабо. Хотелось поесть, вымыться, лечь на койку и отключиться. Даже не уснуть, а именно отключиться. Отключиться от напряжения, отключиться от бесконечного продумывания всяческих нюансов… Смыть с себя до тошноты опротивевший грим и отключиться.

Притом, что солнце, кстати, было ещё довольно высоко над горизонтом и закатываться в ближайшие несколько часов не собиралось. Это что же, получается, что мы даже меньше, чем в два дня уложились? Круто, чё.

Грим я смыл: залез в душ (благо, в борделе с этим проблем не было — в каждом, даже самом маленьком номере эта функция имелась) и долго с удовольствием драл кожу мочалкой. А вот отключиться не получилось — не успел.

В выделенный мне для отдыха хозяином заведения номер («люкс», кстати, с просто огромной кроватью, которую даже «кроватью» не назовёшь — «траходром» ей имя!), после вежливого стука вошёл тот самый Гвардейский «подполковник».

Вошёл и, извинившись, на очень неплохом русском языке обратился.

— Юрий Петрович, не могли бы вы уделить внимание?

— Да-да, конечно, — кивнул я ему, с сожалением бросив взгляд на так и не тронутый моим утомлённым телом «траходром». Кстати, именно тело не так уж было и утомлено, устала именно голова, так как именно она была в большей степени задействована эти дни.

— Его Великолепие Дарий IX приглашает вас в Шахский парадайс для беседы, — произнёс «Бессмертный» с лёгким уважительным поклоном.

Я вздохнул и с силой провёл ладонями по лицу, пытаясь хоть немного собраться с мыслями.

— Когда? — спросил у «подпола» я.

— Сейчас, — снова уважительно склонил голову Гвардеец, имени которого, к своему стыду, я так и не удосужился узнать. — Машина ждёт у входа.

— Меня одного? — задал ещё один важный вопрос я.

— А кого бы вы хотели взять с собой? — осведомился он.

Действительно. Резонный вопрос. Возможно, стоило бы прихватить с собой Алинку, раз уж «назначил» её «своим доверенным лицом», но где она сейчас? До того, как я отправился в номер и в душ, она уезжала с комплектом готовых материалов по нашим клипам куда-то, то ли сразу на местную теле-радиостанцию, то ли в Имперское посольство для отправки материалов на каналы Империи, то ли, и туда, и туда сразу. Ей же максимально возможный охват требуется. Ловить её и возвращать сейчас… не самая удачная идея.

Но и идти на «беседу» к местному верховному правителю одному, тоже как-то не очень хочется. Не то, чтобы я именно боялся, но… как-то у меня с правителями не очень заладилось. Почему-то, после личных встреч с ними, меня с завидным постоянством убить пытаются… или из страны высылают. А я ведь ещё даже никому из них не нахамил ни разу.

— Было бы правильней, если бы с правителем вашего государства я встретился в присутствии своего официального Куратора от Российской Империи, или, хотя бы посла… Я ведь — несовершеннолетний, вообще-то.

— Екатерина Васильевна? — уточнил «Бессмертный». Подумал пару секунд. — Это возможно, Юрий Петрович. Пойдёмте? Её мы захватим по пути. Выбранные ей апартаменты — соседние с вашими.

— С вашего позволения, я оденусь.

— Конечно, — вновь поклонился он. — Я подожду снаружи.

Парадайз Шахиншаха, конечно, впечатлял. Не признать этого было бы просто нечестно. Во-первых, площадь, которую он занимал, измерялась гектарами, и сад… озеленял гору. Да-да, целую гору! Он тянулся от её подножия вверх ступеньками-террасами чуть ли не до самой шапки снегов. Хотя, почему, «чуть-ли»? Если присмотреться, то можно было заметить, что и ледяная шапка попилена на такие же ступени. Грандиозное сооружение. Боюсь даже представить, сколько труда, сколько усилий, сколько фантазии и инженерной мысли потребовалось на то, чтобы это всё придумать, спроектировать и воплотить в реальность! И сколько требуется людей, ресурсов и их внимания, чтобы поддерживать это всё в рабочем состоянии!

Однако, сама идея мне понравилась: верхние, заснеженные террасы удерживают снег и собирают воду, которая стекает вниз уже не беспорядочно, а лишь по строго отведённым для неё маршрутам, ветвясь и сложными спиралями проходя по всем нижележащим ступеням, оставляя на каждой из них ровно столько влаги, сколько необходимо для каждого из посаженных там растений. А их тут было… величайшее множество. Боюсь, целой жизни не хватит, чтобы одному человеку все их пересчитать и описать. Да даже, чтобы просто пройти все эти ступени-террасы, сделав по каждой из них всего один круг, может потребоваться больше месяца.

Как мне пояснила Катерина, пока мы ехали к этому чуду, «соревнование парадайзов» вообще, чуть ли не национальный спорт Персии, перешедший ей по наследству от поглощённого ей когда-то Вавилона, в котором, согласно легендам, то ли Императрица Семирамида, то ли чуть позже (на пару веков) Император Навуходоносор создали одно из признанных Чудес античного мира.

Вавилон был присоединён к Персии и стал лишь центром соответствующей Сатрапии. Столица же всей Персии — Парсе, или Персеполь. Ну не может же быть у «Шаха над Шахами», «Царя Царей» что-то хуже, чем у его же вассала⁈ Вот и заморочились Ахемениды, создали круче и больше.

Тех самых Садов Семирамиды в Вавилоне давно и след потерян, из ныне живущих, их и не видел никто. Даже достоверных изображений или достаточно полных описаний этого Чуда не осталось — но, легенда-то жива! Так что, вот — до сих пор затмевают, стараются, развивают… на протяжении более, чем двух тысяч лет. Парадайз Шахиншаха Персии на горе Рахмат — современное Чудо Света…

Круто, че.

И я приглашён посетить это Чудо. Приглашён самим Шахиншахом. Честь не малая. Не то, чтобы сюда был совсем-совсем вход закрыт для любых посторонних и чужаков, как в тот же Шахский Гарем, делегации соседних стран Дарий Девятый здесь иногда принимает (ну а как же? Иметь токае Чудо, и ни перед кем им не похвалиться? Совсем такое не по-персидски, противоречит местному менталитету, где вся роскошь открыта и напоказ), но то целые официальные делегации, а то — я. «По Сеньке ли шапка?», — как говорится. Не велика ли честь для простого недоросля-Княжича, проходящего практику в местных горах в сотнях километров от этого города?

Однако, я здесь. И действительно встречаюсь с самим Шахиншахом. Лично.

Гвардеец довёз нас до входа на территорию комплекса, но сам с нами не пошёл — остался ждать нашего возвращения. Не уехал сразу — хороший знак! Означает, что это возвращение вообще предусматривается, что нас отсюда вообще выпустят после разговора. По крайней мере, пока что такое развитие событий предполагается.

По территории самого парадайза нас с Катериной сопровождал какой-то местный служитель. Он не представился, но с удовольствием отвечал на мои вопросы об устройстве этого места, его истории и интересных фактах. То есть, пока мы шли к тому месту, где должны были встретиться с Шахом, он нам целую экскурсию устроил с услугами довольно профессионального гида… русскоговорящего, кстати, что тоже многое сообщало об отношении к нам организатора всей этой встречи.

А посмотреть, кстати, было на что: потрясающие воображение цветы, павлины, яркие «райские птицы», перелетающие с ветки на ветку, экзотические (для меня) фрукты, лианы, пение других, менее заметных, но куда более сладкоголосых птиц, стрекот каких-то насекомых, декоративные ручейки, бегущие по специально для них проложенным просчитанным маршрутам, стилизованным под «естественные» русла. Более крупные водоёмы-резервуары-накопители, служащие одновременно и местом произрастания особенно замечательных водных растений, таких, как те же лотосы, например, и домом для разнообразных декоративных рыб, таких, как те же японские цветные и зеркальные карпы… Глаза разбегались в общем. Да ещё и проводник так интересно обо всём этом рассказывает…

Не удивительно, что я чуть было не прозевал появление самого «виновника торжества» — Шахиншаха. И прозевал бы, если бы моя спутница меня не одёрнула, привлекая моё внимание. Причём, достаточно резко и жёстко одёрнула, так, что я даже с шага сбился. Оглянулся на неё, увидел её «страшные глаза», а затем указание этими же глазами в сторону удобно расположившегося на ковре и ярко расшитых подушках крупного кудрявого мужчину неопределённого возраста где-то между двадцатью пятью и сорока годами на вид. На нём был надет красивый халат, наверное, шёлковый — я в тканях не очень хорошо разбираюсь. На ногах у него были мягкие туфли… с загнутыми и даже слегка закрученными вверх носами.

Он возлежал полу-боком к нам и взгляд его умных тёмных глаз был обращён в нашу сторону. Очень внимательный и цепкий взгляд. Но, при этом, какой-то ещё весёлый и «добрый» что ли? В целом, мужчина создавал весьма приятное впечатление.

Сообразив, что мне хотела сказать своей пантомимой моя спутница, я поспешно выполнил почтительный поклон в сторону этого мужчины. Восток — дело тонкое, лучше проявить показное уважение, чем невзначай обидеть хозяина его отсутствием — мало ли…

А взгляд этого мужчины, быстро прощупав-просканировав меня, перескочил на мою спутницу. Несколько коротких секунд, и в нём проскочило узнавание, потом быстро нарастающее удивление.

— Катенька? — проговорил он на вполне чистом, почти без какого-либо акцента русском, резко поднимаясь с места и делая шаг нам на встречу. Настолько резко, что я даже вздрогнул. — Ты ли это⁈ Мои глаза меня не обманывают? — поспешил подойти к ней и подхватить её за кончики пальцев своими кончиками пальцев он.

— Не обманывают, Дарик, — показательно тяжело вздохнула Катерина. А я, как дурак, стоял столбом и непонимающе переводил свой взгляд с одного на другую и обратно.