Безоблачное небо 2

Глава 23 Ирвин Тродсон

Осень началась с разгрома армии Северной республики. Разгрома столь же впечатляющего, как и первые два, и столь же катастрофического. Несмотря на успешное наступление, крепость Харангорт так и осталась на линии фронта. Но никто уже всерьез не опасался за неё, потому что основные силы демонов были отброшены от неё, они удерживали лишь узкий выступ, который, как нам казалось, можно будет срезать в любой момент. Одна из причин, того, почему это так и не было сделано, заключалась в том, что командование хотело, чтобы фланг наступления прикрывала хорошая крепость, а не части стоящие в чистом поле.

Атака произошла внезапно, несколько небольших подразделений демонов смели все укрепления и захватили крепость меньше чем за пару часов. И уже к обеду в брешь хлынули целые полки Темной империи. Одновременно наступление началось и на правом фланге, там проклятые твари неожиданно высадили крупный десант. Больше половины сил всего Первого Гэльского фронта оказалось под угрозой окружения, и парировать эту угрозу было нечем.

Одновременно удары начались по всей линии фронта. Попытка командования перебросить часть подразделений на фланги обернулась сразу тремя прорывами и началом повального бегства. Опять, как и в начале войны, мы столкнулись с паникой, растерянностью командования и полной дезорганизацией. И что хуже всего — мы опять уходили на север, провожаемые тоскливыми взглядами тех, кто еще совсем недавно радовался освобождению…

А мы столкнулись в воздухе с авиацией врага и отличной ПВО. Мы тогда не понимали, почему так долго демоны практически никак не прикрывали свои войска от атак с воздуха, ходили слухи, что в Темной империи есть существенные разногласия между армией и воздушными силами. Так это было или нет, но мы сразу почувствовали на себе всю мощь объединенных сил армии и флота империи Радек.

Редкая неделя обходилась без потерь. Пришедших с очередным пополнением летчиков и стрелков я даже не успел запомнить, как они погибли. Кайру Лэн мы хоронили всем полком, а этих… у нас не было сил и времени ни на что другое, кроме как просто постоять и помолчать минуту в их честь!

Накал боев был таким, что вводить новичков в работу было равнозначно смертельному приговору им, но не посылать их в бой мы не могли, потому что не хватало людей. А людей не хватало, потому что они погибали из-за нехватки опыта, а так как они погибали – у нас не было времени, чтобы учить новобранцев. И невозможно было разорвать этот демонов замкнутый круг!

И мы опять отступали. Если еще месяц назад мы не успевали обживаться на аэродромах, потому что постоянно приходилось перебазироваться поближе к линии фронта, то теперь наоборот, не успевали мы даже выкопать землянки, как опять оказывались под обстрелами.

Да, то от чего мы давно отвыкли, началось с новой силой. Демоны открыли для себя воздушную разведку. Они находили наши аэродромы, как бы мы не старались их маскировать и наносили по ним бомбовые и артиллерийские удары. Летчики и стрелки получали ранения и погибали теперь не только в воздухе, но и на земле. У соседей, в истребительном авиаполке, ночью одиночный снаряд попал прямо в землянку, пробил перекрытия и разорвался внутри, убив пятерых летчиков, двое из которых были первоклассными асами.

Теперь днем и ночью мы постоянно прислушивались, не гудят ли вдали самолеты врага, не доносится ли свист снаряда? И все, как молитву родным богам, знали, где ближайшая щель.

Алисии везло в воздухе. Как бы по ней не стреляли — ничего страшнее легкой царапины не было. А вот на земле крупный осколок попал ей прямо в бедро и только чудом не задел кость и артерию. Я пытался отправить её в госпиталь, но столкнулся просто с бешеным упрямством. Она ковыляла по аэродрому с костылем, но упорно забиралась в кабину на место стрелка. В этих осенних боях, она сбила четыре «стервятника» и получила медаль за храбрость.

Рэн Гарт. Везучий засранец. Снаряд из зенитного орудия попал в левый двигатель и разорвал его на части, он не дотянул до линии фронта, выпрыгнул с парашютом над вражеской территорией, но через день объявился на аэродроме. Спрятавшись в кустах, он дождался ночи, а потом наткнулся на фронтовую разведку и вместе с ними перебрался через позиции демонов на нашу территорию. Грешным делом я думал, что после такого послать его в бой будет нереально, а у него наоборот пропали остатки страха.

Перепёлка. Как ни странно, но её перестали сбивать.

Алеф Когальский. Гибель Кайры его поразила настолько, что какое-то время он был сам не свой. Но потом у него появилось неожиданное хладнокровие. Алеф перестал лихачить и бравировать своей храбростью, стал умнее и расчетливее. Постепенно я стал полагаться на него так же, как на Кайру.

Игнис Мора…

Погода была отвратной. С океана шел хороший циклон, и небо все было затянуто облаками. Временами хлестал хороший дождь, земля размокла, шасси вязли, и взлетать с бомбами было тяжело. Да и в воздухе было не легче. Болтанка, плохая видимость, помехи в эфире из-за молний. А демоны летали, много их было в воздухе. Эскадрильи «стервятников» сменяли друг друга как по часам.

По-хорошему сидеть бы нам на земле, но демоны шли в прорыв, и затыкать его было просто нечем. Вот и бросили нас. Задача была проста как две медные монеты – разбомбить мост через реку. Ночные бомбардировщики с трех заходов по нему не попали и не надо смеяться, не так-то просто в кромешной темноте под дождем попасть с высоты по мосту. Послали нас.

На первом заходе нам даже подойти не дали, на подходе встретили бешеной каруселью смерти «стервятники». Пришлось сбросить бомбы куда-то на окопы и уйти. Пошли первая и третья эскадрильи, попробовали зайти с разных сторон и тоже не вышло.

— Получится? — спросил Ивар Кардеш.

Я молчал, глядя на карту, и вспоминал рельеф в районе этого злополучного моста. Командующий дивизии уже два раза звонил и орал матом, требуя уничтожить этот мост. Но как это было сделать?

– Рискну, но возьму с собой только стариков.

– Давай.

Мы намеренно пошли без прикрытия, маленькой группой в облаках. А там просто лететь было тяжело и опасно. На крыльях и на стекле намерзал лед, а болтанка была такой, что запросто можно было откусить себе язык. А мы еще и договорились лететь в полной тишине. Вот и приходилось вертеть головой во все стороны и пытаться разглядеть во мгле самолеты товарищей.

— Ирвин, пора! – сообщила мне Алисия.

В таких условиях я всегда полагался на её навыки штурмана. Отдав короткий приказ, я повел машину вниз. План был простой – вывалиться из облаков прямо над мостом, зайти с одного захода и сбросить бомбы. Вот только стоило нам показаться, как небо мгновенно вспыхнуло от множества разрывов зенитных снарядов и заклинаний демонов.

Сжав зубы от напряжения, я повел свой самолет в атаку. Мне удалось прорваться сквозь заградительный огонь и уйти от заклинаний демонов, они лишь скользнули по броне и разорвались где-то за хвостом, да осколки посекли броню. От моста к нам потянулись линии трассеров, демоны поставили тяжелые пулеметы прямо на мосту, чтобы стрелять в упор по штурмовикам. Мне пришлось маневрировать и… бомбы пробили мост и разорвались, в реке не задев опоры.

Следом за мной зашел Рэн Гарт, но не выдержал, отвернул в сторону и сбросил бомбы на позиции зенитчиков в лесу. За ним атаковали Алех и Перепёлка и тоже промазали. Надо было уходить, потому что в любой момент могли появиться истребители противника.

— Ирвин, Игнис подбили! — крикнула Алисия.

— Зараза! Игнис! Игнис, уходи! – тут же приказал я.

Я с трудом нашел в воздухе её самолет. За ним оставалась густая полоса дыма, похоже, загорелся двигатель…

– Игнис! До фронта всего ничего дотянешь!

- Командир… Сарта убили, правый двигатель в клочья, а левый тянет с трудом…

– Тяни сколько сможешь, а потом прыгай!

– Извини, командир, но ты сам сказал… этот чертов мост надо взорвать…

Я онемел… надо было, что-то сказать, одернуть её, но пока я пытался хоть что-то придумать – все уже закончилось. Игнис умело спикировала, уже не пытаясь уклоняться от огня противника, да по ней и не стреляли уже, а потом она направила горящий самолет с не сброшенными бомбами и почти полным боекомплектом прямо в центральную опору моста…

На следующий день в этом районе было три понтонных переправы. Мне хотелось верить, что героическая смерть Игнис Моры не была ненужной, что она хоть на день, но задержала врага, но на самом деле – я не знал ответа.

В тех воздушных боях я прибавил к своему списку воздушных побед два истребителя и один бомбардировщик. Последний я сбил совершенно случайно. Во время очередного вылета сбили новобранца, и когда мы возвращались, я увидел летевшие встречным курсом бомбардировщики демонов. Они тоже возвращались с вылета, а их прикрытие немного отстало. Я просто от злости вышел из строя и дал длинную очередь из пушки и пулеметов, даже толком не целился, просто хотел выпустить гнев, а один из самолетов вспыхнул и разлетелся на обломки.

Но как бы мы не рвали себя, все было без толку. Демоны наступали и вскоре мы оказались в окружении. Жить и воевать сразу стало сложнее во много раз. Не хватало запчастей, патронов и бомб. Топливо на полеты давали в обрез, ровно столько, сколько нужно было, чтобы добраться до цели и вернуться назад. А вскоре мы начали летать на боевые задания вчетвером, а то и вдвоем и без прикрытия истребителей. Нас, летчиков и стрелков, хотя бы кормили сносно, а механикам и простым солдатам паек срезали сначала в два раза, а потом в четыре раза от нормального.

Нас пытались поддерживать, как могли, но для снабжения осталась лишь одна дорога – через озеро Наир. Спешно реквизированные транспортные самолеты и воздушные корабли возили припасы. Под прикрытием тумана и по ночам раненых вывозили на лодках и даже на плотах. Пытались отводить и войска, но это было сложно. Демоны не давали нам ни минуты покоя, атакуя и днем и ночью.

К тому времени, когда пришла очередь отводить наш полк – в строю целых самолетов было меньше, чем летчиков. Поэтому часть людей решено было отправить паромом через озеро, а командовать отступлением опять предстояло мне.

– Жду тебя через два дня, – сказал мне на прощанье Ивар Кардеш. – За твоими ребятами я лично присмотрю.

Со мной из моей эскадрильи оставалась Перепёлка, Алисия и четверо стрелков. Остальные должны были перелететь ночью через линию фронта на новый аэродром и уже оттуда прикрывать отступление.

На этот раз мы отступали не просто налегке, а практически с пустыми руками. На кораблях не хватало места для раненых, так что ничего лишнего мы с собой взять не могли. Да и нечего было брать. С утра я послал людей к ближайшему пехотному полку, пришедшим солдатам я разрешил забрать все остатки провизии, топлива и даже авиационные бомбы отдал, из них можно было сделать фугасы. Запчасти, относительно пригодные двигатели и часть инструментов механиков я приказал закопать в яме, а все что могло гореть – сжечь.

Когда мы уже уходили, на дым прилетело два «стервятника», они покружились над опустевшим аэродромом и улетели на юг. Мы в это время прятались в придорожной канаве.

Добраться до озера оказалось не просто. Дороги были забиты беженцами и толпами, оборванных, грязных и голодных солдат. Мы пытались ехать на грузовиках, но у очередного разбомбленного моста пришлось их оставить. За неимением лучшего решения, я приказал отдать их ближайшему лазарету. Но пешком тоже не получалось идти быстро, так что в одном лесу мы остановились на ночлег.

По ночам уже было достаточно холодно, да еще и стояла сырая погода. Мы наломали веток, положили их на землю, а сверху постелили шинели. Разводить костры было нельзя, так что ужинали мы холодными консервами, запивая их водой из ручья. Девушки, а их с нами было достаточно, легли в центре, прижавшись друг к дружке, и накрылись сверху теплыми куртками и шинелями. Ну а мы, мужчины, по очереди спали и караулили.

На следующий день нам пришлось идти под противным моросящим дождем. Как итог, уже к вечеру половина девушек, включая Алисию, начали чихать, кашлять и шмыгать носом. К счастью к обеду мы добрались до городка Хальнак, с пристани которого и грузились на паромы.

У причалов собралась большая толпа, через которую нам пришлось прорываться силой. Я шел первым, за мной самые крепкие из механиков и стрелков, потом девушки, замыкали отряд опять мужики. Шум и гвалт стояли невообразимые. Люди шумели, кричали, пихали друг друга и оттаптывали ноги. Офицеров, пытавшихся навести порядок, просто не было слышно.

– Пропусти женщин! Пропустите женщин!

– Куда прешь, скотина?!

– Не давите, уроды, тут же дети!

– Ребенок! Где мой ребенок?!

– Да не пихайте вы так!

– Мама! Мама!

Кое-как прорвавшись к самому причал, я столкнулся с офицером военной полиции, руководившим погрузкой. Работа у него, конечно, была не сахар. На него сразу с трех сторон орали, просили, угрожали и умоляли.

– Ну, пожалуйста! Ну, хоть ребеночка возьмите! – рыдая умоляла женщина, прижимавшая к себе девчонку лет десяти.

– Командир! Ну пусти! Я все отдам! – рядом с ней какой-то коммерсант тряс целой пачкой денег.

– Не положено! Не положено! – как заведённый автоматон отвечал офицер.

– Капитан! – крикнул я.

– Кто такие? Куда претесь? Не положено!

– Да не ори ты! Вот документы! Третий ШАП Добровольческой авиадивизии.

– Вы опоздали, ваш паром еще утром ушел!

– Да ты не охренел ли? – заорал я. – Ты не видишь, что на дорогах творится? Мы пешком два дня шли! А у меня приказ уже завтра на новом месте быть! И кто тогда вместо меня поведет эскадрилью на демонов? Может быть ты?!

– Ты на меня не ори, старлей! Не видишь, что здесь творится?! По-твоему у меня тут куча круизных лайнеров стоит?! Мы лазареты уже третий день не можем вывезти!

– Так мы авиация! Нас в первую очередь должны переправить чтобы мы с того берега отвод войск прикрывали!

– Подожди!

Он развернулся и ушел, поговорил с капитаном парома и вернулся назад.

– Старлей, тебе десять мест на этом пароме, сам решай, кто поедет.

Я повернулся и окинул взглядом напряженных людей.

– У нас десять мест. Сначала девушек, Алисия, Перепёлка…

– Я нормально себя чувствую, – тут же ответила Перепёлка. – Могу и подождать.

– А я без тебя все равно не нужна в эскадрилье, пусть лучше Ирвад из первой отправится.

Я тяжело вздохнул, вот только споров мне не хватало.

– Оружейницы и санитарки – вперед. Вас всех как раз ровно десять.

Последние пассажиры взошли на борт, и перегруженный корабль, натужно взревев двигателем, оторвался от воды и полетел к другому берегу. Погода была как раз замечательная, низкая облачность и дождь, можно было не опасаться авиации врага.

В ожидании следующего парома, мы выбрались из толпы, и подошли к большим горящим кострам, у которых грелись грязные и мокрые люди. Нас встретили настороженными, колючими взглядами.

– День добрым не назовешь, пустите к костру девушек, они совсем озябли.

– Пуская садятся, – глухо проворчал бородатый мужчина, подкидывавший в костер сырые ветки.

Алисия и Перепёлка сели у огня. Я снял с себя утепленную куртку и накинул её на плечи Алисии.

– А ты? – тут же вскинулась она.

– А я же горец, мне не холодно.

– Горец, и какого хрена ты забыл здесь?

Я обернулся и смерил взглядом говорившего. Это был типичный уроженец юга, темноволосый, смуглый мужчина, чуть повыше меня и пошире в плечах.

– Тут людям места не хватает, а ты лезешь.

– Тебя спросить забыли! – рявкнул Карл, подходя ко мне и доставая из сумки разводной ключ. – Сиди тут и не вякай, шантрапа!

– Спокойно, – я положил руку на плечо Карлу, удерживая его.

Но народ униматься не хотел.

– А вы вообще кто такие? – поинтересовалась женщина, кутавшаяся в темное пальто, и неприязненно смотревшая на нас.

– Ополчение, штурмовая авиация.

– А чего ж вы драпаете-то суки?! Да пешком еще! Воевать не умеете…

– Рот закрой!

Алисия вскочила с места, моя куртка слетела с неё, но она этого не заметила и, сжимая кулаки, с неожиданно ненавистью звонко закричала:

– Да ты хоть знаешь, сколько наших погибло в боях?! Кайра Лэн! Ей всего двадцать два года было, она сгорела в самолете! А про Игнис Мору ты знаешь?! Её самолет подбили и тогда она направила его на опору моста! Ты бы так смог?!

– Да я…

– Что ты?! Ты сидишь у костра и орешь! Почему ты не в армии?! Мы, между прочим, из Облачного города прибыли защищать вашу землю! А вы тут сидите! Пошли, Перепёлка, мне тошно у костра сидеть с этими тварями!

– Ага, а мне тоже прикажешь воевать? – сварливо поинтересовалась женщина в пальто.

– А санитаркой в полевой лазарет записаться сложно?! Да хоть кухаркой в госпиталь!

– Девушка, успокойтесь вы, вы же болеете, посидите у костра, никто вас не гонит!

– Нет уж! – крикнула Алисия, поднимая с земли куртку. – Я лучше мерзнуть буду, чем сидеть рядом с такими как вы!

Кто-то опустил голову, кто-то заворчал, но большинство лишь проводило нас равнодушными взглядами. А мы со стрелками и механиками лишь удивлено переглянулись, никто не ожидал, что тихая и спокойная Алисия может с такой яростью кричать.

На следующем пароме нам выделили еще немного мест, но всем опять не хватило. Мы остались вчетвером. Я, Алисия, Перепёлка и механик Карл. Дождь прекратился, облачность рассеивалась, офицеры и солдаты тревожно поглядывали на небо и пытались разогнать столпившуюся толпу, убеждая их, что в любой момент могут появиться самолеты врага, но люди не верили. Они пытались всеми правдами прорваться на транспорты и думали, что их обманывают, чтобы бросить на берегу.

Самолеты демонов действительно появились. Два черных, остроносых штурмовика вынырнули из облаков и зашли на нас… сердце у меня замерло. До леса было далеко, прятаться на берегу негде. С надсадным, бьющим по ушам воем, самолеты пикировали на людей, замерших в животном ужасе. Что-то кричали солдаты, ужасно медленно разворачивались зенитные орудия, орал офицер, а самолеты пикировали.

– Сейчас, – выдохнула побелевшая от напряжения Перепёлка.

Оба штурмовика демонов неожиданно вышли из боевого захода, набрали высоту и ушли в сторону. В это верилось с трудом, но мы прекрасно поняли, что случилось – демоны разглядели внизу толпу простых людей и не стали стрелять.

Какое-то время держалась тишина, только слышен был затихающий звук двух штурмовиков. А потом раздался дикий, отчаянный вопль, запоздалый страх хлестнул по толпе и она в едином порыве ломанулась прочь от берега, к городу, мгновенно смяв солдат, пытавшихся остановить людей. В безумным порыве толпа ворвалась на узкие улочки города и смешалась там, в давке насмерть давя упавших…

– Боги, за что? Ну за что?!

Женщина захлебывалась слезами и причитала, не замечая никого вокруг. Её дочь лежала перед ней с неестественно вывернутой шеей. Рядом стонал и охал какой-то старик, в давке растоптали его очки и сильно помяли бока. Раненные и мертвые лежали вперемешку и санитары не знали, кому помогать, а кому уже поздно.

Тут как назло к причалу подошел корабль и толпа ломанулась обратно.

– Стоять!!! Куда?! Назад!!!

Видя, что толку от криков мало, офицер вырвал у стоявшего рядом молодого солдатика винтовку и заорал во всю глотку:

– Рота!!! На поражение, пли!!!

Раненные и убитые упали под ноги людям, но толпу это не остановило. Она рвалась вперед, не понимая, что сейчас они просто затопчут пострадавших в давке и людей, пытавшихся оказывать им помощь. Я напрягся, понимая, что сейчас придется просто прыгать в холодную воду, а иначе смерть.

С треском ударили зенитные пулеметы, очередь прошла над головами людей. Но, хвала богам, это проняло людей и они остановились.

– Все назад!!! И еще один шаг вперед без разрешения – и расстрел на месте! Ломанетесь толпой – расстреляю всех из пулеметов.

Капитан военной полиции уже хрипел, но продолжал орать, сжимая в побелевших от напряжения руках многозарядную винтовку. Он был весь красный от гнева и бешенства, лицо исказила гримаса ярости, но в глазах стояли слезы. Когда он вернулся назад, чтобы руководить посадкой, его всего трясло.

– Старлей, – хрипло сказал он. – Много у тебя еще осталось?

– Со мной трое.

– Садитесь и отправляйтесь. Сейчас должны были грузиться пехотинцы, но их что-то нет. Так что пойдете вы и раненные. И вы там их покрепче бейте, пожалуйста.

Я кивнул и отдал честь капитану. Мне так и не довелось узнать смог ли он живым выбраться с этого берега.

Нагруженный под завязку корабль тяжко тянулся к другому берегу, летя всего в десяти метрах над водой. Озеро было достаточно широким, кораблю требовалось не меньше часа, чтобы пересечь его. Уставшие матросы стояли на вахте, дозорные вглядывались в темнеющее, затянутое облаками небо. Внизу всем места не хватало и многие сидели прямо на палубе. Мы вчетвером расположились на носу корабля, прижавшись спинами к палубной надстройке, чтобы не мешать матросам. Алисия пила из кружки горячий чай, который я смог достать на камбузе, Перепёлка грызла шоколад, а мы с Карлом доедали последнюю банку тушенки, хлебнув для согрева немного самогонки.

– До берега уже недолго осталось, – сказал я, увидев вдали очертания берега. – Минут через пятнадцать будем там.

– «Изгнанник» минут за пятнадцать все озеро перелетел бы, – грустно вздохнув, произнесла Алисия.

– Скучаешь по ним? – спросил я.

– Да. А ты разве нет?

– Не по всем.

– Понимаю, – грустно вздохнула Алисия. – Интересно, как они там?

Разговоры про «Изгнанник» не добавили мне настроения…

– Карл, дай еще хлебну из фляги. Холодно как-то.

– Сейчас…

– Подождите, – вдруг насторожилась Перепёлка. – Слышите?

– Что?

– Воздух!!!

Я вскочил с места и оглянулся. С другой стороны из облаков вывалилось звено черных штурмовиков. Тут же затрещали зенитки, а корабль, вздрогнув, прибавил ход. Штурмовики ушли обратно в облако.

– Ушли? – поинтересовался Карл. – Наверное, ушли, зачем мы им? На корабле только женщины, да раненые.

Вынырнув из облаков, штурмовики демонов резко спикировали на нас. Время словно замерло, я видел, как медленно приближаются черные самолеты, мог разглядеть их во всех подробностях. И видел, что они идут прямо на нас. И бежать было некуда…

Я рывком схватил Алисию и прижал её к себе, развернувшись спиной к пикирующим самолетам. Нелепо и глупо было думать, что я своим телом смог бы остановить пулю, пробивающую навылет броню «касатки», но…

Пули засвистели рядом с нами, Перепёлка испуганно закричала, что-то крикнул Карл, чуть в стороне завизжали женщины. Выдохнув, я сам не поверил, что жив и даже не ранен.

– Цела?!

– Да, – испуганно пискнула Алисия.

– Я тоже, – ответила Перепёлка.

– А меня зацепило, – прошептал Карл, спиной сползая по стене на палубу.

– Карл! Позовите санитара!

Алисия и Перепёлка бросились к нему, попытались какой-то тряпкой зажать рану, но Карл дышал все тяжелее и тяжелее…

– Вот же… – выдохнул Карл. – А я еще жене писал… не бойся, я лишь механик… в тылу сижу… меня…

Он попытался кашлянуть и замолчал навсегда.

– Карл… ну что же ты…

Перепёлка попыталась потормошить его, привести в чувство, но уже было поздно. Ранение пулей такого калибра – это не то, что можно пережить. Я поднял девушку с палубы и прижал её к себе. Алисия достала из кармана Карла документы и фотографию жены с ребенком, и спрятала в свой карман.

Тем временем штурмовики развернулись и зашли на второй заход. Зенитчики стреляли, отчаянно пытаясь, если не сбить, то хотя бы напугать, заставить уйти в сторону.

– Был бы я за штурвалом «касатки», суки… – дрожа от злости, выдохнул я.

Бежать и прятаться было просто некуда. Я обхватил обеих девушек, прижал к себе и присел на палубу. Большего я все равно сделать не мог.

Штурмовики прошлись над корабликом и обстреляли корму и капитанский мостик. Тяжелые пули на вылет прошивали палубу и хлипкие перегородки корабля, убивая людей, где бы они ни пытались спрятаться. Женщины кричали, дети испугано плакали, а мужчины, у кого было оружие, палили из винтовок. Берег был все ближе и ближе, но демоны не собирались упускать добычу.

– Зачем они это делают? У них же есть ракеты, могли бы с одного захода сбить, – проговорила Перепёлка.

– Они играют с нами. Видят, что это жалкий паром, который не сможет ни сбить их, ни уйти, вот и развлекаются.

Во время третьего захода один из штурмовиков выпустил ракету. Она попала в борт напротив машинного отделения, пробила тонкую обшивку и разорвалась внутри, выбросив сноп дыма и пламени. А демоны развернулись и прошлись над кораблем, издевательски покачав крыльями на прощанье.

– Держитесь, – только и успел я крикнуть.

Охваченный огнем паром рухнул в озеро, подняв сноп брызг. Он садился на воду и даже перегруженным должен был удержаться на плаву, но вода сразу хлынула в пробоину. Корабль быстро начал крениться.

– Кидайте все деревянное в воду! – закричал капитан. Он вышел на палубу, зажимая рукой плечо. – До берега близко! Команда, слушай мой последний приказ! Помочь женщинам и детям!

Корабль быстро набирал воду и кренился. В единственную уцелевшую шлюпку матросы, как котят за шкирку закидывали детей. Те, кто был покрепче, прыгали в воду.

– Мамочки… я же плавать не умею, – испугано сказала Перепёлка.

– Я тоже не умею, – хладнокровно добавила Алисия.

Материться времени не было. Я забрал у пробегавшего мимо матроса стул и крикнул Перепёлке:

– Сегодня как раз отличный повод научиться плавать!

И прежде чем она успела что-то сказать, я сорвал с неё куртку и дернул за гимнастерку.

– Снимай её! И сапоги тоже! Быстрее! Алисия, ты тоже разувайся!

Паром кренился все сильнее. Ждать больше было нельзя. Я всунул Перепёлке стул в руки, схватил её за шкирку и швырнул подальше от борта. И тут же, схватив Алисию, прыгнул следом. Темная, холодная осенняя вода отлично обжигала и бодрила. Первым делом я скинул с себя куртку, потом с головой погрузился в воду и стянул с себя сапоги.

Алисия отчаянно барахталась рядом, поднимая кучу брызг. Я подплыл поближе, и она тут же в панике вцепилась в меня мертвой хваткой и попыталась залезть повыше. Мне пришлось с размаху влепить ей пощечину. После этого взгляд у неё прояснился и она успокоилась.

– Спокойно! Держись за меня, я тебя вытащу на берег!

Алисия, тяжело дыша, кивнула. В её глазах плескалось целое море страха, она дрожала от холода, но уже не паниковала. Паром с шумом и треском перевернулся и быстро стал уходить под воду, утягивая за собой раненых, у которых не было сил даже подняться на палубу и прыгнуть в воду. Поддерживая Алисию, я поплыл к берегу.

В панике Алисия забыла про Перепёлку, а я нет. Я видел и слышал, как она тонет всего в паре метров от нас и отчаянно зовет на помощь. Конечно же, жалкого стула не хватало не умеющей плавать худой девушке, чтобы удержаться на поверхности воды. Но я ничего не мог поделать, мне бы просто не хватило сил дотащить обеих девушек до берега, нужно было выбирать…

Плыть было тяжело, Алисия пыталась барахтаться, но скорее мешала мне, чем помогала. Намокшая одежда тянула вниз, а от холода сводило мышцы, но хуже всего была искусственная нога, в воде она оказалась неожиданно тяжелой. Когда песчаное дно ткнулось мне в ноги, уже не было сил радоваться. Я подтащил Алисию поближе к берегу и поставил её на ноги.

– Слышишь меня! Выбирайся на берег! Поняла?

Дождавшись кивка, я развернулся и бросился обратно в холодную и темную воду. Мой народ верил, что в такой воде живут злые духи, которые хватают людей за ноги и утягивают их на дно, чтобы сожрать там.

– Вы и так сегодня нажрались досыта! – прохрипел я, отчаянно плывя к тому месту, где в последний раз видел Перепёлку. – Дайте мне хотя бы её спасти!

Она еще держалась за стул, но уже была без сознания, нахлебавшись воды. Схватив её, я развернулся и поплыл назад, уже ничего не видя и не слыша от усталости. Ноги от холода едва шевелились, я чувствовал, что с каждой секундой мне самому все тяжелее держаться на воде, протез тянул на дно. А тут еще и она… я понимал, что вместе с ней просто не смогу выплыть, все равно Перепёлка уже не дышала… так не лучше ли было оставить её… все равно бы я не смог её спасти…

– Врешь, сука! Я в жизни ни кого не бросал…

Еще рывок… еще рывок… еще один рывок… еще немного вперед… до берега близко… очередная волна накрыла меня с головой…

– Держись!

Я не понял, что мне кричали. Но потом чья-то рука схватила меня за воротник и дернула наверх. Очнувшись, я увидел перед собой лодку, в которой сидели солдаты. Один помог мне, а двое других вытянули Перепёлку.

– На хлебни! – солдат сунул мне в руки флягу.

– Она… – мне не хватало воздуха, я кашлял, пытался выплюнуть воду из легких и надышать всласть воздухом, который казался таким вкусным и сладким, но еще больше я хотел сказать самое важное…

– Не дышит! – крикнул солдат. – Гарен! Она не дышит!

Седой, солдат тут же бросил весло и рванулся к Перепёлке. Он открыл ей рот и подложил под голову какую-то свернутую тряпку и сказал другому солдату:

– Давай!

А потом начал с силой давить на грудь Перепёлке. А второй солдат стал делать ей искусственное дыхание. Но она не дышала…

– Еще! Давай! Вода холодная!

Я не понимал, какое значение имеет вода, не понимал, почему старый солдат, судя по всему санитар, с такой силой давит на грудь Перепёлке, что запросто сломает ей ребра, сам дрожал от холода, сжимал в руке флягу и смотрел… Другие солдаты гребли к месту гибели парома.

– Еще! Давай!

Вдруг Перепёлка дернулась и закашлялась. Солдаты тут же успокоили её и укутали шинелями, а потом взялись за весла и дружно погребли дальше. Очнувшись, я выпил из фляги, закрыл её и приготовился помогать другим. В воде еще многим нужна была помощь.

Когда мы вернулись на берег, вместе с нами в лодке сидело всего три спасенных человека. А на берегу уже весело трещали костры. Солдаты из пехотной части, расположенной неподалеку, рубили топорами дрова. Кашевар обходил всех с большим котелком горячего чая, пахнущего шиповником и хвоей. А прапорщик раздавал чистую одежду. Для многих она, особенно для детей, была велика, но зато она была сухой. К сожалению, из четырехсот пассажиров корабля, название которого я не успел узнать, спасти удалось меньше ста человек.

– Капитан, спасибо вам, – от души поблагодарил я офицера, распоряжавшегося всем, и пожал ему руку.

– Не стоит, это наш долг, – немного промолчав, он спросил. – Штурмовики демонов атаковали?

– Да… суки… впервые в жизни я пожалел, что я не летчик-истребитель, а штурмовик.

– Ничего. Штурмовики тоже нужны. Сколько раз они нас прикрывали, не счесть. Может, и вы как-нибудь прикроете.

– Обязательно, – пообещал я. – Не вас, так других солдат. Только вот до части своей доберемся и снова в бой.

Еще раз поблагодарив его за помощь, я пошел к своим. Алисия и Перепёлка грелись у костра под одним одеялом, и по очереди пили чай из одной кружки. Я сел рядом и замолчал, не зная как начать разговор. Немного подумав, я сказал как есть.

– Извини, – я посмотрел в глаза Перепёлке. – Я бросил тебя…

Алисия опустила глаза, но Перепёлка лишь покачала головой.

– Я знала, что вы так поступите. Но это не имеет значения, ведь вы вернулись и вытащили меня.

– Это солдаты спасли тебя, а не я.

– Но если бы не вы, они бы не успели. И я разговаривала с ними, и они и Алисия сказали, что вы уже сами тонули, но пытались спасти меня. А если бы я не играла в героя, то вообще бы уже давно была на этом берегу, и вам бы не пришлось возвращаться, чтобы вытащить меня из воды.

– Может быть и так, – кивнул я. – А может быть наоборот, я бы пытался спасти какого-нибудь тяжелого стрелка или механика и утонул бы вместе с ним.

– Мы живы и это главное, – тихо сказала Алисия. – И мы не знаем, сколько еще сможем прожить, так что давайте вернемся к этой теме, когда лет через тридцать соберемся все вместе на встрече ветеранов полка.

В часть мы смогли вернуться лишь на следующий день, когда Ивар Кардеш уже места себе не находил. Он узнал, что корабль, на котором мы добирались, сбили, но до последнего надеялся, что мы оказались в числе выживших.

– Карл Йорген погиб, – доложил я.

– Жаль мужика, – тихо произнес Ивар Кардеш. – Но хотя бы вы добрались. Отдыхайте. Завтра снова в бой.