Безоблачное небо 2

Глава 19 Ирвин Тродсон

Против нас стояли части «Пылающего легиона» и «Гончие Бездны». Последние особенно наводили ужас на нашу пехоту. Это кавалерия, которой было где разгуляться на широких равнинах, но кавалерия не обычная. Вместо лошадей, они использовали страшных демонических тварей, неведомо как вызванных из глубин Ада.

Черные поджарые гончие размером с хорошего волкодава тихо налетали по ночам и рвали солдат на части. Они могли бесшумно прокрадываться в наш тыл и нападать исподтишка. Драгуны верхом на аркхарах — создания чуть крупнее лошади, но черные и покрытые чешуей вместо шерсти – быстро налетали и также быстро отступали. Но хуже них всех были кирасиры…

На мощных и грузных бехимотах покрытых твердыми пластинами, которые не каждая пуля могла пробить, они прорывались сквозь сплошной огонь и никого не щадили. Демонические твари рвали людей клыками или затаптывали насмерть шестью лапами. А еще на бехимотах часто возили десант и высаживали прямо посреди позиций пехоты.

Одно радовало — сильных магов у Гончих Бездны не было, а артиллерия была только полевых калибров. Демоны предпочитали полагаться на силу своих тварей, а не на оружие и магию.

Полномасштабная атака Гончих Бездны не застала наше командование врасплох. Войскам на первой линии обороны заранее разрешили отступить в тыл. Отбив первую атаку, солдаты отошли на вторую линию по узким проходам в минных полях. Попытавшиеся догнать их драгуны, массово подрывались на минах, попадали в ловушки из колючей проволоки и сетей, натянутых среди кустов и проваливались в ямы, утыканные острыми кольями.

Демонов это не обескуражило, они послали вперед кирасиров. Им практически нипочем были и ловушки, и противопехотные мины, и огонь пулеметов. Но, как оказалось уже к обеду, командование фронта предвидело и это.

Мы с самого утра скучали в кустах возле самолетов. От линии фронта доносился грохот артиллерии, оттуда тянулись подводы с ранеными и туда спешили отряды пехоты, а мы сидели и ждали приказа. Где-то недалеко от нас в лесу располагалась батарея дальнобойных гаубиц. От их стрельбы у нас дрожала земля, а мы все ходили немного нервными. Не так приятно, когда внезапно раздается оглушительный залп.

– И долго нас мариновать будут? — недовольно поинтересовалась Кайра.

Ей никто не ответил. Алисия лежала на спине и любовалась облаками, проплывавшими по небу. Алеф рядом лениво жевал травинку, на него влюбленными глазами смотрела Игнис, но Алеф не замечал взгляда девушки. Вообще, смешанный состав эскадрильи прямо таки располагал к известным проблемам, но пока, хвала богам, никаких проблем со сценами ревности не было. Люди держали себя в руках.

— На войне главное уметь терпеть и ждать, – спокойно произнес я. – Раз нас до сих пор еще не послали, этому есть причина.

— Ага… причина… а потом опять драпать придется…

– Не драпать, а организовано отступать, – насмешливо проговорил Рэн.

— А какая разница?! — запальчиво воскликнула Кайра.

— Молись богам, чтобы не увидеть разницу между отступлением и бегством, – мрачно ответил я.

– Сигнал!!!

Подскочив с места, я увидел красную ракету, взлетающую над штабом.

- По машинам! На взлет!

Механики быстро скидывали с самолетов ветки деревьев и маскировочные сетки и выкатывали на поле. Запрыгнув в кабину, я натянул шлемофон и включил радиостанцию.

– Горец на связи!

– Горец! Твоя эскадрилья должна атаковать врага в квадрате восемнадцать – тридцать два! Там должны действовать наши танки, если что – координируй действия с ними!

– Вас понял! Квадрат восемнадцать-тридцать два!

К счастью поле подсохло, так что взлетели мы без проблем и сразу взяли курс на юг, к линии фронта. Оглядываясь по сторонам, я увидел, что вслед за нами в воздух подняли и две другие эскадрильи.

– Чайки, мы Орлы, как слышно?

– Орлы, слышу вас громко и четко! – ответил я.

– В небе чисто и ясно. Работайте спокойно, мы займем второй эшелон, так что за небо не переживайте.

– Отлично, орлы! Вас понял!

Приглядевшись, я различил в небе над нами серебристые искорки истребителей. Самолетов противника мы уже неделю не видели, но все равно спокойней, когда тебя прикрывают.

К цели я вел эскадрилью на большой высоте и плотной группой. Прикрытие прикрытием, но клювом щелкать не стоит. При подходе к линии фронта в небе чуть ниже нас появились первые разрывы зенитных снарядов.

– Гнездо, я Горец! Над районом легкая завеса, «стервятников» нет, приступаем к работе.

– Горец, принято! Работайте!

Для начала я сделал круг над полем боя, чтобы понять, где наши, а где противник? А это оказалось не так просто, внизу все было затянуто непроглядной завесой. Горели грузовики, остатки укреплений первой линии и трава, демоны верхом на чудовищных тварях поднимали клубы пыли, в этой пелене сверкали взрывы снарядов и всполохи от боевых заклинаний врага. Вторая линия уже была практически захвачена. В разрывах в дыму и пыли я видел, что в окопах идет рукопашная схватка, а полевые орудия стреляли практически в упор.

– Работаем свободно! – скомандовал я. – Стреляйте аккуратно, ракеты без приказа не тратить!

Мои подопечные уже без лишних приказов и ругани сами перестроились в линию. А я толкнул штурвал от себя и повел самолет в атаку. Снизившись, я увидел несущихся по полю демонов. Огонь зениток стал плотнее, по броне зазвенели осколки и пули, но скорость самолета в пикировании была такой, что демоны не успевали толком прицелиться.

Выбрав цель – группу всадников – я открыл огонь. Тяжелая пушка и пулеметы рвали демонов на части, не оставляя шансов выжить даже этим живучим тварям. Они заметались, пытаясь уйти от меня, но на равнине прятаться было негде. Оставив за собой вспаханную полосу, я резко дернул штурвал на себя, ушел в небо и, развернувшись, пошел на второй заход.

Солнце жарило нещадно, по спине стекал пот, и как обычно до смерти хотелось пить, но не было времени. В эфире царил привычный хаос, рядом работали другие эскадрильи, в небе истребители гоняли залетных «стервятников». А мы раз за разом ныряли вниз, чтобы дать пехоте хоть пару минут передышки.

– Кайра, мать твою! Бери левее! По нашим же попадешь! Алеф, я тебя мудака по всему аэродрому гонять буду! Какого хера так поздно выходишь из пикирования?!

– Горец, я Гнездо….

– Гнездо, я горец, вас не слышу! Перепелка, отработай по вон той кучке у большого куста!

– Горец, я Гнездо…

– Гнездо, я Горец, вас не слышу!

Неожиданно в эфир вклинился громкий и знакомый голос.

– А ну-ка летуны разошлись! Щас наша очередь!

Поднимая клубы пыли, в атаку неслись танки. Они на ходу открыли беглый огонь по демонам, с ходу перескочили через окопы пехоты и, не задерживаясь, пошли вперед.

– Вторая эскадрилья, выходим из боя! Эй, там внизу! Удачной охоты!

– И вам мягкой посадки!

Выйти из боя и дойти до аэродрома удалось без приключений. Один за другим мои подопечные садились, глушили двигатели и мокрые вываливались из самолетов. Я, как обычно, зашел на посадку последним. Ко мне вместе с механиком сразу подскочил командир.

– Горец, почему не отвечал?!

– Так ни хрена неслышно было! – ответил я Ивару и тут же крикнул на своего летчика: – Алеф, сука ты такая, сколько тебя учить надо?! Еще раз так сделаешь – в стрелки переведу! И сам сдохнешь и напарника угробишь!

– Что он сделал? – тихо спросил Ивар Кардеш.

– Из пикирования поздно выходит, – хмуро ответил я. – Буквально над самой землей.

– Ясно. Вот что, перерыв и опять туда же, надо поддержать атаку танкистов.

– Понял.

До конца дня мы сделали еще три вылета. Мы штурмовали линии укреплений демонов, сбрасывали бомбы на укрепленные точки, в общем, расчищали дорогу танкистам и пехоте.

К вечеру фронт был прорван сразу в шести местах. Демоны пытались перегруппировать силы, но просто не успевали это сделать. А наше командование оперативно бросило в бой новые силы, чтобы развить успех.

Рэн Гарт. Я думал, что ничего толкового из него не выйдет и если бы не нехватка летчиков – списал бы его. Но постепенно он становился все более уверенным штурмовиком, стал спокойней держаться в строю, не дергался в панике под обстрелом с земли и лучше заходил на цель.

Игнис Мора. Последней из девушек сдалась и коротко обрезала волосы.

Карл Рагер. Новобранец. Ему не повезло прибыть в полк в самый разгар боев, но он не только смог пережить первые бои, но и показал неплохие результаты.

Айн Лесной. Тоже сирота, как и Перепёлка. Сначала он попал в полк истребителей, но оттуда его выгнали за трусость и отправили к нам как стрелка. Поговорив с ним, я рискнул и дал ему шанс показать себя. И не пожалел об этом. Как ни странно, за штурвалом тяжелой «касатки» его страх пропал, словно его и не было, и вскоре он рисковал наравне с Алефом, так что мне приходилось и его одёргивать.

С началом наступления работы у нас прибавилось втрое. Каждый день начальство старалось выжать из нас максимум возможного. Шесть – семь вылетов стали обычным делом. Вечером люди просто падали от усталости и сразу же засыпали. Снабженцы едва успевали подвозить нам новые боеприпасы и топливо. Но никто не жаловался, наоборот, все сами рвались в бой. Еще один вылет. Еще один налет. Еще один убитый враг. Еще одно отбитое у врага село или городок.

Армия стремительно наступала, не давая демонам опомниться и организовать линию обороны. Бомбардировщики утюжили скопления противника, после них посылали нас, штурмовиков, чтобы мы выслеживали отдельные подразделения и уничтожали их. Танки неслись вперед, с ходу прорывая линии обороны и обходя города, а следом шла пехота, добивавшая демонов и освобождавшая города.

Высокий темп наступления вынуждал нас чуть ли не ежедневно менять аэродром. Зачастую мы даже не успевали подготовить себе жилье и спали просто под самолетами на голой земле, подстелив себе охапку травы или пехотную шинель. Но, несмотря на все это, воевать стало гораздо веселее. Мы наступали. Мы чувствовали свою силу. Мы били врага еще недавно казавшегося непобедимым.

Неожиданно пришли награды. Я писал необходимые бумаги, отправлял их в штаб и забывал про них. Просто было не до того. Да и наверху тоже далеко не сразу нашли время разобраться со всеми делами.

По правилам полагалось устроить торжественное построение, вручить награды перед строем, но времени на это не было, да и желания устраивать что-то подобное тоже не было. Так что я просто собрал всех после ужина на поляне возле землянок.

– Перепёлка, тебе медаль за стойкость.

– Это шутка?

– Нет, – усмехнулся я. – Хотя стоило бы тебя для начала оштрафовать за четыре потерянных самолета.

– Грр!

– Алеф! Медаль за храбрость. Хотя в твоем случае это скорее медаль за дурость!

– Хех. Но я же знаю, командир, что вы меня на самом деле цените и уважаете!

– Мечтай-мечтай.

– Игнис Мора, тебе знак отличия за ранение второй степени.

– Пфф… и что мне с этим значком делать? Хвастаться им?

– Да что хочешь. Стрелкам целый мешок этих знаков пришел. Кайра – медаль за храбрость.

– И… – я промолчал и негромко произнес. – Ральф Кархов и Рэла Карова, медали за храбрость, посмертно…

– …

– Свободны.

– Стоять!

Ивар Кардеш подобрался к нам незаметно, летчики тут же выпрямились, я, ругнувшись, отдал честь.

– За проявленное мужество и успешное командование вверенной эскадрильей, а также за сбитый истребитель противника и успехи во время свободной охоты, лейтенант Ирвин Тродсон получает звание старшего лейтенанта, а также награждается двумя медалями за храбрость!

– Служу Республике, – буркнул я, принимая новые погоны и коробочки с медалями.

– Не забудь зайти за новыми документами.

– Обязательно.

– Командир, наши награды и твои звездочки-то обмыть не мешало бы, – Алеф в предвкушении потер руки.

– Да легко! Вон лужа – иди, обмывай, не хочешь в луже – сполосни в ведре на кухне. Все отдыхайте!

Разогнав всех, я пошел к полковнику. Для него устроили отдельную землянку, в которой поставили относительно нормальную кровать, стол и два стула. Больше туда ничего не поместилось.

– Не доволен? – спросил меня Ивар Кардеш.

Я пожал плечами.

– Просто неожиданно.

– Если выживешь – к концу войны до майора дослужишься, получишь право пройти офицерские курсы и стать кадровым офицером в армии, – он поставил на стол два стакана и налил в них горячего чая. – Садись, выпьем.

– А оно мне надо? – я не стал отказываться от приглашения и сел за стол. – Демонов выбьем, и я сразу свалю нахрен с этой вашей гребанной армии.

– И куда, интересно? – как-бы невзначай поинтересовался Ивар Кардеш. – Дом-то у тебя есть?

– И без него проживу. Всегда можно снять комнату и жить себе спокойно.

– Так-то оно конечно легче. А жену ты куда денешь?

– Пфф… вот без чего я точно обойдусь легко.

– Дело твое. Только вот…

– Только вот что?

– Да ничего… мотаешься ты по свету, как говно в проруби. Ни дома, ни друзей, ни цели в жизни. Ты ведь не из-за Гэльской области пошел воевать.

– А почему тогда?!

– Потому что на войне проще. Не надо думать о завтрашнем дне, не надо думать о том, что делать и к чему стремиться – тут бы просто выжить.

Я резко поставил стакан, чай выплеснулся на стол, хотелось ответить словом покрепче, но как назло ничего в голову не приходило.

– Не злись, горец. Твоя жизнь – это твое дело, как хочешь, так и живи её. Просто не хотелось бы, чтобы ты спился где-нибудь под забором.

– Да вы сговорились, что ли?!

– Значит, не я первый тебе это говорю, – развеселился Ивар Кардеш. – А кто еще был?

– Рэла Мора, – скрипнув зубами, ответил я.

– Хм, из неё таки вышел хороший командир…

– Вы её хорошо знали?

– Она была моим учеником в летной академии, давно.

– Может быть, вы еще и Изабеллу Мору знаете?

– Да.

– И как вы с ней познакомились?

– Я же тебя не спрашиваю, когда и где ты ухитрился полетать на СР-7 «Тень»?

– Хорошо. Я могу идти?

– Иди.

Хотелось хлопнуть дверью, вот только её не было. Вместо неё на входе в землянку висел кусок плотной ткани. На улице уже стемнело, над ухом зажужжал комар, я не глядя отмахнулся от него и пошел к своей землянке. С линии фронта доносились глухие взрывы, где-то высоко в небе шумели двигателями бомбардировщики, летевшие на задание.

Наступление замедлилось. Наши линии снабжения сильно растянулись, хотя это все вроде бы и была наша земля. Во многом дело было в том, что сначала пехотинцы, отступая, взрывали мосты и минировали дороги, потом мы бомбили железные дороги, мосты и переправы, а теперь демоны, отступая, все уничтожали. Ремонтные бригады просто не успевали все восстанавливать.

Кроме того сказывались потери в войсках. Танки ломались, люди уставали. Невозможно было вечно рваться вперед, требовалась передышка. По уму, как мне объяснял Ивар Кардеш (сам бы я до такого не дошел), нужно было больше войск, чтобы постоянно менять части на острие наступления. Так бы пока одни давили бы демонов, другие отдыхали бы и пополняли запасы. Но у нас не было больше войск. А вот у них они были.

– Товарищи офицеры, прошу садиться, – сухо сказал Ивар Кардеш.

Штаб располагался в большой землянке, половину которой занимал длинный стол. За ним мы сейчас и сидели. Полковник достал из папки фотографии и положил между нами.

– Это Арак, – узнал город Далор Эргэн, командир первой эскадрильи. – Портовый город на южном побережье.

Фотографии показались мне знакомыми. Немного присмотревшись, я понял, что их делали с высоты в десять километров и скорей всего с хорошо знакомого мне самолета-разведчика.

– Корабли… да тут же целая армия, – негромко произнес Аэрт Хардсон, командир третьей эскадрильи.

– И они направляются к нам, – добавил я.

– Да. Что важно для нас, – Ивар Кардеш выбрал из кучи фотографий одну и показал нам, – так это вот эти зенитные орудия. И их количество.

– Да… – Далор Эргэн потер подбородок. – Умоемся мы кровью…

– А надо чтобы не умылись! – Ивар Кардеш стукнул кулаком по столу. – Отрабатывайте прорыв ПВО до посинения! Чтобы каждый наизусть знал углы захода на зенитное орудие и не терялся под обстрелом! Ясно вам?

– Так точно, – я ответил за всех.

– За тебя-то я и не переживаю, Ирвин, – неожиданно сказал Ивар Кардеш. – Ты своих и так гоняешь до посинения. А вот вы, товарищи, что-то сильно расслабились!

Это было неожиданно.

Игнис Лесная, Перепёлка. Её самолет заглох в километре от аэродрома. Она выпрыгнула с парашютом, ни царапины. Её стрелок сломал ногу при приземлении. Еще немного и наши механики потребуют отстранить её от полетов.

Кайра Лэн. Из неё получится отличный командир. Я уже подумывал о том, чтобы перевести её в другой полк на должность командира эскадрильи, но мне было жаль лишаться отличной летчицы и помощника.

На войне, как ни странно, есть место не только смерти и боли, но и праздникам. Лето заканчивалось, ночи становились все прохладнее и длиннее. Во время очередной передислокации наш полк разместили на хорошем и крупном аэродроме у города Вилхан. Вместе с нами там же разместился Второй полк истребительной авиации Добровольческой авиадивизии. Именно они чаще всего оказывались в роли нашего прикрытие в воздухе, обычно мы лишь переговаривались в воздухе, а тут оказались соседями. Это был отличный повод познакомиться и пообщаться.

А потом рядом расположились танкисты, причем из уже знакомого мне Гэльского Мехкорпуса. Ну а так как такое скопление войск было хорошей целью, то к нам перебросили женский батальон ПВО.

В общем, всеобщая пьянка была неизбежна…

Последний день лета в Гэльском княжестве издавна считался праздником. Сохранилась эта традиция и после того, как княжество стало лишь областью в Северной республике. И даже сейчас во время войны люди не собирались отказываться от этого праздника.

В большой ангар столы и стулья стаскивали со всей округи. По всем ближайшим частям выискивали музыкантов и выпрашивали у местных жителей музыкальные инструменты, чтобы сляпать небольшой оркестр. С едой проблемы не было, повара договорились друг с другом и разделили готовку горячих блюд и закусок между собой, а вот с алкоголем все вышло немного сложнее.

Командование скрипело зубами, ругалось, но нехотя разрешило небольшое количество спиртного на празднике, но и только. Доставать его предполагалось самим солдатам и младшим чинам.

– Ну и где мы его достанем? – тоскливо поинтересовался молодой лейтенант из полка истребителей.

– Пфф… фигня вопрос. Эй, Карл! – я крикнул одного из наших механиков. – Алкоголь достать сможете?

– Фигня вопрос, тарщ командир! Сейчас с мужиками покумекаем и винную карту составим, все в лучшем виде будет!

– Видите? Нужно спиртное – дружите с механиками!

На праздник пригласили всех, включая гражданских работников аэродрома. По случаю народных гуляний, везде, где только можно было, поставили двойные посты, но чтобы все смогли отдохнуть, менять караульных решили каждый час. Нам, конечно проще было, мы сделали четыре вылета – успешно отбомбились по железнодорожной станции и три раза штурмовали передний край – и свободны на всю ночь. А вот солдатам из роты охраны предстояло блюсти трезвость до своей очереди караулить.

Собирались все по-разному. Танкисты пришли стройной колонной, как и полагалось военным, гражданские подтягивались поодиночке. Ну а мы, ополчение, шли как попало, кто-то организованно, а кто-то по мере готовности. Мужская половина моей эскадрильи прибыла дружно, при параде и не с пустыми руками, а женщины обещали «через пять минут собраться».

– Ну что, товарищи летуны, – к нам сразу же подошел уже знакомый мне танкист Хагер Ирнансон, держа в одной руке граненый стакан, а в другой бутылку. – За дружбу разных родов войск!

– Разумеется, но… – я повернулся к своим. – Не дай вам боги выпить лишнего! Завтра будете «двухсотки» носить со склада и до вечера.

– Суров ты, старлей, – восхитился Хагер Ирнансон. – Сегодня же праздник, как никак.

– Это вы, танкисты, чем лучше заправитесь – тем лучше воюете, а у нас чуть выпьешь, реакция замедлиться – и гореть тебе веселым костром вместе с машиной.

– Да, сурово, – согласился он. – Ну, будем жить!

Вскоре начали подходить девушки. Все они старались принарядиться и накраситься, чтобы хоть сегодня выглядеть как красивые девушки, а не как солдаты. Получилось, конечно, так себе и по сравнению с пришедшими на наш праздник женщинами из города, выглядели они неряшливо. Волосы коротко обрезаны, из украшений лишь простенькие сережки, да кольца, вместо платьев у большинства военная форма. Некоторые летчицы, чтобы хоть как-то отличаться от парней, подкрашивали ресницы и брови черными, а губы красными карандашами, которыми мы писали на картах. Что поделать, на войне даже возможность чисто вымыться уже роскошь.

– Значит так, ребята, – я собрал всех мужиков в тесный кружок. – Я понимаю, что городские девушки выглядят красиво, а наших мы каждый день видим, но… каждому с каждой не меньше одного танца! Ясно?

– Так точно!

– Выполнять.

Самыми последними пришли девушки из батальона ПВО.

– Ну, товарищи. Всех просим к столу!

Но только мы стали отодвигать стулья, как с улицы послышался шум моторов… моментально повисла напряженная тишина.

– Наши! – громко сказал я. – Дальние бомбардировщики, идут высоко и плотным строем.

– Да, – тут же поддержала меня капитан из женского батальона ПВО, она посмотрела на часы. – Нам сообщают время пролета всех наших самолетов.

– Ну тогда, – встал Ивар Кардеш. – Выпьем за тех, кто даже в эту ночь в строю, выпьем зато, чтобы все они вернулись домой, и дожили до пенсии! За них и за победу!

– За победу!!!

Выпили, закусили, поели, еще раз выпили и пошли развлекаться. Началось все с выступления сборного музыкального коллектива на разномастных инструментах, который тут же обозвали ансамблем «Солянка». Музыку слушали, похлопывали, но как-то все было невесело…

– Эй, орел горный, – из толпы ко мне вынырнул уже основательно заправившийся Хагер Ирнансон. – Ты еще не забыл, как это делается в горах?

– Сам не разучился, черепаха? – насмешливо спросил я.

– Ай-вэй, зачэм так плохо говоришь дорогой?

– Как ты сказал, так я ответил! – всплеснув руками, ответил я.

– Так давай проверим, кто хорошо говорит, а кто хорошо делает?

– Клянусь дедом моей матери, давай!

На нас с удивлением и настороженностью смотрели все окружающие и, честно сказать, я их понимал. Два выпивших горца громко разговаривают, активно жестикулируют и при этом бросают друг другу вызов – что должны подумать окружающие.

– Ирвад, дарагой, давай! – крикнул Хагер одному из музыкантов.

Ирвад, тоже горец и танкист, вышел вперед, поставил стул и барабан, потом пошептался с музыкантами. Мы с Хагером, тем временем, попросили людей разойтись в стороны, чтобы дать нам место.

– Что вы задумали? – тихо спросил меня Ивар Кардеш.

– Ничего плохого, не переживайте, – ответил я.

– Хээ-еей!

Музыка началась с быстрого барабанного ритма. Хагер топнул ногой и заплясал, отбивая ногами ритм в такт музыке, с дерзким вызовом глядя на меня.

– О горы, только бы не опозориться… – тихо себе под нос прошептал я.

Разбежавшись, я прыгнул вперед, гортанно выкрикнул, и начал танцевать. И ноги, словно сами вспомнили нужный ритм, хотя одна-то нога уже давно не моя. Это был не просто танец, это был поединок, только без оружия и крови. Дружеский спор, шутливое выяснение отношений… или не совсем шутливое, но главное – без крови.

Хагер наступал, а я отходил, а потом мы менялись ролями и уже я напирал на него, а он отходил. Резкие взмахи руками, напоминавшие выпады кинжалом, гортанные выкрики, словно боевые кличи. Я быстро вспотел и раскраснелся. А еще нога… как ни крути, но протез есть протез.

Сделав шаг назад, я резко взмахнул руками и склонил голову, признавая поражение.

– Эээ! Дарагой друг мой, савсэм старый стал! – с деланным огорчением крикнул Хагер, намеренно говоря с диким акцентом.

Нам зааплодировали, хотя далеко не все могли понять суть танца. А еще, взглянув на зрителей, я понял, что публика ждет продолжения…

– Лучше гор могут быть только горы! – весело воскликнул Хагер. – Мы поем громче всех, деремся от души и от души веселимся! Продолжаем, орел!

Музыканты заиграли вновь, и я, узнав мелодию, с трудом удержался от желания выругаться, но деваться было некуда. Хагер жестом пригласил из толпы зрителей девушку, в которой легко было узнать уроженку гор. А вот что было делать мне? Окинув взглядом зрителей, я увидел стоящую впереди развеселившуюся Кайру.

– Ну, я же не знаю ваших танцев! – испуганно воскликнула она, когда за руку выдернул её в центр зала.

– Да все просто, главное ритм держать!

– Я…

Что она хотела сказать, я не узнал. Потому что танец уже начался, и зря Кайра переживала, от девушки в этом танце требовалось немного – принимать или отвергать ухаживания партнера, причем, чем больше импровизации, тем лучше.

И Кайра справилась отлично. Лукаво улыбаясь, она кружилась в танце и завлекала меня улыбкой, но в последний момент резко нагоняла на лицо суровость, топала ногой и взмахом руки прогоняла меня. А я снова и снова плясал вокруг неё, предлагал ей своё сердце и припадал на колено, моля о благосклонном взгляде. Кайра то справилась отлично, а вот меня нога таки подвела, оступившись, я упал на одно колено, а встав потом, прихрамывая, отошел в сторону.

– Что случилось? – Кайра тут же оказалась рядом, как и Алисия.

– Э, друг дарагой, как жэ так-то? Мы жэ всэго ничэго выпили, зачэм так падать?

Я сел на стул и задрал штанину, чтобы взглянуть на искусственную ногу. Увидев это, Хагер сразу посерьезнел.

– О как. Это где так повезло?

– Еще в Облачном городе, – ответил я. – Было одно дело, сбили меня. Хорошо вот, – я похлопал по ноге, – новую ногу там же сделали.

– Эх, жаль, а то у меня еще такие планы были, – вздохнул Хагер. – А других горцев что-то не видать.

– Откуда им взяться в Гэльском ополчении? – ответил я. – Их всех забирали для горнострелковых дивизий.

– Ладно… А теперь танцуют все!

Праздник продолжился, немного отдохнув и убедившись, что нога в порядке, я еще раз станцевал с Кайрой, потом пригласил на танец Алисию, а под конец еще и успел сплясать веселый народный гэльский танец с Перепёлкой.

Казалось бы все хорошо, и все развеселились, но Хагер не унимался. Когда музыканты устали играть и пошли за стол, чтобы немного поесть и отдохнуть, он устроил песенный конкурс и, подавая пример, сам с подчиненными спел песню про танкистов. На вызов пришлось отвечать.

К счастью на этот раз меня трогать не стали. Честь полка взялась отстаивать первая эскадрилья, в которой нашёлся человек, умевший неплохо играть на гитаре и хорошо петь:

Но хор девушек-зенитчиц все равно всех нас за пояс заткнул. Как оказалось, в свободное от службы время они занимались музыкальной самодеятельностью, так что петь они умели и любили.

Гулять до утра не вышло, потому что на следующий день нас ждала война, это танкисты и другие могли отдыхать, нам вскоре Ивар Кардеш весьма не тонко намекнул, что пора домой собираться.

– Ну, тогда выпьем за наших отважных штурмовиков!

– Будем жить, ребята!

Обратно мы шли дружной и веселой толпой, некоторые девушки, сбросив туфли, шли босиком, а Кайра, несмотря на то, что жаловалась на усталость от танцев, пританцовывала на ходу.

– Не, что ни крути, а лучший танец был, это когда наш горец и Кайра танцевали! – громко кто-то заявил.

– Ну, еще бы, со мной и плохо танцевал! – хвастливо бросила Кайра.

– Ага-ага, а кто боялся, что танец не знает? – насмешливо поинтересовался я.

– И кто в итоге налажал?

– У меня нога не моя!

– Хорошая отговорка, не спорю! – фыркнула Кайра.

– А красивая из них бы вышла пара, – неожиданно заметила Перепёлка.

– Ну, так от любви до ненависти, – поддержал её Ивар Кардеш.

– Да ну вас всех!

Смеялись все, одна только Алисия недовольно смотрела в сторону, но когда я, незаметно для всех шепнул, что в любом случае моим напарником будет она, успокоилась.

В эту ночь нам всем казалось, что мы будем жить вечно…

Безоблачное небо до горизонта, по-осеннему пронзительно синее и глубокое…

– Не смей мне тут раскисать!!! Сопля ты, а не летчик!!! Держись!

– Не могу…

– Держись, я тебе говорю! Держись, сука!!! Я тоже горел в кабине и ничего!

Самолет Кайры, охваченный пламенем, едва держался в воздухе. Стрелок погиб, а ей самой не хватало сил выбраться из кабины и спрыгнуть с парашютом. Оставалось только садиться, но как назло не было ни одной приличной поляны или ровной дороги!

– Все в порядке! Идем хорошо! Плавно штурвал от себя, плавно я говорю!

– Я… я уже ничего не вижу… я не смогу.

– Сможешь!!! Ты что, в темноте никогда не садилась?!

– Нет…

– Сегодня отличный день, чтобы поучиться сажать самолет вслепую! Погода идеальная! Все, молодец! Так и держи, я уже вижу полосу.

Я держал самолет рядом с «касаткой» Кайры и пытался завести её на посадку. Я никогда не слышал, чтобы такое кто-нибудь пытался сделать, но сдаваться не собирался.

– База, я Горец! Мы приближаемся!

– Горец, – в наушниках раздался напряженный голос полковника. – Аэродром весь ваш, механики и медики у полосы.

– Кайра! Давай немного влево! Еще! Все хватит! Ты идешь ровно по центру! Молодец!

Полоса была все ближе.

– Молодец, мы добрались! Выпускай шасси. Теперь закрылки! Отлично! Убирай газ! Постепенно! Ты делала уж это сотни раз! Все молодец! Идем на посадку! Штурвал от себя. Плавно! Плавно! Моло…

Яркая вспышка ударила по глазам, самолет резко встряхнуло и бросило в сторону. Я мгновенно почувствовал, что еще немного, и он свалится в штопор. Резко добавив газу, я дернул штурвал на себя и выровнял полет. И только потом обернулся назад.

Самолет Кайры Лэн пылал огромным костром всего в паре метров от торца взлетно-посадочной полосы…

Приземлился я в полном одиночестве. Меня никто не встречал, все сбежались к другому концу аэродрома. Спрыгнув на бетон, я стянул шлемофон и смял его в руках…

– Ирвин… – тихо произнесла Алисия, подходя ближе.

А я стоял и молча пялился на трещину в бетоне, сжимая в руках шлемофон. Меня буквально трясло, и я не мог ни слова выдавить из себя, а потом… я со всей силы швырнул шлемофон об бетон и заорал, надрывая горло.

Ивар Кардеш молча завел меня в свой кабинет, достал из шкафчика бутылку, налил полный стакан и протянул мне. Я выпил его, не чувствуя вкуса.

– Не кори себя, ты сделал больше, чем мог, и не твоя вина, что этого не хватило.

– Нет, это моя вина. Я их повел туда, я не подумал о том, что там могут стоять зенитки и послал Кайру в атаку на них!

– Ирвин, – Ивар Кардеш навис надо мной как гора. – Ты не бог! Ты даже не герой! Ты просто старший лейтенант гэльского ополчения! Ты не можешь предвидеть все, ты не можешь спасти всех, ты не можешь выиграть эту войну! Все, что ты сейчас можешь, это встать и пойти к своим ребятам. А завтра опять повести их в бой и сделать все возможное и невозможное, чтобы они вернулись домой! Понимаешь?!

– Я… не могу… Кайру любили все, на неё привыкли полагаться. Даже я… я не знаю, как им в глаза смотреть… лучше вы.

– Не дури! Сейчас именно ты им нужен! Вставай, размазня и иди!

Я встал и пошел, почти не видя дороги. Я не знал что говорить, в голове была лишь пустота. Мне хотелось просто сесть закрыть глаза и чтобы все исчезло. Вообще все. Война, люди вокруг, весь этот мир. Но когда я подошел к столу, за которым стояли летчики, стрелки и механики, и все смотрели на меня…

– Я…

Дрожащей рукой я взял стакан, в котором было на два пальца водки, поднял его. Я хотел выпить, и лучше полный стакан, а не это… но только взглянув на водку, я почувствовал тошноту и странную злость.

– Сука!

Со всей силы я швырнул стакан в стену, от моего крика и звука разбившегося стекла все вздрогнули.

– Я не знаю что сказать… Кайра… я надеялся, я знал что если со мной что-нибудь случится – она станет новым командиром эскадрильи. Я был спокоен, потому что знал, если меня собьют – она всех вас приведет домой. А теперь… её нет, а я остался… она ругалась со мной. Она знала, что я не люблю Северную республику. Долгие годы я был военным преступником и меня здесь ждал трибунал! Она это знала и не понимала, почему такому человеку вообще позволили вступить в ополчение. И она была права. Я и сейчас не люблю вашу страну. А она любила. Она сражалась за свою родину, а я… я просто пришел воевать, потому что мне больше нечего было делать. А теперь… её нет, а я зачем-то живу дальше. Это несправедливо.

– Не мы решаем, кому жить, а кому умереть, – тихо произнес Ивар Кардеш.

Он подошел сзади и положил руку мне на плечо.

– Многие из тех, кто заслуживал жизни больше чем мы – мертвы. Потому что война забирает лучших. Сегодня она забрала Кайру Лэн. Завтра может забрать тебя, меня или кого-нибудь еще. Все что мы можем, так это помнить погибших и сражаться за них тоже.

Я поднял голову, обвел взглядом подчиненных и негромко сказал:

– Отдыхайте, ребята, но не слишком расслабляйтесь. Завтра мы опять идем в бой. И нам придется воевать и за Кайру тоже.