Арлекин снимает маску

Глава 16 Игра в четыре руки

Матёрый Ускользающий способен управлять волей трёх-четырёх собеседников высочайшего уровня подготовки к деловым или политическим переговорам. Марианна Гардт с лёгкостью подчиняет себе семерых. А сейчас, на пике возбуждения и деловой лихорадки полагает, что вполне справится с десятью, причём даже напичканными суггестическими имплантатами.

Пятерых приближённых — единственных во всём сибирском отделении ТрансСтата, посвящённых в детали замысла, — она удерживает вовсе без особенного напряжения и лишней траты сил. Как атлет мог бы держать в руке пуховую подушку.

Без ложной скромности стоит признать, что женщина в который раз стабилизирует ситуацию. Подавляет недовольство в зародыше. Выкорчёвывает сорняки сомнений и трусости ещё до того, как первая травинка пробьёт почву страха за драгоценно-обвислые шкуры будущих правителей региона…

Всего за сорок минут совещания Марианна изгоняет из сердец заговорщиков страх перед слухами о том, что «кофейники» успели разработать средство, способное противостоять «Синтагме» и купировать её действие.

Затем вновь, старательно скрывая раздражение, раскладывает покадровую стратегию наступления на Марусино; ещё раз перечисляет уже отснятые новостные сюжеты про стойкость сибирских военных и их героизм при борьбе с двумя жутчайшими опасностями — толпами инфицированных нелюдей и Жнецами, поправшими священные законы Посада. Снова проговаривает шаги по осторожной, но всё же валовой скупке акций Статуса «Вектор-Эпсилон», которым совсем скоро предстоит сказочно обогатить всех присутствующих на совещании.

Она по-прежнему держит свиту в узде. Не позволяет угнездиться в их душах ни единой тени сомнения. Справляется с задачей любой сложности в одиночку. Одна! Без амебоподобных и безвольных мужей-предателей, без подхалимов и лакеев, без рассыпанных по свету детей и внуков. Одна. Если не ставшая самым влиятельным человеком Ново-Николаевска, то уже стоящая на пороге этого превращения.

Впрочем, нет — не одного лишь Посада — всей Сибири.

Долг, совесть, материнский инстинкт, радость и любовь — все эти понятия становятся клубами дыма на ветру, едва человек остаётся в добровольной изоляции собственных маний. В одиночестве, скрасить которое не способны ни тысячи подчинённых, ни объёмы выполняемой работы. В такой ситуации, и это Марианна знает по себе, спасает одно: жажда власти, горькая и опьяняющая, всеядная и ненасытная, утолить которую можно лишь величайшими из свершений…

Покинув экранированный переговорный зал, Гардт возвращается в личный кабинет — просторный, светлый, расположенный на самой вершине стеклянного айсберга со звонким названием «Алмазная грань». Развёрнутые над рабочим столом голографические дисплеи пестрят таблицами, графиками и сводками. Но Марианна Олеговна не спешит окунуться в пучину рабочего дня.

Потому что, успокоив других, наступает время почесать за ушком саму себя.

Успокоить нервы.

Убедиться, что дух по-прежнему твёрд.

Несмотря на капризы главы «Вектора», им удалось превратить Марусино в точку контролируемой нестабильности. Теперь эту нестабильность нужно поддержать, усилить, развить. А затем завершить операцию таранным, но не лишённым элегантности пируэтом…

Конечно же, теперь Орлову придётся поспешить.

Если слухи о протоинтерфероне, убивающем «Синтагму», правдивы хотя бы на 50%, уже завтра утром вся операция встанет на край провала. Это означает, что Жнецов вновь необходимо подхлестнуть; накачать пылью и патокой, бросить на баррикады и заставить вцепиться в глотку военной машине. Да так, чтобы добропорядочный новониколаевец ни на минуту не заподозрил, что угроза миновала и можно облегчённо вздохнуть…

Гардт не знает, откуда у федералов мог появиться препарат, способный разгромить уникальную фосфорилгуанидиновую структуру РВ-419. Острый ум женщины одно за другим порождает десятки химерических предположений, тут же отметаемых под ударами логики и тщательных расчётов. Крушит догадки, чтобы вновь и вновь рикошетить внутри черепной коробки, парить в звенящей пустоте домыслов, не подкреплённых ни единым фактом…

Это неожиданное неведенье злит бхикшу «Огня». Заставляет хоть мимолётно, но верить лживой пропаганде медиалистов КФБ, распространяющих заведомо неправдивые сплетни. А ещё она начинает тревожиться о пропаже Татьяны, не выходившей на связь уже несколько часов.

Разумеется, майор не сидит сложа руки. Дел у неё, как говорится, по горло, и сейчас наступает пора самого жаркого сенокоса. Но крохотный, зашифрованный сотнями новейших протоколов смартком молчит с рассвета. На вызов самой Гардт Таня вовсе не ответила, и Марианна Олеговна теряет терпение…

Женщина встаёт из-за стола и направляется в ванную комнату, соседствующую с кабинетом.

Прополоскав рот чистейшей холодной водой из-под крана, она глотает таблетку нейростима. Затем открывает косметичку, наклоняется к зеркалу и начинает осторожно подправлять тушь на ресницах. Подвернув подвижное боковое зеркальце, заодно корректирует глазные тени на втором, вспомогательном лице, сейчас уставившемся в верхний левый угол уборной.

Гардт брызгает в воздух дорогущей парфюмированной водой «Fixation», вертится в облаке микроскопических капель. Проведя глянцевой кисточкой по губам второго лица, она также обновляет помаду на губах рабочих, напоследок хищно облизнувшись своему отражению.

Бхикшу всё ещё весьма хороша собой, особенно если принимать во внимание неумолимый возраст и отталкивающий двуликий образ, созданный лучшими хирургами ТрансСтата «Хитоде». Что ж, действительно, даже с развитием современной медицины трудно угадать, сколько годков будет отведено ей на управление Сибирью… Но чутьё подсказывает, что ещё пара десятков лет в запасе имеется.

А там, глядишь, до финала будет доведён проект «Неферхотеп», и тогда…

Оправив светлые локоны деловой причёски, женщина с двумя лицами возвращается в кабинет.

Садится за стол, преисполненная решимости уделить рутинной работе ещё хотя бы час. Проведя рукой над датчиками терминала, она передвигает к себе голографические графики производства новых винтовочных прицелов.

Модель ещё не прошла все стадии тестирования, оставаясь опытной и экспериментальной, но время не ждёт — не на примере «Синтагмы» ли это заметно лучше всего? — да и на полевые испытания прибора в Марусинском конфликте Гардт тоже рассчитывает. Кроме того, судя по отчётам, «Огнь» уже готов поставить пробную партию за рубеж для удовлетворения любопытства таких гигантов, как «КринКопа» или даже «Мальтус».

Покончив с прицелами, Марианна Олеговна открывает расписание на остаток текущего дня.

Барабанит пальцами по столу, вспомнив, что вечером ей предстоит объехать сразу четыре православные общины. Встречи с паствой назначены ещё неделю назад, идеально вплетаясь в поминутно расписанную партию, и пренебрегать душеспасительными визитами никак нельзя.

Пусть прихожанам покажется, что посещение добросердечной бхикшу в столь трудный час — это благое совпадение. И одна из их сестёр в вере — сильная, энергичная, неутомимая и воодушевляющая, — в эти трудные дни будет молиться плечом к плечу с ними, обычными жителями Посада…

Задумчиво постучав алым ногтем по губе мёртвого, смотрящего в сторону лица, являющегося почти точной копией её настоящего, Гардт всё же открывает зашифрованный ежедневник и вносит пометку. Не самую позитивную. Более того, если глава «Огня» заставит себя задуматься о том, что делает, монолитная уверенность в её душе тут же даст трещину. Потому она бездумно помечает секретарям зафрахтовать и подготовить самолёт.

Уже на сегодняшнюю ночь.

Что-то простое, но очень быстрое и умеющее покорять стратосферу.

Она не верит, что крылатая машина понадобится. Однако ж, в конце концов, Марианна Гардт ещё в состоянии позволить себе простой чартерного рейса. Пусть даже двухнедельный, с ежеминутным ожиданием срочного старта и холостым сжиганием горючки. Лучше безумные непредвиденные траты, чем дрянная карета, в полночь обратившаяся тыквой…

Будущая хозяйка сибирских просторов сдвигает полупрозрачные графики на край стола и собирается открыть новостные каналы. Однако в это же мгновение её внимание привлекает значок интеркома, мигающий в одном из парящих экранов.

Нахмурившись, Гардт отмечает, что вызов поступает из отдела внутренней службы безопасности и имеет высокий приоритет. С недобрым предчувствием она ещё раз заглядывает в ежедневник, где отмечено поручение о подготовке самолёта, и принимает входящий.

— Марианна Олеговна, — без предисловий начинает замначальника СБ, лично представший перед камерой. — Прошу прощения за беспокойство, но у нас тут внезапный нарушитель…

— Нарушитель? — с вызовом фыркает бхикшу. Внутренне вздрагивает, но никак этого не выказывает. — И ради этого вы, Анатолий, меня дёргаете?

Заместитель начальника СБ уставился мимо камеры. Марианна его не винит — даже проработав с двуликой десяток лет, бесстрастно смотреть на сознательные увечья женщины способны очень немногие. Лишь стойкие, верные, понимающие, в число которых Анатолий входит с большой натяжкой. Или, как исключение, другие Ускользающие…

— Простите, Марианна Олеговна, — повторяется Анатолий, изнывая от желания оттянуть душащий ворот строгой сорочки, — но это непростой нарушитель… Осмелюсь предположить, что мы имеем дело с профессиональным военным. Или даже пешкой.

Гардт прищуривается. Привычно поворачивается вправо, лихорадочно размышляя над услышанным и одаривая Анатолия возможностью изучать её ложное лицо, окаменевшее, будто у воскового манекена.

— И что он натворил? — вкрадчиво интересуется женщина, по-прежнему любуясь цветочным вазоном в углу кабинета.

— В том-то и странность, — будто извиняясь за действия обсуждаемой персоны, отвечает безопасник, — что при всей очевидной подготовке его поступки… кажутся странными.

— Подробнее, — требует Гардт тоном, которым привыкла разговаривать последние полвека.

— Неизвестный мужчина средних лет, физически подготовленный, снабжённый защитными элементами, обладающий набором средств глушения систем наблюдения и вооружённый, как минимум, пистолетом неизвестной нам пока модели, — взяв канцелярскую ноту, послушно докладывает подчинённый. — Мы предполагаем, что он проник в «Грань» через подземные коммуникации. Обездвижив троих сотрудников службы безопасности, он ранил ещё одного, сейчас бойца везут в больницу. А теперь объект хаотично перемещается по нижним этажам здания, наводя панику, но более не применяя оружия.

— Это бритоголовый? — повысив голос, спрашивает Марианна, наконец-то повернувшись в камеру и заставив Анатолия на экране побледнеть. — У него кончились патроны? Он под действием препаратов?

Армия тревожных мыслей вторгается в сознание Гардт, вынуждая подбирать самые нелепые, но от того не менее допустимые варианты. Незаметно для себя самой она сметает в сторону дисплеи с текущими делами и разворачивает на правом краю стола схемы коммуникаций «Алмазной грани». Неужели один из волкодавов её дикой своры осознал замысел хозяйки и решился на месть за брошенных на убой собратьев?

Это представляется странным.

Но не невозможным.

— Не похоже, Марианна Олеговна, — Анатолий качает головой. — Тактика его действий, вся карта его поведения, всё указывает на то, что это не…

— Так поймайте его, — сухо бросает двуликая старуха. — Поймайте или, если потребуется, устраните.

— Госпожа президент, — вместо ответа произносит Анатолий, найдя в себе силы для прямого взгляда на изображение бхикшу, — я рекомендую усилить безопасность верхних уровней «Грани». Я распорядился отправить к вам на этаж дополнительное подразделение службы бе…

— Где Миронов? — она с недовольством обрывает мужчину, ощущая неприятную кислинку плохого предчувствия. — Я хочу поговорить с твоим боссом.

— Сегодня господин Миронов отбыл на объект «Бикфорд», Марианна Олеговна, — со смелостью, граничащей с нахальством, заявляет ей второе лицо корпоративной СБ. — Так что решения принимаю я.

— Это бред, Анатолий, — морщится Гардт, чувствуя, как имплантированное ей дублирующее лицо едва заметно кривится эхом. — Отзовите подкрепление. Занимайтесь своим делом. У нас тут в «Грани» две сотни вооружённых мордоворотов, а вы не можете изолировать единственного безумца? Вы вызвали меня только для того, чтобы расписаться в собственном бессилии? Вы хотя бы убедились, что этот ваш нарушитель не пронёс с собой бомбу?

Она вдруг вздрагивает, представив, как величественно и страшно, в грохоте и водопадах битого стекла «Алмазная грань» рушится на Посад, подколотая взрывом в основании. Ладони её влажнеют, но женщина быстро восстанавливает контроль над чувствами и эмоциями.

— Конечно! — с излишней поспешностью выпаливает Анатолий. Он всё же не удерживается и тремя пальцами хватает себя за узел галстука. — Полный спектральный анализ ничего не обнаружил, объект чист! Иначе мы бы уже давно эвакуировали здание, госпожа директор… Повторяю, если бы не армейский бронекостюм и тактика пистолетного боя, я бы принял его за фанатика или психа. Но гражданским такую броню достать не под силу, а потому…

Марианна Олеговна уходит в себя, приказав времени остановиться. Провалившись в каверну, где течение секунд замедляется ради её прихоти, она включает мозг на полную мощность, взвешивая полученную информацию. Мимика Анатолия становится тягучей, будто на записи, включённой с уменьшенной скоростью.

Гардт задумывается, сколь открыта и честна была с ней майор Динельт? И почему не выходит на связь, пока в её личном здании, её цитадели и штабе, вдруг объявляется странный мужчина в армейском бронекостюме? Неужели это кто-то из «кофейной» братии? Тогда почему он один, без группы захвата, штурмовых вертолётов на крыше, без осады небоскрёба или эвакуации сотрудников, наконец?

Женщина вздыхает, медленно выпуская воздух сквозь плотно сжатые губы. Незаметно, чему научилась за сотни и даже тысячи переговоров в своей непростой жизни. Анатолий, конечно же, ничего не замечает.

Да, это тревожно… Весьма. А ещё крайне несвоевременно. Однако недооценить противника — значит проиграть, и эта формула знакома Марианне с детских лет. Поэтому она снова позволяет времени течь в привычном ритме и кивает в камеру терминала.

— Не убивать, — приказывает она, за считанные секунды успев принять сразу несколько важных решений. — Схвати его, Анатолий. Возьми живьём. А когда дело будет сделано, я лично с ним потолкую, ясно? И чтобы среди работников «Грани» этот инцидент остался как можно более незаметным…

Безопасник кланяется, готовый рассыпаться в заверениях, но бхикшу уже отключает канал внутреннего спатиума. Водрузив локти на стол, женщина составляет пальцы домиком и опускает на них гладкий, словно у сорокалетней молодки, подбородок. Дьявол! Подобное не может оказаться совпадением, а это значит, что…

Новый вызов по экстренному интеркому привлекает её внимание, и густые пшеничные брови Марианны Олеговны снова сходятся на переносице. «Сестра», имплантированная на левую часть головы, тоже куксится, но не грозно, а недовольно, будто маленькая девочка, захотевшая пи-пи.

— В чём дело? — приняв вызов, вопрошает Гардт и позволяет раздражению выплеснуться на секретаршу. — Надеюсь, Анна, дело срочное, потому что если вы отвлекаете меня по мелочам, то…

— Прошу прощения, Марианна Олеговна, — пусть подобострастно, но всё же перебивает её секретарша на экране терминала, вызвав у начальницы волну удивления и праведного негодования, — но к вам прибыли…

— Прибыли? — едва ли не восклицает Гардт. Она пытается припомнить, способен ли хоть один из её подчинённых на подобное хамство, подкреплённое лишь туманными намёками. — Анна, вы что, пьяны?

— Ради Бога, Марианна Олеговна, простите… — теперь уже лепечет девушка, в полной мере осознавая проступок, но решившись довести дело до конца. — У неё чип-ключ универсального доступа. Код «Алфавит», высший приоритет, вы сами санкционировали выдачу. Она миновала всех секретарей, строго приказав не уведомлять, но я решила…

— О ком, чёрт побери, — Марианна хлопает ладонью по столешнице, напичканной электроникой, — ты говоришь⁈

Анна на дисплее бледнеет, как минутой раньше неё это сделал Анатолий. Тут же краснеет, давится собственным дыханием, затем нервно кусает губу. Все они — все до последнего уборщика в этом огромном здании — знают, каков из себя гнев Марианны Гардт. Но и сотрудников своих бхикшу набирала не с улицы. А поэтому девушка в приёмной берёт себя в руки и заставляет проговорить внятно и чётко:

— Марианна Олеговна, кажется, это ваша внучка Мария. Она уже идёт к вам…

Гардт опешивает. В самый последний момент спохватившись закрыть рот, и едва не позволив Анне насладиться зрелищем её отвисшей челюсти. Этого не может быть! Мария сейчас находится за тысячи километров отсюда, далёкая, забывшая страну и родню, отдавшая себя «новому миру», как его понимают разрушители государственных границ и идеалов.

Маша! Её обожаемая внучка Маша, когда-то давно, ещё в юные годы ставшая одной из жертв тех нелюдей, что приходят на чужую землю нарушать установленные законы и навязывать свою веру! По какой иронии судьбы девушка оказалась в Посаде, которому предстояло превратиться в сцену коллективного отмщения и свершения высшей справедливости? А ещё…

А ещё её визит странным образом совпадает с вторжением неизвестного вооружённого мужчины, сейчас рыщущего по нижним этажам «Грани». Может ли тот оказаться террористом, проведавшим про приезд высокородной внучки и решившимся на похищение?

В столь нелепо подготовленное преступление Марианна Гардт верит не больше, чем в само существование совпадений. И потому вновь заставляет свой мозг работать, пусть даже на пределе истощённых сил, питаемых лишь нейростимами и желанием довести дело до победы.

— Как давно Мария прибыла в Посад? — спокойным тоном, в котором никто бы и не заподозрил скрытого напряжения, спрашивает бхикшу «Огня».

И даже делает послабление: улыбается секретарше и отворачивается так, чтобы второе лицо почти не попадало в объектив.

— Прошу прощения, Марианна Олеговна, — даже не подумав купиться на деланное радушие хозяйки, виновато отвечает Анна, — но я затрудняюсь ответить на этот вопрос. Визит состоялся без предупреждения… Однако я взяла на себя смелость проявить инициативу и проверить транспортные базы данных нашей организации. И могу подтвердить, что почти два часа назад в аэроузел «Толмачево» была запрошена легковая машина для привилегированных пассажиров.

— Вы сделали записи? — с прищуром уточняет Гардт, уже зная ответ.

Хорошая, умная и перспективная девочка на экране коротко кивает.

— Да, Марианна Олеговна, передаю.

В ту же секунду на одном из дисплеев её стола раскрываются сразу несколько окон, в которые транслируются записи с камер внутреннего наблюдения. Молодая девушка, в каждом жесте и шаге которой читается врождённое стремление повелевать, уверенной походкой пересекает холл. Входит в лифт, поднимается по спиральной лестнице, парящей в воздухе на невидимых тросах, идёт по коридорам.

Охраны Мария с собой не взяла. Всё её сопровождение составляет единственная помощница, чью шею окольцовывает дутый металлопластиковый биотерминал, вживлённый в плоть и спинной мозг девушки-неохума.

К высокой гостье и её помощнице то и дело направляются сотрудники «Огня», успевшие узнать родственницу директора: секретари, ассистенты и начальники отделов, встреченные в коридорах. Но всех их Мария отсылает прочь лёгкими жестами, ни на минуту не прекращая целенаправленного движения вверх, к кабинету своей любимой бабки…

Марианна задумывается, вновь сложив ладони домиком и опустив на них подбородок.

Задумывается так глубоко, что забывает, что связь с Анной ещё включена и та послушно ожидает приказов.

Да, девушка действительно похожа на Марию. Лицом, повадками, даже лёгкой неказистостью походки — в раннем детстве малышка упала с лошади, врачи отсоветовали родню проводить операцию, и теперь внучка страдает лёгкой, заметной только своим хромотой. Но может ли она быть здесь, в сердце волнений, которым предстоит перекроить карту России?

Марианна Олеговна улыбается. Хищно, как волчица, учуявшая кровь.

— Нам её задержать? — робко интересуется Анна, заметив оскал хозяйки.

— О, нет… — рассеянно отмахивается Гардт, продолжая следить за Марией на экранах и позволив секретарю наслаждаться видом её второго лица. — Пусть моя любимая внучка придёт… И ещё, Анна: в ближайшие полчаса ни с кем не соединять. До моего личного распоряжения никаких посетителей, даже если инцидент на нижних этажах затянется. Вы сами свободны до особого вызова…

Анна коротко кланяется в объектив. Затем отключает связь и спешит выполнить распоряжение начальницы. Сама же Гардт отодвигается от стола, обмякает в огромном кресле и пытается рассуждать взвешенно и точно.

Ей крайне интересно, кто может стоять за этим нелепым представлением. Неужели «кофейники»? А может, Татьяна Динельт, решившая, что испытанный метод лучше новых экспериментов? Или сам малыш-метис, оскорблённый фигляр, которого они с майором бросили против твердолобого Дубинина? Марианна Олеговна вновь улыбается, на этот раз забавляясь изобретательности тех, с кем сейчас будет иметь дело.

Встаёт с рабочего места, строго оценив себя в настенном зеркале. Увеличивает тонировку огромных окон, чтобы подступающий вечер и рекламные огни снаружи не отвлекали от разговора, который она с каждым мигом предвкушает всё сильней. Сворачивает голографические экраны, наполовину выдвигает один из ящиков стола.

Напоследок осмотрев кабинет, она выбирает точку, с которой будет смотреться наиболее удачно и эффектно; принимает спокойную, чуть расслабленную позу; и ждёт, пока откроется входная дверь…

Гардт готова к игре.

Она играет всю жизнь, и нет на свете человека, способного её одолеть.

В одном миллиграмме её духов содержится столько феромонов прямого подавления и мобилизации, что обзавидуется любая «говорящая телеграмма»…