За Бессмертного замолвите слово

Глава 8. Где она, там и ума нет

Вскоре дверь снова распахнулась, и в комнату вошли четверо мужчин, что несли большую вытянутую бадью за металлические ручки, наполненную водой. От воды, усыпанной лепестками роз, шёл легкий пар. Но замереть сердце Миры заставило вовсе не это, а лица мужчин, точнее их отсутствие. Там, где у обычных людей были глаза, нос, рот, находилась тьма. Все их тело состояло из сотканной черноты, одетой в добротную, даже немного вычурную одежду. Мира отпрянула к дальней стене и застыла.

Одна из теней, очертаниями похожая на мужскую и в мужских одеждах, сделала пару шагов в её сторону и с поклоном произнесла:

— Купель мёртвой воды готова, хозяйка.

Хозяйка? Почему он назвал её хозяйкой?! Мира ещё теснее прижалась спиной к стене, желая слиться с камнем или находиться где угодно, но только не здесь. От страха перехватило горло, и она хрипло выдавила из себя:

— Поди прочь!

Мужская тень не стала спорить, послушно развернулась и вышла, но вместо неё в комнату вошёл Богдан. Ну или тот, кто себя так называл. Каждый его шаг наполнял комнату звоном бубенцов-оберегов, которыми был щедро расшит его кушак вместо кисточек.

— Не бойся, Мира, никто не причинит тебе худого в этом замке, — сказал он.

Его слова привели её в чувства.

— Что это за твари? — спросила она и почти истерично добавила: — Что ты за тварь такая, коли они тебе подчиняются?!

Мужчина тяжело выдохнул и прикрыл глаза рукой:

— Мира, прошу, вымойся и мы поговорим.

«Так вот зачем это принесли в комнату» — осознала Мира. Она глянула на парящую купель, которую установили в центре комнаты:

— Вымыться в мёртвой воде? Ни за что!

— Тебе это необходимо.

— С чего вдруг?

После кувырков по лесу сарафан чуть порвался и измарался, но не настолько, чтобы мытьё стало необходимым. Да и не хотела она вовсе мыться. Она хотела домой!

— От тебя смердит жизнью, — с неохотой буркнул он.

— Смердит? — удивилась Мира и с дрожью в голосе спросила: — Где я? Куда ты меня притащил?

Она озвучивала вопрос, но в душе уже догадывалась в каком мире находится. И мрачное выражение лица нового Богдана подсказывало, что она права. И наконец, он признался:

— Мы в Нави.

— В Нави?! — поразилась Мира, сомневаясь в том, а верно ли она поняла: — Навь? Мир мёртвых? — и тут же удивленно воскликнула: — Ты убил меня?!

На лице мужчины отразилась целая гамма чувств от полного изумления до возмущения:

— Как ты могла такое подумать? Я никогда не причинил бы тебе вреда.

— А что можно ожидать от колдуна?

На какой-то миг они оба застыли в немом противостоянии.

— С тобой просто невозможно стало разговаривать, — вздохнул Богдан.

— Со мной?! — вскричала она. — Ты себя видел? Я вообще не знаю, кто ты!

У него был такой вид, словно его ударили под дых. Он снова тяжело выдохнул и указал на купель:

— Прошу, вымойся. Ты не представляешь, какой сильный запах у живых в Нави. Ты привлечешь всю округу. Это необходимо для твоей безопасности.

Сказав это, он собирался выйти и оставить её в комнате одну, не предполагая какие мысли гуляли в голове у Миры. Мира немногое слышала о Нави. Единственное, что она знала — это мир мёртвых. Мира никогда не слышала о мёртвой воде и первое о чём подумала: что в этой воде мыли мертвецов. Её аж передернуло от отвращения:

— Я в эту воду не полезу!

Богдан остановился. Мрачно поглядел на неё. Мира лишь повыше вздёрнула подбородок.

«Не заставит» — она скрестила руки на груди.

Он всё понял правильно, потому произнес следующее, что поразило Миру:

— Тогда я сам тебя выкупаю.

— Что? — её глаза расширились от ужаса.

В её душе заколебался страх вперемешку с неверием, что он на такое способен. Богдан, которого она знала, никогда ничего не делал против её воли. Но, глядя на то, как он скинул кафтан и закатал рукава рубахи, а затем решительно направился к ней. Мира пришла к заключению: этот сделает. Дожидаться она не стала. Рванула прочь, обежала купель и кинулась к двери. Та оказалась всё-таки запертой. Она оглянулась. Богдан стоял у противоположной стены:

— Мне что за тобой бегать?

— Почём мне знать, — дерзко выкрикнула она. — Но ежели я сказала не буду, значит, не буду!

Он двинулся в её сторону. Мира огляделась. Комната не была такой уж большой и манёвра для побега не так много. К тому же по середине комнаты теперь стоит огромная купель. Она двинулась вокруг бадьи в противоположную сторону от Богдана. Они не сводили с друг друга глаз, напряжённо следя за действиями.

— Мира, — произнёс он предостерегающе.

— Богдан, — передразнила она его.

А в следующее мгновение прямо на глазах он превратился в плотный чёрный дым, что в следующий миг материализовался возле неё и схватил в охапку. Она завизжала, брыкаясь всем телом.

— Проклятый колдун! — кричала она.

Но он, не обращая внимания на слова, кинул её на кровать и принялся стягивать одежду. Мира сопротивлялась изо всех сил, но силы были не равны, и вскоре ему удалось стянуть с нее сарафан и нижнюю рубаху, полностью обнажив. Победа осталась за ним. Мира не могла решить, чего же ей хочется больше: то ли сгореть от стыда на месте, то ли по-настоящему умереть, чтобы не мучаться.

Он подхватил её на руки и бережно опустил в тёплую воду купели. Мира закрыла красное от смущения лицо руками и уткнулась в колени. Она чувствовала, как он нежно моет её волосы, и от этого становилось ещё более тошно. Этот человек, если его можно так назвать, всё видел! Но теперь Мира точно знала — это не её Богдан! Он никогда бы так с ней не поступил. Сколько стыда и позора она пережила, словами не описать.

— Мира, я не со зла, — услышала она голос. — Ты теперь веришь мне, что это не опасно.

— Убирайся! Видеть тебя не желаю, — сквозь зубы прошипела Мира.

Хотелось, чтобы он поскорее ушёл и оставил один на один с её горькими чувствами. Вскоре дверь за спиной хлопнула. Она просидела в купели до холодных вод. Мира оглянулась. Этот злодей оставил отрез хлопковой ткани на стуле. Схватив отрез, Мира прошлепала до напрочь перевернутой кровати, задернула балдахин и завернулась в одеяло.

Она так пролежала до темноты, размышляя о разном. О том, как отреагировал отец на внезапное исчезновение своих детей? Будет ли он разыскивать её? А если и будет, то как отцу с таким колдовством справиться? И возможно ли это? А когда её спасут, что люди скажут? И не одну мысль не могла додумать до конца. Все мысли разбивались о воспоминания, связанные с Богданом. О том Богдане, которого она знала, с кем мечтала связать свою судьбу. С этим колдуном у него не было ничего общего ни во внешности, ни в характере. Гораздо легче верилось в то, что он обманывает её. Богдан остался где-то там, дома. Она сбежит. Обязательно сбежит и вернётся. Под грузом всех этих мыслей она не заметила, как уснула.

Проснулась резко и будто за плечо кто тронул. Мира распахнула глаза и не сразу поняла, где находится. Под балдахином сгущалась тьма. Она выглянула. В каком бы мире она не была, здесь наступила ночь. Она охнула, сообразив, что обнажена. Купель к этому времени вынесли, видимо, вместе с её одеждой. Комнату освещал свет от открытого очага, который до сих пор полыхал, как заколдованный.

«Почему как? Точно заколдованный!» — поправила она себя.

Хотела она того или нет, но пришлось открыть один из сундуков с одеждой. А наряды в нём все столь изысканы и красивы, что самой царевны достойны. Выбрала она рубаху попроще, беленькую, золотой нитью вышитую, платьем покроенную. Натянула она нижнюю рубаху, и рука натолкнулась на лунницу, Богданом подаренную. Совсем о ней позабыла. Покрутила Мира украшение в руках и не знает, что же ей делать. Сердце тоской сжимается, поцелуй вспоминается, а в голове голос звучит низкий и тихий: «Того Богдана, которого ты знала, никогда не существовало» Разобраться в себе сил нет. Разозлилась Мира на себя, сорвала лунницу и в угол швырнула. Звякнула подвеска о камень и замерла, мерцая звездой. Натянула верхнюю рубаху поясом золотым с бубенцами защитными подвязалась.

Глядь, а на кровати между раздвинутых пологов девица сидит. Мира едва от страха не взвизгнула. Она-то считала, что находится одна в комнате. А девица с кровати соскочила и к ней руки тянет:

— Не боись, Мира! — молвила девица. — Не знала, как показаться, чтобы тебя не напугать. Гордою меня величать.

Девушка вроде обычная, на человека похожая. В сарафане червонном, на белую рубаху одетая. Светлые волосы по плечам распущены, на голове очелье ручной вышивки.

— Кто ты?

— Пленница этого мира, как и ты.

— А как ты сюда попала?

— В нашей проблеме это самым главным станется. Мой вход — твоим выходом будет, — говорит девушка и заговорщицки ей улыбается. — Ты же сбежать хочешь?

Нет доверия к девушке у Миры, но соблазн очень велик:

— Ты из замка вывести можешь?

— За тем я и пожаловала, но нам торопиться надобно. Время у нас ограничено. Покуда колдун не прознал.

Сразу понятно о ком девица толкует. А как говорится, враг моего врага — мой друг. Натянула Мира ботиночки из мягкой кожи на ноги и говорит:

— Дорогу показывай.

Обрадовалась Горда, к стене подскочила, стянула ткань её обивающую и какой-то камень нажала. Стена внутрь отъехала, проход открывая. Видать в проходе лестницу каменную, вниз ведущую, а по краям ступеней растение вроде плюща вьётся, с цветами, на кувшинки похожие. Да те цветы в темноте тусклым светом сияют.

— Не пугайся, Мира, — говорит Горда, словно испуг её почувствовала. — Ты же понимаешь, что это не людской мир?

Мира кивнула.

— Тут много всякого увидеть можно. Эти цветы лишь для удобства, чтобы не оступиться и шею не свернуть.

В словах девушки была своя правда. Уж цветы не так страшны, как тени людей, что прислуживают в этом замке. Собралась она с духом и за Гордой в проход ступила. Стена за спиной на место встала. Мира вздрогнула, а Горда разговором её пытается отвлечь:

— А как ты сюда попала?

— Меня колдун похитил, что Богданом себя называет.

— Знаю его, хозяин этого замка. Редкостный злодей, покоя никому не даёт. Как думаешь, твоя семья тебя искать будет?

— Надеюсь, — неуверенно ответила Мира, хотя даже предположить не могла, как же они её разыщут.

— А ты как тут оказалась?

— Стыдно об этом сказывать, — вздохнула девушка. — Гордой меня по характеру назвали, а жизнь показала, что не гордая я, а глупая. Натворила несуразностей всяких. Вот скажи, Мира, у тебя возлюбленный есть?

— Думала есть, а теперь и не знаю, жив он или обманом всё было.

— Печально всё это, — заключила Горда. — Давай не будем о грустном. Скоро воротимся и всё хорошо у нас будет. Поспешим, а то вдруг нас этот колдун догонит.

Они ускорили шаг, спускаясь вниз по ступеням. Уже и дуновение свежего воздуха чувствуется. Вышли они из отвесной скалы, вдоль которой небольшая речка журчит, а по поверхности вод всё те же мерцающие кувшинки плывут. Оглянулась Мира назад — силуэт замка на скале в свете полной луны вырисовывается. Улыбнулась она. Сбежать удалось. К подруженьке новой повернулась и спрашивает:

— А далеко ещё идти? И куда мы идём? — решила Мира уточнить, а точно ли её освободительница знает дорогу.

— Нам нужно идти ещё дальше. В конце концов, ты же не хочешь к нему воротиться? Наконец-то мы обдурили Бессмертного! — и радостно так руку её обхватила.

— Бессмертного?

— Ага, ага! — кивает Горда и за руку двумя руками за собой тянет. — Идём скорее, а то если тебя упущу остальные на меня разозлятся.

— О чем это ты?

— Смотри! Смотри! — воскликнула Горда, указывая на мерцающее озеро среди деревьев. — Проход открыт.

Слишком поздно Мира обратила внимание, что помимо излучаемого света, цветы источали свой особенный аромат. Лёгкий, едва уловимый сладковатый запах, что наполнял тело слабостью и путал мысли в голове. И всё это нахлынуло на неё одной волной, и уже с трудом Мира может мысль уловить, кто она и что тут в лесу делает. А девиц всё больше и больше на встречу бежит. Хихикают, в спину подталкивают.

— Давно меня тут не было. Похоже вы уже позабыли, где ваше место? — раздался мужской голос над озером.

— Будь ты проклят, Бессмертный! — воскликнула Горда. И в сторону вместе с остальными от Миры отскочила.

Мира медленно обернулась посмотреть кто девиц напугал. Ох, и тяжело же это далось, словно через силу. Чувствует, как голова кружиться начинает. За спиной Богдан стоит, на её плечо руку положил и к себе прижал. А у неё не то, что сил сопротивляться нет, даже желание такое отсутствует…

— Исчезните! — велел он девицам. — На первый раз я вас прощаю, но ещё раз к моему руки потянете всех выловлю и озеро высушу.

— Сам виноват! — окрысилась Горда, совсем в лице поменявшись. — Притащил в Навь живую. Думаешь, другие не учуют? Посмотрим, сможет ли такой неудачник, как ты, защитить пташку.

— А скажете про неё кому собственноручно хвосты повыдергиваю! Каждой! — крикнул Богдан так, что аж рябь по воде пошла.

Кинулись девицы́ в воду с головою нырять, а Богдан крепко Миру обнял, что она носом в грудь его уткнулась. Объятия были тёплые, но будто бы напряженные:

— Будет тебе уроком, Мира, — тихо так на ухо прошептал, наклонившись: — Никому кроме меня тут не доверяй, — и на руки её подхватил.

Мира лишь охнула. Сопротивляться или сказать чего сил нет. Аромат кувшинок сделал её безвольною куклой.

Двинулся он обратно к замку с ней на руках. Каждый шаг бубенцы на кушаке мелодичным звоном озвучивают, разбивая тишину ночи. Мира в свете луны его профиль разглядывает. Другой это Богдан, чужой, незнакомый. Черты лица более жёсткие, резкие, решительные…