За Бессмертного замолвите слово

Глава 12. И лесом мы пойдём

Он чертовски устал. Устал бежать и без конца скрываться. Он остановился. Дыхание вырывалось из пасти громким свистом. Затем сжал челюсти, чтобы звук заглушить, и навострил уши. Вроде тихо. Отстали? Он оглянулся, пытаясь понять, где находится. В этом сосновом лесу ему не приходилось бывать. Впереди, позади, с боков — всюду стояли тёмно-зелёные, почти чёрные сосны, и лишь кое-где у корней сквозь пласт хвои пробивалась какая-то бледная травка. Могучие, стройные стволы стояли точно колонны, поддерживая тяжёлый свод тёмной зелени. Тёплый, густой запах смолы наполнял воздух. Взгляд упал на небольшой лаз под корнями. Он залез туда. Если неделю назад ему кто-нибудь сказал хоть в шутку, что его будут загонять сворой собак, он не поверил бы никогда.

Он до последнего был верен Богдану. А может, ему просто хотелось верить ему. Сбежав в ночь, да поуспокоившись, подумал, что не дал другу даже шанса объясниться. Василёк честно ждал в лесу весь следующий день, но Богдан так и не явился. Тогда он вокруг Звенигорода стал ходить, подбираясь всё ближе к усадьбе, в надежде услыхать чего. Затем голод одолел. Стащил он курицу и ни откуда-то, а со своего двора. Стоит только вспомнить, как… Брр… в горло лезут перья, не отплюешься.

Полдня уж гонят, не передохнуть. А догонят, что тогда? С волком короткий разговор на острие метала. Ах! Если бы мог сказать отцу родному, что он Василёк. Во всем виновен был Богдан — колдун проклятый! И слёзы наворачивались на глаза. Но что он мог? Скулить?

До чутких ушей волка донесся далёкий собачий лай. Василёк напрягся. Вскоре собаки отыщут его по волчьей вони. Пора опять бежать? Он выскочил из-под корней и понесся среди сосен. Не преодолев версты, натолкнулся на ещё одну стаю собак. Резко развернулся и кинулся в другую сторону. И там засада поджидала. Осталось только прямо. И тут взлетело тело в небо. Он забарахтался лапами, но лишь сильнее запутался в сети. Поймали.

Вот так бесславно закончится жизнь Звенигородского княжича Василька? Печалила его не смерть сама, а то, что никто так и не узнает, куда пропал он. Внизу беспрестанно лаяли собаки, оглушая. В прыжке они пытались ухватить его за хвост или за лапу. Василь, как никогда вдруг осознал, что хочет жить, пусть даже в шкуре волка.

— Убрать собак! — велел молодой мужчина, восседающий на чёрном жеребце.

Сопровождающие его ловчие незамедлительно выполнили указание. Мужчина объехал вокруг сети, со всех сторон оглядев его.

— Для волка необычен цвет синих глаз, — заметил тот, сверкая льдинками в своих глазах.

Василь не выдержал и глухо зарычал. Тот усмехнулся, спешился. Нож лязгнул, выскользнув из ножен. Незнакомец замахнулся и верёвку сети обрубил. Василь лишь тихо ухнул, грохнувшись на землю. Он приторочил к седлу удерживающую Василька сеть и, вновь вскочив на коня, двинулся куда-то лесом. Василь был рад, что шкура волка толще, и боли от такой поездки он не ощущал. Его подтащили к поляне, на которой их ждал тот, которого Василь увидеть никак не ожидал.

— Княжич Василёк, я полагаю. Мы с тобой встречались ранее, если помнишь. Я волхв богов Сновид.

Он помнил, но ничего не понимал. Волхв сделал несколько шагов к нему, хрустя сосновой хвоей под ногой.

— Не знаю, захватило ли твой разум животное начало, но ты послушай, что я тебе скажу. Потом я задам один вопрос. Все эти годы в вашем доме прятался колдун под именем Богдан, — произнес тот, но это всё уже известно было Василю. — Он от меня сбежал в мир Нави, надеясь скрыться там, с собою прихватив твою сестру, — а этого Василь не знал и от злости зарычал.

Так что же волхву нужно от него?

— Хочу, чтобы ты знал: чем дольше ходишь волком, тем быстрее перестанешь существовать как человек. В окончании ты превратишься в зверя. В моих силах тебе помочь. Я даже наделю тебя речью. Но при одном условии, — он положил руку на плечо мужчины, что поймал Василя в сеть: — Это князь Владимир, сын Всеволода Великого. Вы отправитесь с ним в Навь. Там ты убьёшь Богдана и вернёшь свою сестру. Согласен?

Лишённый языка он не знал, как же ответить и выразить согласие. На силу выдавил из себя утробное:

— Угум.

Жрец подошел и руку на голову его сложил:

— Наделяю тебя речью человека, что прячется внутри у волка.

— Я смогу говорить? — спросил удивленно Василёк своим голосом.

И вновь Мира на земле стоит, всё другим видится. Закрылось око жёлто-красное. Снова чувства только ей принадлежат. Закружилась голова от перемен таких, пошатнулась она. Богдан её тут же поддерживать кинулся. По первости хотела она его помощь отринуть, да чувствует, не выстоит без поддержки.

— Никак я летала, — тихо молвила Мира.

— Смотреть змеям в глаза дело опасное, зачаруют, — согласился Богдан.

— Дюже странно, но он не показался опасным, — Мира призналась.

— Юда — старый дракон. Его умирающее тело дарует жизнь растительности.

Мира словно очнулась поспешила из заботливых объятий выбраться, оглянулась:

— А где остальные? — на поляне лишь они двое подле серой скалы стоят.

— Улетели.

Помолчали они какое-то время Богдан говорит:

— Давай возвращаться. Обратная дорога дня два займёт, никак только завтра воротимся.

Видит Мира, на лице Богдана тень волнения лёгкого.

«Никак боится, что добровольно не пойду» — догадалась Мира.

Решила она не глупить, куда ей в этих чужих лесах деться. Последовала она за ним.

— Скажи мне, твой замок на спине огромного дракона строен? — высказала догадку Мира.

— Я тебе больше скажу, сам Юдо его вырастил. До сих пор замок новыми комнатами и залами полнится.

Честно сказать, Мира даже не удивилась. Куда не плюнь в этом мире повсюду магия, но вот кое-что другое заинтересовало:

— И за какие заслуги такие заботы? — спросила она, а сама ничего хорошего не думает.

А Богдан хитро улыбается:

— Трудно объяснить мотивы Великого. Ходят слухи, что благоволит Юдо людям. Русалки как-то сказывали, что в далёкие времена он в Яви обитался и женат был на деве человеческой. Оттуда и слабость душевная к людям тянется.

«Это же кто согласится замуж за ящера выйти?» — думает Мира, а в душе надежда затеплилась.

Понимает она, что драконы между мирами перемещаются. Значит, если получится одного из них уговорить, то он на спине её в мир человеческий отнести сможет. Дело за малым станется. С чешуйчатым каким договориться…

Так задумалась, что не сразу услышала, как Богдан к ней обращается. Приостановил он её, за руку тронув:

— Мира, прошу, надень мой подарок. Путь до замка не близкий, подвеска тебя моей силой защищать будет, — и лунницу ей протягивает, которую она недавно в угол комнаты выкинула.

Посмотрела Мира прямо в глаза и новую черту за Богданом приметила. Внешний вид у него дерзкий, а в очах страх отказа плещется. Странная жалостливость в душу проникла. Опустила она взгляд на украшение, вспомнила, в каком восторге от подарка была, руку протянула и забрала лунницу. Повернулась к нему спиной, чтоб не подумал, что радуется.

— Расскажи, что с Богданом моим, — тихо так попросила Мира.

Мужчина рядом шагает. Сапогами с вышитыми алыми узорами траву приминает да бубенцами на кушаке позвякивает:

— Я и есть твой Богдан. Другого не сыщется.

— Ну, поведай, как же так оказалось.

Вздохнул он:

— Спрашивай, чего знать желаешь?

— Ну, коли так, то обо всем, что мне не ведомо сказывай.

Сорвал он веточку остролиста с соцветием мелких желтых цветочков, в руках покрутил и ей между делом протянул. В точности как Богдан во время прогулок делал.

— Честно сказать, не знаю, с чего же начать. Я был рождён в мире Яви и наречён Богданом. В младенчестве моё имя продали кому-то из Нави. А затем, используя заклинание, обменяли мою жизнь человеческую на свою и в лесу бросили. Меня женщина ведающая нашла и воспитала, как матушка. Да и дорога она мне, как мать родная. Другой я и не помню, — вздохнул он. — Пришлось ей жить здесь. Из-за мены нет мне хода в мир Яви.

— Кто мог с тобой так поступить? — ужаснулась Мира.

— Не знаю. Есть кое-какие догадки, не больше.

— Так ты не знаешь, кто твои родители?

— Ничего не знаю, Мира. Всё моё детство в Нави прошло. Меньше десяти лет в Яви прожил. Это время прошло рядом с тобой. Я по первой хотел догадки свои проверить, но тело мне досталось слабое. Ты же помнишь, я ранен был.

Мира кивнула. Чудом выжил, отец поговаривал, припомнила Мира.

«А чудо в другом было» — тут же подумалось.

— А потом к тебе привязался. Решил, что хочу жизнь человеческую прожить вместе с тобой, а прошлое пусть в прошлом и остаётся, — щеки Миры после этих слов чуть порозовели, а Богдан продолжал: — Но, как видишь, не получилось. Объявился волхв этот. Он, печать, которой моя душа в том теле удерживалась, разрушил.

— Что за печать такая? — поинтересовалась Мира.

— В мире Нави слова очень важны. Если знать правильные да уметь их использовать…

— То можно стать колдуном, как ты? — перебила его Мира.

— Да, — с неохотой кивнул Богдан. — Но не об этом сказать хотел. Тот мальчишка действительно умирал. Он знал знаки, что мост построили, соединив оба мира. Представляешь, я даже имени его не спросил. Когда кто-то в Яви ворожбу творит, то в мире Нави шёпот идёт. Передо мной как дорога появилась, что к нему привела. Он мне контракт предложил — своё тело за смерть тех, кто его родичей положил.

— Ты согласился?

— Согласился. Понимаешь, такое впервые случилось. Я об Яве мог только мечтать да рассказы теней или ведогоней выслушивать. Тогда меня твой отец и нашёл. И так всё сложилось, что они с Блудом недругов парнишки всех покарали. И печать замком сразу стала.

— Вот оно что. А я тебе зачем?

— Уже позже мне Златан сказал, что любовь человеческая сильней любого колдовства станется. Любовь проклятье снимает. Ведь суждено мне жить в Нави, как проклятому. Кто-то за меня в Яви живёт. И наши жизни хоть и разделены мирами, но в тоже время связаны. Этот кто-то, как и я, бессмертный.

— Значит, хотел меня использовать?

— Ну, это как посмотреть… — протянул он. — Да если бы все хорошо было, то и ни к чему тебе беспокоиться. Ты бы и не узнала…

— Я так понимаю, ты мне говорить о том, кто ты и не собирался?! — полыхнули её глаза огоньком опасным.

— Да зачем? — искренне удивился Богдан. — Жили бы с тобой, как обычные люди…

— Значит, так ты собирался начинать семейную жизнь? С обмана?!

Богдан сглотнул, понимая, что не по той тропке разговорной пошёл, но было уже поздно:

— Если бы ты этого всего не знала… это обман? — спросил он неуверенно.

— А что же ещё? Люди нормальные от своих любимых секретов не держат, не таятся.

— Прости.

— Прости? Это всё, что ты можешь мне сказать?! Делов натворил! Жизнь мою с ног на голову перевернул. Прости, Мира. Так получилось, да? — взвилась Мира. — Ты хоть представляешь, как мой отец и брат переживают? Брат! — она и сама за голову схватилась: — Ужас! Я о Васильке и не вспомнила, куда он запропастился и нашёлся ли.

Взволновалась Мира и не заметила, как Богдан взор отвёл, но промолчал.

— А всё ты виноват! — бросила она и обогнала Богдана, зло вперёд вышагивая.

— Подожди, Мира, ты не в ту сторону… — крикнул Богдан, но не договорил.

Замерла и Мира. Впереди, как река, расстилается чернота чёрная. Да и не река это вовсе! Как живая шевелится, как смола кипящая, пузырится. И чувство тревоги, от неё исходящее, прямо в основание проникает, порождая ощущение чего-то необъяснимо плохого. Голова у Миры в миг заболела. Убраться отсюда куда подальше так и хочется. Она неосознанно сделала шаг назад и натолкнулась на грудь Богдана. Он её руку нашёл и шепнул на ухо:

— Это скверна. Тихо уходим.

Мире даже спрашивать не пришлось, что же именно это такое чувствует зло самой кожею. Глянула на Богдана, а на нём от беспокойства лица нет. Сразу понятно — дело серьёзное. Ведёт он её за руку, а она нет-нет да назад оборачивается. А тут скверна чёрная, как змея, по стволу дерева обвилась — и наверх. А оттуда, как кошка, на них так и прыгнет. Мира ахнула.

— Бежим! — крикнул Богдан.

Побежали они, не выбирая направления, а скверна за ними. Да всё растет, ширится, на пятки уже наступает.

— Неужели ты не можешь наколдовать чего? — прокричала Мира отчаянно.

Страшно в душе ей до ужаса, как никогда в жизни.

— Могу, но с тобой не уйти мне, а тебя я не брошу.

Подхватил он её на руки, чуть ускорился. Мира за шею его обхватила. Через плечо смотрит, как скверна за ними гонится и опять уже почти догоняет. Ох! Если бы кто-нибудь знал, как ей страшно и боязно. Богдан резко остановился. Подкинул её и через плечо перекинул вниз головой, как в Кровавом лесу делал. Мира не успела и охнуть. А затем от земли оттолкнулся, да так, что земля под ногой треснула, и с такой скоростью побежал, на какую человек неспособен. Ветер, как во время полёта, в ушах так и запел. Подняла Мира голову, скверна значительно позади осталась. Вбежал Богдан в лес ясеневый, а Мира за пояс его крепче обхватывает, лишь бы быстрее бежал, обгоняя ветер.

Что дальше произошло, было не видать Мире, но пришлось Богдану остановиться. Покрутился он на одном месте и Миру на ноги поставил. Оглянулась Мира, а они скверной, словно стеной, окружены, и тянутся из стены к ним отростки смоляные. Богдан плащ в дым чёрный обратил и только успевает его, как щит подставлять. Изменила скверна свою тактику нападения, одним потоком на них кинулась. Богдан дымом рассыпался и куполом Миру со всех сторон накрыл. Упала Мира на землю, колени к груди подтянула. Слышит только, как шум вокруг стоит, словно в двери кто ломится. Задрожала Мира всем телом. Боязно ей и за себя, и за Богдана. И не видела она при отсутствии света под укрывающим её куполом, что щуп скверны сквозь землю пробился и вокруг её щиколотки обвился…