За Бессмертного замолвите слово

Глава 33. ОДИН В ПОЛЕ НЕ ВОИН, А ПУТНИК

Дрёма была медово-сладкой и тихой. В кои веки все тревоги ушли прочь. Так хорошо… Через эту дымку покоя он слышал голос, что звал его… До боли знакомый, безумно родной…

— Мира, — прошептал он, признав.

Богдан раскрыл глаза. Его окружало туманное марево, настолько белого как молоко. Руку можно разглядеть только поднеся к самому носу.

— Златан, — позвал он.

Тихо.

Он встал.

Нужно идти.

Двигаясь по наитию прямо, сам не заметил, что в какой-то момент ему пришлось разрывать полотно белого морока пальцами. Туман сжимал и давил, цеплялся за полы плаща, словно живой. Богдан упорно стремился вперёд, подпитываемый несгибаемой волей. Он продолжал делать шаг за шагом даже после того, как упёрся во что-то плотное и в тоже время упругое. Неожиданно для себя он резко вылетел вперед. Освобождение было столь внезапным, что он не удержался на ногах и грохнулся на землю, едва успев подставить руки.

Туман исчез, будто его никогда и не было. Над головой чистое голубое небо, вокруг мирный лес шумит, рядом речка журчит. Богдан прислушался к ощущениям. Явь не стремилась его тело разрушить, обратив в пепел и развеять по ветру, как случалось с ним ранее. Неужели он вырвался? Проклятье больше не действует, в Навь возвращая?

Он подскочил. Никого нигде не видать. Как гром среди ясного неба, тишину разорвал пронзительный крик. Рёв исходил с небес и стремительно приближался. Богдан только успел вскинуть голову, как это нечто влетело в него, выбив весь воздух из грудной клетки, и они кубарем покатились по земле. Впервые в жизни Богдан пожалел, что не имеет привычки носить с собой меч или, на худой конец, нож. Кто его знает, что на него напало. Увернуться он не успел, а обернуться чёрным дымом не получилось.

Когда кувырки закончились, и ему, наконец, удалось разглядеть, что снесло его с ног, он пораженно воскликнул:

— Калисса!

Это действительно был его друг собственной персоной в зелёном шёлковом кафтане, с растрёпанными по плечам золотыми волосами. Не обращая внимания на Богдана, он что-то усиленно искал вокруг себя.

— Какого лешего ты делаешь?

— Да шапку потерял, когда в тебя врезался, — недовольно пояснил тот. — На ней сенмурвов сама Чаровница вышивала специально для меня.

— Что? Ежели кикимора шьёт, то люд мрёт.

— Да какое мне дело до люда? — махнул рукою Калисса.

— Калисса, что ты делаешь в Яви?!

— Так за тобой прилетел.

— Ты с ума сошел? Тебе же обратно не воротиться.

Калисса нашёл пропажу. О колено отряхнул и на голову водрузил:

— А чего мне без тебя и Златана делать? Для своих я слишком очеловечен, — он огляделся: — А где рыжий? Он же впереди тебя шёл.

— Ты нас видел?

— Агась! Я верхом пролетел. Перуница сказала: в том граде всё сон-травой поросло. Мол, оттуда не выйти. Смотрю, всё хорошо с вами. И решился вслед в Явь. Да только драконом лучше внимание не привлекать. Сам знаешь, охочи они до шкуры драконовой, — Калисса снова оглянулся. Тень сомнения по лицу пробежала: — Только не говори, что Златан не вышел, — молвил он с придыханием.

Богдан вздохнул. Калисса шапку с головы снял, в кулаке смял, другую пятерню в волосы запусти, назад откинул и с горечью произнес:

— Как же так, Богда? Он же не человек… не ты и не я. Он нечто иное. Как же так?!

Сжала сердце грусть-тоска. Да, нельзя пока чувствам волю давать. Страшно сказать, но Богдан только после слов Калисса осознал, что Златан остался спать вечным сном в Китеж-граде. Но как же ему самому выбраться удалось? Голос. Его звал голос. Мира. Как и говорил Златан, любовь его от проклятие освободила. По этой причине его Явь больше не точит. Сила у любви великая, коли она взаимная, когда другой любит настолько, что жизнь за тебя отдать готов.

— Ты Миру видел?

— Я всё видел. Они на мосту были, когда белобрысый в волка меч вонзил, а затем с моста скинул. Твою девицу схватил и в ту сторону потащил, — указал он.

— Калисса! С этого начинать надо было. А ты! Шапку он потерял! Тьфу на тебя! — прокричал Богдан и рванул вдогонку.

«Единственный волк, что может быть рядом с Мирой — это Василёк» — мыслил он, а вслух обратился к тому, кто слушал всегда и своего никогда не упускал:

— Чёрт, прошу, пусть он останется жив! За мною будет должок.

— Да куда ты несёшься бездумно?! — послышался окрик Калисса за спиной. — Левее бери.

Он выскочил на голую поляну с каменными кругами.

— Круги переноса, — догадался Богдан и схватился за голову.

Он мог предположить, куда похититель отправился с Мирой. Но как далеко они находятся от Нового града?

— Выйдем до какого-нибудь поселения, а там разберёмся, где мы находимся, — предложил Калисса, словно прочитав его мысли.

— Ты тоже не можешь обратиться драконом? — поинтересовался Богдан у друга.

— Им-то могу, боюсь перекинуться обратно, силёнок не хватит. Переход иссушил силушку.

Богдан прекрасно понимал о чём он говорит, сам испытывал нечто подобное.

— Нам нужно погодить. Тот, кто увёл Миру прекрасно знает куда идти, как и чем пользоваться. Его послал явно кто-то не простой. В таком виде мы можем оказаться слабыми противниками.

— Ты прав, — согласился Богдан. — Пойдём туда, — указал он, не особо выбирая направление.

Они шли молча, погружённые каждый в свои мысли. Богдану было больно думать о том, что произошло с Васильком и Златаном. Ко всему прочему, по его вине Калисса обрёк себя на одинокое существование в Яви. Казалось, что начни они это обсуждать, то не выдержит всего, что навалилось на него сейчас.

Они продолжали путь пока не вышли к каменному обрыву с речкой внизу, а затем двинули вдоль него. Верхушки разнообразных елей и сосен тянулись высоко ввысь, практически полностью загораживая солнечный свет. А вскоре и вовсе солнце скрыли низкие тучи и с небес заморосил противный мелкий дождь. Запах хвои и сырой земли усилился. К сумеркам хвойный лес разбавили берёзы, осины и прочие лиственные деревья.

— Нужно подыскать место для ночлега, — заметил Богдан и понял, что они за весь день ничего не ели.

Они приглядели небольшую пещеру внизу обрыва. Собрав охапки валежника, аккуратно спустились вниз.

— Знаешь, а в Яви не так уж и плохо, — сказал Калисса. — После того, как высвободим твою зазнобу, отыщу себе гору повыше с большой пещерой и обоснуюсь там. Хорошо, что на огонь я способен и в таком виде. Думаю, его хватит, чтобы подпалить эти ветки.

Богдан скинул охапку у входа, приглядел пару булыжников, чтобы спугнуть возможного дикого зверя, облюбовавшего пещеру до них. Стоило ему только зашвырнуть камни в темноту, как оттуда раздался сотрясающий землю рык.

— Богдан, ты всё ещё бессмертный? — быстро спросил Калисса.

— Не знаю… — бросил Богдан. — Но проверять я не собирался.

В следующее мгновение из темноты на задних лапах к ним вышел огромный бурый медведь, возвышаясь над ними на три головы.

— Тогда бежим, — произнес Калисса и открыв рот выпустил струю пламени в морду зверю.

Запахло палёной шерстью. Не сговариваясь, они кинулись в обратную сторону откуда пришли. Первым бежал Калисса. Богдан существенно под отстал, сказывались его человеческие возможности. Неожиданно из реки по направлению к берегу выпрыгнула огромная рыба и на лету обратилась ещё одним бурым медведем, что в прыжке сбил Калисса с ног. Богдан замер. Оружия нет, слова не складываются!

— Богдан? — раздалось сзади удивленное и вполне человеческое, сменившееся радостным восклицанием: — Богдан!

Он обернулся и угодил в объятия бурого медведя. Тот прижал его к груди до хруста рёбер и принялся качать:

— Богданище! Вот это встреча! — затем резко отпустил и закричал в сторону катающихся по каменистой почве двоих, которые оба рычали и с переменным успехом брали верх друг на другом: — Злоба, стой! Это мой друг Богдан!

Медведь его услышал, нападать перестал, отошёл всё также глядя из подлобья на Калисса. Калисса отвечал взаимностью.

— Друг говоришь? А это кто? Клянусь Велесом он не человек! Человек не может обладать такой силищей, — пропыхтел Злоба.

Богдан догадался, что пред ними братья-оборотни.

— Налим, это мой друг Калисса.

— Кем будешь? — прищурился Злоба.

Калисса упорно молчал.

— Он змий летающий, — пояснил Богдан.

— Я золотой дракон, а не змий! — возмутился в ответ Калисса. — Ты только глянь этот мне весь кафтан изодрал, — с горечью в голосе произнес он.

Царапины и глубокие раны от когтей не особо заботили страдальца. Всё-таки реальные размеры Калисса были не сопоставимы с нынешним воплощением, и оттого все увечья затягивались практически мгновенно. А вот одежды его и в правду превратились в лохмотья.

— Прости, брат, — примирительно произнес Злоба. — Я ж не знал.

— Эх! — махнул рукою Калисса и вздохнул: — Как в таких одеждах в город идти?

— Что-нибудь придумаем, — ответил Богдан.

Калисса снова вздохнул, затем посмотрел на Налима:

— Я тебя не сильно подпалил?

Налим добродушно покряхтел:

— Не страшно! — ответил тот обращаясь бородатым здоровяком: — Туда-сюда обратно и я как новенький. Мне, когда спросонья камень в лоб прилетел, я дюже осерчал. Но былое, — развел руками он. — Так вы какими судьбами тут?

Злоба последовал примеру брата и очеловечился вслед за младшим.

— В Новый град идём. Подскажите, как далеко отсюда он? — спросил Богдан.

— Вы поди ночлег искали и наткнулись на наше пристанище в изгибе реки? — спросил Налим.

Богдан кивнул.

— Город недалека отсель. Ежели завтра поутру выдвинуться к вечеру на месте будете. А вон и Жук гребёт с уловом, — указал Налим на лодку с ещё одним бородачом. — Рыбу уважаете?

Чуть позже в отблесках огня пятеро мужчин ужинали запечённой в углях рыбой и вели тихую беседу. За пределами пещеры стремительно темнело. Очаг хрустнул, чихнув снопов искр. Из-под поленьев вспорхнула стайка огненных жар-птичек и устремились вверх.

— Мы тебе в прошлый раз сказывали, что в городе творится нечто не доброе, — заметил Налим. — Но ежели твою девицу княжич Владимир увёл, значит она в кремле. А вот охраняют кремль нашинские.

— Это кто вашинские?

— Оборотни.

— Ну, это для меня не беда, — усмехнулся залихватски Калисса.

— Это мы может тебе не помеха, но те Сновидом волшбе обучены, — пробасил Злоба. — Если силой не возьмут, задавят количеством.

— Налим, а как ты меня в этот раз признал? — вмешался Богдан.

Налим задумался, бороду почесал:

— Я в прошлый раз под личиной твой дух учуял. По нему и узнал. А вот сейчас смотрю и обычным человеком ты мне видишься.

— Хорошо, — кивнул Богдан. — Есть у меня один человечек в Новом граде сокольничим при князе трудится. Думаю, он нам поможет, — добавил он, обращаясь к Калиссе.

— А мы вам добраться поможем. Жук товар довезёт, а мы со Злобой лосями обратимся. После полудня в городе будете, — улыбнулся Налим.

Злоба кивнул, соглашаясь.

— Я одного не пойму, с чего вам нам помогать? — прищурился недоверчиво Калисса, словно озвучив мысли Богдана.

— Ежели подумаешь, что оборотни по собственной воле человеку служат, то ошибёшься. Они все до единого околдованы, — хмуро произнес Злоба. — Мы давно братьев вызволить пытаемся. Да, как ты сам сказал, слабы мы против них. Но вам подсобим всем, чем сможем. А теперь спать давайте. Силы вам надо восстановить, а утро вечера всяк мудрее будет, — поставил точку в их разговоре старший из братьев.