Выброшенная жена для генерала дракона

Глава 8

— Ты что, магичка? — проворчала она. — У нас тут не экзамен в Магической Академии, а аптека для простых смертных! С очень стесненным бюджетом!

— Простые смертные тоже заслуживают точности, — ответила я, не отрываясь от дела.

Я влила смесь в кипящую воду, дала настояться ровно семь минут (отсчитывая про себя, как учили), потом процедила через марлю и разлила по пузырькам.

Когда я поднесла один к свету — жидкость была прозрачной, с лёгким золотистым отливом. Без мутности. Без осадка.

Марта взяла пузырёк, понюхала, прищурилась… и вдруг кивнула.

— Хм. Прямо как у Артура. Пахнет… как будто работает.

Она отхлебнула глоток прямо из горлышка — я аж вздрогнула — и замерла на несколько секунд.

— Ой, — выдохнула она. — Голова-то и правда прошла. А я думала, это возрастное…

Она посмотрела на меня с новым интересом. Я улыбнулась. Может, сама судьба привела меня сюда?

— Ну, раз ты такая умная… давай! Вари ещё! У нас «Зелье от бессонницы» заканчивается, а старик Бени уже третью ночь не спит и грозится поджечь аптеку, если я ему не помогу!

Я улыбнулась — впервые за долгое время искренне.

Я могу. Я ещё не всё потеряла.

Пока я готовила второе зелье — строго по рецепту, с той же педантичной точностью, — Марта уселась за прилавок и начала пересчитывать монеты. Они звенели так тихо, будто стеснялись своего скромного количества.

— Эх, — вздохнула она, перекладывая последнюю медную монетку. — Если б не ты, я бы уже заколотила досками эту дверь и уехала к двоюродной сестре в деревню. Там хоть куры не требуют зелья от меланхолии!

Я посмотрела на неё. Потом — на окно. За стеклом — узкий, грязный переулок, в который редко кто заглядывает.

А над дверью — старая вывеска. Дерево потемнело, краска облупилась, буквы почти стёрлись. С трудом можно было разобрать: «Апт… ка».

— Марта, — спросила я, — а краски у вас есть?

— Краски? — переспросила она, будто я попросила у неё драконьи чешуйки. — Ну… где-то были. Артур красил полки… лет двадцать назад. Небось, засохли…

Она порылась в сундуке под лестницей и вытащила баночку с густой, засохшей краской цвета выцветшей брусники.

— Вот. Радуйся.

Я взяла её, нашла кисть (половина щетины отвалилась, но сгодится), вытащила лестницу на улицу и, несмотря на боль в спине и дрожь в коленях, начала красить вывеску заново. Буква за буквой. Чётко. Ярко. «АПТЕКА».

Когда закончила, я слезла с лестницы и отошла на шаг.

Лучше. Но всё ещё — в переулке. Никто не увидит.

— Марта! — крикнула я, заглянув внутрь. — А есть у вас старая доска? Хоть какая-нибудь?

— Вот неугомонная! — пробухтела Марта. — Зачем тебе?

— Понимаете, — произнесла я. — Аптека в переулке. Люди сюда редко заглядывают только потому, что не знают, что здесь есть аптека. Ну, может, когда-то знали, но сейчас забыли.

— А я что? Фонарь повесила для того, чтобы бандитам светлее грабить было? — спросила ворчливая Марта.

— Фонаря мало. Нужна табличка, что здесь аптека. Переносная. Я поставлю ее возле угла. Пусть люди знают, что здесь аптека есть! Я уверена, что это сработает! — убеждала я.

Только бы получилось то, что я задумала!